Спасительницы

Горизонт уже почти сожрал Солнце, когда две девушки пришли к парку Фидлерс Грин. Они надеялись переждать здесь ночь и с рассветом отправиться в Светящееся Море. Если честно, Кара была удивлена, что ее ирландская подруга выразила крайнее желание помочь ей в этом начинании. Конечно, идти одной ей совершенно не хотелось; она думала запрячь под это дело Валентайна или Хэнкока. А может, и двоих сразу. Их кандидатуры она рассматривала в первую очередь потому, что им обоим глубоко плевать на радиацию. Но Кейт, когда узнала о готовящемся мероприятии, и слышать ничего не хотела. – Подруга, я сегодня же достану защитный костюм и уже завтра мы с тобой нырнем в это чертово болото, – сказала она, опрокидывая в себя очередную стопку с водкой, одновременно с этим жестом требуя у Вадима повторить заказ. – Пока магазины не закрылись, схожу и куплю его. – Ты уверенна? – Кара была поражена до глубины души. – На все сто. Вот протрезвею и еще раз скажу – уверенна на все сто, – девушка уже направлялась к выходу уверенной, насколько это возможно, походкой. Выжившая тогда склонилась над своим стаканом и крепко задумалась. Она сама не заметила, как их отношения вдруг стали похожи на настоящую дружбу. Кейт, конечно, до сих пор временами едко подкалывала ее и, не стесняясь, выражала свое недовольство по любому поводу, но что-то теперь не так, как было раньше. Что-то изменилось. Осталось только понять, что именно. Кара даже подумать не могла, что ее подруга не только без вопросов согласиться пойти с ней в самое опасное место Содружества, но и проявит в этом вопросе такой пыл. Может, она действительно просто напилась сверх нормы, а утром страшно пожалеет о своем решении. Но даже если так, гордость заставит ее пойти до конца. Включать заднюю – не в ее характере. Быстро допив бобровскую бражку, Кара постучала стаканом по стойке, требуя добавки. Наутро Кейт не утратила энтузиазма. Антирадиационный костюм она приобрела, он стоил ей пары минут напряженной работы и одной заколки. Как хорошо не имея в кармане крышек, не иметь также и совести. Впрочем, Кара не осуждала ее. Ей самой в трудные дни приходилось подворовывать еду и медикаменты. Правда, на кражу чего-то более существенного у нее обычно не хватало духу. Ирландка по сравнению с ней была прям Аль Капоне. Как ей удалось втихую вынести костюм, у которого шлем был раза в два больше головы девушки, для выжившей оставалось загадкой. Впрочем, она не особо хотела этого знать. Главное, что уже очень скоро они придут к Верджилу. Он должен все знать, и он им все расскажет. Скоро все закончиться, скоро Кара найдет своего пропавшего мальчика, скоро они будут жить в Сэнкчуари-Хиллз, как изначально и планировалось. Еще двести лет назад. Дикий гуль упал с крыши администрации трейлерного парка, вскочил и побежал дальше. Выжившая, израсходовав магазин карабина, вынула из кобуры револьвер. Перезаряжаться времени просто не хватало, монстры лезли из-под каждого фургона в таких количествах, будто там стояли маленькие заводы по производству радиоактивный зомби. Благо, за время пребывания на пустошах, довоенная леди отработала навык прицельной стрельбы если не в совершенстве, то, по крайней мене, на достойном уровне. Кейт подпускала мутантов как можно ближе, разнося тем головы из своего новенького дробовика. Эта пушка не шла ни в какое сравнение с ее старой охотничьей двустволкой, которая уже на ладан дышала и все грозилась развалиться при следующем выстреле. Девушка поистине наслаждалась той огневой мощью, которая оказалась в ее руках. Нельзя было не заметить, как широко она улыбается, наблюдая за разлетающимися мозгами гулей. Но, с каким бы жаром девушки не сражались, патроны кончались, а мутанты, кажется, нет. Ирландка сняла с ремешка на рюкзаке биту и пошла на непосредственный контакт с противником. Каре такая идея совершенно не понравилась, но зато у нее появилось