Смертоносный цветок

Но крылья власти, бешено вертясь, Довольно часто скидывают в грязь… Или подбрасывают к звёздам!*

Утренние улицы Нью-Йорка, обласканные солнцем и ещё прохладным ветром, встретили привычной суматохой спешащих по делам людей. Как это часто бывает, Элизабет терзалась относительно вчерашней работы. То, что казалось почти гениальным вечером, на утро имело привычку превращаться в форменный кошмар. «Надеюсь, я не переборщила в статье с темной краской…» - Срочные новости! Обезумевшая от горя женщина, потерявшая семью! Читайте в «Сан Ньюс»! – Надрывался мальчишка-газетчик. Заметив интерес прохожей к себе, с широкой улыбкой предложил: - Здравствуйте, мэм! Горячие новости в «Сан Ньюс»! Купите газету, пока есть! - Благодарю, мне одну, - репортерша взяла покупку из рук парнишки, внутренне дрожа. Вдруг всё это было просто игрой измотанного недосыпом мозга? Заголовок статьи на первой странице «Трагическая история одной сумасшедшей» развеял первые опасения, но создал другие. Что если статья не будет иметь успеха? Не создаст ли она проблем? Кстати вспомнилось предостережение ворчливой медсестры, которое Колвин проигнорировала. Во лбу заныло от неприятных дум. «Да что я?» - Рассердилась на себя стажёрка. – «Всё уже сделано! Вот встанет на пути проблема, скажет: «покусаю», тогда и буду голову ломать. Сейчас лично от меня уже ничего не зависит». Офис приветствовал девушку привычным обменом любезностями с острыми на язык коллегами. Они удивились появлению Элизабет, а она в свою очередь подивилась сроками их работы, а также назвала насмешников источником надежды. И вплоть до полудня работа в офисе продолжилась в штатном режиме нейтралитета. А в полдень явился главный редактор, восторженно прооравший с порога прекрасные новости: - Последние продажи побили все рекорды! Лучший показатель в этом году! Сегодня мы даже обставили «Мандарин Дэйли»! Сотрудники просияли. Кто-то зааплодировал, послышались свист и улюлюканье. Но следующие высказывание Мартина заставило всех резко стихнуть: - Элизабет! Этим вечером вы составите мне компанию на приёме для нью-йоркской прессы. Начало в восемь и не опаздывайте! Девушка вытаращилась на шефа синхронно с коллегами, которые быстро справились с шоком и зароптали. Особенно отчетливо прозвучал вопрос Джейсона: - Он что, и впрямь решил взять на приём правдоискательницу Элизабет? - Но дядя Мартин, вы обещали пригласить на этот приём меня! – Воскликнула Мария. – Не хотите же вы появиться там вместе с этой деревенщиной? Нечего ей делать на таком мероприятии! - А ну цыц! – Рявкнул босс. – Элизабет это заслужила, так что держите своё мнение при себе! Колвин уже смирилась с тем, что размер и разрез глаз у неё изменится без хирургического вмешательства. Редактор за неё заступился, поставив на место репортеров. Где-то на Аляске почил от старости чудом сохранившийся мамонт? - Вы мне не верите? – С покровительственной улыбкой спросил Мартин у пришибленной нежданными лаврами репортёрши. – Глупышка, в Нью-Йорке нет ничего невозможного! - Вам виднее, - пожала плечами стажёрка. - Но я никогда не бывала на приёмах… - Не переживайте, - великодушно отмахнулся начальник. - Вам достаточно хорошо выглядеть, а я буду рядом и помогу в случае чего. Можете уйти сегодня пораньше. - Хорошо, - удивляться журналистке уже надоело, поэтому доделав запланированное, она поспешила покинуть офис, дабы не нервировать (или искушать) своим присутствием коллег. Для приёма пригодилось купленное когда-то белое двухслойное платье. Нижнее – из плотной ткани, без бретелей, скроенное по фигуре. Верхнее – туника из прозрачной ткани с треугольным вырезом без рукавов и ассиметричным подолом. Дополнив образ ниткой жемчуга, и собрав волосы в простой низкий хвост, девушка поспешила в ресторан, где проходил приём. На входе в заведение обнаружились пара крепких здоровяков в чёрных костюмах, проверяющих наличие пригласительных. Увы, но отдать пригласительный шеф почему-то не догадался. Ждать спутницу у входа