Когда приходит время собираться на все эти официальные мероприятия, голова уже раскалывается от обилия информации и расчётов, но созревший набросок плана с лихвой компенсирует это. Нефрит к этому времени успевает взять эмоции под контроль, лишь по возможности избегает прямого зрительного контакта с посторонними. Инь почти не выпускает его руки. По-прежнему странно, даже неловко вот так сжимать точёную ладонь, поглаживая большим пальцем её тыльную сторону, но Хуаню это нужно, а значит на всё остальное плевать. И рефлексировать на тему правильности-неправильности тепла, возникающего в груди, когда он переплетает их пальцы, не время. Главное вовремя ослаблять хватку — переломы запястных костей этому чуду уж точно ни к чему, тем более сейчас, — и одёргивать себя, чтобы не занервничать от летящих на них как стервятники на падаль лукавых взглядов: люди, недавно совершившие три поклона по собственному желанию, милуются — подумаешь, невидаль.
Но один взгляд всё же отличается от остальных: внимательный и как будто оценивающий. И бросает его никто иной как Вэнь Сюй. Ваньинь виделась с ним до этого, и тогда он тоже вроде как присматривался к ним с Сичэнем, но гораздо меньше — это вполне тянуло на прикидывание, чего ожидать от новых гостей, но не более того. Так, почему произошла перемена? Вчерашняя драка? Возможно. Тем временем объект раздумий заклинательницы улучает момент, когда поблизости не вертятся любопытные уши, и приближается.
— Цзеу-Цзюнь, госпожа. — он соединяет руки перед собой в жесте уважения — они отвечают тем же.
В это время А-Чэн незаметно втягивает носом воздух — лечебные травы, причём те, что используются для мазей, заживляющих ранения! А ведь Наследник Вэнь не целитель и не ранен. А вот от Вэнь Цин, когда Инь направлялась сюда, вышел какой-то адепт с перевязанной ногой. И Вэнь Сюй немного опоздал: вероятно, зашёл к целительнице сразу после того парнишки. И до этого старший сын Главы Вэнь всегда был пунктуален, значит не исключено, что пришёл он раньше и просто ждал, пока они останутся наедине, чтобы поговорить. Теоретически мог, конечно, зайти и за каким-нибудь лекарством, а ждал, пока целительница освободится и приготовит его, в пользу чего говорит болезненный вид. Да только вид этот был таким же болезненным как минимум с самого их с Хуанем приезда в Безночный Город, то есть маловероятно, что необходимость в лекарстве возникла неожиданно, и его пришлось срочно делать прямо перед официальным мероприятием с гостями из других орденов, чтобы опоздавший потом подставлял голову под такой подзатыльник, что даже Мадам Юй позавидует.
— Молодой Господин Вэнь. — отзывается Нефрит — Чем обязаны?
— Мне доложили о вчерашнем происшествии. — Ваньинь внутреннее напрягается — Думаю, никому из нас нет нужды раздувать конфликт. Так как это не было нападением — вызов на дуэль был брошен и принят — и никто не пострадал серьёзно, мы можем просто забыть об этом.
Он замолкает, но явно хочет сказать что-то ещё, поэтому его собеседники не нарушают тишину.
— Я понимаю, что жестокость по отношению к Цюнлиню вам не нравится, однако наш глава в первую очередь ценит силу и часто прибегает к радикальным методам, поэтому, если вы хотите искоренить подобное, боюсь, вам придётся завоёвывать наш орден и устанавливать здесь свои законы.
Подавив желание спросить, как же в ордене с таким культом силы вырос Вэнь Чао, Инь склоняет голову.
— Я поняла вас, Молодой Господин Вэнь. Благодарю, что не стали разжигать конфликт.
В этот момент взгляд цепляется за волос на плече парня: гораздо более мягкий и длинный, чем его собственные, и другого оттенка. Соединяет руки в прощальном жесте девушка уже машинально. В толпе это запросто может быть обыкновенной случайностью, но заметку в голове себе сделать всё-таки стоит.
