Участь Омеги

Сокджин стоял на балконе второго этажа, опираясь на перила. Он настолько глубоко ушёл в свои мысли, что даже и не заметил, как вечеринка набрала размах и, достигнув своего пика, начала выходить за рамки приличия. Успевшие залить в себя достаточное количество алкоголя, как Альфы так и Омеги, вели себя вполне раскованно. Разврата как такового не наблюдалось, для этих целей в клубе Чонгука был определён целый этаж с изолированными комнатами, но создавшиеся за вечер пары, бросали друг на друга томные взгляды и время от времени удалялись в сторону Вип-зон. Этим вечером, Сокджин встретил в клубе своего старого друга Субина. Они дружили ещё со времён учёбы в университете, и, по сути, Субин был единственным, с кем Сокджин продолжал поддерживать общение после того, как вышел замуж за Тэхёна. Его друг был спокойным и рассудительным. Он никогда не вешался на шею Альфам и в клуб приезжал исключительно из-за неплохой Шоу-программы, которую очень талантливо умел организовать Чонгук. Сегодня Омеги с большим удовольствием, посмотрели на выступление танцоров Хосока. С Хосоком Сокджина однажды познакомил Чонгук, и Джин сразу проникся к нему симпатией. Друзьями их было сложно назвать, но Джину импонировал сильный характер Хосока, и где-то в глубине души он завидовал тому, на сколько этот Омега был независим и талантлив. Однажды Сокджин даже подумал, что если бы он родился Альфой, то обязательно обратил бы своё внимание на этого симпатичного Омегу, у которого были такие серьёзные и немного грустные глаза. Глаза, наполненные тайной, которую хотелось разгадать. Но такие странные мысли посетили Сокджина только один раз, и сегодня, столкнувшись с Хосоком среди шумных гостей вечеринки, он лишь обменялся с ним лёгким кивком головы. В данный момент Сокджин думал не о Хосоке. Его мучал вопрос: как ему дальше жить в браке со своим Альфой, который всё сильнее душит его своей ревностью? Джин так сильно задумался об этом, что не заметил, подошедшего к нему незнакомого Омегу. Тот остановился всего в паре шагов и одарил Сокджина холодным взглядом. Тень неприязни пробежала по его лицу, но он взял себя в руки, слащаво улыбнулся и, приняв некое решение, быстро сократив расстояние, прижался к Сокджину со спины, обвив того руками. Джин вздрогнул. Он хотел было обернуться, но глубокий, проникающий в душу голос, приморозил его к полу. — Ты сегодня такой грустный, Джин-и… Давай, я помогу тебе расслабиться? — шопот прямо в ухо, и мокрый язык, который так по хозяйски прошёлся по жилке на шее. Омегу словно парализовало. Стоящая невдалеке охрана никак не отреагировала на далеко не дружеское объятие Омеги. У них были указания касательно Альф, но тот, кто так нагло прижал Сокджина к себе, Альфой не был. Омега! Его домогался Омега! Сокджин первый раз за всю свою жизнь попал в подобную ситуацию. Конечно, он слышал ранее, что некоторые Омеги позволяют себе сомнительные развлечения, но сам был далёк от этого, поэтому просто не знал, как ему реагировать на такое. Он чувствовал не только цепкие пальцы на своей груди, но и как его настойчиво обволакивает ярким ароматом гортензии. Аромат этот забивался в лёгкие и мешал не только дышать, но и думать. Усилием воли, скинув с себя наваждение, Джин медленно и чётко произнёс: — Сейчас же. Отпусти. Меня. Руки, державшие его, расслабились, аромат начал рассеиваться, и Джин, наконец, смог глотнуть свежего воздуха. Он повернулся и посмотрел на того, кто так нагло вёл себя. Стоявший напротив Омега, был ему смутно знаком. Кажется, он видел его несколько раз в окружении Тэхёна именно здесь, в клубе. — Это не ты подбивал клинья к моему мужу? Он тебе отказал, и ты принялся за меня? — Сокджин презрительно поджал свои пухлые губы. — Ты очень красивый, — ответил ему Омега, — красивый, но холодный. Наверное, поэтому твой муж сейчас в