Квартирный вопрос

Кюхёну приходится снова применять всю свою очаровательность и работать до открытия, чтобы аджумма перестала ругаться, что он вчера свинтил в неизвестном направлении на всю ночь. Сонмин всё еще злится и отказывается его прощать только за красивые глаза, но Кю не падает духом и вдохновенно ждёт своего получасового обеденного перерыва, чтобы сходить к Чонуну и попросить у него номер телефона. Как только часы пробивают полдень, шатен бросает все дела и быстрым шагом направляется в пекарню, серьезно раздумывая над тем, а не прикупить ли ему вкусную булку. Едва выйдя из дверей маркета, Кю разворачивается и бежит обратно, чтобы взять баночку колы для старшего. Уже через пять минут парень немного робко заходит в пекарню, где разносятся божественные ароматы свежей выпечки, и ищет глазами знакомое лицо. - Чонун, тебя зовут, - Хёкджэ выглядывает из-за дверей, ведущих в торговый зал, и делает круглые глаза. – Тот парень, который кассиром в маркете напротив работает. - Скажи ему, чтобы топал к чёрному входу, - отвечает Чонун, снимая передник и халат. – Я на обед. - У тебя в меню этот паренёк? – гогочет Донхэ, хлопая себя по коленкам. Ким молча кидает в него тяжёлыми перчатками-прихватками, метко попадая прямо в лицо, и уходит. - Привет, - ярко улыбается Чо, ожидающий его у черного входа. - У тебя тоже перерыв? - У меня не фиксировано время перерыва, я могу брать его тогда, когда мне удобнее, - отвечает Чонун, вытирая взмокший лоб. – Чего ты звал-то? - Ого, ты крутой, - восхищенно присвистывает Кюхён и протягивает банку с колой. - Я тебе купил. - Можно подумать, - насмешливо фыркает Чонун. – Спасибо. У тебя деньги лишние появились? – брюнет открывает банку и делает пару глотков. – Вах, кайф. Самое то после пекла, которое там стоит, - кивает в сторону дверей. - Ну, типа того, - улыбка не сходит с лица гордого собой Кю. - Я просто хотел спросить у тебя номер телефона. На всякий случай. - Мне интересно, какой случай подойдёт под этот «всякий», - усмехается Чонун, но телефон из кармана всё-таки достаёт, чтобы найти в «контактах» свой номер. – Всё не доходят руки выучить. - Бывает, - шатен быстро сохраняет новый номер, но не успевает он нажать кнопку вызова, чтобы Чонун записал его мобильный, как телефон разрывается звонком. «Чонсу» высвечивается на экране. - Ох, прости, я отойду. - Да? Алло? Да, я сам собирался звонить, хотел вещи свои сегодня забрать. Ты вечером будешь дома? В каком смысле? Нет. Нет. Я сказал тебе уже: нет! - Кюхён незаметно для самого себя повышает голос. - Никаких «понять и простить» не будет! Я заеду сегодня около девяти. До вечера. Парень цокает языком и пинает валяющийся под ногами камешек, чтобы немного успокоиться. Чонун только хмыкает, отмечая про себя, что Кю даже когда орёт, выглядит забавно. Он медленно попивает колу и отдыхает от вечного запаха выпечки и жара, стоящих в пекарне. - Вечно у меня все не как у людей, - злобно бормочет младший, возвращаясь к брюнету. - Чтоб ему пусто было. Извини. - Ничего. Ну, тебя ж нет, значит, пусто. - Думаешь, кому-то без меня плохо? Знаешь присказку: «Когда женщина покидает автомобиль, он увеличивает скорость»? Вот такое же и со мной. - Я знаю только «баба с возу – кобыле легче», но суть одна, да. Ты, по-моему, себя недооцениваешь, мелкий, - Чонун подходит ближе к Кю и ерошит его волосы ставшим уже привычным движением. - Так думаешь только ты, но спасибо за поддержку, - шатен наслаждается мягким прикосновением руки старшего и его озаряет. - Слушай, так ты так намекаешь, что скучал по мне? Когда меня не было рядом, тебе было пусто? - А вот это уже наглость, - Ким хмурится. – Я просто хотел тебя немного поддержать. Ладно, мне уже пора, адью, - Чонун сминает в кулаке опустошённую банку и, забросив её в мусорную корзину, уходит обратно в пекарню. - Эй, хён, не дуйся! Я же пошутил! Ты потешный такой, я не могу, - смеется Кю ему вслед и машет рукой. Как только за брюнетом закрывается дверь, улыбка быстро слетает с губ младшего, и он плетется обратно на работу. Сегодня вечером много дел, а ещё нужно найти место для ночлега. Не без скандала отвоевав свои вещи у бывшего, Кюхён снова не успевает вернуться до закрытия маркета, поэтому печально садится около дверей на спортивную сумку и набирает Рёука. Тот не отвечает, а через какое-то время и вовсе отключает телефон. «Итак, я по уши в дерьме», - поджимает губы Кю, пересчитывает деньги и идет в интернет-кафе неподалеку, где проводит остаток ночи. Завтра ему предстоит снова пугать покупателей темными кругами под глазами. Когда Чонуна вызывает на «поговорить» хозяин пекарни, тот ожидает услышать от него что угодно: выговор, замечание, в конце концов, что-нибудь о введении нового товара в ассортимент, но уж никак не поздравление с повышением. - Я… Я теперь буду печь торты? – Ким не верит своим ушам, он удивлённо хлопает глазами и пытается не потерять свою челюсть. - Да, да, я тебе уже второй раз говорю. На твоё место я уже нашёл замену, так что вы теперь с Хёкджэ будете вместе работать. Зарплата у тебя, конечно, будет выше. Я рассчитываю на тебя, парень, не подведи меня. - Да… В смысле, нет, я не подведу вас! Спасибо большое! – Чонун кланяется в пояс и буквально пулей вылетает из кабинета. «Теперь я смогу найти себе квартиру побольше, - воодушевлённо думает парень, напевая себе под нос прилипчивую попсовую мелодию. – А там, глядишь, и на машину накоплю…» Однако брюнет почти сразу спускает себя с небес на землю: до зарплаты ещё две недели, а денег всё так же катастрофически мало, пока что рано радоваться. «Интересно, как там Кюхён? - вдруг вспоминает о младшем Чонун. – Помириться бы ему с родичами да топать к ним домой, а не шататься по койкам чужим». Брюнет одёргивает себя, мол, хватит забивать клетки башки лишней