В целом сборище проходит привычно бесцветно, но всё же одна новость удивляет: у состязания будет второй этап, и не абы какой, а настоящая охота на нечисть под защитным куполом. Внезапно введённое Кланом Вэнь новшество не может не казаться подозрительным, но тем не менее сама его идея будоражит.
Оставшийся день проходит без особых происшествий, но Ваньинь замечает большую концентрацию вооружённых сил, а Сичэнь, когда она делится с ним своим наблюдением, не без тревоги подтверждает, что во все его предыдущие визиты их было меньше, а также вспоминает, что бездонный омут, прежде чем появиться в озере Билин, в последний раз отметился именно в Ордене Вэнь.
Вечером Хуань решает позвонить своему парню, а заклинательница попробовать поупражняться с электричеством. Чтобы найти в землях Вэней подходящее для этого укрытие, приходится поплутать, но гораздо меньше чем Ваньинь ожидала: она просто доверяется интуиции, и та вскоре приводит вглубь сада, из которого заклинательница намедни стащила гранат, в эдакий зелёный коридор — растения обвивают металлический каркас из соединённых арок или просто спадают длинными гибкими веточками с его горизонтальных прутьев. А-Чэн медленно крадётся там, внимательно осматривая сочную завесу, пока взгляд не цепляется за один её участок. Девушка притормаживает, а затем и вовсе останавливается, вплотную приблизившись к странному месту. Сперва она даже не может сказать, что конкретно привлекло внимание, но приглядевшись к шевелению листвы, осознаёт: здесь колыхание сильнее чем на протяжении остального коридора.
Ещё раз удостоверившись, что вокруг нет ни непрошенных свидетелей, ни скрытых камер, Инь слегка отодвигает несколько веточек, чтобы заглянуть за них, оставаясь при этом в тени: её взгляду открывается укромный уголок, отделённый от остального мира коридором, в котором сейчас стоит девушка, с одной стороны и высокой оградой, прутья которой по самые пики, острые даже на вид, скрыты за ядовитыми лианами и ползучими растениями, похожими на обзаведшуюся густой листвой колючую проволоку, с другой. Ни следа живой души, даже тень не мелькнёт в окне заброшенного павильона. Заклинательница примеривается, посмотрев вот так ещё с нескольких точек, и, выбрав ту, в которой обзор из строения, если там всё же кто-то есть, будет хуже всего, проскальзывает за изумрудный занавес.
Тщательно поправив тонкие ветви, она перво-наперво пробирается к павильону, сперва пригибаясь к травяному ковру за буйно разросшимися без стрижки кустами дикой розы, потом кувырками перебираясь от одного декоративного камня к другому, и резко заскакивает внутрь с обнажённым мечом, максимально распахивая дверь, за которую тут же заглядывает, и, убедившись, что за ней никто не притаился, изучает остальное помещение. Две полузакрытых уже давно прохудившимися и пропылившимися насквозь плотными шторами пустые ниши с колоннами друг против друга. Окружённый двумя скамейками со свитыми из лаконичного деревянного кружева спинками и двумя плетёными креслами овальный столик человек на шесть. Стеллаж с одетыми в красивые яркие переплёты книгами. Подвесные цветочные горшки, в которых нет растений. Давно переставший работать и высохший комнатный фонтанчик. На полу более тёмным деревом выложены простые узоры, панорамная фреска делает из стен уходящий к пикам далёких скал тропический лес, потолок удивительно живо расписан под звёздное небо, на котором рождается сверхновая. А что, это местечко неплохо подойдёт для секретных занятий.
