***
— Вас что-то беспокоит? — Да. Результаты тестов… врачи до сих пор не могут определить пол Дилюка, — Крепус поглаживает чуть отросшую бородку. — Это проблема. Он и без того затянули с тем, чтобы их разделить. Кэйе уже семнадцать, он стопроцентный альфа. Дилюк же не выглядит ни как омега, ни как альфа. Внешние признаки не проявились, физиологически он всё ещё ребёнок в свои пятнадцать. У него не было ни течки, ни гона. Аромат, исходящий от юноши, до сих пор отцовский. — Я уверена, что в этот раз всё станет ясно. Вам не стоит переживать. Скольких трудностей мы избежим, если действительно окажется, что Ваш младший сын — бета? Нам не придётся их разлучать. Девушка говорит правду. С одной стороны альфа надеется, что Люк окажется бетой, но с другой… он бы хотел, чтобы тот оказался омегой. — Во сколько мы должны быть в клинике? — Через два часа, господин Крепус. Дилюк уже принял душ, — коротко отвечает женщина. — Я пойду помогу ему одеться. — Хорошо. Я буду ждать вас внизу. Машина уже готова.***
— Неужели это так важно? — Дилюк натирает волосы полотенцем. Процедура проведения этого мероприятия малоприятна. Ему крайне не хочется проходить тест ещё раз. — Я делал это уже несколько раз! Оба раза тесты ничего не выявили… значит, я должен быть бетой. Не понимаю, почему папа так суетится. — Будет неприятно, если ты окажешься поздним омегой, у тебя начнётся течка где-нибудь в школе, а меня не будет рядом, — Кэйа отрывается от чтения какой-то книги. — Отнесись к этому серьёзно, пожалуйста. На кону стоит твоя безопасность в обществе. Когда его брат стал таким серьёзным? Когда стал альфой. Сильные изменения в Кэйе произошли именно после того, как врачи обнаружили альфа-гормоны в его организме. Он возмужал на глазах! Теперь на его плечах лежала ответственность не только за себя, но и за малютку-Люки. — Хорошо, я понял тебя… — Юный господин Дилюк, я могу войти? — голос Аделинды звучит из-за резной двери. — Да, конечно, проходите, — женщина приносит с собой его выглаженную повседневную одежду. — Спасибо… сейчас я переоденусь и спущусь. Горничная не стала покидать комнату. Она терпеливо дожидается, пока и Кэйа, словивший её сердитый взгляд, выйдет до неё. — Вы уже не в том возрасте, юный господин, чтобы переодеваться при другом мужчине. Вам нужно начать соблюдать нормы приличия. Господину Кэйе уже семнадцать, Вам вот-вот исполнится шестнадцать. Слова Аделинды заставляют его смутиться. Всегда всё было… хорошо. Их никогда не ограничивали в общении, тем более, в таких мелочах. Они ведь росли вместе! Купались в одной ванной, переодевались в одной комнате…***
Дилюк терпит унижение, которое ему приходится пережить в кабинете врача. Лёгкий румянец на щеках не сходит со щёк ещё какое-то время. — Когда нам стоит ожидать результаты? — Как обычно, мистер Рагнвиндер, — бета снимает использованные перчатки и вкидывает их в мусорное ведро для отходов определённой группы. — Через несколько часов. Вы можете подождать в коридоре. Мне нужно отнести анализ в лабораторию. Они вынуждены покинуть кабинет. Мужчина в белом халате запирает его и исчезает в лаиринте коридоров больницы. — Ты волнуешься? — рука альфы по-отечески накрывает колено сына. Он с беспокойством заглядывает в алые глаза. Такие же, как у него самого. — Немного… — стушевавшись, отвечает Дилюк. — Если я омега, значит, нам придётся разъехаться с Кэей? Вопрос, которого Крепус так боялся. Он сделает хуже, если сейчас соврёт. — К сожалению, мой мальчик. Это может быть небезопасно как для тебя, так и для него, — альфа тяжело вздыхает. — Почему ты убеждён в том, что ты омега? — Аделинда сегодня сказал мне, что переодеваться при нём… неприлично, — Дилюк сжимает руки в кулаки. — И… я подумал, что она уже что-то знает, поэтому… — Мы все узнаем результат только через два часа, сынок, — альфа сразу старается успокоить подростка. — Возможно, ты действительно окажешься бетой, — мужчина ласково улыбается и обнимает ребёнка за плечи. Переживает он едва ли меньше сына.***
