♪♬♫ CHANYEOL, PUNCH — Stay With Me
С судьбою бессмысленно спорить, Твой голос вновь на повторе. Дай в объятиях утонуть, как в море. Все мысли о тебе только, Я ждал тебя слишком долго. Отчего же в душе сейчас так больно? Будь со мной… Твой образ в глубинах сердца моего заключён. Будь со мной… Ответ в моём сердце заточён.
— Чонгук~и! Мфх… — томно и почти шёпотом. — Да, родной?! — пламенным дыханием в ответ. — Я… ах, уже скоро… — Давай мой хороший, я следом за тобой. Мы как обычно? — Д-да… Ощущая ещё несколько глубоких и жёстких толчков внутри, я провожу пару раз кулаком по своему члену и с любимым именем на устах ярко кончаю, изливаясь и снова пачкая постель. После накрывшего оргазма я чувствую неизъяснимое блаженство, будто огромная, вселенская любовь, а может и выросшая чувствительность на каждый микрон кожи, полностью поглотили меня. А организм выделил в пространство энергию любви, счастья и здоровья, и всё это витает вокруг нас, обволакивает, наделяет великим умиротворением. Что Чонгук подразумевает под «мы как обычно»? Обычно практически каждый наш секс заканчивается сцепкой, независимо от того, течка у меня или у него гон. Только за исключением тех моментов, когда это происходит у нас спонтанно: на кухне, на диване в гостиной или же в машине. Каждое наше соединение телами происходит, словно мы не виделись долгое время, хотя вот уже как год женаты и живём под одной крышей. Мы не оставляем попыток зачать ребёнка, даже не смотря на то, что я уже не молод, и что мой организм ещё слабый и требует полной «реконструкции». — Тэхён… м-мх, любовь моя! — жарко выдыхает альфа и, издав низкий рык, прижимается вплотную, заполняя меня горячим семенем. Он тяжело дышит, возле моего уха, устраиваясь удобнее позади меня и, обнимая за талию, нежно целует во влажный светлый висок. Да, я снова блондин. Не захотел, чтобы даже цвет моих волос напоминал мне о том, что нам пришлось пережить. — Боже, мы каждый раз безумствуем, как дикие звери! — с лёгкой усмешкой заявляю я, уткнувшись мокрым лбом в подушку и переводя дыхание. Укладываю свои ладони поверх тёплых рук альфы и теснее прижимаюсь к его бёдрам своими. — Ты уже готов сдаться, медвежонок? — заискивающе шепчет Чон, осыпая моё плечо короткими поцелуями. — Ни за что! — вредничаю, смеясь от лёгкой щекотки, и чуть пихаю наглеца локтем в живот. Чонгук хрипло усмехается, от чего по телу пробегает табун мурашек. Я всё так же завожусь от него, каждый раз как в первый. — Никогда не говори никогда?! — Именно! — слабо киваю. — Для чего я, по-твоему, столько мучений прошёл с клиническими обследованиями и лечением?! Альфа кладёт свою ладонь мне на щёку, поворачивает лицо к себе и, с нежностью посмотрев в глаза, шепчет в самые губы: — Ты мой борец. — Проводит большим пальцем по скуле, мягко улыбаясь. Искренне и с любовью. — А ты мой спаситель. Наши губы соединяются в трепетном поцелуе, и, как и всегда, действия говорят больше, чем тысячи недосказанных слов…🕊🕊🕊
Ровно год, как мы снова вместе, и ровно год прошёл с того самого момента, как Намджун застрелился в собственном кабинете. Об этом я узнал, когда пришёл в себя в больничной палате. Не сразу, правда, но после упорных уговоров, о желании знать, что за выстрел тогда прогремел, Чонгук всё же рассказал. Они с Хосоком до последнего оттягивали время и не хотели мне говорить об этом, пока я полностью не восстановлюсь и не окрепну после прединфарктного состояния. Чон тогда сильно испугался за меня, когда болевые спазмы скрутили всё моё тело, и я упал в обморок. Они быстро вызвали скорую, и помощь была оказана немедленно. Чонгук снова спас меня. Когда же об этом инциденте с Намджуном узнал мой лучший друг, Чимин, то он немного разочаровался в том, что Ким сам себе пустил пулю в висок, и предложил свою версию действия: — Я бы шмальнул ему прямо в глаз, не раздумывая. Но ты молодец, Тэ, что не поддался такому искушению, не взял на себя это бремя. Поначалу омега вообще был в шоке от того, что я не смалодушничал, и, рискнув собственной жизнью, отважился пойти к Джуну с оружием. Конечно, Хосоку тоже досталось — суровое высказывание, что нужно лучше следить за своим стволом, вызвало у альфы истерический смех, но с не совсем корректным замечанием он был согласен . Чимин назвал меня чокнутым, и в какой-то степени он был прав: мысли о мести плотно утрамбовались в моей голове, я обезумел на тот момент и толком не понимал, что делаю. Мною овладела невиданная дьявольская сила, с которой у меня к счастью получилось справиться, но не без помощи Чонгука. Он же очень сильно удивил меня, когда однажды позвал на свидание в ресторан и там, кроме нас, персонала и музыкантов, никого больше не было. Лишних вопросов я не задавал: понимал, что нам нужно побыть наедине и о многом поговорить после пережитого. Под звуки скрипки это хорошо получалось. Но когда альфа, под конец вечера, подошёл ко мне, встал на одно колено и протянул руку с бархатной красной коробочкой, мои глаза широко распахнулись, и из них потекли слёзы, стоило мне узнать, что это то самое кольцо, что Чон хранил все десять лет. Это то самое кольцо, что он должен был одеть мне тогда, после предложения выйти за него, но судьба развела нас по разным дорогам. Альфа купил его и хранил все эти годы. Естественно я, не раздумывая, снова сказал «Да!» Я растрогался как ребёнок, а Чонгук был по-детски счастлив.***