Какая-то смутная тревога вьётся на краю сознания, но Ваньинь, ещё раз осмотревшись для верности, отбрасывает её и садится на пол, вынимая из кармана фонарик. На этот раз, после нескольких попыток выбросить из прибора энергию, удаётся на миг добиться мигнувшей лампочки, но сразу после этого заклинательница теряет контроль над заряженными частицами, и они весело прыгают обратно. А рассеивание даётся ощутимо легче чем в прошлый раз: даже получается добиться главной цели. Только вот брызнувшие врассыпную заряды слегка обжигают лицо и кисти, в придачу поставив волосы дыбом, а мир вокруг сразу же принимается плыть и пульсировать. Заклинательница едва успевает подставить предплечье, чтобы не приложиться головой об пол.
Дождавшись, пока перестанет шатать и звёздочки перед глазами успокоятся, она выбирается на улицу, но уходить отчего-то не торопится. Свежий воздух вскоре окончательно прочищает голову, а тишина, разбавляемая лишь журчанием воды с отдалённым пением птиц и пейзаж дарят умиротворение. Здесь везде царит печальное спокойствие, словно мир вокруг забытого павильона застыл в ожидании чего-то. Не удержавшись, Инь опускается на траву у реки, проскальзывающей из внешнего мира, изгибисто расчертив пространство надвое. Ледяная вода успокаивает растревоженные тренировкой электрические ожоги и ещё отдающиеся несильной болью свежие шрамы, растворяет пропитавший кожу палящий жар солнца Цишань Вэнь, смывает поселившийся во рту горький привкус, принося вместо него отдающую лёгкой сладостью свежесть и приятную ломоту в зубах. Поднявшись, девушка подбрасывает вверх пригоршню воды и с беззвучным смехом кружится среди сияющих капель, откинув голову. Перед глазами летит нефритовая карусель сросшихся раскидистых крон, делающих этот уголок полностью невидимым даже с воздуха. А-Чэн охватывает эфемерное дежавю, и она делает в голове зарубку об этом.
Неожиданно хрустнувшая под чьей-то ногой совсем неподалёку ветка мигом разрывает в клочья беззаботность момента. Не медля, Ваньинь бросается в павильон, на бегу освобождая из ножен Саньду: звук раздался как раз со стороны живого коридора, значит сбежать незамеченной уже не удастся. Оказавшись внутри, заклинательница быстро затаивается в одной из ниш, наконец понимая, что взволновало её перед тренировкой: на росписях ни кусочка облупившейся краски, а на обложках книг ни намёка на рассохшиеся корешки или поблекшие цвета. Проходит всего несколько секунд прежде чем в дверь, дико озираясь, влетает белый как полотно Цюнлинь. Когда он, немного продвинувшись вглубь помещения, оказывается к ней спиной, Инь стремительно выскакивает из своей засады, намереваясь помягче оглушить юношу, но тот вдруг резко разворачивается к ней, в первый миг заставляя отшатнуться: смолянистый взгляд полыхает яростью, стиснутые зубы оголяет оскал, ноздри хищно раздуваются, тонкие черты разом заострились, осанка налилась сталью. И нападает он резко, точно, агрессивно. Заклинательница под градом ударов первые пару минут еле успевает маневрировать, вовремя выставляя блоки, но скоро отходит от шока и контратакует, правда, в отличие от своего противника, принципиально не метит в опасные для жизни точки. Они носятся взбесившимся чёрным смерчем, каждую секунду пытаясь достать друг друга клинками, пока с Инь во время особенно лихого манёвра не слетают тёмные очки на пол-лица, а меч Вэня в следующее мгновение не подцепляет кепку успевшей отшатнуться с траектории рубящего удара снизу заклинательницы.
— Ох… — чёрные глаза округляются, оружие с протяжным звоном ударяется о ступени крыльца, выпав из в миг обмякшей руки — Я н-не сделал тебе больно? Прошу, прости: я… Я принял тебя за шпионку…
Кроткий испуганный взгляд, тихий сбивчивый голос — жутковатая трансформация оставила его так же внезапно как и захватила. Не выпуская недавнего противника из виду, Инь подбирает очки, отделавшиеся слегка поцарапанной оправой, и кепку.
— Ой. — Цюнлинь виновато поникает, увидев чуть ли не от самого основания распоротый козырёк — Прости… Я заплачу тебе за неё.