время перезарядиться, пока ее подруга вызывает агрессию противника на себя. Затвор карабина радостно щелкнул, и девушка, подбежав ближе к месту схватки, быстро выкосила оставшихся мутантов. Кейт добивала битой последнего. – Нет грешникам покоя, – весело бросила она, когда гуль перестал трепыхаться. – Пошли, найдем уже укрытие. Я жрать хочу, – Кара осторожно тыкнула носком ботинка в бок мертвого мутанта, и тот соскользнул в бассейн с тухлой водой. – Верно мыслишь, у меня тоже желудок вот-вот почку сожрет. Ты иди, я догоню тебя. Выжившая направилась к ближайшему фургону. Проводив ее взглядом, Кейт залезла в рюкзак и принялась рыться в нем, в поисках психо. К ее удивлению, шприцов не нашлось. Тихо выругавшись, она полезла по внешним карманам, но и там не нашла ничего. Тогда, почти потеряв надежду, она открыла потайной отдел и обнаружила там дозу. Последнюю. Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на уже окончательно потемневшее небо. Звезды сегодня не светили, лишь Луна едва пробивалась через плотный покров облаков. Ветер запутался в кронах, едва колыхал их, как узник, потерявший надежду, все еще слабо дергает решетки своей камеры. В этот момент Кейт почувствовала себя этим ветром, запертой в тюрьме чертовой зависимости. Она никогда раньше не думала об этом в таком ключе. Она раньше вообще об этом не думала. Лишь на началах девушка пыталась справиться, пыталась держаться без препарата. Но ей нужно было сражаться. Каждый день. Каждый день быть в форме. У нее просто не было времени потерпеть, закрыться у себя в каморке на неделю и только и делать, что лежать на кровати и блевать в ведро. Томми не сделал бы ей такого роскошного подарка, потому приходилось ставиться. Сначала через день, потом каждый день. Потом утром и вечером. Потом – чаще. Гуль быстро узнал о ее пристрастии и стал снабжать девушку препаратами, только еще сильнее усугубив и без того плачевное положение дел. «Так значит я ветер, застрявший в кроне поганого дерева», – подумала Кейт и ее охватила невероятная злоба. Она злилась на весь мир, злилась на своих родителей, на работорговцев, на рейдеров, на Томми, но сильнее всего – на саму себя. Почему ей не хватило мозгов не подсаживаться на это дерьмо? Почему не хватило воли справиться с ним? Почему она просто не послала этого жадного гуля и не ушла из Боевой Зоны раньше? Ответов не находилось, оттого ее злость становилась только сильнее. Хотелось что-нибудь взорвать, чтобы ярко и громко. Набить кому-нибудь морду и, естественно, ширнуться. Ирландка держала в руках последнюю дозу и гипнотизировала ее взглядом, словно от этого шприцов могло стать больше. Надо же было так надраться перед вылазкой, чтобы забыть проверить жизненно необходимую дрянь. Кара уже накрыла им стол, когда в фургончик вошла Кейт. Она была мрачнее ночного неба над Содружеством, руки ее подрагивали, во взгляде читалось нечто недоброе. Выжившая смерила ее немного испуганным взглядом; только что ее подруга с улыбкой на лице крошила гулей и, кажется, получила от жизни максимум удовольствия, а теперь ее словно подменили. Кара шумно сглотнула. – Ты как-то спрашивала, почему я никогда не снимаю обмотки, – начала ирландка. Выжившая кивнула, ожидая, что будет дальше. Кейт поставила у стены дробовик, скинула рюкзак и пыльник, встала перед подругой и стала медленно разматывать ткань с рук. Кара поднялась с пола и села на диван, испуганно наблюдая за тем, как ирландка оголяла руки. Кейт внимательно, немного с вызовом, смотрела в глаза Кары. Когда одна обмотка упала на пол, выжившая увидела, что все запястье девушки было в следах от уколов. Некоторые точки гноились, другие имели болезненный пурпурный цвет. Кейт поморщилась, разматывая вторую ленту. Закончив, она подошла к Каре, вытянула руки перед ней и тихо сказала: – Я наркоманка. Уже давно сижу на психо. Я каждый день колюсь, раза по три-четыре. Не спрашивай, как