Если вспомнить условия моего отца, чётко прописанные в завещании, то возникают наводящие вопросы — почему всё-таки альфа душил меня, желая насладиться моими предсмертными конвульсиями, а после кинулся с металлическим прутом и решил… убить? Скорее, он хотел просто меня напугать, ввести в заблуждение и дезориентацию, чтобы в дальнейшем, возможно, вновь заточить в «плен» под тысячи замков и никуда больше не выпускать. Намджун не причинил бы мне того вреда, вследствие которого моя жизнь была бы «прекращена», помня требования от нотариуса. Он любил меня, но это чувство было настолько маниакально, что переросло в сумасшествие, одержимость. Альфа стал маньяком, сам того не осознавая. Ведь что такое одержимость? Это когда человек чувствует подавляющее навязчивое желание обладать тем, кто его привлекает. Одержимый может заставить вступить в отношения, он попытается купить чужую любовь и, если будет нужно, оградить объект обожания от друзей и близких. Что самое мерзкое — он не примет отказ. Либо люби, либо пеняй на себя. Такого человека можно принять за психически больного. Он путает свои чувства с любовью. И чем больше времени и сил одержимый человек вложил в это подобие любви, тем хуже ему самому. Одержимый человек не видит в объекте обожания личность — скорее, часть себя, и это ни черта не романтично. Это страшно. И ничем хорошим не заканчивается. А следом он теряет собственную индивидуальность. Это не подростковое «нет тебя и нет меня, есть только мы», это куда страшнее. Создается порочный круг поведения, когда одержимый человек всё более и более зависит от другого человека и от отношений в целом. Это помешательство, от которого любовью и не пахнет. Таких людей чертовски жаль — безумцы, которые не ведают, что творят. Было ли мне жалко Кима? Отчасти. Всё-таки я не такой монстр и чудовище, каким был альфа. В погоне за властью и зациклившись на потребности обладать мною, он не заметил самого главного — какими бы сильными мы себе не казались, и каких бы целей не старались усердно достичь, все мы имеем склонность ошибаться. Одна ошибка вовсе не должна определять всю нашу дальнейшую жизнь. Этого и не произойдёт, если вы не позволите. Сегодня, вот прямо в эту секунду, y вас есть шанс начать всё заново. Анализируйте совершённые ошибки и учитесь на них, но не позволяйте им тянуть вас назад. Путь к успеху буквально усыпан ошибками. Их невозможно избежать. Достигнете ли вы успеха или же потерпите поражение, зависит вовсе не от того, сколько раз вы ошибётесь. Всё дело в том, как вы отреагируете на это, и что будете делать дальше. Вы не сможете приумножить свои знания o жизни, если вы не будете готовы совершать ошибки и прощать себя за это. Проецируется осознание, что сделай ты один неверный шаг, и вся твоя «империя», как бы кропотливо ты её не выстраивал, рухнет. И кто-то продолжает бороться дальше, поднимаясь с колен и начиная всё заново, а кто-то решает смыть свой позор кровью… Власть несбывшегося можно интерпретировать, как погоню за миражом… Я тоже стал борцом, но не за какие-то идеи и права, а в основном за достижения определённых целей, которых у меня накопилось уйма. Первая — это окончательно выздороветь и привести свой организм в норму. Лёжа на кровати в стерильной палате и обдумывая ход дальнейших действий, я пришёл к выводу, что стоит полностью обследоваться и уже после решать, как достигать желаемой цели, по созданию полноценной семьи. Я шёл на поправку быстро — видимо внутренняя борьба оказывала на меня какое-то колдовское воздействие, и восстановление было стремительным. Переговорив с сотнями врачей, я, наконец, смог услышать радостную новость, что хоть моя родовая репродуктивная система находится как бы в стадии анабиоза, но эта проблема решаема и легко поправима, стоит только усердно взяться за дело и немного подождать… Мы ждём уже целый год, и я, как и Чонгук, не теряю надежды, а лишь волевой поступью поднимаюсь по лестнице к цели, дав себе несокрушимую установку бойца. Если человек борец, то он, правда, борется, он носитель борьбы. Та трагедия, которая произошла со мной, навеяла на меня великое озарение. В какой-то промежуток времени я превратился в человека, личность которого была похожа на корабль, в котором есть пробоина и крен. Я был вынужден предпринимать попытки выровняться, бороться, чтобы оставаться на плаву, но всё время заваливался то в одну, то в другую сторону. Однако нашёлся тот человек, который смог стать моей опорой, смог поддержать и не дать полностью потерять ориентиры и уйти на дно. Зачастую в борьбе за счастье приходится иметь дело не с обстоятельствами необратимой силы и не с другими противоборствующими людьми, а с самим собой, со всеми своими пороками, ложными установками и ограничивающими убеждениями. Если спасуешь перед обстоятельствами, смалодушничаешь и прекратишь борьбу, на душе лучше не станет. Будет только хуже. Человек-борец никогда не предаёт свои высокие цели, закусывает губу до крови, наступает на горло собственной песне, но упорно идёт к их реализации. Вторая моя цель — это вернуть то, что мне по праву принадлежит. Наследство. Пришлось долго и упорно доказывать свою адекватность в суде, но потраченные силы и время стоили того. И так как у Намджуна не было никого, кому можно было бы передать всё его состояние, кроме супруга-вдовца, то я так же всё унаследовал, сам того не желая. Я не был прописан в завещании, а его, как такового и не существовало, поэтому всё имущество альфы перешло ко мне автоматически. Все те дома, в которых мы жили в других странах, они были куплены на имя Кима, а не арендованы, и теперь в полной мере перешли в моё владение. Что с ними делать мы до сих пор так и не решили, и