информацией, и с удвоенным энтузиазмом продолжает работать. До конца рабочего дня ещё всего лишь два часа, а потом нужно будет зайти в мини-маркет за водой. После бессонной ночи в интернет-кафе на Кюхёне нет лица, и его отправляют работать в зале, чтобы он не распугивал своим видом покупателей. До конца смены остается всего ничего, народу мало, и шатен, усевшись на пол возле холодильника с пивом, укладывает голову на ящик с пачками сока, которые ему надо расставить. - Как хорошо... - довольно тянет парень, представляя вместо жесткой пластмасски мягкую подушку в квартире Чонуна. - Задницей на холодном кафеле – и хорошо? Да-а, всё, видать, совсем печально, - доносится откуда-то сверху насмешливый голос. - Я убеждаю себя в том, что обнимаю тебя, а твои холодные руки лапают мою задницу, - улыбается Кюхён, не открывая глаз. Знакомый голос расслабляет и успокаивает. - Придурок, - хмыкает Ким. - У меня, конечно, чаще всего холодные руки, но не настолько, - брюнет нагибается и, схватив младшего за шкирку, ставит его на ноги. – Отойди, ты мне не даёшь взять бутылку воды. - Ай, ты такой грубый, хён, но мне даже нравится, - играет бровями тот, посмеиваясь. - Как у тебя дела? - Получше, чем у тебя, особенно если судить по размеру твоих кругов под глазами, которым бы позавидовали панды. Шеф меня сегодня наконец-то повысил, - Чонун не скрывает довольной улыбки. – Зарплата будет побольше… Правда, до неё ещё дожить надо. - Ого! Поздравляю тебя! Это так круто! - Кюхён искренне радуется и трясет руку старшего, слегка подпрыгивая. - И чем ты теперь будешь занят? - Теперь я буду выпекать торты. С ними хоть и больше возни, по крайней мере, это не так скучно, как выпекать мелкую продукцию. И импровизировать можно. Кстати, ты же обычно на кассе стоишь, разве нет? - Своим жизнерадостным видом я шокирую покупателей, поэтому меня отправили с глаз долой, - устало улыбается шатен и трет глаза. - Ты бы хоть отметил повышение пивом, а не водой. - Обойдусь пока что, - Чонун довольно долго смотрит на младшего, обдумывая что-то про себя, и в конце концов спрашивает: - Когда у тебя смена заканчивается? - Как разложу этот ящик, - парень кивает на сок, - а что? - Я, пожалуй, отмечу своё повышение добрым делом и дам тебе выспаться по-человечески. Так что давай, шевели конечностями, а я подожду у выхода. - Это ты меня только что так ловко на ночь снял? - удивленно округляет глаза Кю. - Сейчас доболтаешься – я куплю банку пива и пойду отсюда, а ты кукуй на стульях или где ещё, - кривит губы Ким. – Я же не трахаться с тобой собрался, балда. - Даже если собрался, - шатен начинает быстро распихивать сок по полкам, - то боюсь, я не смог бы показать себя: уснул бы еще на прелюдии. Чонун только качает головой и идёт к кассе, чтобы пробить бутылку воды. Может быть, потом он ещё триста раз пожалеет о своём внезапном приступе гостеприимства, но сейчас он в слишком хорошем настроении. К тому же… Ким мотает головой: без всяких «к тому же». Не хватало ещё устраивать у себя приют для бездомных только на основании того, что ему смертельно надоело разговаривать со стенами в квартире. Кюхён шустро заканчивает работу, переодевается в обычную, не форменную, одежду, собирает рюкзак для ночевки и направляется к выходу, мысленно благодаря свою удачу за то, что она подсунула ему Чонуна. На полпути останавливается, берет две маленькие банки пива, пробивает их у Сонмина на кассе и кладет в рюкзак. - Ты похож на школьника, - отмечает Мин. - Ага, ностальгирую, - улыбается Кю и машет рукой на прощание. Сегодня он в черных облегающих джинсах, клетчатой рубашке и кедах. - Вот он я! - радостно объявляет старшему, который ждет его у входа. - О, совсем по-другому выглядишь, - тот одобрительно кивает и улыбается. – Тощий, правда, совсем. За широкой форменной одеждой хоть не так сильно было видно. - Ну, уж извините, - шутливо кланяется Чо и хлопает себя по бедру. – Зато бэксайд мой даже ты оценил. - Ты мне ещё моральную компенсацию за это должен, - фыркает Чонун и, развернувшись на пятках, идёт по направлению к остановке. – Пошли быстрее, мелкий, я домой хочу, жутко устал на работе. - Хорошо, я готов даже бежать, - улыбается Кю. – Я нам по баночке пива купил. Сойдет в качестве компенсации? - О-о, вполне сойдёт! – воодушевлённо потирает ладони старший. – Смотри, как раз наш автобус подошёл. Полтора часа дороги, половину из которых Чонун проспал на плече Кю, - и они на месте. Брюнет, пропустив вперёд младшего, закрывает за его спиной дверь квартиры. - В душ пойдёшь? - Ага, а то ты мое плечо почти затопил слюнями, - притворно ворчит Чо, вынимая из рюкзака сменную одежду. - Не ври, я никогда с открытым ртом не сплю, - брюнет щёлкает Кюхёна по лбу и, кинув свой рюкзак на пол в коридорчике, идёт в единственную комнату квартиры. – Полотенце взял? Если нет, в шкафу посмотри, на третьей снизу полке. - Не взял, - шатен достает из шкафа то же кофейное полотенце, что и в прошлый раз. – Я быстро, - бросает он через плечо старшему и идет в душ. Действительно очень быстро справившись со всеми гигиеническими процедурами, Кю через десять минут выходит из ванной, сияя лучше начищенного пятака. - Заваришь пока что рамён? А то пить на голодный желудок как-то не комильфо. Чайник уже закипел, чашки на столешнице, рамён тоже, - Ким заканчивает фразу уже в ванной, на полпути к душу. - Слушаюсь, мой капитан, - отдает честь Кюхён и хвалит богов, что ему поручили готовить именно рамён – единственное, что он умеет. Быстро соорудив скромный ужин, парень терпеливо дожидается старшего. - Ёмана… - Чонун озадаченно чешет затылок, когда обнаруживает, что о полотенце для себя-то он не побеспокоился. «Ну не топать же с голым задом перед ним. Вот дерьмовая ситуация…» Ким осторожно выглядывает из-за двери и зовёт младшего. – Кюхён, дай