— Плевать: она не дорогая. — пожимает плечом Ваньинь — Скажи лучше, что ты здесь делаешь?
— Я прихожу сюда, чтобы побыть наедине, это, вроде как… — он смущённо опускает глаза, запнувшись.
— Твоё тайное место? — девушка постепенно успокаивается.
— Ну, шицзэ знает о нём, но приходит сюда только когда я срочно нужен или чтобы предупредить об опасности.
— Похоже, она уважает твои личные границы. — не то что некоторые.
Губ юноши касается прозрачная улыбка:
— Да. Цин-цзэ может показаться грубой, даже авторитарной, но если вникнуть, ты поймёшь, что это не пустой деспотизм: она просто привыкла брать на себя ответственность и, к тому же, много знает.
Отзвучавшую фразу сменяет молчание, неловкое, но не сказать чтобы неприятное. Ухватив за хвост самую насущную из блуждающих по мозгу мыслей, Инь первой прерывает его:
— Я могу поискать себе другую нору, если эту застолбил ты.
— Не надо. — впервые за их немного сумбурный разговор Цюнлинь вскидывает голову и заглядывает девушке прямо в глаза — Я прячусь здесь в основном от нашего Главы, Вэнь Чао и их людей. А против твоего присутствия ничего не имею. Тем более, в павильон я нечасто захожу: слишком уж в нём грустная атмосфера — в этот раз просто чужое присутствие смутило.
— Хорошо. — Ваньинь не особо понимает, что сказать, сформировать удаётся только разрозненные слова — Спасибо.
Вэнь смущённо опускает ресницы, на его щеках проступают милые ямочки. Не хотелось бы использовать его в своих целях, но ведь заклинательница пока не может сказать с уверенностью, враг перед ней, друг или нечто иное. Зато может пообещать себе, что если этот человек не причастен к витающей в воздухе угрозе, она сделает всё, чтобы он не пострадал.
— Эм, я, наверное, пойду. — произносит Ваньинь, поняв, что молча стоит в раздумьях уже с минуту.
— А… Тогда пока. — Цюнлинь делает неловкое движение рукой, словно хочет помахать на прощание, но в последний момент тушуется, а потом бросает на непослушную руку взгляд, сопровождаемый бледной стеснительной улыбкой.
— Пока. — посмотрев на него в последний раз, девушка сквозь листву заглядывает в живой коридор и просачивается между гибкими зелёными ручейками, чувствуя, как неотрывно глядят ей вслед.
Вернувшись в комнаты, Инь рассказывает Хуаню о сегодняшней встрече. Он внимательно смотрит ей в глаза и время от времени кивает, а потом задумчиво спрашивает:
— Значит, догадка о забытой связи между вами подтверждается?
— Хм, — Инь немного хмурится, размышляя — теоретически да, при условии, что память «подправили» нам обоим или он по какой-то причине боится поднимать тему нашего общего прошлого, но я вообще не помню, чтобы до этого хоть раз была в Безночном Городе, и, если честно, слабо понимаю, как в принципе работает эта замена воспоминаний в плане взаимодействия с остальным миром. Я попробую поискать информацию и спросить об этом Фэнмяня, а пока не хочу тыкать пальцем в небо.
После этого Чэн спрашивает, есть ли у Цзеу-Цзюня новости. Его лицо делается пасмурным:
— Да: Глава Вэнь собирается с военачальниками и подолгу что-то обсуждает с ними. Но главное, когда я сегодня мельком увидел его, уловил едва различимый отголосок тёмной энергии, и она подозрительно похожа на ту, что я чувствовал, когда мы с А-Яо летели в Облачные Глубины той ночью и во время поисков улик в заброшенной деревне.
Заклинательница моментально подбирается:
— Думаешь таинственным покровителем Сюэ Чэнмэя может быть Вэнь Жохань? — уточнять насчёт грядущей войны даже смысла нет.
Нефрит кивает.