одной из Вип-комнат пользуется услугами других Омег. Незнакомец одарил Джина ядовитым взглядом и удалился. Сокджин пожал плечами и снова облокотился на перила. Ревнивые и глупые Омежки. Если они хотят, чтобы он устроил Тэхёну скандал, они этого не дождутся. Джин попытался вспомнить то, о чëм думал до того, как его уединение было так нагло нарушено, но мысли разбегались, и он никак не мог сосредоточиться. В душу медленно, но верно, закрадывалось сомнение, вместе с отголосками ледяной паники. Этот Омега был так уверен в том, что он говорит. Но Тэхён сейчас в кабинете с Намджуном. У этих двоих всегда на первом месте был бизнес. Уже не в первый раз, Альфы решали свои важные вопросы прямо в клубе. Для этих целей, они уходили в небольшую комнату для переговоров. Сокджину не запрещалось находиться в такие моменты рядом с Тэхёном, тому даже нравилось брать супруга с собой. Альфа устраивался на удобном диване с бокалом виски, а Сокджин садился у него под боком. Тэхён любил поглаживать колено Омеги, пока решал важные вопросы и неоднократно говорил, аромат Джина помогает ему сосредоточиться. Но часто Сокджину становилось слишком скучно среди разговоров и деловых бумаг, которыми Альфы заваливали стол. Поэтому он вставал и уходил. А иногда, как например, сегодня, Намджун сам просил Джина оставить их на пару часов. Это значило, что назрели серьёзные проблемы, о которых Сокджину знать не нужно. В такие дни Чонгук находился рядом со своим братом, понимая, что Тэхён не отпустит Сокджина из комнаты, если Чонгук спуститься вместе с Омегой в зал. Но сегодня Сокджин уже несколько раз видел мелькнувшего между посетителей Чонгука. Занятый своими мыслями, он не придал этому значения и только после злых слов Омеги задумался об этом. Если Чонгук в зале, то значит и Тэхён освободился, но Альфы нигде не было видно. Сокджин ещё раз внимательно осмотрел зал. С высоты балкона тот был как на ладони. Своего мужа Сокджин так и не заприметил, но зато обнаружил шагающего к выходу Намджуна. Рядом с ним, опустив глаза в пол, шёл очень молодой, пепельноволосый Омега. Эти двое пересекли пространство и растворились в толпе у выхода. Сокджин замер. Чонгук в зале. Намджун только что прошёл мимо. Где тогда Тэхён? Джин почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он с усилием оторвал себя от перил и пошёл по направлению к комнате для переговоров. Она оказалась пустой. Личный кабинет Чонгука тоже. Джин закрыл глаза и прислушался к своей связи с Альфой. И он почувствовал, что его Альфа в данный момент одновременно и возбуждён, и зол. И злость эта, как и возбуждение, предназначались не для него, не для Сокджина. Омега словно в замедленной съëмке направился к ещё одному месту, где сейчас мог быть его супруг. К особой «золотой» комнате, услугами которой обычно пользовался Намджун, когда находил себе очередного Омегу на одну ночь. Доступ в эту комнату был и у Тэхёна. Однажды он затащил туда Джина, и они провели там несколько бурных часов. Сокджину при этом было так некомфортно, что его потом долго тошнило в туалете. Только тогда Тэхён понял, как сильно оскорбил своего супруга, поставив его наравне с теми доступными шлюхами, с которыми развлекался в этой комнате до них Намджун. Джин оказался настолько чувствительным к таким вещам, что буквально впал в депрессию от одного только воспоминания. И всё же, Тэхён был не настолько сволочью, чтобы не понять переживания своего Омеги по этому поводу. Он долго просил у Сокджина прощения и пообещал, что подобного больше не повторится. Обещание он сдержал, но про комнату Джин не забыл, и сейчас ослабевшие ноги привели его прямо сюда. Он стоял в нерешительности перед запертой дверью, но стоило протянуть ему руку, как кто-то схватил его за локоть. Чонгук. — Джин-и, не нужно. Не ходи туда. И мир померк. Сокджин ещё не видел, но уже