Милосердие

      — Сомнения и чувства — это то, что погубит тебя. Но есть хорошая часть: они тебе не ведомы.

             Неземная вьюга завывала так, что от одного звука, даже будучи в укрытии, падшие ощущали, как эфир в их телах стынет. Европа — отвратительное, недружелюбное место, стала такой после исчезновения своего старшего брата, и с тех пор не жаловала никого, кроме вексов. Многие эликсни, лишившись своего родного дома, также очерствели: поэтому и пришли сюда вслед за могучей Эрамис, искать рукоять для своей острой ледяной ненависти.       Но это уже было в прошлом. Падшие Эрамис, ютившиеся почти по всей Европе, больше не могли воевать. Часть их ждала возможности присоединиться к другим домам, а остальные пока только осознавали, что рано или поздно им придётся это сделать — или умереть. Чтобы убедить их в этом, достаточно было всего одного стража.              Вандал толкнул товарища по разведке в бок. Второй проследил взглядом вниз — сквозь дыру в некогда этаже комплекса, куда ему указывали — и заметил на запорошенной снегом плитке человеческий силуэт. Разведчики переглянулись. Страж в неприметном белом костюме, почти слившийся со снегом, дремал у обломков строения, обняв винтовку. Вокруг него не было видно следов — он пришёл сюда еще до метели.       Конечно, падшие знали, кто он такой.       Один из вандалов поднял проводную винтовку, но прежде чем он навёл ее на цель, второй остановил его, ладонью схватившись за ствол оружия. Он еще раз указал товарищу вниз. Падший прищурился в оптический увеличитель, внимательнее, и заметил: палец стража, хотя тот и выглядел безобидно — насколько могут безобидно выглядеть стражи — плотно лежал на курке. Убежденный этим аргументом, вандал нехотя опустил оружие.       В их миссию входило только патрулировать комплекс и защищать свою колонию. Они знали, что этот страж обычно стреляет без предупреждения, если попасться ему на глаза, и у них не было желания нападать первыми и испытывать судьбу. Даже дезертиры в дом Света побаивались обращаться к этому убийце, хотя договор с Вариксом полностью защищал их.       Неподалёку захрустели шаги. Падшие не стали дожидаться проблем и растворились в темноте раздробленного блока. Может быть, они ещё оставались здесь, и следили за происходящим, а может, и нет.              Из заснеженного пустого пространства вместе с порывом метели появилась женщина-экзо. На плече у неё висела потрёпанная винтовка разведчика. Она уверенно двигалась к спящему стражу.       — Элси! — донеслось со стороны согнувшейся фигуры. Призрак, похожий на маленькую гарпию вексов, взмыл навстречу знакомой и поприветствовал её вращением оболочки, — Что-то случилось?       — Я патрулировала окрестности, — обратилась к нему экзо, не здороваясь, — Почему твой страж спит на земле? Почему вы не приняли моё приглашение отдохнуть в лагере?       — О, — Призрак застенчиво обернулся к Стражу. Он не мог признать это вслух, но он и сам был бы рад, если хотя бы раз за последние месяцы они выбрали место более дружелюбное для отдыха. На стоянках он старался как можно глубже закопаться в походную сумку, спасаясь от мерзлоты Европы, но, если каким-то призракам и повезло греться о человеческое тело их стражей в трудную минуту, то температура тела его стража — экзо — была едва ли не такой же безжизненной, как и окружающая среда. У них был договор с Вариксом: сопровождать кетчи падших, передаваемые дому Света, поэтому они постоянно были в походных условиях. Ради приказа Завалы Призрак без раздумий мог поступиться многим, в том числе и комфортом своих внешних сенсоров. Несмотря на другие разногласия, в этом он и его Страж были солидарны.       — Отдых нужен людям, — тяжело сказал Страж, проснувшись.       — Доброе утро, — ответила Элси.       Экзо поднялся со своего места. У него не было желания объяснять свои поступки и вводить в курс дел кого бы то ни было — даже Элизабет Брей. Он, под тянущийся из дрёмы шёпот в голове, принялся проверять свою винтовку и очищать от снега зарытое неподалёку научное снаряжение — однако, его призрак был куда более разговорчив:       — У нас контракт с домом Света, — сказал он, — мы сопровождали последний в этом районе кетч и остановились на перерыв. И ещё… взяли пару образцов.       — Ясно, — Элси пронзила взглядом их обоих, — Вы ведь были в комплексе Экзонауки? Вы видели… всё?       Страж и Призрак вопросительно переглянулись. «Конечно?» — осторожно сказал Призрак. Конечно они там были: она и сама направляла их в миссии много раз. Страж закинул винтовку на плечо. Понять, куда клонила Элизабет, было сложно.       — Тогда объясни своему стражу, что он все ещё человек, — твердо сказала она, — часто слышать, что он это отрицает — беспокойно. Сейчас, когда все человеческое важно для нас, как никогда. Ты отдаляешься и пренебрежительно… — она замолчала, оценивая необходимость продолжать, — впрочем, я доверяю вам.       В паузе между ее слов Страж мог слышать всё, что она не позволила себе сказать: про её прошлое, про Наследие, и про чувства, которые отличают экзо от бездушной машины. И она была бы не первой, кто говорил ему подобное. Некоторые экзо и раньше пытались обсудить со Стражем похожие темы — чаще всего так, будто им не с кем поделиться — но он никогда не позволял себе перенимать эти идеи, уверенный, что беспокойство о чувствах — всего лишь поломка или вероятное программное отклонение. Согласно его убеждениям, экзо — машины — были инструментами, и только чёткое следование цели и собственной полезности могло принести результат. И, надо сказать, в его случае это работало.              Элизабет отвернулась к разрушенной стене и отвлеклась на бушующую метель.              Почти месяц назад, в комплексе Экзонауки он изучил истоки исследований Бреев, и обнаружил, что ошибался: экзо всё-таки произошли от людей. С тех пор в нем поселилось что-то смутное, некая черная дыра, которая не требовала срочного исследования себя, но дышала совсем рядом, на границе мыслей. В ней возникали вопросы, поиски ответов на которые оставляли только сомнения, и могли свести с ума. Он понимал, что тьма, которую он подселил в себя, терпеливо ждёт, когда это случится.       И не мог дать ей шанса. Чтобы защититься, Страж нашёл только один выход: продолжать игнорировать появившуюся бездну, даже если она вглядывается в него каждый день, даже если его убеждения устарели. И так он остался верен себе.       Элси замолчала по той же причине. Полное доверие — еще один способ защитить себя от сомнений. А сомнения были роскошью, которую они себе позволить не могли.       Страж посмотрел ей в спину. Элси импонировала ему силой воли и терпением. Она стояла темной резкой фигурой на фоне белоснежного хаоса, как нож, прорезающий бледную плоть. Ее было видно так четко, что казалось, еще немного — и красный хлынет во все стороны.       А, может, дело не в ней? И это враждебная ослепительная белизна окружающей мёрзлой пустыни делает Элизабет такой…       Он перестал думать эту мысль как только начал ощущать, будто разглядел некую слабость в Элси. Признай он её — тогда придётся признать, что экзо свойственны человеческие слабости — и ему тоже. Поэтому он моментально ограничился тем, что незнакомка — молодец, и этого достаточно.       — Страж! — позвал Призрак. В динамике шлема тут же хлопнуло шипение, и метель заглушил уставший и встревоженный голос Коммандера Авангарда.       «Авангард — Стражу, Авангард — ...»       — Завала, мы на связи, — решительно объявил Призрак.       Элси обернулась. Стражу показалось, что в её механическом суровом лице есть беспокойство.       — Осирис в беде, — ответил Призрак на ещё не заданный ему вопрос, — На Луне.       — Мы вылетаем немедленно, — сообщил он по связи. За стеной стал различим гул мотора — это уже вызванный с орбиты Призраком корабль летел к своим владельцам. Страж вскинул на себя оборудование и еле заметно кивнул на прощание — всё произошло так быстро, что Элизабет даже не нашла, что ответить. Призрак и Страж исчезли.       В молчании и шуме удаляющегося самолёта, последовавших за этим, она приподняла голову, окидывая оценивающим взглядом следы на снегу, оставленные Стражем. Сбоку — разрытый снег, от оборудования. Ледяной ветер уже начал выглаживать его.       Экзо-незнакомка отвернулась и покинула развалины.