некоторые из них так и продолжают пустовать, а некоторые я пожертвовал развивающимся молодым фондам, с правом безвозмездного пользования данным имуществом. Благодаря тем счетам, что мой отец открыл за рубежом, я смог пройти полное профилактическое лечение, мне сделали нужную операцию, и медицинское обслуживание было на высоте. Комплексная терапия помогла мне быстро встать на ноги. Та корпорация, что отец так же завещал мне, — её познание далось мне с большим трудом и, так как я не горел желанием заниматься всей этой финансовой реструктуризацией и всем тем, что с этим связано, то я принял решение, что этим должен заниматься мой лучший друг — Хосок. Альфа стал моим представителем в компании, а его дядя — Чон Дансон, обещал, что поможет ему в этом нелёгком деле по освоению всей этой сферы. Да, мир тесен, и моё удивление было не малым, когда мы втроём пришли в офис, и Хосок свободно поздоровался с Дансоном, а тот приветливо улыбался и был рад встрече с родственником. Альфа поначалу противился, не хотел занимать предложенную ему должность, но после нашего с Чонгуком наседания, согласился. — Это самое меньшее, чем я могу ещё с тобой расплатиться, за твою помощь и заботу, — сказал ему однажды я, в одном из уговоров. Альфа хмуро посмотрел на меня тогда, хотел было в очередной раз воспротивиться, но не стал, а смиренно принял мой выбор, как и всегда, оставив свои доводы и мысли при себе. Часть тех денег, что были на счетах Намджуна, я переписал в фонд Чонгука, чтобы «Decalcomania» могла свободно процветать и развиваться. Сделал я это втайне от альфы, а после просто поставил его перед фактом, передав в руки документы и выдержав на себе его строгий взгляд. Это тоже малая жертва за то, что он всегда был рядом и не сдался. На оставшиеся деньги мы с ним решили открыть свою студию танцев, но только для детей и подростков. Я постепенно начал вспоминать всё то, чему научился одиннадцать лет назад, как и Чонгук. Навыки не пропали окончательно, но всё равно, чтобы не ударить в грязь лицом, пришлось заново много репетировать и тренироваться. У альфы это получалось лучше, но травма всё же иногда давала о себе знать. Тогда он брал перерыв, вновь занимался своим фондом, а я продолжал протирать обувь на паркете и снова и снова разбивать колени. Но мне это нравилось, — я в который раз ощущал себя живым. А когда в школу стали приходить дети, то вся нерешимость, неудачи и боль уходили на второй план. Стало получаться намного лучше, движения не были скованными, и все были довольны, ну а Чимин просто пищал от восторга, когда узнал, что я снова занимаюсь любимым делом. Его собственная студия уже давно стала известной и значимой. В неё приходило много людей, и он был на седьмом небе от счастья. Но и сам омега не переставал ездить по странам и давать представления. Их отношения с Хосоком развивались медленно и размеренно. Никто из них не торопил события, особенно Чимин, а альфа, как обычно, набирался терпения и ждал… Ещё чуть-чуть… Как-то я спросил у друга, в попытке надавить и вразумить «нерадивого», а альфа в тот момент находился рядом: — Чимин, как долго ты ещё будешь мучить Хосока? Помни, что мы не молодеем. — Мучить? — задумался Пак, потирая бороду кончиком указательного пальца. — Ну-у… лет десять, не меньше, — лукаво улыбнулся, покосившись на Хосока, чьё выражение лица, после такого заявления, было близко к тому, что его хватит удар. Конечно, я понимал, что Чимин шутит. Они уже давно на тот момент съехались и признались, что живут вместе, только через полгода моих скитаний по врачам и судам. Сделали мне сюрприз, как признался омега, обнимая альфу за шею и прячась за его широкой спиной с довольной улыбкой на губах. Я естественно не был в обиде, что от меня опять что-то скрывают. Хоть ко всем секретам и тайнам начинал относиться скептически. Но подсознательно я знаю, что уже не будет таких загадок в моей жизни, которые смогут причинить мне ощутимую боль, но всё же был настороже. Однако за друзей я безмерно рад. Квартиру Чонгука и ту территорию, на которой был построен мой дом, мы продали и купили небольшой домик у озера. Мне не хотелось больше иметь возвышенные и напыщенные апартаменты, и от прислуги я сразу же рьяно отказался, хоть мы и могли себе это позволить. Я захотел учиться всему сам, но самая глобальная проблема, с которой я столкнулся впервые же дни самостоятельной жизни — я абсолютно ничего не умею. Готовка давалась мне с большим трудом, уборка по дому шла намного лучше, — там не нужно бояться, что продукты будут пересолены или до конца не приготовлены. Чонгук тихо посмеивался над моими натужными стараниями, как я кропотливо пытался создать очередной кулинарный «шедевр», издеваясь и портя продукты, высунув при этом кончик языка от усердия, а после мягко целовал в лоб, со спокойной душой выкидывал всё в мусорное ведро, и готовил что-то сам на скорую руку. Но мне тут же на помощь пришла мама Чонгука со своими советами и большой книгой рецептов, которую я тут же кинулся изучать с большим энтузиазмом. Когда я познакомился с его семьёй, внутри меня что-то защемило, от того тепла и заботы, что они буквально с порога на меня вылили. Я обрёл ещё одних родителей, которые полюбили меня не меньше, чем мои собственные. Им я был так же благодарен и не раз говорил спасибо, что вырастили такого сына. — Тэхён-и, а Гуки не рассказывал тебе, как мы познакомились с его отцом? — сидя за семейным столом и разливая чай по чашкам, поинтересовалась как-то мама Чона. Эта женщина никогда не перестанет меня удивлять