мне полотенце, пожалуйста. Меня склероз настиг, и я забыл себе прихватить. - Оно тоже в шкафу? – спрашивает тот, с кряхтеньем поднимаясь с кровати. - Где же ещё. - Ну, кто ж тебя, хёна голозадого, знает, - ворчит Кю. – Держи, - зажмурившись, подаёт полотенце брюнету и возвращается обратно в комнату. Спустя пару минут к нему присоединяется уже одетый Чонун и отвешивает щелбан: - Доболтаешься, мелкий, - Ким достаёт две пары палочек, вручив одну Кюхёну, с энтузиазмом принимается за еду. – Приятного аппетита. - Взаимно, - уже начиная набивать рот, отвечает тот. – И вообще ты должен был оценить, что я не рассматривал тебя, хотя очень хотелось. - Я понадеялся на то, что у тебя всё-таки есть манеры. - Ну, вроде как, меня хорошо воспитали, - ухмыляется младший, делая глоток воды. – Наверное, если бы был не я у тебя в гостях, то ты не постеснялся бы сам полотенце достать. - Нет уж, не в моих это привычках – голышом перед кем-то расхаживать, - хмурится Чонун. – Не очень положительного ты обо мне мнения, видать. А всё заливался, что я «хороший». - Как понятия «положительное мнение» и «хождение голышом» взаимосвязаны? – от непонимания у Кюхёна глаза на лоб лезут. – Вообще, на данный момент ты единственный человек, которому небезразлична моя судьба. Что ты обо мне думаешь, не знаю, но я очень благодарен, что ты обо мне заботишься. - Ну, прямо таки единственный… - внезапно тушуется брюнет. - Я серьезно. Когда я вчера звонил своему лучшему другу, чтобы попроситься на ночь, он отключил телефон, и мне пришлось идти в Интернет-кафе. Тебя я знаю меньше недели, но ты разрешаешь мне ночевать у тебя, хотя ничего не знаешь обо мне. - Хреновый у тебя лучший друг, - кривит губы Чонун. – Ох, не напоминай про «ничего не знаешь», я сам без понятия, что за блажь на меня нашла. - Ну, ты можешь поспрашивать меня о моей жизни. Я люблю поговорить о себе, - посмеивается Кю, пряча в глазах легкую обиду. - Хм, ну, почему бы и нет. Только ты сначала пиво притащи, а потом будем дальше лясы точить. - Тащу-тащу, - младший достает из холодильника две банки, которые он туда запихнул сразу, как вернулся из душа, и ставит перед Чонуном. - Так вот… - тот парой лёгких движений открывает обе и, взяв свою банку в руку, спохватывается. – За что пьём-то? - За тебя и твое повышение, конечно же, - улыбается младший. – Поздравляю. - Спасибо, - осторожно чокнувшись с Кю, Ким делает пару глотков и довольно жмурится. – Красота-а-а. Сто лет пива не пил... А! Вопросы. Ты в универ-то поступил после школы? Ясен пень, что сейчас тебе совсем не до учёбы, но всё же. - Да. Я почти окончил музыкальную академию. Сейчас у меня академотпуск. - На кого учишься? - На айдола, - хихикает Кюхён. – Моя специальность – вокал. - О-о-о! Я б тебя попросил что-нибудь спеть, но тут стены тонкие, ругаться будут, - Чонун снова прикладывается к банке. – А как давно ты, э-э-э, с парнями встречаешься? - М-м-м, встречаться я начал относительно недавно… Лет с двадцати, кажется. А понял, что они мне нравятся, гораздо раньше. - Ясно, - тянет Ким, вертя в пальцах уже опустевшую банку. – Эх, блин, жаль, что так мало. Я бы ещё выпил… ТВ включим, может? - Если хочешь, мне все равно, - пожимает плечами шатен. – Извини, у меня не было денег, чтобы взять больше. - Балда, я просто так сказал. Я же вообще не просил тебя об этом, - Чонун щёлкает пультом и усаживается на матрасе, облокотившись спиной о стену. – Одеяло разложи, чтобы на полу не сидеть. - Угу, - слегка заторможено кивает младший и снова лезет в шкаф за постелью. - А можно к тебе на матрас, пока смотрим ТВ, а? На мягонькое? – Кюхён заглядывает прямо в глаза и забавно склоняет голову на бок. - Где ты тут место на двоих нашёл? На колени мне лезть собрался, что ли? – лениво спрашивает уже порядком разомлевший от алкоголя и усталости Ким. – Ладно, твори, что хочешь, - брюнет машет рукой, мол, валяй. - Ура! – по-детски радуется Кю и, улёгшись на матрас, устраивает голову на коленях Чонуна. – Так хорошо. - Почему я так и думал, что ты воспользуешься случаем? – хмыкает тот, запуская пальцы в волосы младшего. – Наглость – твоё не только второе, но и первое счастье, мелкий. - Слушай, вот чего ты вечно бухтишь? Тебе всё равно, а мне приятно, - хмыкает тот, обнимая бедра старшего руками. - Хочу и бухчу, - вяло огрызается Чонун и зевает, прикрывая рот рукой. – Так, ещё от силы полчаса, и отбой, иначе завтра… А, стоп, завтра же воскресенье, у меня выходной. А-аллилуйя! - Как я тебе завидую, - хныкает Кюхён, пряча лицо на коленях Кима. – А мне еще неделю точно не светит отдых. - Любишь кататься – люби и саночки возить, ничего не поделаешь, - пожимает плечами брюнет. – О, дорама какая-то началась, надо посмотреть… - Какой же ты зануда, хён. Еще и дорамщик, - фыркает младший. - Сейчас на пол покатишься. - Ну, всё, молчу-молчу, не дуйся, - улыбается Кю и успокаивающе поглаживает бедро Чонуна. Тот только несильно дёргает младшего за прядку чёлки и, продолжая на автомате перебирать его волосы, зависает на дораме. Кажется, это одна из первых серий, поэтому ещё будет время разобраться в сюжете, а пока можно впервые за неделю наконец расслабиться и ни-че-го не делать. Убаюкивающие движения рук старшего вводят Кюхёна в состояние сладкой дрёмы. Телевизор, работающий фоном, тепло Чонуна, его мерное дыхание создают впечатление родного дома. Незаметно для самого себя шатен крепко засыпает, свернувшись калачиком на матрасе. - Кюхён, ты… - обращается к младшему Ким, когда серия заканчивается, но сразу же замолкает, увидев, что тот спит. Брюнет качает головой, вздыхает и осторожно слезает с матраса, переложив голову Кю на подушку. – Фиг с тобой, золотая рыбка. Хоть выспишься по-человечески. Спокойной ночи, мелкий. Тот бурчит что-то невнятное во сне и совсем по-детски сладко