Участь Омеги

Джин сладко потянулся, на секунду приоткрыл глаза и снова зажмурился. Ему было тепло, уютно, и он решил ещё немного поваляться в постели. Альфа повернулся на бок, пошарил рукой и, нащупав тёплое ото сна тело Хосока, притянул его поближе к себе любимому. Второй раз он открыл глаза, когда кто-то настойчиво толкал его в бок. — Вставай, соня! Тебе же на работу нужно. Джин потëр рукой лоб. Эту саму работу хотелось послать далеко и надолго, но дела требовали его личного присутствия, и при всём своём желании Джин не мог пропустить поездку в офис. Альфа вздохнул. Хосок, не открывая глаз, продолжал ворчать: — Учти, я больше не буду переставлять будильник. Опоздаешь — твоя вина, — сказал Омега, заворачиваясь обратно в одеяло. Такой милый по утрам. Всегда ворчит. Зато как под ним стонет, если Джин, наплевав на все свои важные дела, решает задержаться дома чуть дольше. Но сегодня Джин между сексом и сном выбрал второе. Они и так почти до рассвета кувыркались. Испробовали всё, и теперь Джин буквально без сил. Нужно опять записаться в зал. Мышцы подкачать ему не помешает. — Эй! — Позвал он Омегу, — Давай вместе позавтракаем? Сделай мне кофе. У тебя он получается особенным. — Ну уж нет, — продолжал ворчать Хосок, — Не сегодня. Я выжат как лимон. Давай как-нибудь сам. Ты меня заездил. Джин усмехнулся. Это ещё кто кого. — Может повторим? — решил он пошутить. Хосок в испуге распахнул глаза. На дне его зрачков плескалась паника. — Шучу, шучу, — поднял руки Джин, показывая, что больше на тело Хосока он не претендует. Омега облегченно вздохнул и повернулся к Джину своей пятой точкой. Альфа завис. Что не говори, попа у Хосока была весьма аппетитная. Подкаченная там где надо, а уж как горячо было внутри этого Омеги… У Джина от таких мыслей дёрнулся и встал. Вот так сразу. И это после весьма бурной ночи. Он сглотнул. Хосок будто что-то почувствовал и, нащупав одеяло натянул его повыше, однако Джина такой расклад не устроил, он словно голодный хищник без предупреждения набросился на свою добычу. Омега пискнул, но ему не дали даже возразить, впившись в губы глубоким поцелуем. Джин уже давно про себя понял, что целоваться он любил, а главное умел, и не хуже своего бывшего мужа. Весь тот опыт, что он когда-то получил будучи Омегой Тэхёна, он сейчас и тренировал на своём, наконец-таки постоянном партнëре. Ему безумно нравилось, что они с Хосоком решили съехаться и больше не тратили впустую время на звонки и встречи. Встречи у них теперь были наоборот — за пределами квартиры. Они выбирались в город, когда хотели сменить обстановку и поужинать в приятном месте. И Альфа, и Омега, оба, оказались домоседами, и когда это было возможно, то по полдня не вылазили из кровати. Хосока не тяготили стены, если внутри них его всегда ждал голодный и ненасытный Альфа. Он уже давно подумывал закончить свою карьеру танцора и хореографа, оставаясь только владельцем танцевальной студии. А на нём их было две. Своя собственная и та, которую Намджун подарил Чимину. Омега переоформил свои документы на Хосока до момента своего возвращения. Сам он пока всё ещё был в Америке и возвращаться назад не собирался. В связи с этим Хосоку пришлось даже нанять себе помощников, и теперь его присутствие было не столь необходимо, как это было ранее. Один из его талантливых учеников, вполне успешно заменял его на должности хореографа, а ещё один шустрый Омега, которого он принял на должность управляющего, неплохо выполнял всю бумажную работу. Поэтому Хосок иногда позволял себе побыть дома дольше обычного. Вот и сегодня у него был план, после особо бурной ночи, где он всего себя отдал ненасытному Альфе, отоспаться и отлежаться. Но не тут-то было. Загребущие руки Джина довольно быстро оказались там, где всё пульсировало от переизбытка чувствительности. Если Джин не остановится, то Хосок скоро ходить не сможет. И это он, с его идеальной растяжкой. Но что он мог поделать, если Джина заводило складывать его буквально пополам, ровняя розовые пятки Омеги с его милыми ушками? Он только и мог что громко стонать, потому как сдерживаться у него больше не было сил. Да и зачем? В квартире они одни. Шумоизоляция идеальная. Вот Хосок и не заморачивался на счёт того, что его голос достигал высшей точки, доставляя Альфе наслаждение от одного только осознания, что это именно он довёл Омегу до почти невменяемого состояния. Капельки пота стекали по спине Джина, когда он, развернув Омегу к себе спиной и поставив его на колени, крепко прижал того к своей груди. Хосок до хруста выгнулся