так вышло. Я не знаю. Просто… – она замолчала и отвела взгляд в сторону. Кара осторожно взяла ее за руки. Запястья девушки представляли собой настоящее месиво из следов от уколов и ножевых ранений. Сердце выжившей сжалось, а по спине пробежал холодок. Она ощутила невыносимый приступ стыда. Черт, они так долго путешествуют вместе, так много пережили, она, в конце концов, теперь считает ее своей хорошей подругой. Как можно было не заметить, что человек, постоянно находящийся рядом с тобой так страдает? Неужели за столько лет Кара так и не научилась быть чуткой к людям? Она сидела и изучала каждый сантиметр израненных запястий подруги, словно от этого ей должно было стать легче, а та молча стояла, опустив голову. Кара склонилась и осторожно поцеловала раны ирландки, потом медленно подняла голову и заглянула ей в глаза. В них читалась обида, горечь и стыд. Выжившая встала, обняла подругу и шепотом спросила: – Почему ты молчала об этом? – Сначала мне было плевать. А потом стало очень стыдно. Каждый раз, когда я отходила типа по нужде, когда засыпала позже тебя, когда вдруг пропадала за поворотом, – девушка зажмурилась и сжала кулаки. – Я и сейчас-то тебе рассказала все только потому, что забыла докупить наркоты себе в дорогу. У меня последняя доза осталась. Я знала, что если не расскажу тебе, завтра ты сама все увидишь. – Слушай, мы можем тебе как-то помочь? Сходим к доктору. Может, попытаемся справиться сами. Давай вернемся в Сэнкчуари. Кейт… – Нет. Мы идем к Верджилу, – она немного отстранилась. – Но… – Что? – Недалеко от Сияющего Моря есть убежище. Я слышала о нем, туда заселяли только наркоманов. Мне рассказывали, что в нем есть машина, выводящая токсины из организма, – Кейт снова опускает взгляд. – Я знаю, мы должны как можно скорее найти твоего сына. Но, можно я кое о чем попрошу тебя? Сходи со мной в это убежище. Если бы оно не было по дороге, я даже не начала разговор о нем. Просто, раз уж все так совпало. Кара осторожно поднимает голову подруги и смотрит в ее потерянные зеленые глаза. В этот момент ей хочется крепко обнять девушку, сказать, что все будет хорошо, что она сделает для нее все, что в ее силах. А если этого будет недостаточно, то она сделает еще больше. Она ведь безумно ее любит. Настолько, что готова пойти на все, лишь бы помочь ей. Для Кары нет более дорогих людей, чем ее сын и эта невезучая красавица. – Все будет хорошо. Я спасу тебя, Кейт, – выжившая замирает, подавив желание поцеловать подругу в лоб. – Спасибо, – шепчет ирландка. Было уже очень поздно. Поужинав, девушки уместились на узком диване и старались уснуть. Ночной холод проникал внутрь, заставляя сильнее прижиматься друг к другу. У Кары в памяти всплыло старое выражение о ночи трех собак. Это когда на улице было так холодно, что бродячие псы спали только по трое, постоянно меняясь местами, согревая того, кто оказывался посередине. У них же третьего не было, да и куда ему тут поместиться. Пыльник Кейт почти не помогал сохранить тепло их уставших тел. Кара осторожно посмотрела время на пип-бое, уже почти утро. Кейт, кажется, спала. Не желая тревожить подругу, выжившая продолжила лежать, однако сон совсем не приходил. В голове клубнями червей копошились тошные мысли, ноги неприятно сводило, а плечи слегка подрагивали от холода. Ирландка, на самом деле, тоже не спала. Она никак не могла угомонить бешено колотящееся сердце. Когда девушка только решилась все рассказать подруге, ей было невыносимо страшно, что та осудит ее. Как у Кары получалось принимать препараты как не в себя, при этом оставаться в полной независимости от них, для Кейт было загадкой. Может, выжившая просто была сильнее духом, может, у нее в организме что-то было по-другому. Так или иначе, она не подсела еще ни на что. А Кейт подсела. Теперь же страх ушел, его прогнала Кара. Остался только стыд, жгучий и ядовитый. И даже неизвестно, что из этого