своей напористостью и прямолинейностью. Всегда говорит то, что думает и не стесняется в своих высказываниях, но я нахожу это милым, и вовсе не потому, что она не скупится делать мне комплименты. Замечания с её стороны так же имеют место быть, но омега умудряется преподносить их в такой форме, что я не вижу смысла обижаться на неё. — Мам, ты опять?! — сокрушённо вздыхает её сын, и оба альфы закатили глаза, услышав этот вопрос со стороны женщины. — Дорогая, мне кажется, уже пора прекратить восторгаться данной историей, — говорит Чон старший, неодобрительно посмотрев на супругу. — Нет, Чонгук ничего мне не рассказывал, — улыбаюсь я, весело покосившись на мужа, что прикрыл глаза ладонью, будто закрывается от самого главного позора в своей жизни. — А в чём собственно дело?! — возмущается омега, делая невинное выражение лица. — Мне эта история нравится, и я не перестану её рассказывать, даже когда у меня будут внуки! — Мам! — Чонгук напрягся, кидая на родителя строгий и колкий взгляд, сквозь раскрытые пальцы. Я кладу свою руку на Чонову ладонь, лежащую на столе, жестом и взглядом давая понять, что всё в порядке. Конечно, моя ситуация не осталась без внимания, и Чонгук не мог не рассказать обо всех событиях, произошедших с нами за столько лет. Тем более что от его родителей не скрыть ничего, как оказалось. — Будут, Гуки! — уверенно напирает его мама, игнорируя настороженность в голосе сына. — Всему своё время. — Ну, только если когда внукам будет лет за двадцать, не меньше, тогда ты сможешь хвастаться своей историей перед ними, совершенно этого не стесняясь, — делает вывод отец Чона, расслабленно откидываясь на спинку стула и толкнув языком щёку изнутри. Теперь понятно, от кого эта привычка, перешла по наследству. Видимо этот рассказ о своеобразном знакомстве родителей Чонгука звучал не однократно в их доме, поэтому никто больше не пытается заставить омегу замолчать, а покорно ждут продолжения. — Так вот, — воодушевлённо начала женщина, дождавшись, пока её начнут слушать. Расправила складочки на скатерти перед собой и, сцепив руки в замок, продолжила: — Мне было восемнадцать, и я с подругой пошла в торговый центр. Да, тот самый, — уточняет она, заметив мой удивлённый взгляд. — Мы спускались на эскалаторе, и он вдруг резко остановился. Подруга стояла впереди и держалась за перекладину, а я эмоционально пересказывала сюжет одной дорамы и жестикулировала руками. Естественно, когда движение внезапно прекратилось, я чуть было не упала, поэтому начала активно махать руками и схватилась за первое попавшееся, что подвернулось мне под руку, чтобы удержаться и не упасть. — Это оказался мой член, — спокойно поясняет мужчина, с теплотой посмотрев на рассказчицу и скрестив руки на груди. — Я так и сказал, прямо на первом свидании, что поймал тебя на живца. — Хорошей оказалась твоя рыбка, дорогой, — с тонким, хитрым прищуром дополнила мама, — что вот уже почти тридцать пять лет живём душа в душу. У отца Чонгука на губах расплывается сытая улыбка, мама так же мило и тепло улыбается в ему ответ, заглядывая в глаза, возле которых образовались мимические возрастные морщинки, а я прячу свою смущённую улыбку, прикрыв её ладонью, и кошусь на супруга. Альфа вновь закатывает глаза, цыкнув и грузно вздохнув, мотает головой, мол, не спрашивай больше ничего. — Ой, а я же не показала тебе детские фотографии Гуки, Тэхён! — встрепенулась мама, накрыв мою ладонь своей. В глазах вспыхнуло столько эмоций, порыва и озорства, что этот взгляд напомнил мне взгляд Чонгука, когда мы впервые увидели друг друга. — Не-е-ет! — с ужасом завопил Чон и, тут же подскочив с места, побежал в комнату родителей. Наверняка прятать тот самый альбом с фотографиями, чтобы я не увидел, каким он был маленьким и миленьким. И почему взрослые мальчики так стесняются своего детства? Ведь это самое прекрасное беззаботное время, когда ты можешь бегать голышом, совершенно не переживая о том, что это некрасиво и непристойно. А некоторые даже умудряются получить за это комплимент, как было в моём случае… — Наивный, — отмахивается женщина, с усмешкой проследив за сыном, и дёрнув губами в милом и забавном жесте. — Я уже давно его там не держу. — Знал бы Гук, где ты его хранишь, давно бы уже разжёг камин, — прозвучало уместное замечание от главы семейства, абсолютно спокойным голосом, и он заигрывающе поиграл бровями, всё так же трепетно и нежно смотря на супругу. Есть в родителях альфы что-то такое, что заставляет меня беспрестанно улыбаться, глядя на них и, можно сказать, что я любуюсь их взаимоотношениями. Такая приятная и уютная пара, которая всё время друг друга подтрунивает, шутит, но делают это с нескрываемой любовью и нежностью во взгляде. — Пойдём в гостиную, Тэ, — взбудоражено проговорила омега, хватая меня за руку и утягивая в другую комнату из столовой. — Я покажу тебе, какая была милая попка у нашего Гуки в детстве. Хотя… — На мгновение остановилась, будто что-то вспомнила, приложила ладошку к губам и дополнила, с долей сарказма: — Мало что изменилось за это время, да и что ты там не видел?! Рассматривая фотографии в альбоме, я не переставал улыбаться и умиляться тому, какие отношения у родителей альфы. Они столько лет вместе, столько пережили, но их связь крепка, любовь и чувства не угасли — это было заметно по тем взглядам, которыми они периодически одаривали друг друга за разговорами. Приятно было видеть, что их ни что не сломило, даже тот случай в торговом центре, подвергающий их жизни опасности, не подавил в них боевой дух. Они