Изгибы твоего тела.

Когда заканчиваются уроки, Дилюк одним из первых выскакивает из школы, старательно избегая контакта с другими учениками. Он глубоко погружен в свои мысли, поэтому не замечает, как перед ним буквально вырастает фигура брата. — Эй, Люки, куда ты так спешишь? — Кэйа смеётся. Мальчишка практически врезался в его широкую грудь. Он сразу перехватывает у парня тяжелый рюкзак и закидывает его на своё плечо. — Привет, — подросток не сопротивляется, позволяя Альбериху забрать сумку. Комок вязкой слюны застревает поперек горла. — Я просто… просто задумался. Что ты здесь делаешь? Лишь бы не встретился никто из знакомых. Он тщательно скрывал школьные проблемы от семьи. Кэйе сейчас не до него, у него на носу поступление в академию, у отца как всегда полно дел. Он появляется дома только по вечерам. Будет ли разумным отвлекать его от работы ради такой мелочи? — Я раньше закончил. Решил, что ты будешь рад прогуляться со мной… мы так давно не проводили вместе время, — альфа осторожно обнимает Дилюка за плечи, прижимая к себе. — Я беспокоюсь. Ты проводишь слишком много времени один… Люк поправляет выпавшую из хвоста прядь за ухо. Последнее время он слишком редко покидает свою комнату, практически не пересекается ни с отцом, ни с Кэйей. Единственным человеком, видящим его каждый день, остаётся Аделинда. Если бы не она, подросток закрылся бы в себе окончательно. — Да… да, давно, — омега отводит взгляд куда-то в сторону. Он тает от прикосновений. Ему так этого не хватало! Он чувствует, как глаза становятся влажными. Нет, нельзя плакать… если Кэйа увидит слёзы, он точно поймёт, что что-то не так. — Всё в порядке! Тебе действительно не о чем беспокоиться… я просто хочу иногда побыть один. Ложь. Дилюк никогда не любил одиночество. Кому, как ни его старшему брату это знать. Они всё детство провели вместе. Они останавливаются посреди тротуара. Наконец, их взгляды встречаются. Он почти забыл, насколько красивые глаза у Кэйи… кристально-синие, сияющие, как парочка самых крупных сапфиров, которые только можно найти. — Эй, малыш, если тебе нужно поговорить, ты всегда можешь обратиться ко мне… я серьёзно, — широкая ладонь альфы накрывает его плечо, слегка сжимает. — То, что теперь мы не живём вместе, не значит, что я не хочу с тобой общаться. Это… Со стороны доносится громкий смех. Обычное дело для школьного двора. Тем не менее, взгляды смеющихся обращены на них. Подростки не скрывают, кого обсуждают, стоя в двух шагах от предмета своих издевок. — Нашему колобку повезло с братом. Даже не верится, что они родственники. — Так они ведь не родные. Сам подумай, как поросёнок может быть одной крови с лебедем? — подхватывает второй звонкий голос. Кэйа замирает. Он не договаривает то, что начал, удивлённо смотря сначала на мелко дрожащего Дилюка, старавшегося прижаться к его боку, потом на парочку омег, начавших переговариваться тише. Они, довольные, что нанесённые ими удары попали прямо в яблочко, тихо хихикают, видя, как сразу сжался их одноклассник. — Не нужно, — Люк хватает брата за рукав рубашки. Он чувствует, как напряглось тело альфы. Воздух вокруг наполняется агрессивными феромонами. Кэйа не намерен молча слушать, как оскорбляют младшего члена его семьи, самое ценное, что они так бережно хранят с Крепусом. — Я скажу им пару слов. Не переживай, — всё же, Альберих отмирает. Он ласково треплет брата по волосам и делает шаг в сторону не успевших отойти подростков. — Что-то не так? — те становятся менее смелыми, видя перед собой альфу-старшеклассника. — Ещё раз услышу что-то о моём брате… от вас или кого-либо ещё, — Дилюку не видно, что происходит. Спина Кэйи загораживает обзор. Он лишь отчетливо чувствует холод… холод, начинающий исходить от тела брата, — это будет последнее, что сказали ваши грязные языки. Ему не составляет труда надавить на двух ещё не сформировавшихся мальчишек. Они испуганно мямлят что-то неразборчивое и отступают, предпочитая избежать конфликта. Вряд ли после короткой беседы с Альберихом хоть кто-то осмелится подойти к Дилюку. — Было приятно поболтать, бегите домой, мальчики, — он обворожительно улыбается, резко разворачивается в сторону потерянного Дилюка, одиноко стоявшего в нескольких метрах, подходит к нему. — Дома поговорим.