вздыхает, распрямляясь и обнимая подушку. *** В последующие пару месяцев их отношения только укрепились. Иногда Кюхён забегал в пекарню во время своего перерыва, иногда Чонун наведывался в супермаркет. Спустя нескольких недель бездомных скитаний младший наконец-то смог найти комнату, которую он снимал у знакомой бабули его начальницы. Чонун даже подбросил Кю мысль о том, что неплохо было бы накопить денег и восстановиться в академии – всё-таки работа в мини-маркете была совершенно несерьезной. Несколько раз парни выпивали у Кима дома, однажды даже сходили в кино; младший пару раз таскал с собой ноут, и они устраивали «кинотеатр на матрасе». Кюхён доверял Чонуну как себе самому, уважал его и прислушивался ко всем советам, для него на свете не было хёна красивее, умнее и лучше. Только вот был один маленький минус: Кю осознавал где-то в глубине души, что влюбился по уши, а мозгами знал, что старший действительно натурал до мозга костей, и терять его очень не хочется. Ким в свою очередь очень привязался к младшему, больше даже мысли не допускал о том, что Кю – просто случайно встретившийся человек, которому он пару раз предоставил кров и крышу над головой. Чонун, конечно, не спешил записывать Кюхёна в самые близкие люди, но уже считал его кем-то вроде младшего брата и помогал, чем мог. Со своей новой должностью и довольно приличной зарплатой он вполне мог себе это позволить – помимо снятия новой квартиры, которая была гораздо больше прошлой, да ещё и ближе к работе. Единственное, что немного напрягало: Ким не мог совсем выкинуть из головы напоминание о «нетрадиционности» Чо, и иногда, когда младший льнул к нему с внезапными (или не очень) приступами искренней братской нежности, Чонун не без труда подавлял желание оттолкнуть младшего, хоть и знал, что ему будет неприятно. Как будто по негласной договорённости, они не поднимали болезненную для обоих тему и никаким боком не касались её в разговорах. В одну из пятниц Кюхён договорился встретиться со старыми друзьями: выпить в баре, попеть в караоке и вспомнить былые времена. С учетом того, что голос у Кю был действительно великолепным и академически поставленным, то по многочисленным просьбам собравшихся, он спел не раз, и даже не два, а допелся до почти сорванного горла. До дома ехать было далеко и поздно, хозяйка могла устроить нешуточный скандал, поэтому порядком захмелевший Чо поехал к одному из знакомых на ночевку. Поначалу шатен не обращал внимания на похотливые взгляды и сальные шутки: ну, встречаются идиоты, ну, что поделаешь. Ему просто очень хотелось лечь на кровать и наконец-то уснуть, что почти удалось, если бы в его постель не начал лезть этот самый знакомый. Отвратительный шепот на ухо, вонь перегара, грязные руки, лапающие его, сдавленные, как стальным кольцом, запястья… - Эй, сладкий, просто расслабься и получай удовольствие… - сдвигает футболку вверх, - За койку тоже платить надо… Кюхён пытается вырваться, брыкается руками и ногами, извивается и возмущенно кричит. - О-хо-хо, а ты норовистый жеребец, ну, не бойся, я тебя объезжу, - пьяное хихиканье. Чужие руки лезут за пояс джинсов. Шатен едва-едва сдерживает рвотные позывы и уже почти плачет бессилия, но тут ему удается высвободить одну руку и съездить кулаком по физиономии гадкого типа. Чо скатывается с кровати, подбирает пиджак, обувь, прямо в носках выбегает из квартиры и что есть мочи бежит прочь от этого ужасного места. Через час он оказывается перед квартирой Чонуна. Трясущимися пальцами нажимает кнопку звонка и сползает спиной по двери. - Кого, блин, буйным ветром принесло? – ворчит Ким, продирая глаза. Ему жутко хочется послать позднего гостя куда подальше, потому что спать хочется гораздо больше, чем вставать с постели, но он всё-таки идёт к двери, позёвывая и продолжая что-то бубнить себе под нос. Дверь почему-то открывается с трудом, и Чонун, приоткрыв её настолько, чтобы можно было просунуть голову, выглядывает на лестничную площадку. – Кюхён? Ты что тут делаешь, да ещё и в таком виде? - Хён… - едва выдавливает из себя тот и наконец-то дает волю слезам. Парня начинает трясти от беззвучных рыданий, он обхватывает себя за плечи и сжимается в клубок. - Эй-эй-эй, тише, тише, - старший быстро присаживается рядом и крепко обнимает Кю, гладит по спине. – Я с тобой, всё хорошо, больше нечего бояться. Чо прячет лицо у него на груди и судорожно сжимает пальцами его футболку, продолжая всхлипывать и тихонечко подвывать. - Пошли в квартиру, а то тут холодно, сейчас простынешь. Ты, вон, босиком ещё, - Чонун говорит как можно ласковее, гладит младшего по голове, ни на секунду не разжимая объятий. Он встаёт, утягивая за собой Кю, и буквально затаскивает его в коридор – Чо еле-еле стоит на ногах. Ким принюхивается и морщит нос. – Фу, от тебя куревом несёт и алкоголем. Давай сходим в душ? - Нет! Не уходи, не хочу один, - тот еще больше прижимается к старшему, чуть ли не до паники боясь остаться наедине с самим собой. - Я сказал «сходим», а не «сходи». Сейчас возьмём полотенца, бельё, - в обнимку с Кюхёном, Чонун добирается до шкафа и достаёт оттуда нужное, потом так же вместе они идут в ванную. – Сам разденешься? Младший неуверенно кивает, стягивает с себя пиджак и бросает его на пол, кое-как с третьей попытки снимает футболку и пытается дрожащими пальцами расстегнуть пуговицу на джинсах, но только каким-то образом умудряется поцарапаться о её края. - Н-да, понятно, надо было мне сразу самому… - Ким мягко убирает в сторону руки Кюхёна, помогает ему раздеться до конца и, отрегулировав температуру воды в душе, заводит его в кабинку. – Повернись ко мне спиной - намывать тебя буду. - Только посильнее, я хочу все смыть. Пожалуйста, - Кю послушно поворачивается и упирается руками в стенки душевой. - Посильнее… Кожу, что