остались прежними, как рассказывал Чонгук — такими же оптимистичными, жизнерадостными и готовые пойти на многое, ради достижения поставленных целей. А самая главная цель его родителей — увидеть, как их сын счастлив, создав свою собственную ячейку общества. Слушая рассказы практически к каждой из фотографий, я незаметно, то и дело, кидал косые взгляды на Чонгука, что сидел в кресле напротив и уже не дулся и не обижался, что мама схитрила и перепрятала альбом от него, а просто смотрел задумчивым взглядом в одну точку, подперев щёку кулаком. Наверняка он думал о том же, о чём и я. Хотелось бы и мне сохранить такие же отношения с Чонгуком, как и у его родителей, и наконец, достигнуть последней желаемой цели в жизни — семьи. Бывают дни, когда всё, с чем мы сталкиваемся, это сплошные барьеры, мешающие двигаться вперёд. В такие моменты наши мечты кажутся настолько недосягаемыми, что возникает сомнение, а стоит ли вообще бороться за них. Может, проще всё бросить, то есть сдаться? Как раз это главная ошибка людей, которые разочарованы в жизни и не добились успеха в своих начинаниях. Ведь все препятствия, с которыми мы сталкиваемся на своём жизненном пути, предназначены не для того, чтобы заставить нас отойти в сторону и не для того, чтобы мы провели остаток своих дней, испытывая горечь и разочарование. И только лишь после того, как мы признаем своё поражение, мы вдруг начинаем понимать, что успех был на самом деле так близок, не хватило лишь немного упорства. Прежде, чем опускать руки, подумайте o том, стоит ли это делать. Что если для достижения цели вам нужно приложить ещё капельку усилий? Согласитесь, было бы крайне неприятно отказываться от задуманного в подобной ситуации. Насколько обидно будет, когда вы узнаете, что поезд прибыл на станцию через пять минут после того, как вы решили уйти? Этим я хочу сказать, что успех требует не только способности усердно работать, но также силы воли и терпения. Если вы устали, — отдохните. Сделайте перерыв, но не сдавайтесь. Вы никогда не знаете, что ожидает вас за следующим поворотом в этой жизни. Может быть, вы, наконец, получите всё то, к чему так долго шли. Может быть, следующий поворот в вашей жизни ознаменует собой новый этап. Так или иначе, шаг за шагом, вам необходимо продолжать идти вперёд. Только так вы однажды достигнете желаемого…🕊🕊🕊
Это было — лучшее время в моей жизни, Нет, я никогда не был так счастлив, Да, я клянусь, это — правда И этим всем я обязан тебе.
Лето скоро закончится, но солнце всё ещё приятно пригревает, заглядывая в окно, что нет желания вставать с постели, а хочется продолжать нежится в его лучах и горячих объятиях альфы. Но желудок бунтует и активно даёт понять, что был бы не против, принять в себя хотя бы маленький кусочек пищи. Я осторожно, чтобы не разбудить Чонгука, выскальзываю из кровати и, надев его рубашку с пьянящим природным запахом кофе, буквально на цыпочках крадусь на кухню. Природа за окном радует глаз — лесистая местность удивляет своими красотами. После душного города оказаться в таком массиве — настоящее удовольствие и, вдыхая неповторимый аромат листвы, цветов и трав, понимаешь, что глоток чистого воздуха — фактор, которого так не хватает в повседневной жизни. Наш дом находится прямо возле озера, которое расположилось в лесной чаще. Этот небольшой естественный водоем имеет песчаное дно. Прозрачная голубоватая вода просвечивает насквозь, здесь бьют подземные источники. В окружении величественных дубов, стройных сосен, елей вырисовывается зеркальная гладь. В озере отражается небо с воздушными облаками и сверкающими солнечными лучами. Они создают на волнистой поверхности ощущение сказки. В центре озера зависли огромные цветы. Лебеди и утки — постоянные посетители водоёма, и мы с Чонгуком часто их подкармливаем хлебными крошками, когда прогуливаемся вдоль берега. За суетой в приготовлении завтрака, я и не заметил, как альфа уже проснулся, и неторопливо вошёл на кухню, идя наверняка на запах свежеиспечённых блинчиков — его любимых, которым меня научила его мама. Я напёк уже целую тарелку, и оставался последний, когда мой муж решил меня отвлечь от данного процесса. Он подошёл сзади, по-хозяйски обнял меня за талию и, положив подбородок на плечо, сонным голосом прохрипел: — Доброе утро, солнце! — Целует в шею, заставляя очередную волну мурашек пробежаться по телу. Я никогда не перестану так реагировать на прикосновения Чона и возбуждаться от одного только поцелуя и низкого голоса, томно звучащего возле уха. — Доброе, — выдыхаю, начиная плавиться от ненавязчивых поглаживаний на моём животе, что плавно переползают ниже, и вот ладони альфы уже гладят мои ягодицы, чуть сминая. — Дай мне доделать завтрак, пожалуйста. — Ты же знаешь, что я люблю переходить сразу к десерту. — Чужое возбуждение ощутимо упирается в мой зад сквозь домашние тонкие штаны, от чего я чуть поперхнулся воздухом и отчётливо чувствую, что сам завожусь от ласк Чонгука. Его губы не перестают оставлять опаляющие поцелуи на моей коже, следом зубы чуть царапают её, а после альфа прикусывает то место, где недавно появилась новая метка. Завтрак мне не доготовить… Разворачиваюсь в чужих руках, обнимаю альфу за шею и, притянув к себе, впиваюсь в его губы своими, сразу утягивая в страстный поцелуй. Чонгук чуть улыбается, подхватывает меня за бёдра и усаживает на столешницу, чью прохладу я тут же ощущаю кожей, потому что, кроме нижнего белья и рубашки, на мне больше ничего нет. Я сразу же прижимаюсь к нему всем телом, обхватывая его талию