***
Время было к ночи, а значит, палящая жара на улице начинала спадать, уступая ощутимой прохладе. Вирен поежился и закутался в куртку, выйдя с Карой. Она отошла покурить, глядя на то, как в темноте возятся неразличимые фигурки демонов, ползавшие по спешно возведенным вокруг разрушенных домов строительным лесам. Так можно было и шею свернуть, но они хорошо видели в темноте. Да и все демоны были рисковыми. — Скучаю по временам, когда можно было кого-то казнить без суда и следствия, — хмыкнула Кара, стряхивая пепел. — Ну, для таких как он унижение может быть хуже смерти. Хочется верить, — смутился Вирен. Тэл проследил за тем, как его отца выводят гвардейцы, стоя чуть в отдалении. Сложно было сказать, но торжествующим Тэл не выглядел. Вирену было жаль его: друг не привык к обычной гвардейской жизни, когда вокруг свистят пули и боевые заклинания, а на фоне что-то эпично взрывается. Вирен его много раз предупреждал, что так будет, но все равно это лучше, чем вечно пребывать в глухом спокойствии одиночной камеры… — Было бы гораздо легче, если бы вы не грохнули двух главных свидетельниц, — проворчала Кара. Она определенно говорила о Шарвейне и Керис, но Вирен только неуютно пожал плечами. Кара и сама прекрасно знала, как оно бывает — когда тебе не оставляют выбора. — А еще я слышала, что здесь был еще один пустынник, — негромко сказала Кара. — Какой-то бандит. Может, он смог бы нам больше рассказать, чем та испуганная скулящая змейка из борделя? — Он… он здесь не при чем, я клянусь, — ответил Вирен, возможно, слишком поспешно. — Так, помог немного. Благодаря его ребятам Аишнаар не разнесли окончательно. Он сознавал, что звучит подозрительно. Отвернулся, чтобы Кара ничего не прочла по его лицу. Стыдно сознаваться, но он уже начинал скучать по Сету и его банде, зная, что внизу «Гадючьего гнезда» не увидит знакомую коварную ухмылку и золотые поблескивающие рога. Скорее всего, они никогда не встретятся, но… — Вот, — Вирен протянул Каре амулет. — Он реагирует на магию пустынников. Вдруг возле имения Маракса остались какие-то следы… да, там сейчас сплошные развалины… но, если они годами сотрудничали, магия крепко так въелась бы в изнанку. — Полезная вещица! — улыбнулась Кара, прокрутив амулет за шнурок. — Только… я бы не хотел, чтобы это превратилось в охоту на пустынников. Многие хотели просто сбежать из племени и жить спокойно, как Марика… или Сет, они не виноваты. — Судя по тому, что я про твоего Сета слышала, спокойствием там и не пахнет, — проворчала Кара. Вирен невольно задумался, насколько многое она знает, — но больше Кара ничего про Змея не сказала, только как-то понимающе усмехнулась. — Мы не собираемся устраивать охоту на ведьм, мелкий, не бойся, — Кара потрепала его по плечу. — Это повод заняться нашими охранными заклинаниями и изучить пустынную магию, но не более. В конце концов, пустынникам плевать было на банки, пока Маракс не решил их использовать как открывашку… А ведь и правда! Банки Маммона стояли много лет, но Ажи-Дахаку не интересовало их золото. Они могли бы лишить их богатства, забраться в дома Высших и свергнуть их, а может, и во Дворец Сатаны… Какое счастье, что амбиции Маракса простирались только до владения богатством — чтобы обеспечивать себе богатые одежды с драгоценностями, пышные приемы, которыми восторгались мелкие властители пустынных клочков земли, и оплату обучения в престижной Академии магии для сына. Как мелки эти мечты… Хотя Вирен не мог бы сказать, что его собственные содержат нечто великое: только его семью, друзей и спокойствие в Аду. — С Зубастой я, пожалуй, поговорю сама, а вы с друзьями собирайтесь, мы едем в Столицу, — велела Кара. — И передай этот свой амулет Ниирану, пусть возьмет десятку и проверит развалины! — Ты собралась делать с Ишет Зенуним что-то неприличное? — подозрительно уточнил Вирен. — Скорее не хочу, чтобы она могла манипулировать тем, что сохранила тебе жизнь, — призналась Кара. — Сложно не оценить, когда твоему сыну не отрубили голову, как-то, знаешь ли, располагает к себе. Именно таким образом и работает адская дипломатия, а не через все те нудные переговоры, которыми наш Янек занимается. Хотя он старается, конечно.***