хуже. *** Не выспавшись и толком не поев, подруги выдвинулись в путь с первыми лучами солнца. Шли молча, каждая думала о своем. У Кейт начиналась ломка, она постоянно дергала щеками и шумно дышала. Все, чего хотел сейчас ее мозг – это новая доза. Тело отчаянно требовало, отзываясь ноющей болью в конечностях. Мысли крутились только вокруг химии и того, что слезать нужно аккуратно и постепенно. Нельзя же просто взять и прекратить – это тоже плохо влияет на организм. Нужно постепенно снижать дозировку, чтобы тело привыкало. К тому же, скоро они доберутся до чудной машины, излечивающей зависимости. Какая разница, вколет она себе сейчас последнюю дозу или нет. Вернее, разница есть. Она заключается в том, хорошо ей сейчас будет, или плохо. Проблема в том, что она отдала психо Каре, и та вряд ли вот так просто вернет его. Нет, она вообще не вернет наркоту. Конечно, ее помыслы чисты, а порывы благородны, но сейчас ей не лучше знать, что необходимо Кейт. Преодолев неприятный барьер стеснения, ирландка подходит к подруге и быстро спрашивает: – Отдашь назад? Кара оборачивается, не сразу понимает, о чем говорит Кейт. Затем она коротко и невесело усмехается, в ее глазах девушка заметила промелькнувшую печаль. – Нет, – тихо отвечает она и идет дальше. – Черт, Кара, – ирландка догоняет ее. – Мы же все равно скоро выведем из меня все это дерьмо. Но мне нужно как-то дойти. Понимаешь? Мне очень нужно. Отдай. – Нет, – так же отвечает девушка и снова идет дальше. – Кара, стой! – кричит Кейт, она сильно трет глаза, прежде чем продолжить. – Я не могу больше. Не помню, когда последний раз так долго не кололась. Черт, просто отдай мне это! Выжившая оборачивается, ее терзают сомнения. Она не хочет идти на поводу у наркоманки. Но что ей сейчас делать тогда? Кейт выжидающе смотрит на нее хищным взглядом. Складывается ощущение, что еще чуть-чуть, и она отберет свое силой. Каре стало жаль девушку. Жаль еще сильнее, чем обычно. Ведь ее жизнь действительно была полным и безоговорочным дерьмом, приправленным другим дерьмом. Неудивительно, что она пришла к тому, к чему пришла. И Каре было ее просто и по-человечески жаль. Жалость и заставила ее сделать дальнейшее действие. – Хочешь, да? – она протягивает перед собой руку со шприцом, хоть они стояли достаточно далеко друг от друга, выжившая заметила пламя надежды, отразившееся на веснушчатом лице. – Ну бери, – девушка швыряет психо в сторону и внимательно смотрит за реакцией подруги. Кейт моментально срывается с места и начинает остервенело шариться по кустам, куда улетел шприц. Спустя несколько секунд девушка находит свой клад и, задрав рукав пыльника и чуть приспустив обмотку, она вкалывает себе препарат и вздыхает с облегчением. Сначала Кейт нервно смеется, затем из нее вырывается короткий крик, вздох облегчения. Теперь можно жить. Теперь тело не трясет от нестерпимого желания, а думать можно не только о новой дозе. Теперь хорошо. Нет. Она смотрит на Кару и вся радость от наркоты вмиг исчезает, оставляя после себя только смертельный ужас. Она впервые видит на лице подруги разочарование. Да, они часто собачились друг с другом, иногда даже дрались. Кара нередко злилась на нее, иногда даже обижалась. Но она никогда не была ею разочарована. Даже вчера, когда Кейт рассказала ей обо всем, в глазах выжившей не нашлось место разочарованию. Оказывается, это очень страшно. Кара отвела взгляд и, еще раз сверившись с картой, пошла в сторону убежища, а Кейт продолжила сидеть, скованная паническим ужасом. Ты опять все испортила. Глупая Кейт. Слабая Кейт. Ничтожная Кейт. Это был единственный человек во всем мире, кто разглядел в тебе что-то кроме дерьма, а ты умудрилась и его разочаровать. Глупая Кейт. Слабая Кейт. Ты не достойна ее помощи. Ты вообще ничего не достойна. Вернись в Боевую Зону и сдохни там, обколовшись психо, или получив сверх меры на арене. Сдохни прямо сейчас, сделай