ногами, и привлекаю его корпус к себе плотнее. Упираясь своей вставшей плотью в живот альфы, зарываюсь пальцами в его блондинистые длинные волосы на затылке и жмусь теснее, тихо постанывая в поцелуй — горячий, необузданный, жадный. Нам всегда как будто мало друг друга, не можем вдоволь насытиться и прерваться даже на мгновение, чтобы вобрать в лёгкие воздух. Время молниеносно проносится мимо нас, но мы его словно не замечаем, растворяясь друг в друге. Мы предаёмся своим искушениям, озорным чувствам, нахлынувшим на нас, точно свежая струя, вырвавшаяся из недр. Губы утопают друг в друге, как в вязкой трясине, сливаются друг с другом в вожделенном танце, неторопливо перенимая эстафету в соперничестве. — Чонгук-и, — тихий скулёж срывается с моих губ, когда альфа медленно перешёл от их терзания к шее, а после спустился ими к ключицам. Его руки неумолимо блуждают по моему разгорячённому телу, сминая бока сквозь тонкую светлую ткань, вжимают в сильную обнажённую грудь. — Чонгук, милый… Мфх… Блинчик сгорит… — Да чёрт с ним, — рычит Чон, уже пробираясь ладонями под рубашку и находя пальцами мои затвердевшие соски. — Ты уже и так целую тарелку наготовил. Нам хватит. Поднимает голову, смотрит в глаза, и его тёмный взор заворожен страстью, как волшебной магией. Это чувство передаётся и мне, разжигая очередной костёр в груди. — Я хочу тебя, Тэ. И член, рвущий мои штаны, это ярко доказывает. О каком завтраке может вообще идти речь?! — говорит Чон на полном серьёзе, чуть нахмурив брови, и выглядит таким смешным и растрёпанным, будто маленький ребёнок выпрашивает конфетку. Закусываю губу, довольно улыбаясь, а Чонгук, громко прорычав, стаскивает меня со стола, одним ловким движением. Я, чуть вскрикнув, заливаюсь смехом, откидывая голову назад и, не размыкая ног, еле удерживаюсь руками за его шею, после утыкаюсь своим лбом в чужой. Моя неуклюжесть тут же даёт о себе знать по тому, как во время рывка альфы меня на себя, я неаккуратно цепляюсь рукой за пакет с мукой, и естественно опрокидываю всю пачку на пол. Белые клубы пыли взмыли ввысь, осыпая нас, и всю кухню лёгкой пудрой. Это полное сумасшествие… Он идёт в противоположную сторону от окна, неся меня на руках, садится на небольшой диванчик в углу, и устраивает на своих бёдрах. — Как же я люблю тебя, мой маленький зимний мишка! — умиляется Чонгук, рассматривая моё лицо зачарованным взглядом и проводя тыльной стороной ладони по щеке, испачканной в муке — мягкое, лелеющее прикосновение, словно легкий ветерок, ласкающий мою нежную, бархатистую кожу, которая розовеет под глубокое и страстное дыхание, слетающее с губ, когда я наклоняюсь к лицу альфы. — И я тебя… — шепчу в чужие губы. Провожу рукой по его светлым волосам, что обсыпаны мучной пылью, и он сейчас так же походит на белого медведя. — Бесконечно... Мои веки слегка тяжелеют, глазам хочется закрыться, и я вновь припадаю к манящим нежным лепесткам, забываясь в очередном напористом поцелуе. Мы полностью заполнены восприятием друг друга и разрешаем себе понимать и чувствовать все это — любовь, пламя и нечеловеческое вожделение. Блинчик ожидаемо сгорает, как и я в который раз сгораю в руках своего альфы… Грудь наливается, наполняется приятным теплом, которое без остатка заполняет уже полностью возбужденное тело. Ощущения становятся ярче, сильнее. Мы сливаемся в волнующих объятиях, словно две переплетённые лозы, стремящиеся в гармонии вверх к солнцу и вниз к влаге, которую я уже чувствую внизу живота, возбуждаясь ещё больше. И в этом эротическом танце рождается энергия — мощная и обоюдная, раскрепощающая и страстная…🕊🕊🕊
— Чонгук, да что за спешка такая?! Куда ты меня тащишь? Крепко сжимая мою ладонь в своей, альфа практически волоком тащит меня в хореографический зал нашей школы танцев. Он с самого утра вёл себя странно, как-то возбуждённо и взбудоражено, а на наводящие вопросы, что повлияло на его такое игривое настроение, лишь отшучивался и уклончиво отвечал. Подгонял меня завтракать быстрее, как будто нам на голову должен вот-вот упасть метеорит и, дождавшись пока я полностью соберусь, привёз в студию. — Я подготовил для тебя небольшой сюрприз, — не останавливаясь, вкрадчиво поясняет Чон, уже открывая дверь в зал. Тормозит на входе, от чего я чуть ли не врезаюсь в его спину лицом, а после поворачивается и проговаривает, с трепетом заглядывая в глаза: — Тебе должно понравиться. Как он сейчас похож на одного из наших подростков, которых мы обучаем — взгляд, наполненный живым огнём, ярким интересом и небольшой тайной… Зайдя в помещение, я замечаю, что практически все наши ученики, за исключением тех, кто совсем маленький, стоят вдоль одной из стен с зеркалами. Даже Сокджин здесь, но самое главное, от чего мой рот самопроизвольно открывается — это человек, которого я замечаю среди них, и быть его тут ну никак не должно. — Хосок? А он что здесь делает? — ошарашено спрашиваю, повернувшись к Чонгуку. — Он помогал мне в подготовке. — Альфа переминается с пятки на носок, скрестив руки за спиной, трогая меня своим ребячеством. И как у него так получается, переключаться с брутального самца в милого ребёнка? — Привет, Тэ! — Хосок подошёл к нам ближе, поправляя пояс на тренировочных штанах, что сидят на нём просто великолепно, и неодобрительно скосил глаза на Чонгука. — Твой муж втянул меня в эту аферу, но я до последнего отбивался, как мог, — кивает сам себе, поджав губы. — Чуть ли не этими штанцами отмахивался от него. — Пальцами оттягивает тёмную ткань в стороны, расстроенно посмотрев на предмет