О том, почему же у майар болят головы

Мрачные палаты Мелькора встретили Оссэ и Майрона молчанием и пустотой. В углу над входом висела паутина настолько старая и густая, что на ней уже свила гнездо безымянная птица. Правда, ни птицы, ни птенцов не было. Майрон, для чего-то заглянув туда, подытожил: — Старое. Тут уже давно не живут. Оссэ вздохнул. — Пойдём. Надо найти твоего учителя. — Да. Да, надо скорее… — Майрон от воды был мокрый насквозь, а от волнения не теплел и потому не просыхал. Оссэ беспрепятственно взял его за руку. — Не переживай. Мы справимся. — Спасибо большое. — вздохнул несчастный майа. Огромная дверь открылась без единого звука, потом так же бесшумно закрылась за их спинами. Двое майар оказались в глухом полумраке, который ничем не рассеивался. Слуга Ульмо вдруг поёжился. — Странно. Даже на дне океанов мне не так холодно. И не так одиноко. Майрон кивнул и, глубоко вдохнув, начал наконец нагреваться. Света, что теперь исходил от него, хватало рассеять сумерки шагов на пять вокруг. Оссэ зябко обхватил себя ладонями за плечи. Кузнец заметил это и, поколебавшись, сказал: — Может, давай, я тебя на руках понесу? Тут везде камень, ты так застынешь вовсе. Водяной замолчал, испуганно глядя, как его ноги покрываются какой-то белой корочкой. — Майрон, что это? Мне больно. — голос его прозвучал беспомощно, как у ребёнка, можно было бы сказать, если бы майар знали, кто такие дети. — Ох, я знаю! Это лёд. Мелькор испортил таким мой макет. — горящий дух уже вообще без вопросов срочно подхватил друга на руки и обнял, прижимая к себе. Оссэ повозился, виновато глянул на спутника. — Прости. Я просто почему-то так испугался… Это было даже красиво, но мне стало больно и… Прости. Теперь тебе ещё и меня носить? — Не переживай. Ты легче даже самого маленького из моих кузнечных молотов. Итак, двое майар направлялись вглубь тихих и мрачных залов и чем дальше, тем страннее становилось обоим. Оссэ думал о загадочной корке, которая уже стаяла с его ног. Лёд действительно понравился ему. И слуга Ульмо успел заметить, какие красивые узоры, несмотря на боль, образовало это творение Мелькора на его коже, когда застыли капли воды… И сразу же стал он представлять, как было бы здорово покрыть льдом океан во время шторма, которые Оссэ так любил. Только льда нужно было бы больше… Мысли Майрона терзало другое. Он винил себя за то, что соврал другу. Что вообще поддался и так загорелся идеей учителя о гномах, которая была, пожалуй, совершенно недопустимой. Разве можно было духу порядка поддерживать подобное? В замысле Илуватара не было изначально такого! Были старшие и младшие эрухини, эльдар и атани, которых Майрон ни разу не встречал, но заранее, как и все айнур, любил… Но и всё ведь. И ещё больше винил он себя за то, что не выставил Мелькора сам прочь за двери или хотя бы не уговорил Аулэ прогнать его. Вот теперь мастер пропал! А всё наверняка этот тёмный, странный, непонятный брат короля Манвэ! Кто ещё мог похитить владыку мастеров? Блуждали они по коридорам долго достаточно, чтобы решить, что не выйдут вообще никогда. — Майрон, мы потерялись. — Скорбно заявил загрустивший Оссэ. — Вот и нет… — слабо возразил кузнец. — Мы выберемся. — И вала Аулэ мы не найдём. И сами тут пропадём. — продолжал нагнетать водяной. — Нет! Не говори так… Пожалуйста, Оссэ. — Майрон испуганно вздрогнул. Оссэ вздохнул и пошевелился у него на руках, чуть-чуть сжимаясь, чтобы дольше сберегать получаемое тепло. — Ладно, ладно. Образуется как-то. — поморщился повелитель океанских штормов. — Эх, жаль, я не чувствую тут нигде воды! Ни единой капли, словно на самой сухой пустоши… — А я не ощущаю нигде… Сложно звучит, но я не чувствую порядка тут. Тут пусто и вроде бы всё на месте, но меня оглушает хаотичностью в основе сотворения этого места. — В этом весь вала Мелькор. Никакой последовательности. — А ты откуда знаешь? — попытался разрядить обстановку Майрон, чуть-чуть улыбнувшись. — Так все говорят. Да и сам подумай: Мелькор рушит всё, что ему не по душе, не заботясь о чужих стараниях и о том, что случается после… — Прямо как твои океанские бури. — тихонько рассмеялся кузнец. Взгляд Оссэ стал тёплым и задумчивым. — Верно, совсем как мои бури. Надеюсь, мы правда выйдем отсюда и я ещё смогу устроить один-другой шторм. Так хорошо, когда волны несут тебя, Майрон! — Представляю. Возьмёшь с собой как-нибудь? Мне больше по душе огонь и камень или металлы, но и вода наверняка поразительна. К тому же и в ней есть часть того, каким должно быть бытие. Полная картина сущего никому не мешала. — Хм. — водяной кивнул. — Непременно. Следующий же шторм я устрою специально для тебя, друг мой. — Спасибо. Вдруг Майрон остановился. Оссэ открыл было рот спросить, но тут услышал и сам. Откуда-то издалека до них донеслись голоса, потом, кажется, смех — и какой-то странный звук, похожий на удар, за которым последовал глухой стон. — Мне кажется, это плохо, Майрон… — обронил майа вод. — Точно не хорошо! — кузнец решительно вспыхнул красным грозным огнём, сдвинув брови. Оссэ чуть-чуть зашипел, потому что от мигом раскалившегося тела друга ему стало жарковато, но решил, что для возражений и возмущений не время. Майрон шёл всё быстрее, а в конце концов почти побежал. Коридор, непонятно изгибаясь, привёл их к точно такой же двери, что была входной, только из-за этой прорезалась полоска света. Ученик Аулэ замер, понимая, что, вероятно, его учителю может быть нужна помощь, но одновременно не решаясь войти. Что-то будто держало его. — Эй. Будем дальше стоять? — Оссэ щёлкнул пальцами перед лицом друга. Вышло эффектно и эффективно. — Нет. — Кстати, кажется, тут потеплее. Если хочешь, можешь поставить меня обратно. — несколько неловко заметил водяной. Майрон улыбнулся. — Тут точно так же. Не переживай, мне правда не тяжело. К тому же ты тащил меня весь путь сюда под водой. Оссэ, который действительно не хотел лишиться источника тепла, но больше боялся оказаться неприятным, успокоенно кивнул. И они зашли за дверь.