тем более. Журналистка расправила плечи, подняла голову и изобразила на лице вежливую улыбку. - Добрый вечер, джентльмены. Я Элизабет Колвин, репортер «Сан Ньюс». - Ваш пригласительный? - Он у главного редактора, если вы позволите, то я найду его и… Сзади послышались шаги и уверенный мужской голос небрежно приказал: - Сделайте одолжение, пропустите её. За спиной оказался стройный возрастной мужчина. Виски тронула седина, на носу очки в золотистой квадратной оправе, гладко выбрит. Одет аккуратно: белоснежная рубашка, серый жилет, поверх коричневый пиджак, из нагрудного кармана торчит уголок носового платка. Единственное яркое праздничное пятно – желтый галстук в красную полоску. Несколько непривычное зрелище, репортеры в большинстве своём более небрежны. Но то репортёры, а это член Совета Стивен Харрис. Блестящий политик, меценат, как поговаривают, метящий в мэры города. - А, так вы с мистером Харрисом друзья? Прошу прощения за грубость! – Здоровяк, спав с лица, поспешил открыть дверь. - Спасибо, сэр. Откуда вы меня знаете? – «С каких пор политики интересуются стажёрами-репортёрами?» Надменное выражение на лице Харриса сменилось более приветливым. Мужчина рассмеялся и заметил: - После вашей статьи в «Сан Ньюс» все знают, кто вы! Но мы опаздываем, лучше продолжим разговор внутри. Однако стоило войти, советника окликнули по какому-то делу, и он поспешил откланяться, из вежливости сожалея о прерванной беседе. В зале ресторана собрались сливки нью-йоркской прессы. Люди непринужденно болтали, курили, пили. Их множили в отражениях глянцевые поверхности, создавая впечатление толпы. В фоновой музыке то и дело взвизгивал, фальшивя, саксофон. Вязкий от дыма и духов воздух затруднял дыхание. Возможно, ещё бы пару дней назад девушка пребывала в восторге от происходящего, так похожего на переосмысленную сказку о Золушке. Она среди ярчайших звёзд газетной индустрии! Здесь и сейчас её усилия признаются! Всё было не зря! Вот она награда! Теперь начнётся совсем другая жизнь, где не будет места унижениям! И прочий максималистский розовый бред. Сейчас же она внимательно изучала окружение. В какой-то момент сломалось её восприятие, пропала вера в светский глянец. И окружающая обстановка тяготила, напоминая мираж пустыни, когда сквозь иллюзию проступает ужасающая правда. Особенно напрягали широкие улыбки узнающих людей. Почему-то они ассоциировались с оскалами, преследовавшими её всю жизнь. Может Колвин слишком долго пробыла в змеином колодце, который представляет собой её офис? Мрачные мысли прервал оклик главного редактора: - Элизабет! – Мартин, так и не сменивший одежду перед приёмом, нашелся у столика с пирамидой из бокалов с шампанским. И кажется оно успело немного ударить ему в голову. - Вот вы где, шеф! – Девушка даже обрадовалась хорошо знакомому лицу, как родному. - Джеймс, разрешите представить вам Элизабет Колвин - гордость «Сан Ньюс»! – «Угу, которую ещё вчера вы хотели уволить,» - не удержалась от шпильки про себя репортёрша. - А-а! Знаменитая мисс Колвин! Рад знакомству! – Расплылся в приторной улыбке стоявший рядом с шефом лысеющий мужчина – главный редактор «Мандарин Дэйли». - Каково это – проигрывать по продажам? – Смеялся шеф. – Надеюсь, вы быстро привыкнете! В будущем… - В этот момент Мартина прервал подошедший официант, что-то сказавший ему на ухо. - Кхм. Извините, я на минуту… - Мужчина поставил бокал на стол и спешно ушёл. Журналистке не понравилось, как побледнел босс. Напугать главного редактора «Сан Ньюс» трудно. Девушку снова стало мутить от нехороших предчувствий. - Не хотите ли бокал шампанского, мисс Колвин? Не каждый день удаётся попробовать что-то подобное, - взял в оборот Элизабет Джеймс. - Благодарю, воздержусь. – Алкоголь стажёрке никогда не нравился. А паршивый тем более. Настораживало ещё и столь демонстративное нарушение Сухого закона при как минимум одном представителе власти. - Читал вашу статью. Я под впечатлением – у вас определённо дар! – Заливался соловьём редактор