знал, что его ждёт за этой дверью. — Он много выпил. Он не контролирует себя, — продолжал говорить Чонгук, — Давай, я лучше распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой? Сокджин хотел что-то сказать, что-то ответить, но вдруг он уловил гортанный стон Тэхёна. Он узнал бы его из тысячи. Джин выдернул свой локоть из рук Чонгука и распахнул дверь. Распахнул и замер. Тэхён развалился на диване. Он был одет, но рядом с ним находились два, полностью обнажённых Омеги. Первый, темноволосый, расстегнув ширинку на брюках Тэхёна, совершенно не стесняясь, делал его мужу минет. Второй, зарывшись рукой в волосы Альфы, склонился над его лицом. Тэхён был расслаблен. Он откинул голову на спинку дивана и откровенно постанывал в чужие губы. Остальное Джин видел как в тумане. Вот Тэхён поднимает голову и открывает глаза. Вот, придерживая своей рукой тёмноволосого, смотрит прямо на Сокджина. Тот ожидал всего, чего угодно, но только не холодного: — Езжай домой. Я буду поздно. И торжествующий взгляд сидящего рядом с его мужем Омеги. — Чонгук, проследи, чтобы его сопроводили. Коротко и сухо. Ни грамма раскаяния в голосе. Джин прирос к полу, не в силах сделать ни шагу. Из него как будто весь дух выбили. Словно освежевали без анестезии. Словно распяли на кресте. Это не Омеги сидят перед ним обнажёнными, это Джина раздели и выставили на их обозрение. Это Джина унизили и растоптали. Унизил свой собственный Альфа в присутствии наглых шлюх. И с этим Джину теперь жить. Омега пошатнулся. Чонгук придержал его за локоть. Словно через туман донёсся его взволнованный голос: — Джин, пойдём. Вы позже поговорите. А сейчас я тебя посажу в машину. Тяжесть в груди. Запечатлённый в памяти образ Тэхёна, который продолжал расслабленно сидеть на диване. Чужие руки на плечах его Альфы. А дальше полное отсутствие воздуха и пропасть, в которую Сокджин шагнул. Как его доставили домой, Сокджин не помнил. Чонгук что-то пытался ему сказать, перед тем как посадить в автомобиль, но в голове был один сплошной шум на репите. Охрана проводила Омегу до двери квартиры, и только когда дверь за ними захлопнулась, отрезая Сокджина от всего мира, он сполз по ней вниз и, уткнувшись лбом в колени, молча заплакал. Его плечи содрогались от рыданий, но при этом Джин не издавал ни звука. Огромный ком застрял где-то в глубине грудной клетки, Омега попробовал вдохнуть и не смог. Воздух закончился. И он сам закончился. Здесь и сейчас. Сознание Омеги померкло, и он медленно завалился набок, ударяясь головой об пол. Сколько часов он был без сознания, Сокджин не знал, но когда он очнулся, то за окном уже светало. Ночь осталась позади. Она ушла, забирая с собой всё, что было так дорого. Она унесла с собой любовь. Ту самую любовь, которая помогала Джину прощать своему Альфе всё. И ревность, и грубость. Именно на неё была нанизана трогательная нежность, которую Омега испытывал к своему Альфе в момент их сладкой близости. Именно такая бывала во время течек Сокджина. В эти дни забывались все накопленные обиды и недопонимания, боль и слёзы. Всё исчезало. Был только он — ЕГО Альфа, с солнечными искрами в глазах, крепкими руками и ярким ароматом свежемолотого кофе. Джин тонул в нём и выплывал. Умирал и возрождался. Задыхался и дышал. Дышал своим Альфой. Жил ради него. А теперь жить ему незачем. Его Альфа целовал чужие губы, трогал чужие обнаженные тела, позволял ублажать себя. Но более того — он позволил увидеть всё это Джину, и унизил его при других. Этим он убил своего Омегу. Сокджина больше нет. Это не он. Это просто тело без души. Джин поднялся с пола. Его шатало. Он сглотнул горечь, стоявшую поперек горла, и, держась за стены, пошёл в сторону ванной. *** Сокджин любил красоту во всём, даже если это был обычный завтрак. Умытый, и причесанный, он сидел за аккуратно сервированным столом. Перед ним