В меде всё равно вы*бут

      Чжун Ли очнулся и попытался открыть глаза, но в виски ударила сильная боль. Он едва не отрубился обратно, но вдруг почувствовал, как из носа стекает что-то тёплое и солёное. “Боже, да у тебя кровь идёт”, - голос прозвучал совсем близко к Чжун Ли. Студент почувствовал, как его голову наклоняют чуть вперёд и надёжно фиксируют. И через несколько секунд что-то странное и неприятное. Что-то мокрое и шершавое между носом и губой. “Твоя кровь… Она такая вкусная”,- снова прозвучал тот же голос. “Фу… Перестань”,- хотел сказать Чжун Ли обладателю этого голоса, но вышло издать только мычание. Пришлось терпеть. Через некоторое время это ненадолго прекратилось, после чего Чжун Ли почувствовал уже в самом носу уже что-то более привычное - мокрую вату, а также то, что перегородки носа сжимают. Потихоньку он начал приходить в себя и наконец смог открыть глаза. Чжун Ли увидел перед собой Чайльда с размытой на губах и подбородке кровью. Жуткая картина. Студент медленно водил глазами, оглядывая помещение. Неужели подвал? Пахло сыростью. Чжун Ли стал воспринимать звук тихо капающей из трубы воды. Студент почувствовал, что кровь перестала течь, и снова уснул.       Проснувшись во второй раз, он понял, что всё его тело отекло, а рук он не чувствует. Чжун Ли осмотрелся снова и понял, что привязан к батарее, а в ногах увидел свернувшегося калачиком и обнимающего студента Чайльда. Что делать? Чжун Ли попытался дёрнуться, и Чайльд моментально проснулся от этого. “Ты, наверное, проголодался”,- произнёс подросток, после чего поплёлся в сторону лестницы. Его не было достаточно долго. Сколько же времени прошло? Пара минут? Час? Несколько часов? Однако по истечении этого времени Чайльд вернулся с подносом. Чжун Ли сразу же почувствовал аромат круассанов и кофе. Чайльд поставил поднос на пол и уселся по-турецки напротив студента: “Твои любимые. Я долго учился их готовить. Но кофе… Прости, я не знаю, какой тебе нравится больше. Ты то американо закажешь, то капучино…” Чайльд непонятно зачем потянулся к лицу Чжун Ли и резко дёрнул рукой, что вызвало неприятные ощущения. В руке подростка оказался скотч. Вот почему Чжун Ли не мог говорить. Страх начал нарастать. -Чайльд, пожалуйста, развяжешь меня, чтобы я смог поесть?- дрожащим голосом спросил Чжун Ли -Зачем? - удивлённо спросил Чайльд, наклонив голову набок - Я сам тебя покормлю. -Да неудобно как-то -Не переживай, мне только в радость -Чайльд, у меня руки затекли - взмолился Чжун Ли. Надо попытаться перехитрить подростка. Это не так сложно. Но надо быть осторожным. у парня явно не все дома. -Чжун…. Прости, но я не развяжу тебя. Чжун Ли с опаской смотрел на еду. -Что? Нет-нет, не стоит так пугаться просто из-за того, что ты связанный в подвале. Круассаны правда как ты любишь, с шоколадом. Я же не псих какой-нибудь. Ты мне не веришь? Вот, смотри! - Чайльд начал разрезать круассан. И из него действительно полился самый настоящий шоколад. - Теперь солнышко, пожалуйста, открывай рот.       Чжун Ли пришлось послушаться. Однако из-за страха он практически не чувствовал вкуса и с трудом глотал кусочки пищи. Кофе немного проливался, и Чайльд заботливо вытирал капельки и струйки напитка с подбородка возлюбленного. “Трапеза”, наконец, закончилась. -Чжун, пожалуйста, скажи… Ты правда любишь меня? - Чайльд с надеждой смотрел прямо в глаза студенту. -Чайльд… Ты, спятил? Конечно же нет! Мне искренне жаль за всё, что я натворил с тобой, но… Чжун Ли остановился, увидев до жути дикое выражение лица у подростка. -Чайльд, прости… У меня уже есть девушка. Чайльд