***

Как только они оказываются дома, Дилюк сбегает в свою комнату. Произошло то, чего он больше всего боялся — Кэйа узнал о травле в школе. Он наверняка расскажет отцу… Омега сидит на кровати в своей комнате, сложив руки на коленях. Он едва успевает вытереть выступившие на глазах слёзы. Они стекают неконтролируемыми ручьями по округлым щекам. — Эй, малыш, — альфа становится перед ним на колени, его пальцы бережно оглаживает коленку. — Почему… почему ты не сказал мне? Он старается быть осторожным в словах, действиях. Сейчас лишь одна неаккуратно брошенная фраза может стать причиной очередной подростковой травмы, которая останется с его мальчиком на всю жизнь… — Потому что я боялся, что и ты меня осудишь… за… за лишний вес, — омега сжимает край футболки, нервно комкает её в небольших кулаках. Кэйа удивлённо смотрит на него, будто не понимая, о чем тот говорит. Лишний вес? Кажется, один глупый омега спутал понятие «лишнего веса» с естественными в его возрасте изменениями. — Эй, Люк, не говори глупостей… ты выглядишь превосходно. У тебя замечательная фигура, — холодные ладони ползут вверх от колена к бедрам. Этим жестом он не подразумевает ничего пошлого или вульгарного… — Не упрямься, просто прими себя… таким красивым, какой ты есть на самом деле. Посмотри на меня. Альфа поддевает его подбородок, заставляя взглянуть в свои глаза. — Ты самый прекрасный омега во вселенной, — он улыбается. — Красивее тебя просто нет. Настроение Дилюка меняется. Он смотрит на брата холодно. Красные от слез глаза уже почти высохли. Он чуть хмурит брови, пытается скинуть чужие руки со своих ног. — Ты меня просто успокаиваешь… я видел, какие омеги в твоем вкусе, и мне до них, как до луны пешком! — омега, по неопытности, выделяет слишком много активных феромонов. Его никто не учил контролировать свой аромат. Кэйа, будучи половозрелым альфой, не может не принюхаться. Кажется, он сам не замечает, как притягивает собственного брата, заставляя смотреть на него так, как обычно смотрят… на своих самок. — Люки, прекрати, это плохо закончится, — всегда уверенный голос Альбериха дрогнул. Дрогнул, будто он четырнадцатилетний школьник, впервые дотронувшийся до тела омеги. — Что прекратить? — Дилюк ведёт носом. От Кэйи пахнет… совсем не по-братски. Терпкий аромат дорогого мужского одеколона с примесью режущего нежные рецепторы холода. Внизу живота начинает тянуть. Он чувствует, как постепенно возбуждается. — Привлекать меня. Хватит, я не тот альфа, который тебе нужен. Тебе сейчас вообще не нужен альфа! Тебе только шестнадцать, — твердости в тоне Кэйи становится все меньше. Он уже не так уверен в том, что говорит, ведь его организм трактует обратное. Любой бы уже давно потерял самообладание. Омега перед ним не станет сопротивляться, поддастся его воле… а он всё храбрится, пытается его оттолкнуть. Правда, физически он давно сдался. Альфа энергично выделяет свой запах. Точно также, как это делает сам Дилюк. Они намеренно провоцируют друг друга, ходя по тонкому льду. — Я не понимаю, о чём ты… — ноги становятся ватными. Колени Люка разъезжаются в стороны. Тем временем, Кэйа оказывается между его ног. — Прекрати выпускать столько феромонов, глупый, иначе я не отвечаю за себя и свои действия… — Кэйа цепляется за последнюю здравую мысль, пытаясь предотвратить неизбежное. Получается плохо. Он перестаёт контролировать себя. Альберих смотрит на него щенком, пока пальцы цепляют собачку брюк, расстёгивая ширинку. Аромат, исходящий от омеги, становится гуще и