— Я уже предупредил Главу Цзян и велел А-Яо с ребятами тайно запасать ресурсы. Как только вернёмся в Облачные Глубины, начнём укреплять орден и усилим разведку.
Ночь проходит тревожно. Устав ворочаться, изредка проваливаясь в беспокойную дремоту, Ваньинь поднимается за несколько часов до рассвета, решив потренировать магию электричества, пока время есть. Сичэнь тоже встаёт и уходит с ней:
— Время зажимает нас всё больше. Если я буду подкидывать тебе ци, ты сможешь добиться нужного результата быстрее.
Когда жалящие фиолетовые искры заполняют меридианы, места для душевных метаний не остаётся, да и атмосфера успокаивающе действует на обоих. Родная прохладно-тёплая энергия долго не даёт устать — с её помощью А-Чэн наконец разряжает поле равномерно, не навредив ни себе, ни Хуаню, а ещё догадывается попытаться «выпить» электричество из фонарика не мгновенно, как пробовала с молнией, а постепенно, и это срабатывает! Под конец тренировки даже выходит пропустить его через себя, сохранив часть не рассеявшимся, и выпустить маленьким трескучим всполохом с другой ладони. Жжение внутри — ерундовая цена за такое чудо.
Дождавшись, пока А-Чэн более-менее оклемается, Хуань оставляет её отдохнуть ещё немного, а сам отправляется собрать целебных трав на противоположный берег реки. Любуясь фресками, заклинательница замечает, что случайно повредила один маленький фрагмент. В этот момент с улицы доносятся голоса, в принадлежащем собеседнику Нефрита сперва звучит удивление, но оба общаются вполне дружелюбно. Вскоре в павильон заглядывает Вэнь Цюнлинь.
— Привет. — негромко говорит он с застенчивой улыбкой, а проследив направление взгляда девушки, приподнимает брови — Оу, как так?
— Я нечаянно задела, когда мы с Сичэнем тренировались. — морщится она — Жаль, конечно: так красиво было.
— Не переживай, я сейчас попробую исправить.
Присев на колено рядом с покорёженной частью рисунка, юноша жестом фокусника извлекает из голенищ сапог и потайных карманов несколько профессиональных кистей и компактных ёмкостей с краской и принимается за работу. Он сейчас такой сосредоточенный, одухотворённый, кажется, даже дыхание затаил. Только свет бликует на длинных полусобранных прядях. Глядя на это, А-Чэн задумывается, не мог ли на плече Вэнь Сюя вчера быть такой же волос — мог бы, во всяком случае, он действительно похож. Осторожно приблизившись, Инь вдыхает лёгкий аромат, исходящий от красно-бежевой формы — мускус и костёр. Так всегда пахло от Первого Молодого Господина Вэнь. Несколько минут спустя фреска снова безупречна.
— Ого! — вырывается у девушки; она тут же хитро прищуривается — Теперь понятно, благодаря кому время не испортило пейзаж. А за книгами тоже ты присматриваешь?
Зардевшись, Цюнлинь кивает и тихонько признаётся:
— Я ещё граффити рисовать умею, но не так хорошо как… — чуть вздрогнув, он заминается на несколько секунд, после чего скомкано договаривает — как человек, который меня этому научил.
Ваньинь с сомнением смотрит на него, однако решает не расспрашивать: наверняка будет увиливать от ответа. Вместо этого она немного переводит тему:
— Не боишься, что сюда однажды забредут те, от кого ты прячешься, и им это покажется странным?
Вэнь разводит руками:
— Боюсь, но тем не менее. Шицзэ на меня ругается: говорит, глупо вот так обнаруживать себя. — юноша улыбается с печалью в глазах — Я и сам знаю. Но иначе не могу. К тому же, никто, кроме неё и Сюя-гэ, не знает, что я рисую.