ль, содрать? – ворчит Чонун, старательно водя мочалкой по гладкой коже. Он моет Кюхёна два раза, потому что тому упорно кажется, что одного недостаточно, помогает ему смыть с себя пену, вытереться, надеть бельё и закутаться в полотенце. – Вот, совсем другое дело, - Ким мягко улыбается, легонько щёлкает донсэна по носу. – Чаю тебе сделать? - Нет, не хочу, не уходи, - младший снова прижимается к брюнету, стараясь забыться в его объятиях. Запах Чонуна такой родной и успокаивающий… Кажется, что больше ничего и никого в этом мире не существует. - Ну, не хочешь, значит, пошли, ляжем, что ли, - пожимает плечами Чонун и обнимает Кю за плечи, ведя по направлению к спальне. – Во-от, так гораздо лучше, - довольно тянет он, укрывая их одеялом – Кюхён ни на мгновение не отстраняется от старшего. - Хён такой тёплый… - шепчет Чо и чувствует, как ком снова подкатывает к горлу. - Ну, естественно, я ж не трупак, чтобы холодным быть, - хмыкает Ким. – Спи, все разговоры оставим на завтра. - Угу, - еле выдавливает из себя младший и утыкается носом в шею Чонуна, борясь с желанием разрыдаться снова. Как только он закрывает глаза, то видит картинку прошлого вечера, грязные алчущие руки и попытки… Ужас от того, что его почти изнасиловали, накатывает удушающей волной. Он снова начинает дрожать, как осиновый лист. - Тихо, тихо, - шепчет Ким, гладя Кюхёна по голове. Видя, что этого мало, Чонун садится на кровати, притягивает донсэна к себе, заставляя его забраться ему на колени, и крепко обнимает, укачивая, как ребёнка. – Всё хорошо, я тебя защищу, не бойся, всё хорошо… Заветные слова «я тебя защищу» окончательно прорывают плотину самообладания, и шатен снова начинает рыдать: - У него такие отвратительные руки… Так страшно… Я думал не сбегу… Он трогал, а я не мог ничего… Я так испугался… Он не отпускал… Так противно… Кажется, я грязный… Такой грязный… - Мы тебя только что вымыли с ног до головы, так что ты очень даже чистый, - Ким продолжает автоматически гладить младшего по голове, а сам так крепко сжимает челюсти, что на скулах вздуваются желваки. «Значит, какой-то ублюдок его чуть не изнасиловал. Узнаю, кто – отделаю так, что до конца жизни даже от теней шарахаться будет», - Чонун не без труда подавляет вздымающуюся волну злости, напомнив себе, что сейчас важнее успокоить Кюхёна, а не мчаться начищать кому-то рожу. – Теперь всё хорошо, я больше никогда не позволю никому обидеть тебя. - Угу, - постепенно успокаиваясь, кивает Кю, запихивая подальше мысль о том, что старший говорит так только из вежливости. Судорожно вздохнув, он говорит хриплым голосом: - Прости, у тебя вся футболка мокрая. - Нашёл, о чём беспокоиться, балда, - Ким привычным жестом взъерошивает волосы Кюхёна и вдруг, неожиданно для самого себя, целует его в висок – совсем легко, как будто случайно касается губами кожи. Брюнет быстро наступает на горло своему внутреннему голосу, предупреждая неадекватные вопли, и осторожно стирает пальцами слёзы со щёк Кю. Младший на секунду зависает не в силах пошевелиться, растерянно открывает и закрывает рот, чувствуя, что теперь готов расплакаться от жалости к себе и своим дурацким чувствам. «Ну, поцеловал он тебя, и что? И ничего. Не начинай мечтать на пустом месте», - думает шатен и снова утыкается носом в плечо старшего. - Я тут подумал… - Чонун мысленно сворачивает своему внутреннему голосу шею, заколачивает его в ящик и зарывает в землю. – Давай ты будешь жить со мной? И мне спокойнее будет, что ты не шатаешься где ни попадя, и тебе, наверное, уже надоело по съёмным комнатам мотаться. - Ты серьёзно? – округляет глаза Кю, не веря услышанному. Это же можно спать вместе, кушать вместе, смотреть по вечерам телевизор, пить пиво и вообще… Всё свободное время вместе! Тогда вообще можно из дому не выходить, потому что хён рядом будет всегда. Парень закусывает губу и уже собирается радостно закивать головой, уверяя, что он готов всю домашнюю работу взять на себя, как слышит противный голосок: «Снова размечтался? Как только он поймёт, что ты в него влюблён, так сразу и вышвырнет на улицу. А тебе ведь все сложнее скрывать это, да? Особенно сейчас, сидя у него на коленях и слушая о том, что он тебя не даст в обиду и защитит». Шатен закрывает глаза и отвечает Киму: - Можно я подумаю? Мне надо немного времени. - Да, конечно, я же не могу тебя заставить, - кивает Чонун и добавляет с ворчливыми нотками: - Хотя мне действительно было бы спокойнее. Ты всё-таки совсем не чужой мне человек, я буду волноваться. Не 24 на 7, конечно, но буду. - Если совсем не чужой, то какой? – затаив дыхание, спрашивает младший. - Ну, почти родной, - отвечает, немного подумав, Ким. – Вообще, мне никогда не было свойственно волноваться о ком-то ещё, кроме себя. Даже о Чонджине я не беспокоился особенно, потому что за ним всегда приглядывали родители. - Спасибо, хён, - Кю улыбается уголками губ и обнимает старшего. – Ты мне тоже родной. - И о чём думали твои родители, когда выкидывали на улицу только из-за того, что тебе парни нравятся больше девушек? – сердится тот, обнимая Кюхёна в ответ. – Всё равно, что котёнка на улицу выбросить. - А ты бы не выбросил? Если бы я сказал, что люблю тебя? Чонун понимает, что младшему нужна не вежливая отговорка, а серьёзный ответ, поэтому он какое-то время молчит, подбирая слова и раздумывая. - Нет, не выбросил бы. Я натурал – да, но не гомофоб, голова на плечах у меня есть. Чувства – чувствами, но выкидывать на улицу человека, который уже тебе доверяет – это всё равно, что предать, а значит не только его облить грязью и оставить с недоверием к людям на всю жизнь, но и себя по уши в дерьмо закопать. Я хамло ещё то, но стыд и совесть у меня всё-таки есть. - Так, значит, ты предпочитаешь не мгновенную казнь, а пытки… - едва слышно произносит