концентрированнее. Оказывается, мальчик уже давно возбуждён. Небольшой орган крепко стоит. — Я предупреждал, — альфа оттягивает резинку белья, освобождая бедняжку от мучительных оков. — Я докажу тебе, что я действительно считаю… тебя самым привлекательным омегой из всех, кого я когда-либо видел. — П… пожалуйста, — и это явно не мольба о пощаде. Он просит продолжить. Кэйа получает зелёный свет. Всё остальное — неважно. Сейчас неважно. Он осторожно стаскивает с омеги тесные брюки, промокшее насквозь нижнее бельё. Дилюк кажется таким невинным и беззащитным… — Нет, мы не будем делать это на кровати, мы… — взгляд парня цепляется за большое зеркало. То, что надо! Он подхватывает омегу на руки, перенося в нужное ему место. — Обопрись… и следи, не отрываясь, за моими действиями. — Но Кэйа, я… я ведь испачкаю его, — кажется, с утра Аделинда протирала отражающую поверхность. Теперь её украсят узоры отпечатков её молодого господина. — Горничные наведут порядок. Давай, выставь вперед ладошки, вот так, — он помогает ему принять верную позицию. Перед Кэйей открывается чарующий вид: молодой омега опирается ладонями о зеркало, отчаянно пытаясь не опускать взгляд между своих разведённых ног, где, к слову, уже ютится Альберих, вновь стоя на коленях. — Не смотри вниз. Ты ведь можешь наблюдать всё тоже самое в отражении, — и правда. Люк поднимает взгляд на себя и не верит, что это именно он! Из одежды на нём осталась лишь чёрная рубашка, он может разглядеть своё возбуждение и как… Кэйа раздвигает его ягодицы, желая пробраться к сочащей дырочке. Язык проходится между половинок, собирая выступившую смазку. — Сладкий… такой сладкий мальчик, — он отдаёт себе отчёт о том, что Люк — девственник. Сначала в ход идут пальцы. Он вводит только два, не прекращая использовать язык. Когда их получается развести, добавляет третий. Кажется, кто-то готов стать взрослым… — Как ты, Люк? — одна рука Кэйи пережимает основание его члена, чтобы тот не кончил раньше вермени. — Ещё совсем чуть-чуть и ты перестанешь быть мальчиком. — Я… пре… превосходно. Пожалуйста, продолжай, — омега скулит и мечется под ледяным телом альфы. — Такой нетерпеливый… неужели хочется поскорее стать… моим? — головка члена мажет по входу. Скользко. Проблем возникнуть не должно. — Да. Грубый толчок. — Тише, тише, тише… всё хорошо, сейчас будет немного неприятно, — он останавливается. Предпринимать попытки продвинуться дальше нет смысла, пока Дилюк сам не захочет, не перестанет напрягаться. — Не сжимай меня. Ты делаешь себе только хуже. Расслабь мышцы таза. Мне тяжело двигаться… мы ведь не хотим крови? Он может сделать, как большинство неопытных альф-неумех — вставить резко и до упора. Это приведёт лишь к осложнениям — порвать невинного омегу легче, чем кажется. Неоправданная боль и лишний дискомфорт. — Нет… не хотим, — тихо отвечает Люк. Он — Мне тяжело… может, попробуем в другой раз? Сейчас… Я не могу, ты не входишь полностью… это не… неприятно. Речь парня скомканная, прерывистая. Мальчик и не пытается следовать указаниям более опытного партнёра. Ему придётся идти на уловки… — Конечно, — Кэйа обманчиво медленно начинает покидать тело омеги, тем не менее, не выходит до конца. — Правда? — переспрашивает Дилюк. Он расслабляется, видя, что к нему прислушиваются. — Правда, — утвердительно отвечает альфа. Альберих добивается нужного эффекта — омега под ним становится мягче, соответственно, путь легче. Одна фрикция. Головка упирается в стенку матки. Он вошёл до конца. Ладонь глушит тихий вскрик. Больше