Туман: Тени в дымке

      — Похоже, у меня нет части воспоминаний, причём очень большой. А судя по тому, что мне всегда казалось, будто я помню себя отчётливо, моя память ещё и «подправлена».       Что?! Как такое возможно?.. После такой новости даже то, что творится с А-Чжанем, временно отходит на второй план. Несколько мгновений Сичэнь просто смотрит в лицо подруге расширившимися глазами, а потом просит непослушными губами:       — Поясни…       А-Чэн встряхивает головой, собираясь с мыслями. Хуань накрывает её кисть, всё ещё переплетённую с его, другой рукой и мягко поглаживает тыльную сторону узкой ладони, унимая лёгкую дрожь.       — Понимаешь, джамбэй и та игра, в которую мы играли тогда, в библиотеке… В общем, я не знаю, откуда я про них знаю.       Инь растерянно щёлкает пальцами, пытаясь подобрать слова, но он, кажется, и так понимает:       — Как с тем горящим растением?       — Да! — бледных губ касается благодарная улыбка — Было странно чувствовать такое, поэтому я решила найти в интернете информацию про них, и… Ничего. Вообще. Напитка с таким названием нигде нет — выскакивает только какой-то барабан, а с игрой вообще полный раздрай, и ни одной с хоть более-менее похожими правилами. И когда я это осознала, начала увязывать с другими странностями.       А-Чэн рассказывает, как много лет её личность была как бы раздвоена:       — Я называла эту часть себя оно. Она всегда была неотделима от моей личности, но я долгое время не могла это признать, но, что гораздо важнее, не могла понять, откуда она во мне взялась. Теперь я уверена, что сформировалась в результате того опыта, который у меня забрали.       А после пересказывает свой сегодняшний сон, ставший связующим звеном, главной причиной мыслей о вмешательстве в память:       — Всё так реалистично. И этот образ… Я точно знаю, что знаю его до последней черты, но стоит о нём подумать, всё словно расплывается, как отражение в воде во время ливня.       Это… поразительно. Рассказ сбивчив, но по-своему логичен. Сичэнь верит Инь. Вот только:       — Кто мог стереть твою память да ещё и таким образом, чтобы заполнить лакуны сфабрикованными воспоминаниями настолько грамотно, что ты годами не замечала подмены? И зачем ему было это делать? А главное, как он сумел устроить всё так, что никто из окружающих за всё это время ни разу не дал тебе наводку, умышленно или случайно?       Ваньинь дёргано усмехается:       — Хотела бы я знать. — а затем, помолчав немного, с уверенностью добавляет — Но к этому наверняка причастна Мадам Юй: когда у меня появились эти электрические ожоги, в мыслях возникла ассоциация с ощущениями от ударов цзыдянем, а ведь я не помню, чтобы хоть однажды испытала их на себе.       Желваки сводит сильная судорога, но Сичэнь справляется с ней, чтобы произнести:       — Это объясняет, почему надо было возиться с твоей памятью, вместо куда более простого и надёжного убийства. Тем более, она жила достаточно близко к тебе, чтобы правильно подобрать фэйки. — переведя дыхание, он спрашивает — Может, попробуем узнать больше о горящей траве? Зайдём, конечно, сильно издалека, но хотя бы прикинем, какими знаниями надо было обладать, чтобы её использовать, в каких кругах вращаться. Или есть более обнадёживающие зацепки?       Инь задумывается на минуту.       — Так или иначе, стоит попробовать. А насчёт других зацепок… Вэнь Цюнлинь, возможно: он так странно смотрел на меня вчера, и эти ощущения… В любом случае, подобраться поближе к династии Вэнь лишним не будет. — она ещё недолго раздумывает, после чего вдруг хлопает себя по лбу — Как я сразу не подумала, домик твоей матери!       Воздух в лёгких мгновенно кончается.       — Первое видение, скорее всего, было, когда я там упала в обморок, только я тогда сглупила, приняв его за сон. А ещё… — А-Чэн крепко сжимает его руки в своих — Я не знаю, имеет ли это отношение ко мне, но ты однозначно должен узнать: за секунду до того как началось видение, когда её чувства, которые я ощутила, достигли пика, я словно увидела неясную тень, призрака.       В сердце что-то ломается. Подруга стискивает Хуаня в судорожных объятьях. Он мёртвой хваткой вцепляется в её плечи, его слёзы льются ей за шиворот.       — Я, я думал, душа уничтожена. — шёпот на грани слышимости — Она ведь не ответила на призыв. Ни разу…       … из тысяч.       — А что если душу пытались уничтожить, но она сумела ускользнуть, и её вместо этого как-то заперли? А на призыв она не могла ответить потому что в мир живых ей проход тоже закрыт или…       — Или мама не может определить, кто конкретно её зовёт, и боится, что это старейшины! — Хуань резко вскакивает, принимаясь метаться по комнате, пока заклинательница на всякий случай перепроверяет исправность глушащего талисмана, — Ты же дважды воспользовалась тёмной энергией на ночной охоте, А-Чэн. Значит, от тебя должно было ей фонить. Обычный заклинатель таких крох вовек бы не почувствовал, но вот дух… И так она поняла, что ты никак не можешь принадлежать к ревнителям правил, и попыталась с тобой связаться!       Лишь усилием воли он удерживает себя от того, чтобы сей же миг не вскочить на Шоуюэ и не помчаться проверять догадку. Слёзы бесконтрольно катятся по щекам, а глубоко внутри начинает разбирать смех.       — Давай прямо сейчас найдём, как можно применить тёмную ци, чтобы не оставить следов. А когда вернёмся, разведаем обстановку и продумаем детали плана, чтобы со стопроцентной вероятностью не допустить, чтобы старейшины вышли на неё, а за одно и на нас. Я уверена: она бы безумно гордились тобой, если бы знала о нашем заговоре. И уж точно хотела бы, чтобы мы довели его до конца, а значит, в том числе приложили все усилия, чтобы удержать его в тайне.       Хуань быстро осушает глаза рукавом. Какая же А-Чэн всё-таки эмпатка, хоть и сама не понимает этого.       — Где твой телефон?