Кю. – Я что-то устал, можно я уже лягу спать? - Я тебе это предлагал с самого начала. Да, давай спать, я уже тоже зеваю вовсю, - Чонун ложится, по-хозяйски притягивает к себе младшего. – Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - Кюхён утыкается носом в его шею и довольно вздыхает. - Спасибо тебе. За всё. - Не за что, - бормочет в ответ Ким, сразу проваливаясь в сон. Шатен не может заснуть еще добрых полчаса, то наслаждаясь близостью хёна, то мучаясь беспокойством по поводу своих чувств. А о том, что Кю любит Чонуна уже вопит не только подсознание, но и сердце, и мозг, и даже правая пятка, причём эта любовь намного отличается от прошлой. Чо достаточно просто быть рядом, смеяться вместе и иногда обниматься. И что теперь?.. По крайней мере, можно радоваться тому, что его не вышвырнут на улицу, а разрешат находиться рядом. *** Всю следующую неделю после того дня Кюхён молчит насчёт квартирного вопроса и - то ли кажется Чонуну, то ли так и есть – по возможности избегает старшего. А ещё у него появляется привычка кусать губы и прятать взгляд, что тоже не может не настораживать Кима. Чонун не решается спросить в лоб, потому что не уверен, что услышит в ответ что-нибудь достаточно внятное, поэтому он занимает выжидательную позицию. Если б ещё он сам знал, чего ждёт… В последний рабочий день Ким возвращается домой один – Кю куда-то ушёл ещё до того, как Чонун освободился. После душа брюнет сразу заваливается спать, потому что вымотался до полусмерти: в субботу всегда гораздо больше покупателей. По идее, спать бы ему мёртвым сном до обеда, но вместо этого Чонун подрывается утром: весь в поту, дыхание тяжёлое, а возбуждение такое сильное, что в паху болит. Ким витиевато ругается и хватается за голову, потому что прекрасно помнит содержание своего сна. Тут в памяти как по заказу всплывает хриплый голос Кюхёна, его лицо, и брюнет, еле сдержав стон, несётся в ванную. - Ни хрена не понимаю… В течение недели Кю тщательно обдумывает предложение старшего о том, что неплохо бы жить вместе. Взвешивает все за и против, почти звонит Чонуну, чтобы дать согласие и тут же находит тысячу причин этого не делать. После той памятной ночи шатену все сложнее сдерживать свои чувства, поэтому ему каждый раз приходится позорно избегать встреч со старшим. Но через какое-то время он понимает, что безумно соскучился по Чонуну, берет несколько банок пива и закуску, пресекает все позывы мозга одуматься и уже через час стоит перед дверью квартиры Кима в надежде, что тот его не прогонит. - О, привет, - брюнет открывает меньше, чем через минуту после того, как Кюхён нажимает на кнопку звонка. Подняв глаза на лицо младшего, Чонун резко отворачивается, чтобы скрыть внезапно выступивший румянец на щеках, и бросает ему через плечо: - Проходи, не стой на пороге, как бедный родственник. Дверь закрой за собой, пожалуйста, - Ким скрывается в ванной, надеясь, что холодная вода поможет ему прийти в себя. «Да что такое, в конце концов?! - брюнет смотрит на себя в зеркало, машинально отмечая, что зрачки слишком расширены, и с трудом удерживается от желания въехать по зеркалу кулаком, понимая, что от правды не убежишь. – Вот те нате, сюрприз к двадцать седьмому году жизни. У меня с утра был стояк от снов с Кюхёном, а теперь, когда он пришёл ко мне в гости, я не могу на него спокойно смотреть. Дикий идиотизм. Просто дикий. Я сошёл с ума, видать. Мозг сварился в пекле на работе». Чонун ещё раз умывается и, кое-как вытершись, наконец выходит из ванной. – Эй, мелкий, ты на кухне? - Угу, я нам пива принес, - улыбается Кю, демонстрируя жестяную банку. - Ты в порядке? На тебе лица нет, - шатен обеспокоено вглядывается в лицо старшего и кладет руку на его лоб. - Вроде не горячий... - На работе вчера малость перегрелся, - кое-как выдавливает Ким, отходя на шаг и усаживаясь на стул. – Пиво – это круто, да… - Ты лекарства пил? Точно все в порядке? Хочешь, я тебе холодный компресс сделаю? - не унимается шатен, отметив про себя странное поведение хёна. - Да, всё нормально, не беспокойся. Я недавно выпил таблетку, скоро подействует. Пошли, может, в спальню? Хоть телевизор там включить можно будет, а банки на журнальный столик поставим. - Пойдём. А ничего, что ты алкоголь с лекарством мешаешь? - Кюхён привычно устраивается на кровати лицом к старшему. - И раньше так делал, - машет рукой тот, включая телевизор. «Слава богу, можно отвлечься», - с облегчением думает Чонун, обращая всё своё внимание на новости. – Ты просто в гости заглянул? - Да. Я соскучился, - смущенно улыбается младший. - Прости, что на неделе мало виделись - дела были. - Да ничего, не в разных же городах живём… Я тоже был немного больше, чем обычно, занят, - Ким нарочно пропускает первую фразу мимо ушей. Его банка пива пустеет подозрительно быстро, и Чонун отмечает, что слишком торопится, но всё равно тянется за второй. – Как на работе дела? - Ой, да как всегда. Продвижение по карьерной лестнице мне не светит еще долго, - смешно кривится Кю. - А у тебя как? - Нормально, правда, как всегда в субботу страшная запара была. Да ещё и Донхэ пришлось помогать, потому что он один не справлялся, - Ким осторожно ставит банку на столик, решив, что с него на этот вечер хватит. «Не хватало ещё напиться тут и начать приставать к мелкому… Боже, о чём я только думаю?!» - Ого. Хён как всегда ворчит, но помогает, да? Может, я тебе массаж сделаю? Раз вчера запара, а сегодня плохо? - осторожно предлагает Кю. - Нет, спасибо, но не надо, - «иначе я окончательно рехнусь». – Мне уже лучше, здоров, как огурчик. - Ну, давай, я хорошо умею! - младший надувает губы и подвигается совсем близко к Чонуну. - Ну, давай. Ты не пожалеешь. «Нет, как раз таки наоборот, пожалею». - Ну ладно, давай, - брюнету неимоверными усилиями удаётся