в спине, принимая Альфу в себя целиком и полностью. Размеренные движения Альфы ускорились, и тот, вцепившись своими длинными пальцами в бедро Хосока, с хриплым на выдохе вскриком кончил, в который раз за эти сутки. Альфа и Омега без сил повалились на кровать. Они оба загнанно дышали. Хосок получил своё удовольствие немногим ранее и был весь перемазан следами как своего удовольствия, так и следами удовольствия своего Альфы. — Ты чем там вне дома питаешься? — спросил он, — Залил меня с головы до ног. — Йогуртами я питаюсь. Йогуртами. А что не заметно? Хосок хмыкнул, Джин, блаженно растянувшись на кровати, улыбнулся. День обещал стать замечательным. *** Чимин медленными глотками пил свой утренний кофе. В чашке было больше молока нежели кофеина. Теперь он тщательно следил за своим рационом, потому как совсем недавно, будучи в глубокой депрессии, он практически ничего не ел, что привело к нескольким обморокам. Шуга Чимина отчитал и теперь тщательно следил за питанием Омеги. Чимин не возражал. Ему отчаянно хотелось, чтобы о нём кто-то заботился. Лишённый с детства родительского тепла, он был ненасытен к ласке и любви. Только сам Чимин не понимал этого. Не понимал: почему его словно магнитом тянуло к сильному Альфе. Тянуло к Шуге. Так сильно, что Чимин сам повадился приходить к тому в кабинет, когда Альфа работал. Шуга не возражал. Чимин брал книгу и тихонечко сидел в углу кожаного дивана, пока Альфа совершал звонки, советовался с помощником по поводу составления графиков, что-то набивал на ноутбуке или, плеснув в бокал виски, задумчиво стоял у окна, думая о чём-то своём. Только вот сегодня Шуга отсутствовал, и Чимин не знал куда себя деть. Он думал о том, что ждёт его в будущем и не видел там ничего. В недавнем прошлом Намджун сделал ему предложение, и Чимин уже представлял, как будет появляться в свете, в качестве законного супруга своего Альфы. Представлял, как он с гордостью будет носить обручальное кольцо. Представлял, как Альфа поставит ему свою метку, и Чимин будет им пахнуть. Как родит Намджуну пару детей: Альфу и Омегу. Как будет их воспитывать в тишине загородного дома. А в итоге он находится вдали от родины, без Альфы, без метки, без кольца и без будущего. Чимин вытер тыльной стороной ладони слезу. Он не будет плакать. Он будет учиться жить. У него есть Хосок. Да и не беден он теперь. Намджун о нём позаботился, и Чимин, если захочет, может не работать, на жизнь ему всё равно хватит. Вот только мысли эти не грели. Чимину отчаянно хотелось свою семью. И ещё его пугало, что теперь, в своих мыслях и снах ему вместо Намджуна стал являться образ Шуги. С той самой его улыбкой. Альфа улыбался редко, но когда он это делал, у Чимина замирало сердце, настолько Шуга в этот момент был притягательным. Но Чимин даже под страхом смерти, не признался бы, что он начал хотеть этого Альфу. Хотеть так, как обычно Омеги хотят Альф — до сладкой дрожи в коленях. Вот буквально вчера, Чимин проснулся со стоном и понял, что прямо во сне получил удовольствие, потому как ему пригрезились крепкие руки Шуги, которые трогали там, где сам Чимин себя трогать не решался. Омега вспомнил свои игры с Намджуном и понял, что ему теперь будет этого мало. Он повзрослел окончательно, и тело начало требовать близости. Не руками и не наполовину, а по-настоящему. До самой глубокой глубины. «Интересно, а у Шуги большой?» — подумал Чимин и сам себя мысленно хлопнул по лбу. Ну о чëм он думает! Только что оплакивал Намджуна и свою судьбу и вот уже другого Альфу представил практически в себе. Чимин сжал коленки. Так не годится. Совсем не годится. В кухню неторопливо зашёл Юнги. Омега не проживал с ними постоянно, предпочитая уезжать в коттедж своего Альфы. Однако Юнги очень скучал по своему брату и старался навещать их как можно чаще. Всё-таки связь между близнецами давала о себе знать. Юнги остановился на пороге, незаметно разглядывая Чимина. Он уже давно составил своё личное мнение о последнем Омеге Намджуна, и оно было самым положительным. Чимин ему явно нравился. Вот этой своей детской непосредственностью, хрупкостью и тем как тянутся к его брату, словно цветок к солнцу. Было видно, что Чимин искренно переживает об утрате Намджуна. И что в заботе нуждается, тоже было видно. — Привет, — нарушил молчание Юнги. — А что, брата нет дома? — спросил он. Чимин вздрогнул. Он так задумался, что даже не слышал, что кто-то зашёл в комнату. Он отодвинул свою чашку с недопитым кофе и посмотрел на того, кто был так похож на Шугу. Только у Шуги плечи были шире, да и