— Я согласна, что здесь твоё чувство прекрасного идёт в ущерб здравому смыслу. — откровенно признаётся Ваньинь — Но у этого всё же может быть плюс: если сюда всё-таки занесёт нежелательных индивидов и они что-то заподозрят, ты по начавшимся поискам таинственного читателя-художника поймёшь, что надо держать ухо востро, а не столкнёшься с ними внезапно, как со мной в прошлый раз.
— А-Нин! — обрывает разговор требовательный оклик Вэнь Цин — Скоро подготовка ко второму этапу состязаний — если не выйдешь отсюда прямо сейчас, тебя потеряют.
— Пожалуй, нам всем и правда пора. — произносит появившийся на пороге Сичэнь, смотря время на телефоне.
Все четверо выбираются через верх — оказывается, там всё же есть проход — по крепким даже у макушек деревьям, то и дело изворачиваясь, чтобы проскользнуть в отверстия между сросшимися ветвями, и уклоняясь от летящих в глаза листьев, но Вэни потом спускаются в общий сад, а Инь с Хуанем прямо с крайнего дерева улетают на мечах.
***
Проводив их настороженным взглядом, Вэнь Цин оборачивается к диди и на грани слышимости спрашивает:
— Не ревнуешь? — в её голосе проскальзывают напряжённые нотки.
А-Нин слегка качает головой:
— Это было ради ребёнка и, сама понимаешь…
Целительница кивает. Её плечи немного расслабляются.
***
Сичэнь распахивает глаза среди ночи, в первый миг не понимая, во сне или наяву раздался чей-то болезненный вскрик. А потом из гостиной доносится жалобный стон. Призвав Шоуюэ, заклинатель подкрадывается к двери и, льня к стене, настороженно выглядывает в проём, но видит только беспокойный силуэт, выгнувшись дугой точно его удерживает некто незримый, разметавшийся по дивану. Не медля больше, Хуань подбегает к подруге, тревожно всматривается в мертвенно бледное лицо. Из крепко зажмуренных глаз Ваньинь рекой текут слёзы.
— А-Чэн… — тихонько зовёт он, мягко касаясь её плеча.
Судорожно мотающаяся туда-сюда голова внезапно останавливается, и в кисть до хруста костей вгрызаются острые зубы. Гранатовые ручейки заливают простыню, но парень не обращает внимания — он гладящим движением стирает с искажённого беззвучным криком лица дорожку слёз и прижимается узором лобной ленты к покрытому испариной лбу.
— А-Чэн, это я. Ты в безопасности.
Она дёргается всем телом, резко открывает глаза и, подорвавшись, принимается слепо шарить рукой по столику. Заметив уже знакомый пузырёк, Нефрит с долей нерешительности подвигает его к Инь — та мгновенно вцепляется в упаковку мёртвой хваткой и, дёрнув её к себе, на ходу срывая крышку, дрожащей рукой высыпает в ладонь целую горсть таблеток. Сичэнь тут же накрывает её руку своей, не позволяя проглотить. Девушка пытается вырваться, но он прижимает её к себе свободной рукой и размеренно произносит на ухо:
— Тшш, это был сон. Тебя никто не изнасиловал. И не изнасилует: я не позволю.
Ваньинь всхлипывает и судорожно обвивает его руками, рассыпая ненужное лекарство, подставляется под нежные поглаживания, а отстранившись спустя несколько минут, наконец смотрит осмысленно. И замечает след своего укуса. Тронувшая было её губы призрачная улыбка моментально превращается в испуг.
— Пустяк. — Хуань успокаивающе проводит по влажным от пота и слёз волосам — Пойдём со мной.
Заклинатель посылает на дверь с окном запирающие талисманы и осторожно берёт подругу на руки. С противозачаточными они разберутся позже — её состояние сейчас важнее. Над ухом раздаётся удивлённый выдох, а в следующее мгновение голова А-Чэн приятной тяжестью ложится на плечо. Вернувшись в спальню, Нефрит укладывает её на постель и опускается рядом. Инь обрабатывает его ранки антисептиком и перевязывает платком, а потом укрывает их обоих пледом. До чего приятно обнимать её.