испуганный и наигранный, нежели правдивый… — Ты… ты соврал! — пищит подросток. Сжимать его уже бесполезно. Если он смог проникнуть настолько глубоко, значит, это возможно. — Да, сладкий. Ведь ты не хотел по-хорошему. Мне пришлось действовать по-плохому, — парень убирает ладонь ото рта омеги. — А теперь займись тем, чем должен был изначально. Кэйа делает несколько плавных движений. Ему приходится придерживать омегу одной рукой, помогать тому прогибаться в пояснице. Он ещё не привык, и поэтому постоянно пытается округлить спину. Дилюк поднимает взгляд на своё отражение. Сейчас он выглядит максимально развратно: ноги широко расставлены, рука альфы поддерживает его в правильной стойке, по бедрам стекает смазка. — Видишь, какой ты аппетитный? — с поясницы ладонь сползает на ягодицу и сильно сжимает. Останутся не просто синяки, а большие багровые пятна. Бледная кожа будет с ними контрастировать. — Мягкий… совершенный. — Да… — Повтори то, что я сказал, малыш. Повтори, чтобы я убедился в том, что ты понял меня, — с каждым словом темп нарастает. Кажется, что вот-вот альфа кончит… Но он вовремя выходит. Альберих разворачивает его в сторону кровати. Дилюк падает спиной на мягкую поверхность. Теперь он может смотреть Кэйе в глаза. — Ты заслужил похвалы, — холодные губы альфы касаются сначала нежной шеи, а затем чувствительного соска. Пальцы не оставляют второй без внимания, играют с ним, сжимают, выкручивают. Омеге нравится. Он громко стонет, совершенно не сдерживая себя, выгибается. Они забывают о том, что в доме ещё кто-то есть… — Кэйя! Она болит… чувствительная… очень, прошу тебя, — Люк закусывает нижнюю губу. — Ты снова путаешь боль с удовольствием, крошка. Мне доставляет наслаждение видеть, как в уголках твоих глаз собираются эти слезки… и они явно не от того, что тебе больно. Признайся, чего ты хочешь прямо сейчас? — альфа лукаво улыбается, не отрывая языка от розовых горошин сосков. — К… кончить, Кэйя. Я хочу кончить прямо сейчас. — Да… да, малыш. Но только после того, как я украшу твои очаровательные бедра своей спермой, — пальцы второй руки сильнее сжимают основание члена подростка. Он не кончит до своего альфы. Это не по правилам, которые устанавливает Кэйа. В ответ на его политику раздаётся хныканье. Бедняжка… к сожалению, ему придётся смириться, ведь наигранная обида, манипуляция, которую хочет провернуть этот малец, ему не помогут. Узел внутри начинает увеличиваться. Блять. Он не успел вынуть до того, как это произойдёт. Вытаскивать сейчас будет слишком рисково — узел может порвать мальчишку и тогда… это может привести к весьма плачевным последствиям. — Что… что это, Кэйа? — Дилюк тоже это чувствует. Он смотрит на брата округлившимися глазами, ведь… ведь его начинает наполнять чужое семя. Внутри разливается горячая, вязкая жидкость… — Это называется сцепка, Люк. Обычно после неё омеги… беременеют, — спокойно поясняет альфа. — Ничего страшного… я попрошу Аделинду купить таблетки для экстренной контрацепции. Всё будет хорошо… Урчащий голос альфы успокаивает его. Он расслабляется и полностью погружается в океан удовольствия, когда и ему позволяют кончить. Тело прошибает током. Он так… позорно изливается в руку брата, жмурясь. — Не смей даже заикаться о том, что ты выглядишь… как-то не так, — их губы неприлично близко. Кэйа утягивает его в долгий умопомрачительный поцелуй. У подростка не остается шансов. Он поддается желаниям альфы, который прижимает крохотное, вздрагивающее тельце к себе. — Теперь ты только мой…