одежды. — Хэй! — возмущается виновник, толкая друга плечом в плечо. — У тебя неплохие задатки на этот счёт, так что не бухти мне тут, как обиженный ребёнок! Я бы на твоём месте пересмотрел своё хобби. Смотрю на них и не могу сдержать широкой улыбки — ну точно как братья. — Значит, опять секретничаете за моей спиной?! — выдаю строгий вердикт, смотря на обоих альф поочерёдно, и делаю вид, что я совсем не обижен. — Это всё он! — Хосок указывает большим пальцем в сторону Чонгука, растягивая губы в милой улыбке, тоном показывая, что он здесь и вовсе не при чём, а во всём виноват мой супруг. На что ему прилетает лёгкий подзатыльник от младшего альфы и тихий рык в ответ. — Эй! Как ты обращаешься с хёном? — возмущается Хосок, нахмурено посмотрев на Чонгука. — Ты не один месяц меня терроризировал, а теперь руки распускаешь?! — Тэхён-а! Раздаётся громкий возглас позади меня и сверху налетает тело моего друга. Пак, как всегда, в своём репертуаре. — Ты уже здесь, дружище?! — улыбается он, крепко обнимая меня за шею и повисая на ней, как бесформенный мешок. — Задушишь, — хриплю, впиваясь тонкими пальцами в мёртвую хватку омеги и пытаясь отцепить от себя эту вредную пиявку. — Кхм… Пойду-ка я аппаратуру проверю, — сообщает Хосок, и, как всегда, в рамках приличия делает поклон и отходит к столику с проигрывателем. — А что происходит? — наконец отцепив от себя Чимина, настороженно спрашиваю. Знаю, что эти конспираторы не придумают ничего плохого против меня, но я всё ещё не люблю секреты, может со временем это и пройдёт. — А что происходит?! — попугайничает друг, пятится назад, ухмыляясь и заговорщицки подмигивает. — Чимин? — начинаю злиться и чуть ли не рычу на омегу, пытаясь взглядом пробурить в нём дыру. — Тебе понравится, Тэ, — подытожил Пак и едва ли не вприпрыжку побежал к Хосоку. Навалился, как всегда, на него сверху, на что альфа начал что-то бухтеть себе под нос, но свою тушку с плеч не скидывает, а продолжает возиться с кнопками и с дисками. — Чон Чонгук! — Поворачиваюсь к супругу, стреляя искрами из глаз и скрестив руки на груди. — Или ты сейчас же мне всё рассказываешь, или я… — Что? — ухмыляется тот, так же отступая назад медленным шагом. — Снова надуешь свои пухленькие губки? Пора бы уже придумать что-то посерьёзнее, родной. Это уже… — Щёлкает языком и щурит один глаз. — Не срабатывает. Хочу возмутиться и кинуться на него с кулаками за такое наглое заявление, но не могу злиться на этого «сорванца», а лишь отхожу в сторону и присаживаюсь на мягкий стул, на котором обычно отдыхает Чонгук, когда травма колен даёт о себе знать. И, кажется, я догадываюсь, что они все задумали…♪♬♫ Bill Medley, Jennifer Warn — (I've Had) The Time of My Life
Заиграла до боли знакомая мелодия, все танцоры тут же засуетились, отошли от зеркальной стены и встали в свои позиции. Чимин, схватив своего альфу за руку, быстрым шагом направился к остальным. Хосок мило поморщился, но всё же последовал за омегой, и они так же встали на свои места, как видимо и было у них задумано, во время репетиций. По центру встал Чонгук. Альфа одет в обтягивающие чёрные джинсы, чёрную рубашку с коротким рукавом, а такие же аспидные рисунки тату, выглядывающие из-под одного из рукавов, гармонично контрастируют с одеждой, и он сильно выделяется на общем фоне, привлекая к себе жгучий интерес. Чон лукаво улыбается, смотря на меня исподлобья, а в антрацитовых глазах звёздный блеск и игривость. Пошли первые ритмичные биты, альфа начал двигаться первым, все остальные вторили его движениям, а я, широко распахнув глаза и раскрыв рот, любуюсь представлением, созданным специально для меня — одного зрителя. Его бёдра и плечи изгибаются, снова и снова посылая волну движения вниз, ноги то переступают на месте, только слегка отрывая подошву от пола, то проделывают дорожку шагов — влево, вправо, вперед, назад и в других комбинациях. При этом джинсовая ткань на бёдрах натягивается, рубашка чуть задирается вверх, оголяя накаченный торс альфы, и он источает сексуальность и привлекательность в этот момент, уводя моё сознание в пошлые мысли. Снова приставные шаги в одну сторону, несколько кивков головой, и два шага в другую. Танцоры расходятся в стороны, оставляя Чонгук в центре, и всё моё внимание привлекает только он — его улыбка, его лёгкие, воздушные движения, его глаза, в которых отражается свет всех галактик и вселенных, когда он вновь поворачивается ко мне и кидает интригующие взгляды. Альфа то поднимает руки вверх, то медленным изящным движением отводит их за голову, делая плавную волну вокруг неё, то рисует ладонями невидимые узоры вокруг себя, поднимая руки поочерёдно. Голова запрокидывается, клонится то к одному, то к другому плечу, и Чонгук снова выпрямляется, повинуясь ритму и мелодии. Хлопок в ладоши, снова два шага влево, голова двигается в такт музыке, ещё хлопок, и альфа движется вправо, пошло крутит бёдрами, скрещивает ноги в голенищах, классическое па, и двойной разворот. Становится на одно колено, делает серию быстрых поворотов, ритмично переходит на другое, после упирается руками в пол, и его тело делает волнообразный прогиб. Ни с его, ни с моих губ не сходит счастливая улыбка, а я, закусив губу и продолжая жадно разглядывать Чона, плавно двигаюсь, сидя на стуле, но душа рвётся присоединиться к нему и закружиться в бешеном ритме танца. Как же он хорош! Чонгук снова становится на ноги, Чимин встаёт по правую сторону от него, Хосок — слева. Последующие аккорды отдаются стуком каблуков, «раздробившихся» о стены хореографического