конкурентов, подозрительно часто поглядывая в район груди девушки. – Такой талантливой молодой женщине, как вы, следует предоставить более широкие возможности. Вот моя визитка. - Благодарю, - сухо откликнулась Элизабет, наблюдая возвращение главного редактора. Тот был мрачен, как грозовая туча, и абсолютно трезв. - Пойдёмте, нам надо поговорить. «А вот и проблемы,» - констатировала про себя репортёрша. - Что случилось, шеф? - Вы уволены, Элизабет. Девушка промолчала, глядя куда-то в пустоту, а Мартин продолжил: - Можете прийти завтра, и забрать свои вещи. Он хотел уйти, но его остановил глухо прозвучавший голос бывшей подчинённой: - Один вопрос. Почему? - В Нью-Йорке нет ничего невозможного, Элизабет Колвин, - и главный редактор «Сан Ньюс» бросив короткий сочувственный взгляд, поспешил уйти. «Ну, вот всё и стало на свои места: карета - тыквой, кони – мышами, начальник – крысой, а Золушка – безработной». Не снимая загадочной полуулыбки с лица, девушка ушла из ресторана. А на улице её радушно обнял ночной ветер, напоминая, что весна - не лето, а миленькое платье и рухнувшие перспективы такой себе обогреватель. Город больших возможностей дежурно улыбался рядами лампочек и фамильярно подмигивал неоновыми вывесками. Она сделала как сказали. Каков итог? Молодец, свободна! Всё это дело пахло подставой с самого начала. Но понадеялась… на что? Порядочность? Справедливость? Всё это громкие слова, они сейчас ничего не стоят, а значит ничего не значат. «В чем-то родители оказались правы. Нью-Йорк – проклятый город. Например, прямо сейчас мной. Почти полгода труда псу под хвост! Видимо лимит чудес на ближайший год я исчерпала за сегодня…» Из потока сознания девушку выдернули звуки тяжелых шагов позади. «Небеса, да вы издеваетесь?! С меня увольнения на вечеринке было достаточно! Только грабителя или насильника не хватало для полноты картины! Сэр, пожалуйста, а давайте вы будете просто мирным прохожим! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» Девушка ускорила шаг. Человек за ней тоже. «А, чтоб тебя! Даже пожалеть себя в волю не дают! Что же делать?» Колвин перешла на бег. Где-то по улице дальше раздался выстрел. Не раздумывая, она метнулась туда, авось преследователь под пули не сунется. Увы, шаги не только не отставали, но и приближались. «Да где же люди?!» Элизабет судорожно осмотрелась на предмет того, что могло сойти за оружие, как вдруг на другой стороне улицы вспыхнул огонёк зажигалки, выхватив из темноты черты лица худого мужчины. Отчаявшаяся девушка бросилась к нему. На подходе остановилась, стараясь успокоиться. - Пожалуйста, сэр, помогите! Меня кто-то преследует! – Голос Колвин прозвучал твёрдо и негромко. «Можно собой гордиться, но лучше потом». Мужчина раздраженно нахмурился, недовольный нарушением личных границ. Элизабет опустила голову. В тишине улицы отчетливо было слышно, как замедлил ход предполагаемый преступник. - Простите, сэр. Но мне больше не к кому обратиться… Умоляю вас… - Поднять глаза было страшно. Ещё страшнее было получить удар и уже не важно от кого. Потому что не было никакой гарантии, что человек перед ней, лучше того, кто затаился в тени дома. Однако неожиданность в виде раскатов негромкого бархатистого смеха заставили девушку сбросить оцепенение и посмотреть в лицо мужчине. На его губах улыбка, а рука приобняла журналистку за хрупкие плечи, словно они давние знакомые. - Успокойтесь, милочка. Я не брошу вас одну. За обращение «милочка» Колвин захотелось страшно отомстить. Тонким каблуком по кои-чьим ботинкам. В районе пальцев. Метнув испепеляющий взгляд на спасителя, она приторно ответила в том же тоне: - Благодарю вас… солнышко, - а на удивленно вскинутые брови похлопала ресницами. Мужчина хмыкнул и повел журналистку к припаркованной неподалеку машине. Любезно открыл дверь: - Садитесь. «И как быть? Отказаться? А вдруг тот маньяк ещё рядом? Сесть? Не окажется ли спасатель еще большим маньяком?» Заметив колебания девушки, незнакомец спросил: - Разве ваши