Искусство и ремесло писать

      В Мифотворчестве¹ мы разобрали, что МС — это аватара автора в художественном произведении. И проблема заключается не в том, что автор описывает себя, а в том, что он описывает автора — всемогущего в данном мире существа. Из-за этого неизбежно вылезают злоупотребления.       Но если автор — не ГГ, то кем является автор в произведении? В общем-то, всем миром. Каждым персонажем, каждой локацией, атмосферой, философией, правилами мироздания — всем. Кроме, пожалуй, ГГ, который является точкой ассоциации для читателя.       Возможно, у филологов для этого явления есть собственное название, но я, как обычно, изобретаю велосипед и гордо называю его по-своему. Точка ассоциации — это ракурс, с которого подаётся мир и история, это место, с которого читатель смотрит на всё происходящее.       Самая распространённая точка ассоциации — это ГГ. ГГ, который нарочито похож на свою целевую аудиторию (ЦА). Обычный подросток, обычная девочка-подросток, обычный студент, обычный офисный планктон, обычная домохозяйка... Ничем не примечательное имя, обычные проблемы для данного слоя населения, простота ассоциации для ЦА.       Всю мощь этот приём раскрывает в жанре «попаданцы», когда ГГ попадает в какой-то неизвестный мир или прошлое, и автор с полным правом описывает все нюансы, непонятные современному человеку. Из-за чего «вливание» получается более качественным и ярким.       Но у этого способа есть одна проблема — невозможно создать яркого, выдающегося ГГ.       В таком случае используется комбинация ГГ — яркий, харизматичный, отличающийся ото всех персонаж, — плюс спутник ГГ — обычный человек, понятный зрителю.       Самый знаменитый пример подобной конструкции — это Шерлок Холмс и Доктор Ватсон. Ещё приходит на ум Дезмонд Майлз и его великие предки, плюс Рик и Морти из одноимённого мультфильма. Доктор Хаус и весь окружающий его персонал. Доктор и его спутники из сериала «Доктор Кто»...       По сути, это такой попаданец, который исследует не другой мир (хотя, бывает, и его), а другого персонажа, его поведение, характер, привычки и гениальность.       Этот яркий ГГ не может быть ЦА. Нет, не из-за уникальности — количество вариантов характера ограничено, может быть и полный двойник, — а из-за того, что он в произведении становится объектом исследования, той новостью и свежим дыханием, за которым люди окунаются в книги.       А разве будет для них свежим дыханием самое себя, причём ещё и криво изображённое? А оно будет изображено криво, так как снаружи оно выглядит всегда иначе, чем ощущается изнутри.       Третий способ — это отсутствующая точка ассоциации. В этом случае читателю вовсе не предоставляют персонажа, с которым он бы мог ассоциироваться. Вместо этого история «снимается» как бы плавающей, вездесущей «камерой», которая может заглянуть в голову любому персонажу, забраться в любое подземелье, воспарить над сценой или заглянуть в прошлое.       Этот способ даёт наибольшее количество возможностей... и в том числе, возможностей налажать.       Проблема заключается в том, что мы, люди, привыкли воспринимать мир с одной точки, максимум — с двух (актёры поймут). Мы, конечно, можем сделать усилие и посмотреть с другой стороны — иначе бы мы вовсе не умели читать книги, — но это именно что усилие, и каждая смена «точки обзора» создаёт стресс.       Пожалуй, идеальный вариант — это когда читатель присутствует в сцене в качестве невидимого зрителя. Он может заглянуть в голову каждому участнику, осмотреться в помещении, пойти за одним из персонажей, посмотреть связанное прошлое...       А не переместиться внезапно на другой конец страны в голову совершенно неизвестного персонажа, чтобы заново разбираться в происходящем, и как это связано с предыдущим текстом.       Не надо так делать. Пожалуйста.       Полагаю, ноги у этого приёма растут из кинематографа: именно там повествование редко крепится к одному персонажу, часто история рассказывается от лица двух, а то и трёх героев. При этом, не будучи полностью «от лица» в силу технических ограничений.       Этот приём я видела у фэнтези-авторов издательства Альфа-книга... м-м-м... Например, у Громыко в «Олухах» он используется. Причём, в первой книге переход местами очень грубый, резкий — возможно, ещё и работа в соавторстве сказывается. А вот в последующих фокусировка смещается с персонажа на персонажа и со сцены на сцену без стресса.       Скорее всего, подобная структура применяется у Джорджа Мартина — он просто не может позволить себе фокусного персонажа, ведь умереть может каждый.       Разумеется, есть ещё промежуточные варианты. Например, два фокусных персонажа, повествование от лица которых чередуется. Бывает так, что повествование ведётся от лица ГГ, перемежаясь с редкими вставками с точки зрения других персонажей. Иногда бывает отсутствующая точка ассоциации, но «камера» плавает в основном вокруг одного персонажа.       Смешивать в разных пропорциях, на свой вкус... Главное, чтобы читателя история ни на миг не отпустила.       А способов сделать это — масса.