лежало большое красное яблоко, которое он так и не надкусил, и чашка с тёплым кофе. Сокджин машинально его приготовил, но стоило ему вдохнуть аромат напитка, который так сильно напоминал ему запах его Альфы, он не смог к нему притронуться. Джин сел на своё место за столом и уставился в пустоту. Кофе, который стоял перед ним, уже давно остыл, а он так и сидел, словно кукла, и только слабое дыхание давало понять, что в комнате кто-то есть. Щëлкнул дверной замок. Сокджин вздрогнул. Спустя минуту в комнату медленным шагом вошёл Тэхён. Без пиджака. Рубашка расстëгнута, рукава закатаны, в глазах темнота. По комнате поплыл аромат малины, пионов и ещё чего-то ванильно-приторного. От аромата самого Техёна, практически ничего не осталось. Эта ночь стёрла с него то, кем он был, и оставила отпечаток того, кем он стал. Нетрезвым взглядом Тэхён посмотрел на Джина. Он так устал за эту ночь пытаться лепить из себя того, кем он по сути не являлся. Он так хотел вырвать из себя шипы своей ревности, но как он не пытался заливать себя алкоголем и вытравить запах Камелий из мыслей, ничего не вышло. Аромат Сокджина, которого даже и в помине не было рядом, пробивался через всех легкодоступных Омег, которые развлекали его этой ночью. И тогда Техён понял, что это выше его сил. И выше его понимания. Выше и сильнее его борьбы с самим собой. Сокджин у него уже давно под кожей. В его мыслях, у него на губах. Его не вытравить. От него не избавиться. Нет смысла даже пытаться. А надо ли? Того наслаждения, которое Тэхён испытывал, держа в руках это идеальное тело, он никогда и ни с кем не испытывал. Так почему он бежит от этого? Почему так боится потерять себя? Боится подчиниться? Это всего лишь ЕГО Омега. Самый сладкий, самый красивый, самый чистый и самый необыкновенный. Тэхёну больше никто не нужен. Если надо сломать себя, чтобы больше никогда не причинять боли Сокджину, он себя сломает. Если нужно подчиниться, он подчинится. Он прогнётся, он склонит голову перед своей любовью. Всё это Техён собирался сказать Джину, но тот его опередил. — Тэхён, я так больше не могу. Дай мне развод. Тэхён сначала и не понял того, что услышал. Это шутка такая? Какой развод? Но Сокджин смотрел прямо ему в глаза, и во взгляде его была решимость, помноженная на боль. До Тэхёна начало медленно доходить, ЧТО попросил у него Омега. Все слова, которые он собирался сказать Сокджину, растворились. А на место раскаянию пришла злость. — Никогда! Слышишь — НИКОГДА! Ты МОЙ Омега! И я тебя никому не отдам! Рык Альфы. И яркий аромат кофе, который начал вдруг горчить, окутал Омегу с головы до ног. Аура Тэхёна сгустилась, не давая нормально вдохнуть. Сокджин замер. Он знал, что сейчас будет, но слёзы уже бесконтрольно поползли по его щекам. Тэхён сжал свои кулаки, пригвоздив себя к полу. Он попытался ухватиться за отголоски разума. — Боже, Джин-и, не делай этого… Пожалуйста, не плачь. Я не смогу сейчас сдержаться. Не смогу… Но Сокджин не слышал его. Слезы текли и текли по его щекам, наполняя комнату ароматом солёных брызг океана со сладковатым привкусом цветов. Тэхён закрыл глаза и постарался успокоиться. Его зверь, его внутренний Альфа, рвался наружу. Он желал НЕМЕДЛЕННО пометить своего Омегу. Тэхён задрожал и почувствовал, что проигрывает в этой битве разума и животного желания. Он открыл глаза и шагнул в сторону Сокджина. — Ты сейчас так вкусно пахнешь… — Тэхён, не надо… Но Альфа больше не мог противится своей природе. Он быстро пересёк разделяющее их пространство и, схватив Сокджина, прижал его к себе, зарывшись носом в красиво уложенные волосы Омеги. — Тэхён… — Потом. Всё потом. Ты такой теплый. Такой вкусный…. И весь мой. Мой. Только мой… Тэхён провёл сначала носом, потом языком от уха до ключицы. — Тэхён, нет! — МОЙ! И зубы Тэхёна вгрызаются в старую метку. Обновляя. Фиксируя. Клеймя.