зала. Вся труппа, с Чонгуком в центре, движется в моём направлении, щёлкая пальцами в такт музыке. Делают разворот, вновь приставные шаги в стороны, волна телом, кружение бёдрами. Прямая спина и сменившийся взгляд, когда Чонгук подходит ко мне, протягивает руку, как всегда, открытой ладонью кверху и, сдёрнув меня со стула, обнимает, увлекая в ритмичные движения танца. Дыхание сбивается от простого контакта в бёдрах, что разрывается спустя два удара. Это чувственнее и интимнее, чем секс. Это больше, чем просто танец, и лишь чертящие рисунок на паркете стопы, отдающиеся лёгкой болью, напоминают, что это все — реальность. Сегодня мне хочется танцевать, забыть всё в быстром ритме мелодии. Тело, словно ведомое неосознанным призывом, перемещается в такт музыке, выгибается, посылая движение волной от головы до носочков ног. Мои глаза закрыты. Я отрешился от всего вокруг. Ничего, кроме мелодии, ничего, кроме ритма и Чонгука, крепко прижимающегося ко мне со спины, а его ладони гладят мои бёдра, бока, поднимаются к груди. Мы одновременно следуем в такт музыке, а мои губы беззвучно двигаются, повторяя слова иностранной песни. Почему-то я полюбил неслышно подпевать во время танца, вслушиваясь в слова и, каждым жестом передавая суть песни, особенно когда та отвечала моему настроению. Я застываю, кружусь, приседаю, снова поднимаюсь, тянусь вверх, наклоняюсь, повторяя все движения за альфой… Сердце колотится в такт, тело с благодарностью принимает нагрузку, обещая выложиться на полную. Музыка звучит на повторе, все танцоры поделились по парам, и каждый движется в своём ритме, в своём танце. Даже Хосок вошёл во вкус, и, обнимая Чимина за талию, плавно кружит его по паркету, чуть наклоняя его корпус назад, а после притягивает к себе и под звонкий смех омеги целует его в шею. Танец не обманет… Танец полностью сливается с тобой, слышит тебя, чувствует тебя, задает жёсткий темп, которому просто нужно следовать, не задумываясь ни о чём другом. — Как тебе сюрприз? — запыхавшись, спрашивает Чонгук, встав передо мной вплотную и обняв за талию. Влажные светлые пряди обрамляют его прекрасное озорное лицо, лёгкий румянец покрыл его щёки, чёрное небо в глазах переливается мириадами звёзд, на губах довольная улыбка — он счастлив. — Он великолепен! — восторгаюсь я, переводя дыхание и обнимая альфу за шею, не переставая улыбаться. — Но с чего вдруг такой порыв? — Ты помнишь тот день, когда наши взгляды впервые встретились? — жадно заглядывает в глаза Чон, и его улыбка уже не такая лучезарная. — Конечно, помню, — киваю, но хмурюсь, до конца не понимая сути заданного вопроса. — Но при чём тут… — В тот день ты впервые меня заметил, в то время, как я, увидел тебя ещё в первом семестре. Но ты был так увлечён тренировками и учёбой, что не замечал, как один молодой альфа волчком крутился возле тебя. — Боже… Ты всё это помнишь? — Слёзы заполнили мои глаза. — Конечно, — кивает Чон и, уткнувшись своим лбом в мой, шепчет в самые губы: — Ведь это было лучшее время в моей жизни. Если бы ты тогда всё-таки не обратил на меня внимания, я бы не решился подойти к тебе в столовой. — Всё так же в губы, чуть касаясь их. Сглатываю, а сердце заходится в бешеном ритме, в такт музыке. — Если бы ты не решился подойти ко мне тогда, я никогда бы не узнал, что значит искренняя любовь, что мы сохранили и пронесли сквозь года, не смотря ни на что. Наши судьбы встретились, наши жизни наполнились глубоким смыслом, а то пламенное чувство, тот огненный цветок, что вспыхнул в нас много лет назад, обжигая все внутренности и создав между нами несокрушимую связь, он не угасал и не погаснет никогда, навсегда заклеймив это чувство печатью бессмертия… — Это было лучшее время в моей жизни, — еле слышно проговаривает Чонгук вместе с голосом на записи, смотря мне в глаза, самым благодарным и нежным взглядом, какой я только встречал в своей жизни. — Нет, я никогда не был так счастлив. Да, я клянусь, это — правда. И всем этим я обязан тебе… Слёзы благодатного счастья хлынули из моих глаз, я притянул альфу к себе, наши губы слились в неторопливом, ласковом, любовном поцелуе, и я окончательно потерялся в Чонгуке, совершенно не желая больше искать выхода из этого лабиринта чувств… Что такое счастье? Оно как вершина горы — нечто, к чему нужно стремиться, что необходимо достичь. Счастье как запрятанный клад — его надо искать и найти. Как ветер перемен. Мы ждём его и надеемся, что вместе с изменениями обстоятельств жизни, придёт долгожданное изменение в нашем переживании. Счастье как удача. Если Вы баловень судьбы – вы более счастливы. Оно как лакомство, и быть счастливым – значит жить максимально полной удовольствиями жизнью. Счастье — это непрерывное блаженство. Образ, который достался нам из литературы, кинематографа и древних сказаний о людях, которые испытали драму, внутреннее преображение и затем стали счастливыми. И теперь я с лёгкостью могу сказать, что я счастлив, а мои духовные крылья вновь и вновь поднимают меня ввысь! Я многому научился у альфы — борьбе, сдержанности, открытости и радоваться каждому мгновению. Улыбаться, когда ты искренне счастлив, и не сдерживать слёз, когда тебе больно. Хранить чужие тайны и не выдавать свои. Да, у меня теперь тоже есть небольшой секретик от Чона, совсем крохотный, с еле уловимым сердцебиением. Он подарил мне другую жизнь, не опустил руки и смог вытащить меня со дна. Теперь моя очередь дать ему то, о чём мы оба так давно мечтали и хотели. Совершенно маленькая, но новая жизнь, зародилась внутри меня…