Момент, которого они так ждали, наступает. Дилюк напрягается, когда видит, как врач достаёт из папки заключение лаборантов. Он так боится услышать заветные слова… горячая рука отца осторожно сжимает его ладонь. На секунду ему становится спокойнее. Его семья ни за что не оставит его. Будь он омегой, бэтой… да даже альфой! — Итак, тест выявил несколько… омега-гормонов в организме Вашего сына. Показатели пока слишком низкие, тем не менее, они есть. Ситуация необычная, поэтому я вынужден поставить вас на учёт, — бета быстро печатает что-то на клавиатуре своего ноутбука. — Рекомендую появляться у меня на приёмах каждую неделю. Обычно… у поздних омег много проблем с гормонами. Они как могут резко подскочить, так и совсем себя не проявлять. Сердце пропускает до боли медленный удар. Время останавливается. Он… омега? Он всё-таки омега! Его главный страх стал реальностью. Руки начинают дрожать слишком сильно. Он поднимает взгляд на отца. Тот… спокоен? Нет, это лишь маска. Несколько мышц на лице предательски дёрнулись. Разочарован? Ошарашен? Нет, хуже. Альфа… напуган точно так же, как и его сын. В их доме нет ни одного омеги. — И что из этого хуже? — ровно спрашивает Крепус. Он перекладывает замершую руку сына на свои колени, теперь уже накрывая её обеими ладонями. — Даже не знаю… при скачках пациент наблюдает быстрый набор веса, хороший аппетит. Мы называем это «половое созревание экстерном». Если же гормоны себя никак не проявляют… это может означать бесплодие, — он складывает стопку бумаг в файл и отдаёт в руки альфы. — Здесь все назначения, направления и документы, которые Вы должны будете подписать. Приём в следующую пятницу в четыре часа дня. Когда придёте, просто отдайте это девушке в регистратуре.***
Как только они оказываются в машине, по щекам Дилюка начинают течь слёзы. Что он скажет Кэйе? Как тот вообще это воспримет? Ведь… ведь они оба были так уверены в том, что он бета! А как известно дружбы между омегами и альфами не бывает. Только секс. Теперь им точно придётся жить в разных комнатах. А изменения в организме, о которых говорил врач? Неужели придётся отказаться от верховой езды, стрельбы из лука и… начать носить другую одежду? Почему-то про течки парень даже не думает. — Сынок, — голос отца, сидящего рядом, возвращает его в реальность. — Всё будет хорошо. Не переживай. Я поговорю с твоим братом, если хочешь… — Пожалуйста, пап… я не смогу ему сказать, — он подтягивает ноги к своей груди. Произошедшее сегодня значит грандиозные перемены в его жизни. И он не знает, готовить себя к лучшему или к худшему…***
Они возвращаются домой. Дилюк тенью проскальзывает в гостевое крыло, выбирая первую попавшуюся комнату. — Что случилось, отец? — Кэйа спускается со второго этажа. Он не успевает застать брата. — Где Люк? — Нам нужно с тобой серьёзно поговорить. Идём. Альфы поднимаются в рабочий кабинет Крепуса. Кэйа бывает здесь нечасто, ведь обычно мужчина предпочитает оставаться в одиночестве, когда работает. Он крайне не любит, когда ему мешают. — Ты объяснишь мне, что произошло? — Альберих с силой ударяет ладонями по столу. Ему не нравится быть в неведении. Он до сих пор не увидел младшего брата и… это его беспокоит. — Что с Дилюком? — Успокойся, — Крепус тяжело вздыхает. Совладать с крутым нравом молодого альфы оказывается намного сложнее, чем он предполагал. — Сядь на стул. Кэйе не остается ничего, кроме как выполнить просьбу отца. Он садится. Взгляд синих глаз прожигает дыру в приёмном родителе. — Анализы выявили, что Дилюк — омега. Пока что значительных изменений в его организме не наблюдается. Тем не менее, врачи прогнозировали… резкие гормональные скачки. Ты понимаешь, что это значит? Да, он прекрасно понимает. Понимает, что это значит, что теперь они будут видеться намного меньше. Понимает, что теперь Люк будет… как запретный плод для него. Как бы Крепус не доверял младшему альфе, доверить сына-омегу он не сможет никому, кроме себя. — Да, отец, — уже спокойнее отвечает Кэйа. — Он ушел в гостевое крыло. Сейчас прислуга переносит его вещи в другую комнату. Ты должен быть готов… поддержать его. Нам предстоит тяжелый период… — Крепус с усилием трет виски. — Сейчас важнейшим является лишь… его эмоциональное состояние. Он подавлен и не хочет разговаривать. Ни со мной, ни с кем бы то ни было. Мы должны оставить его на время одного. — Хорошо, отец, — еще более сухо отзывается Альберих. Этот разговор становится началом безумного переполоха в доме. Всё будто встаёт с ног на голову. Когда Кэйа возвращается в свою комнату, он чувствует, как из его сердца наживую вырезали кусок. Пусть грузчики и старались расставить мебель так, чтобы пространство, где раньше стоял письменный стол, вторая кровать и шкаф, не казалось пустым… у них не вышло.