сам он весь был выше и крупнее брата. Кроме того Юнги красил свои волосы в каштановый оттенок с легкой рыжиной, тогда как Шуга сохранял свою природную черноту. Но взгляд у братьев был очень похожим. Цепким, внимательным. Чимин смущался, когда Шуга так на него смотрел. И в два раза больше смущался когда на него смотрел Юнги. Всё же они сильно похожи. Чимина это до сих пор не переставало удивлять. В их мире близнецы были редкостью. Юнги ждал ответ на свой вопрос. — Он уехал по делам, но обещал скоро вернуться, — тихо проговорил Чимин. Он чувствовал себя не в своей тарелке, потому как ещё ни разу не оставался с Юнги наедине. Тот кивнул головой, прошёл в глубь кухни и открыл холодильник со словами: — Вчера Шуга привозил пирожные. Которые с заварным кремом. Они ещё остались? Чимин попытался сосредоточиться на вопросе. — Да, остались. На верхней полке посмотри. — Да тут совсем нетронутая упаковка! Ты что же, совсем их не ел? — повернулся Юнги к Чимину. — Брат для тебя старается, сам-то он сладкое не любит. Чимин грустно улыбнулся. — Но и я его не ем. Мне же фигуру нужно соблюдать. — Фигуру? — Юнги скептически оглядел Чимина. — Эту что ли? — ткнул он указательным пальцем в выпирающие ключицы Чимина, — Там и соблюдать нечего. Одна кожа да кости остались. Скажу брату, что бы купил к тебе утяжелители, а то ветер дунет и тебя неровен час унесёт. Омега невозмутимо достал коробку с пирожными и, открыв упаковку, положил себе в тарелку сразу два. Он не стеснялся своего аппетита. Чимин видел какими порциями ест этот Омега, и что всегда на десерт берет себе сладкое. А главное, на его фигуре это нисколько не отражается. Чимин вздохнул. Он не такой. Стоит ему пару дней позволить себе поблажки, как стрелка на весах неумолимо прибавляет несколько кило. Чимин следил за тем, как Юнги насыпает в свою чашку две ложки сахара с горкой, как мажет хлеб маслом, а сверху кладёт огромный ломоть ветчины. Чимин сглотнул. Он вдруг ясно осознал, на сколько все это время был голоден. Юнги невозмутимо поставил тарелки на стол, а потом придвинул всю эту роскошь к Чимину. — Я уже поел, — пояснил он, — это всё для тебя. Брат просил позаботиться о тебе, потому как сам не знает, что нужно нам Омегам, для хорошего настроения. И беспокоится он не зря. Сидишь тут над своим жидким кофе и пытаешься раствориться в пространстве. Мой брат любит упругие попки, а ты костями гремишь. Давай наворачивай, — добавил он, придвинув тарелки ещё ближе к Чимину. Тот с опаской посмотрел на огромный бутерброд. Юнги видя его колебания хмыкнул. Потом достал вилку и нож, и не стесняясь Чимина, залез к нему в тарелку и порезал содержимое на маленькие кусочки. — Прости, я забыл как птичек надо кормить. Они же едят по зернышку в день. Считай, что это твои зернышки, бери вилку и клюй, — проговорил Юнги, протянув Чимину столовые приборы. Тот ухватился за вилку как за спасительный круг. С опаской наколол один кусочек ветчины и положил себе в рот. Вкус был восхитительный. Мясо так и таяло на языке. Чимин зажмурился и начал жевать. — Вот и хорошо, — одобрил его действия Юнги, — а то вздумал на своих голодовках сидеть. Пока Чимин пробовал осилить порцию еды, Юнги сделал вторую чашку кофе и присел рядом за стол. Он взял одно пирожное и засунул себе в рот сразу половину. Потом довольно заурчал. — Шуга знает какие самые вкусные, — сказал он, облизывая пальцы. Чимин перестал жевать и с восхищением следил за тем, каким раскрепощëнным и довольным жизнью был этот Омега. Вот ему бы так. Жить и не заморачиваться. Юнги запихнул в себя остатки сладкого, а затем потянулся за салфеткой. Кофта с высоким воротом сползла на плечо и Чимин так явно увидел уродливый фиолетовый шрам проходящий через всю ключицу и спускавшийся куда-то ниже. Он застыл с вилкой в руках. Чимин понял, что это за шрам. И вспомнил какой вопрос он хотел задать Юнги. Сейчас или никогда. — Скажи мне, пожалуйста, что именно произошло между тобой и Намджуном? — спросил он без предисловий. Омега вздрогнул. Он тщательно вытер руки салфеткой, потом поправил воротник у кофты и только тогда посмотрел на Чимина. — Тебе это действительно интересно? Иногда, прошлое нужно оставить в прошлом. Тем более, Намджуна уже нет с нами. — Я хочу знать, — настоял на своём Чимин. Юнги смотрел на него не мигая. Чимин выдержал этот взгляд. Два Омеги одного Альфы. Один его ненавидел, второй любил. Один едва выжил, второй пытается выжить сейчас. — Ну хорошо, — сказал Юнги, — я расскажу. В конце концов, даже такие монстры как Намджун, имеют право на прощение.