всем одолжение. Всем будет лучше без тебя. Ей будет лучше без тебя. У нее уже есть свой ребенок, к черту ей еще один. Она носится с тобой только потому, что ей некуда деть свою материнскую любовь. Когда она вернет Шона, а это будет очень скоро, ты ей будешь не нужна. Она отвернется от тебя. И в этом только твоя вина. Слабая Кейт. Ничтожная Кейт. Ты лишь путаешься под ногами у всех. Хочешь, чтобы тебя заметили. Хочешь, чтобы тебя любили. Но тебя никто никогда не полюбит, потому что ты мерзкая. Ты отвратительна даже сама себе. Чего еще ты ждешь от окружающих? Тебя саму от себя тошнит. Будь ты не такой соплячкой, давным-давно бы уже пустила себе пулю в голову и освободила бы всех от своего присутствия. Томми бы быстро нашел тебе замену. Он ее уже нашел. Кара тоже найдет тебе замену. Ты знаешь, что скоро она ее найдет. Как думаешь, кого она выберет, между тобой и своим родным сыном. Вот именно. Никаких шансов. Глупая Кейт. Слабая Кейт. Ничтожная Кейт. – Заткнись! – ирландка вскакивает с земли и бежит вслед за выжившей, догоняет ее. – Стой! Остановись! Прости меня, я не могла больше. Пожалуйста, пойми, мне очень тяжело. Слабая Кейт. Опять ищет себе оправдания. – Заткнись! Кара, прости. Пойми. Я очень хочу, чтобы все закончилось. Но это так сложно. Ничтожная Кейт. Всего боится, от всего бежит. – Да заткнись, я говорю! Кара, ты мне очень нужна. Помоги мне, и я все для тебя сделаю. Только не бросай меня, ладно. <i>Глупая Кейт<i> Выжившая смотрит в сторону, тяжело вздыхает. Переводит взгляд себе под ноги и говорит: – Все хорошо. – Нет, – отвечает Кейт. – Я же вижу – ты разочарована мной. Я всех разочаровываю. Но я бы не хотела, чтобы и ты… – Все хорошо. Я не должна была так поступать. Просто и мне было очень страшно, – Кара кривит лицо. – Давай поскорее доберемся до этого сраного убежища, чтобы все поскорее закончилось. Ирландка кивает. *** Девушки сидят на холме. Они выложили перед собой все имеющиеся гранаты. Внизу ходит охрана. Стрелки обустроили в убежище себе базу. Договориться с ними вряд ли получится, придется пробиваться с боем. Кара берет на себя левый фланг, Кейт правый. Они уже держат в руках гранаты, готовые дать бой банде наемников. Взрывы порвали утреннюю тишину. Какая-то девушка лежит, держась за оторванную ногу, кто-то пытается подобраться вывалившиеся кишки, большинство умерли на месте. Двое выживших спрятались за камнем и пытаются отстреливаться. Кара вскидывает карабин и стреляет в их сторону, не давая шанса высунуться и начать вести прицельный огонь. Кейт бегом спускается вниз, обходя стрелков с фланга. Два громких выстрела из дробовика обрывают жизни наемников. Выжившая спускается вниз. Ее подруга уже начала обшаривать трупы, когда Кара подошла, девушка протянула ей два магазина. Они осматривают остальные тела, на наличие патронов и медикаментов, все время поглядывая в сторону входа в убежище. Когда они почти закончили мародерствовать, оттуда выбежало еще трое стрелков. Убив и их девушки, крадучись, направились внутрь, обходя свисающие с потолка цепи с консервными банками. Впереди, должно быть, еще целая армия головорезов. Но подруги настроены решительно. У них есть цель, и они придут к ней, чего бы это ни стоило. Кара готова была голыми руками задушить каждого наемника, засевшего в убежище, лишь бы привести Кейт к этой волшебной машине. Волт-Тек отобрали у нее жизнь, пусть теперь они дадут ее Кейт. В конце концов, за ними должок, и сегодня они начнут его оплачивать. Выжившая втыкает нож в горло главаря Стрелков, тот хватается за рану и судорожно хватает ртом воздух. – Осмотримся. Где-то должен быть пароль от той двери, – Кара вытирает нож и садится за терминал. – Я пойду, посмотрю в других комнатах, – говорит Кейт и выходит. Кара читает дневник одного из жителей убежища. Из него она узнает о том, что здесь произошло. Для нее не стало откровением, что Волт -Тек – те еще