ноги не устали, сестра? - Вы? - От того как знакомо прозвучало обращение «сестра», в памяти всплыл эпизод из больницы и отчаянная репортёрша, махнув про себя рукой села в машину, решив, что лучше знакомый маньяк в подворотне, чем незнакомый за углом. Чёрный форд-седан сорвался с места и полетел по нью-йоркским улицам. Расслабляться Элизабет не спешила. Заводить вежливую беседу с расспросами о сестре или делах, заставивших оказаться на улице ночью тоже. - Где вы живёте? – Спросил Беркут. - Высадите меня у парка, рядом с Уилсон Авеню, в Квинсе. Уголок губ спасителя дернулся, обозначив усмешку: - Вам мало приключений? Молодой леди небезопасно ходить одной по ночам! Хотите стать темой завтрашних заголовков? «Мне хватило стать автором сегодняшних,» - чуть не огрызнулась Колвин. - Дом находится рядом с парком, так что, если кто и будет сидеть в кустах в засаде, предпринять ничего не успеет. - Как хотите, - пожал плечами водитель. Дальнейшая дорога прошла в молчании. Репортёрша напряженно ждала какой-нибудь подлянки от знакомого незнакомца. Недолгая жизнь отучила её верить в бескорыстие и благородство у представителей противоположного пола. На одном курсе университета она подружилась с Роджерсом – хорошим, красивым парнем со своего курса из богатой семьи. Он был одним из немногих, кто не участвовал в травле бедняков и иммигрантов. Потом дружба перешла в роман, который продлился недолго и был оборван самым возмутительным образом. Золотой мальчик при всех высмеял деревенскую дурочку, сказав, что поспорил на неё. Как потом он признался, извиняясь перед Элизабет с глазу на глаз, ему так посоветовали друзья. Семья Роджерса так же была против его отношений с бедной девушкой с фермы. Та молча выслушала, а потом попросила держаться как можно дальше: «мне трусы рядом с собой не нужны». Потом был уже бывший коллега Филипп. До романа дело не дошло. Только флирт, пока другие сотрудники не видели. А потом появилась племянница главного редактора, и он окончательно перешёл на сторону злопыхателей. Машина и одежда из недешёвых материалов по фигуре ясно давала понять, что содержимое кошелька девушки водителя не заинтересует. Она сама? Может, но маловероятно. Репортёрше хотелось в это верить. «Встрепанная, запуганная и сбежавшая из психушки на его глазах девушка точно не может вызвать интерес такого рода,» - успокоила себя журналистка, отогнав мысль об извращенцах. Но потом снова заволновалась: «А если он везёт меня в больницу?» На своё счастье, и к большому облегчению Колвин, знакомый незнакомец отвез её туда, куда было сказано. - Спасибо, что подвезли! – Девушка поспешила выйти из машины, не дожидаясь вежливого жеста со стороны водителя. - Если бы не вы, тот грабитель… - Это был не грабитель, сестра, – заметил посерьёзневший Беркут, успевший также покинуть салон. Журналистка поморщилась от обращения и представилась: - Я Элизабет Колвин. Приятно познакомиться. И кто же это был по-вашему? - Витторио Пьюзо. Аналогично, - собеседник кивнул, а потом сухо продолжил. - Идите домой. Мне надо ехать. Девушка хотела бы настоять на своём, но взвесив ситуацию и оценив строгий взгляд спасителя, отступила. Ей помогли, отвезли домой, подкинули информацию к размышлению и ничего за это не спросили. «Хватит на сегодня искушать судьбу,» - устало думала она, проводив автомобиль взглядом. Поёжившись от холода, метнулась в дом. Где-то в другом районе Нью-Йорка… - Томас, будь добр, собери информацию о девушке по имени Элизабет Колвин. - Уже сделано, босс. Видите ли, её статья в сегодняшнем номере «Сан Ньюс» посвящена больнице, где находилась ваша сестра и я счёл нужным собрать досье. Вас заинтересовал этот факт? - Нет. Мне любопытно, почему вдруг за девчонкой охотится один из солдатов Джулиано. Больница не его головная боль, и под неё постоянно копают. Уволить чрезмерно активную журналистку и всё. К чему такие сложности? - Пока не могу сказать, сэр. «Но к чему такие сложности вам?» - Повис в воздухе незаданный подчиненным вопрос.