произнести эту фразу спокойным тоном. – Только не сломай мне там что-нибудь. - Обижаешь, - насмешливо тянет парень. - Я как-то даже на курсы массажистов за компанию ходил. Снимай футболку и ложись на живот. Старший послушно выполняет указания, в мыслях уже триста раз прокляв себя и внезапно взыгравшие гормоны. «Вот, к чему приводит долгое отсутствие личной жизни, - угнетённо думает Ким, ложась на кровать. – Ох, парень, почему тебе надо было прийти именно сегодня? Я бы снял себе какую-нибудь бабу на ночь и успокоился бы, а теперь…» - Молодец, - Чо шутливо гладит его по голове и медленно перемещает руку на шею, начиная разминать затекшие мышцы. Второй рукой аккуратно проводит вдоль позвоночника, слегка надавливая на пояснице. Кюхён борется с желанием поцеловать каждый миллиметр этой гладкой кожи, но внутренне бьет себя по голове и перемещает руки на плечи старшего. Чонун кусает губы и медленно сходит с ума, сдерживая тихие стоны; его уже почти трясёт от возбуждения. Пальцы младшего творят что-то невероятное, заставляя мышцы расслабляться, а брюнета изнемогать от ощущений и желания подмять Кю под себя и… «Убейся об стену, - мысленно желает себе же Ким, ещё сильнее закусывая губу. – Собираешься повторить тот же подвиг, из-за которого Кюхён теперь боится по улицам в одиночку ходить? Красный флаг тебе в руки, хренов извращенец». Брюнет продолжает себя поносить всеми непечатными словами, которые знает, радуясь, что это помогает ему хоть немного отвлечься от прикосновений Чо. А младший наслаждается ощущениями горячей шелковистой кожей под его пальцами, стараясь трогать как можно больше голого тела. Руками нежно проводит вдоль талии хёна, слегка сжимая бока, снова поднимается наверх к шее, запускает руку в волосы старшего и, поддавшись порыву, целует его в ухо, тут же замирая в ужасе от того, что натворил. - Н-н-нгх, - Чонун всё-таки не сдерживается. Он закрывает лицо руками, зажмуривается и утыкается лицом в простынь. «Ох, чёрт побери…» Кюхён ожидал, что на него начнут орать, размажут по стенке и пинками выгонят из квартиры, но никак не ожидал услышать... стон? Желая проверить, парень повторяет поцелуй, но теперь уже в основание шеи, плавно перебирая рукой волосы старшего. - М-м-м, - почти жалобно стонет тот, дёргаясь, как от удара электрошокером. Дыхание сбивается, на животе уже просто невозможно лежать из-за эрекции, и Ким мечтает о том, чтобы Кюхён его придушил на месте. «Я не могу, я сейчас сорвусь», - мечется лихорадочная мысль в голове. Услышав стон брюнета, Чо слетает со всех предохранителей: судорожно вздохнув, начинает целовать плечи хёна и гладить руками его спину. - Стой, стой, перестань, что же ты творишь! – собрав в кулак всю свою силу воли, Чонун, садится, хватает Кюхёна за руки, останавливая. – Я… Прости, я не должен был… Не знаю, что на меня нашло… Я такой идиот, ты мне ночью приснился, и я… - Хён, хоть раз помолчи, а? - Кю обхватывает лицо брюнета ладонями и осторожно целует в губы. Ему уже все равно выкинет его Ким из своей жизни или нет, но если не так, то все остальное смысла не имеет. - Ты неделю назад… - старший хрипло, с усилием дышит, не отстраняясь, но и не давая себе податься вперёд. «Ещё чуть-чуть я смогу, ещё немного». – Рыдал на моих руках, что тебя чуть не изнасиловали. Сейчас у тебя есть все шансы нарваться на повторные «приключения», но я не уверен, что тебе удастся сбежать. - Ты можешь даже убить меня, - шепчет шатен в его губы. - Кюхё-ё-ён, - Чонун стонет в поцелуй, сжимая руки в кулаки так, что белеют костяшки. Последние крупицы силы воли утекают, как песок сквозь пальцы. – Ты же потом так же будешь меня, - тяжёлый вдох, - избегать. - Обещаю, что не буду, если ты сам не попросишь, - Чо проводит языком по нижней губе старшего и легко прикусывает её. «Это конец». Зарычав, Чонун валит Кю на кровать, подминает под себя, жадно целует, руками неистово гладит тело донсэна. Он нетерпеливо стягивает с донсэна майку и приникает губами к бледной гладкой коже, лижет, целует, покусывает, сходя с ума от запаха младшего и его стонов, срывающихся с губ. - Хё-ё-ён, ах, - стонет Кю, извиваясь под брюнетом. Он о таком даже мечтать не смел, а тут... Он гладит плечи Чонуна, целует его ключицы, шею, лицо, задыхается от ощущений. Ким буквально пьянеет от реакции младшего, не может наглядеться на его лицо с прилипшими ко лбу мокрыми прядками, трепещущими ресницами, пухлыми искусанными губами. Он вновь и вновь оглаживает ладонями тело Кю, снова и снова упивается солоноватым вкусом его кожи, слушает бархатистый голос, шепчущий его имя. Чонун скользит губами по острым ключицам младшего, покрывая их поцелуями, проводит носом линию вдоль шеи, глубоко вдыхая его запах, неожиданно нежно целует его в приоткрытые губы. - Я не знаю… Что дальше. Прости, я в этом деле совсем профан, - брюнет робко улыбается. - Ничего, я помогу, - шатен снова притягивает его к себе, медленно целуя в губы. - У тебя есть детский крем или что-то типа того? - Ну, в прикроватной тумбочке валяется крем для рук, - еле-еле вспоминает Чонун. – Подойдёт? - Ага, - кивает Чо и старается, не отрываясь от старшего, нащупать в тумбочке злосчастный тюбик. - Ты с женщинами спал? - Естественно, - фыркает Ким. - Отлично, со мной всё то же самое, только будь осторожней - у меня больше двух месяцев никого не было. - Кюхён снимает с себя джинсы вместе с бельём, выдавливает немного крема на пальцы и начинает медленно растягивать себя, отчаянно краснея и пугаясь, что будет противен хёну. - Поздновато смущаться, тебе не кажется? – улыбается Чонун, избавившись от одежды. Он глубоко целует Кю, ласково гладит ладонями его лицо, скользит ниже: к груди и плечам. - Я боюсь, что ты передумаешь, - неуверенно улыбается тот, постанывая от удовольствия. - Ещё чего, - брюнет