скоты. Но, все же, при прочтении, злость хлестала через край. Пароля она так и не нашла. Поднявшись со стула, Кара схватила терминал и швырнула его в стену. Компьютер разлетелся, обнажив свои электронные внутренности. Выдохнув, девушка пошла к другому терминалу. В итоге запись с паролем была найдена, она переписала его в свой пип-бой и отправилась искать Кейт. Она нашла подругу в большой комнате, до отказа набитой химией и алкоголем. Ирландка сидела в углу, обхватив голову руками, и громко сопела носом. Выжившая подошла к ней и присела рядом. – Сволочи, – вырвалось у Кейт вместе со сдавленным стоном. – Пойдем, я нашла пароль, – Кара похлопала подругу по плечу. *** Уже стоя у двери комнаты с чудо-машиной, Кейт вдруг овладела какая-то странная тревога. Выжившая проверяла агрегат, лихорадочно листала инструкцию, сосредоточенно морща лоб. Ирландка скинула пыльник и медленно освобождала руки от обмоток. Ее охватывал неконтролируемый страх. Девушка боялась, что вот сейчас жизнь изменится навсегда, что она уже перестанет быть Кейт и станет кем-то другим. А вдруг, эта другая девушка ей не понравится. Вдруг, ее смелость и решительность были лишь побочным эффектом от полной разочарованности в жизни и ненависти к себе. Она подошла к холодной стене, прислонилась к ней лбом и крепко задумалась. Ей очень страшно. Страшно потерять себя. Но так же страшно оставаться такой, как сейчас. Озлобленной, ничтожной, зависимой от комплексов и препаратов. Выжившая подходит к ней и кладет руку на плечо. – Пора. – Подожди минуту, – ирландка тяжело вздыхает. – Что с тобой? – Кара осторожно поворачивает девушку к себе и замечает в ее глазах нерешительность. – Я боюсь. Я боюсь, что перестану быть Кейт. Может то, что делало меня такой, какая я есть – это чертово психо, – она не может заставить себя посмотреть в глаза подруги. – Эй-эй, – Кара наклоняется, ища своим взглядом ее. – Мы так много уже прошли, нельзя отступать сейчас. – Я знаю. И я благодарна тебе. Просто, кем я стану после этой операции? Моя жизнь точно измениться, но в какую сторону, – она закрывает лицо руками и сильно трет глаза. – Не хочу становиться другой. – Послушай, – говорит выжившая после недолгой паузы. – Химия не делает тебя той, кто ты есть. Только ты решаешь, какой быть. Поняла? Психо лишь разрушает тебя. Продолжишь дальше в таком духе – скоро совсем загнешься. А я не хочу потерять такого друга, как ты. Кейт смотрит ей в глаза, внутри у нее все полыхнуло. Друга? Потерять? Неужели она и правда так важна Каре? Неужели она вообще кому-то столь дорога? Стоило об этом раньше догадаться. Когда выжившая ни секунды не размышляя, отложила все свои дела и пошла с ней в это чертово убежище. Когда сказала, – «я спасу тебя, Кейт». Нет, отступать точно нельзя. Нельзя еще раз разочаровать ту, которая ради нее отправилась сюда. Которая перебила вместе с ней банду Стрелков. Кара всегда делала для нее слишком много, теперь настала очередь Кейт. Ирландка зажмурилась. – Ты, правда, считаешь меня другом? – спросила она. «Если бы ты знала, кем я тебя считаю»: подумала выжившая, – «если бы ты только знала, как дорога мне. На что я готова, ради тебя. Пусть весь мир рухнет, если я не смогу помочь тебе». Кара стиснула зубы, ей нельзя такое говорить. Она не может, не сейчас. Может, даже никогда. Главное – просто быть рядом, помогать во всем и оберегать. И пусть она никогда не узнает о чувствах Кары, Кара всегда будет любить ее. – Да, правда. Я считаю тебя другом и очень за тебя боюсь. – Тогда решено. Закончим дело. Ирландка села в кресло, выжившая подключала к ней трубки. Машина была сконструирована довольно просто. Видимо для того, чтобы любой человек без особой подготовки мог ею воспользоваться. За это Кара даже была благодарна Волт-Тек, какими бы ублюдками они не были. Закончив с креслом, выжившая встала возле подруги и погладила ее по голове. – Будет очень больно. Но