задрожал, и по лицу, дёргаясь, поползла не предвещающая ничего хорошего улыбка, похожая на оскал. Чжун Ли почувствовал сильный обжигающий удар. А потом ещё один и ещё. Один пришёлся по животу, так что часть недавней трапезы вышла. Удары не прекращались, пока Чжун Ли не отрубился. Снова пробуждение. Снова попытки обрести контроль над телом и разумом. Чжун Ли чувствовал, как от недавних побоев болело тело. В углу комнаты он увидел подростка с перебинтованными кистями рук. Настолько сильно бил? Получил по заслугам. Чайльд сел под лампу и принялся снимать бинты. Чжун Ли стало плохо от увиденного. К бинтам прилипли остатки чего-то, ужасно похожего на кожу, которые буквально отдирались вместе с бинтами. Чайльд плакал и тихонько поскуливал от боли. У Чжун Ли сжалось сердце: -Боже, Чайльд, что с твоими руками? - Злорадство почему-то сменилось беспокойством и состраданием. Чайльд посмотрел на Чжун Ли и виновато улыбнулся: -Прости. Я сделал тебе больно. Я не могу причинять тебе боль. Причинять боль тому, кого любишь - плохо. -Что ты с ними сделал? -С руками? Я сунул их в кипяток. Мне было больно. Прости, надо было подержать чуть дольше. Но, пожалуйста, пойми меня правильно. Если бы я подержал дольше, то мышцы бы сварились, и тогда я бы не смог заботиться о тебе. Долгое время Чайльд “заботился” о Чжун Ли: кормил, поил, мыл, водил в туалет. Студент не мог понять, сколько времени это длилось. Не было ни окон, ни часов. Его пугало, что Чайльд периодически разговаривал сам с собой. И эти “беседы” лишь учащались. Чжун Ли не мог понять, что его пугало больше: сам факт этих “разговоров” или их содержание: “Нет, нет, успокойтесь, мы убьём эту шлюху позже” “Я больше этого не вынесу!” “Вырвать зубы? Но он не будет тогда таким красивым.” “Хорошо-хорошо, я снова это сделаю. Только не кричите” “Я не хочу умирать… Пожалуйста… Я не хочу умирать” “Вы не можете так говорить” “Она же тоже заслуживает жить” “Ногти… Мне надо придумать как собрать больше его ногтей” “Хорошо, я обожгу себе шею”       Потихоньку Чжун Ли привык к постоянному чувству страха. Какие-то вещи и вовсе перестали пугать его. Периодически Чайльд даже отвязывал Чжун Ли руку, но пристально следил, чтобы объект обожания не стал отвязывать другую. Время тянулось. Чжун Ли потихоньку терял надежду, медленно свыкаясь с мыслью, что тут, в заплесневелом подвале, его жизнь и кончится. Хотя хотелось верить, что его найдут и спасут. Но этого так до сих пор и не произошло.       В один “день” Чайльд молча и необычайно долго пристально смотрел на Чжун Ли. После этого он медленно начал раздеваться. Оставшись в одних трусах, Чайльд подошёл к студенту и, застенчиво улыбнувшись, спросил: “Чжун, ты считаешь меня красивым?” На парня было страшно смотреть. Настолько худощавое тело, что казалось, будто в некоторых местах это просто кости, обтянутые кожей. Почти полностью оно было покрыто шрамами. Но хуже всего выглядели кисти рук. Они уже зажили, но имели далеко не такой же приятный вид, как когда-то. Их полностью покрывали послеожоговые шрамы. Лицо имело крайне болезненный вид с острыми скулами и мешками под глазами. Но Чжун Ли ещё с первого раза понял, как нужно отвечать на подобные вопросы: “Конечно! Знаешь… По правде говоря, я не встречал никого красивее тебя”.       Чайльд резко переменился в лице и закричал: “ЛЖЕЦ! ТЫ ПРОСТО НАДО МНОЙ ИЗДЕВАЕШЬСЯ! ТЫ ВРЁШЬ МНЕ! ДУРАКУ ПОНЯТНО, ЧТО Я УРОД, А ТЫ ЛЖЁШЬ, ГЛЯДЯ ПРЯМО В ГЛАЗА!” На его лице чётко была видна ярость. Он развернулся и медленно ушёл из подвала, после чего несколько дней не приносил Чжун Ли ни воды, ни еды.