Вирен помогал носить наемничьи пожитки и не задавал много вопросов. Ринка быстро решала, от каких вещей стоит избавиться, а какие, вроде той самой веревки, которая их спасла, — запихать в седельные сумки. На взгляд Вирена, это было сильное расточительство, но Ринка привыкла к кочевничьей жизни и не особенно жалела одежду. Тем более, она все равно нуждалась в стирке, на которую у них не было времени. — Ты ему подсказал? — шепнула Ринка, когда Вирен поправлял на ее лошадке подпругу. Кавалерия всегда относилась к таким вещам серьезно. — Просто подтолкнул немного, — смущенно улыбнулся Вирен. — Я не хотел лезть не в свое дело, но… Наверно, раздавать непрошенные советы — это мое призвание. — Да нет, все хорошо, — хмыкнула Ринка. — Рыж никогда бы не решился на предложение сам. Он такой… иногда слишком много думает. Так что теперь мы доедем с вами до Столицы и задержимся там немного. Свадьбы лучше играть в таком месте, а не в глуши… — Если позовете и гвардейцев, и своих знакомых наемников, праздник будет запоминающимся, — ухмыльнулся Вирен. — Жду не дождусь поучаствовать. Ринка счастливо рассмеялась, перебросила через плечо косу. Она кивнула Вирену и побежала наверх, чтобы помочь собраться Рыжему с его магическими амулетами — Ринка лучше в них понимала, поэтому Вирен решил не лезть под руку. Пожитки Тэла были совсем жалкими, поэтому он просто сидел на лавке и дожидался остальных, глядя на свои руки. Вирен подошел к нему, неловко улыбнулся: — Как настроение? — Тэл что-то неопределенно промычал и пожал плечами. — Грустно, конечно, что окончание этого кошмара значит, что тебе придется вернуться в тюрьму… — Я не рассчитывал, что Гвардия уменьшит мне срок или вроде того, — признался Тэл, — просто хотел провести лишний день на свободе. Даже если всего один… Этого будет достаточно, чтобы не сойти с ума в этой комнате. Вирен отвел взгляд. Рыжий мог сколько угодно рассказывать про ужасное магическое безумие, но ведь Вирен знал, что Тэл оказался за решеткой именно из-за его расследования. И Тэл тоже это понимал, но почему-то спокойно сидел рядом. Занимался рассвет, первые мягкие лучи солнца янтарным светом заливали притихший Аишнаар. Вид даже казался красивым, хрупким, как картинка акварелью — при условии, конечно, что вам нравятся постапокалиптичные пейзажи. — Твой отец… — нерешительно начал Вирен. — Давай не будем об этом! — отрезал Тэл. — Он получит свое, я в это верю. А мы сделали то, что нужно было, и ни о чем не жалею. Ну, может, о том, что ты зарубил на дуэли эту наемницу, а не его… Что ты смеешься? — Я не смеюсь, просто улыбаюсь. А ты повзрослел, — сказал Вирен. — Не повзрослеешь тут, когда жизнь бьет тебя по лицу… Такими вот, как у тебя, ботинками. Но ничего уже не вернуть, и лучше я попробую что-нибудь исправить, чем буду сидеть и смотреть в стену, — решил Тэл. — Ну, я могу принести тебе еще своих любимых книжек. Будешь смотреть в них, — фыркнул Вирен. Тэл тихо рассмеялся, привалившись к его плечу. Прикрыл глаза, как будто собирался заснуть, пригревшись, как кот, но на самом деле Тэл просто тихо сидел, наслаждаясь последней свободой, шорохами пробуждающегося Аишнаара, тонкими криками птиц в небе, дуновением ветра по сухой коже, шелушившейся от пылающего солнца… Совсем скоро он должен был всего этого лишиться. Так они и просидели, пока Кара не свистнула уезжать.