я уверенна, ты справишься. Кейт кивнула и, глубоко вздохнув, перевела взгляд на потолок. Кара вышла из комнаты, подошла к панели управления и стала нажимать на кнопки в соответствии с инструкцией. Через пару секунд она услышала сдавленные стоны из камеры. Очень скоро стоны переросли в крики. Она смотрела на то, как мучается Кейт через толстое запыленное стекло, и сердце ее готово было сломать ребра, дыхание перехватило. Хотелось прямо сейчас вбежать туда, обнять подругу и забрать себе всю ее боль. Кара уперлась руками в панель управления, все ее тело напряглось, в голове метались страшные мысли. Что если машина не сработает? Что если Кейт не переживет процедуру? Что если все зря? Ее страдания зря? Над дверью мигала красная лампочка, пугая Кейт до чертиков. По венам словно пустили раскаленный металл. Девушка чувствовала, как из нее словно выкачивают кровь. Бросив взгляд на одну из трубок, она поняла, что так и есть. Машина забирала кровь, пропускала через себя и возвращала обратно. Ирландка стиснула зубы, но уже через секунду боль стала просто невыносимой и она закричала. Закричала так, как кричала в первые дни рабства; когда ее каждый день по нескольку раз избивали и насиловали. Когда ее выворачивали наизнанку, пытаясь сломить волю и уничтожить всякое желание сопротивляться. Разница была лишь в том, что в этот раз страдания несли за собой свободу, а не оковы. Однако они все еще оставались страданиями. И Кейт кричала. Громко кричала, пока лампочка над дверью не загорелась зеленым, а машина не перестала работать. Девушка вынимала из себя трубки с иглами, сдерживая рвотные позывы. Главное сейчас не захлебнуться рвотой, а то совсем глупо выйдет. Освободившись от пут машины, она падает на пол и ползет в угол, куда и выворачивает содержимое желудка. В комнату уже вбежала Кара, она хватает девушку за плечи и ждет, пока та прекратит блевать. Когда Кейт отдышалась, выжившая крепче обняла ее и села у стены, прижав к себе подругу. Она все пыталась сильнее обхватить ее и непрерывно что-то шептала. Кейт ничего не могла разобрать. Но она чувствовала ее слова, чувствовала, что та хотела сказать. Собрав все силы, ирландка подняла голову и, превозмогая режущую боль в горле, прошептала: – Спасибо тебе, – печально улыбнулась и добавила. – А ты, оказывается, очень красивая. Теперь Кара уже ничего не говорила. Она заплакала и зарылась носом в волосы подруги. Обнимала она ее теперь так сильно, что Кейт показалось, будто еще чуть-чуть, и ее позвоночник точно переломится пополам. Ну, да и черт с ним. Кара точно сможет поставить его на место, Кара сможет все, она только что доказала это. Нет ничего в этом мире, что не смогла бы эта бесстрашная женщина. И Кейт вдруг стало так хорошо от того, что она сейчас лежит в ее объятиях; впервые в жизни она почувствовала себя в безопасности. И эту безопасность ирландке не пришлось выстраивать самой. Ее защитили. От чистого сердца, не требуя ничего взамен, совершенно бескорыстно. Возможно, частичка старой Кейт действительно вышла из этого тела, вместе с химией, но девушка совсем не жалела о том, что потеряла. Кажется, она приобрела намного больше. *** Они переодевались в антирадиационные костюмы у входа в Убежище 95. Кара уже сложила свою одежду в рюкзак и сидела на ступеньках, глядя на то, как ее подруга пытается влезть в костюм. У нее получалось это не очень хорошо, комбинезон оказался немного не по размеру; девушке было слегка некомфортно. Она вновь стянула его до колен, пытаясь поудобнее устроиться в нем. Посмотрев на подругу через плечо, Кейт поймала странный взгляд Кары и, игриво улыбнувшись, спросила: – На задницу мою любуешься? – Да. Думаю о том, как хорошо она бы смотрелась у меня в руках, – ничуть не пошутила Кара. – Ну, мечтай, мечтай, – ответила Кейт и рывком натянула комбез до плеч. «Этого ты мне точно не сможешь запретить», – подумала выжившая, надевая шлем.