прижимается губами к шее донсэна, оставляя яркий засос, проводит языком влажную дорожку от яремной впадины к кадыку. – Лучше убей меня сразу. - Боюсь... Ты прикончишь меня раньше... М-м-м, - протяжно стонет тот, приподнимает бёдра и трётся о пах брюнета. - Хочу тебя. Не размениваясь на лишние слова, Чонун осторожно входит в Кюхёна – медленно, боясь сделать ему неприятно или больно. Ему еле-еле хватает выдержки, чтобы не торопиться – внутри младшего так горячо и тесно, что старший захлёбывается вздохом. Заметив, что Кю всё-таки морщится, он останавливается, дрожащей рукой убирает со лба Кюхёна мокрую прядку. - Прости, пожалуйста, ещё медленнее я не смогу – сорвусь. - Так чего ты ждешь? - усмехается младший и подаётся бёдрами навстречу, полностью насаживаясь на член Кима. - О-о-ох. Удовольствие от осознания того, что именно Чонун сейчас внутри него, заглушает все болезненные ощущения, заставляя хотеть большего. - Сам напросился, - криво улыбается старший, почти полностью выходя и снова резко толкаясь внутрь. – А-а-а-ах, Кюхё-ён, - Чонун наклоняется к Кю, впивается в его губы поцелуем и продолжает двигаться, теряя голову от безумно сильных ощущений. - Ох, господи, Чонун, - задыхается Чо, запуская руки в волосы брюнета, еще больше притягивая к себе, испытывая удовольствие настолько острое, что становится больно. - Чонун... Кюхён выгибается и сжимает член старшего внутри себя, ахая от нахлынувших чувств. Слишком горячо, слишком близко, слишком много в глазах хёна и в его глубоком хрипловатом голосе. Брюнет стонет и делает ещё несколько сильных движений, буквально вколачивая младшего в матрас, и кончает, до синяков сжимая пальцы на его бёдрах. - Я люблю тебя, - выдыхает Кю, содрогаясь всем телом от экстаза. Несколько минут Чонун просто лежит на Кюхёне, восстанавливая дыхание и приходя в себя после оргазма. Когда, наконец, он кое-как слезает с младшего и раскидывается рядом, до него доходит, что тот сказал. Брюнет приподнимается на локте и внимательно смотрит на донсэна. - И как давно? - Не знаю. Я не считал, - бурчит шатен, натягивая на себя одеяло. Ну, не хук справа и на том спасибо. - Значит, уже довольно давно… - трёт подбородок Чонун. В голове мгновенно всплывают фразы Кю вроде «слушай, хён, я надеюсь, это твоя рука обследует мою задницу? Если да, то я польщен, а вот если нет...» или «ну, я не виноват, что ты красивый и мне нравится на тебя смотреть». Ким вспоминает, как постепенно его реакция на объятия Кюхёна менялась от «эй, что ты творишь?» до «мелкий, с каких это пор у тебя такие холодные руки? Ты простудился?». Вспоминает, как неуютно и пусто становилось в квартире после того, как Кюхён уходил к себе домой. Всё, на самом деле, гораздо проще, чем казалось. – Эй, мелкий, повернись ко мне. - Что? - тот осторожно поворачивается, все еще держа одеяло перед собой, как щит. - Прости, что я был такой слепой – вот что, - брюнет сгребает Кю в объятия и неловко целует в лоб. - Я... Хён...- действия Чонуна снова повергают младшего в ступор. - Я боялся, что если скажу, то ты пошлешь меня, и мы больше не будем общаться. - Ну, если бы ты сказал мне это на следующий день после того, как мы встретились, я бы совершенно точно тебя послал, - Ким щёлкает Кюхёна по носу. – А вот если бы неделю назад – то нет. Я же тебе говорил: я натурал, но не гомофоб. - И что? Будешь держать меня при себе как забавную игрушку? - с горечью спрашивает тот. - Я натуральнее всех натуралов, - продолжает Чонун, покрепче обнимая младшего. – И в жизни не засмотрюсь на мужскую задницу, будь она хоть в десять раз красивее любой женской. Но, раз уж так получилось, что тем, в кого я влюбился, оказался парень, а не девушка, то что поделаешь? Я же не могу не любить тебя только из-за того, что у тебя нет «пятого размера и попы, как у крайслера», - передразнивает Кюхёна брюнет и улыбается. – Между прочим, я считаю, что пятый размер – это уже слишком. А на задницу, как у крайслера, диванов не напасёшься. - Погоди, - шатен пытается переварить информацию. - То есть ты хочешь сказать, что ты, натурал до мозга костей, влюбился в меня, махрового гея... И теперь действительно мой? - ошарашенный Кю заглядывает в лицо Кима, не веря своему счастью. - Как же до тебя долго доходит, - закатывает глаза Чонун. – Да. Весь твой. Со всеми потрохами. Губы Кюхёна медленно расползаются в улыбке, и он порывисто обнимает старшего, переворачивая его на спину. - Так и знал, что ты влюбишься в мой зад, - весело заявляет шатен и прижимается к губам своего возлюбленного. - Конечно, твой бэксайд сыграл решающую роль, - посмеивается Ким, сцепляя руки кольцом вокруг Кюхёна. – И теперь не старые извращенцы будут лапать тебя в метро, а я. - Ну, чем-то придется ради тебя жертвовать. Думаю, старые извращенцы как-то переживут, - улыбается тот и начинает покрывать лицо Чонуна поцелуями. - Ты же у меня самый классный хён. - Ещё бы. А ты у меня самый наглый донсэн. - Ура, я победитель, - хихикает Кю и трется носом о нос брюнета. - Ты чудо в перьях, - смеётся тот, ероша волосы младшего. – Со своей «сексуальной причёской». - Но и она сыграла свою роль! - безапелляционно заявляет шатен и вдруг становится очень серьезным. - Я люблю тебя, Ким Чонун. - И я тебя люблю, Чо Кюхён, - брюнет коротко целует его в нос. – Как никогда не любил. - Ой, ну, перестань, - заливается краской младший и прячет лицо на груди Кима. - Никогда, - Чонун заставляет Кю поднять голову и целует в лоб. – Никогда, - поцелуй в щёку, - Никогда за свои двадцать шесть лет жизни, - нежно целует в губы. - Ну, блин. Ты уже сказал все красивые слова. А мне теперь, что говорить? - Притворно возмущается Кю, кусая губы. - Стерва ты, дорогой. - Что поделаешь, - пожимает плечами Чонун. – Какой есть. - И хорошо, что ты такой есть. Целиком и полностью мой.