Холодное Свечение

Москва, сентябрь, 1990 год. Лера даже не пришла на его похороны. Было слишком больно. Борис оставил ее в самый неподходящий момент. Хотя разве какой-то момент вообще мог быть подходящим для такого? У Зиминой была надежда, что еще можно все исправить, что ее собранные материалы помогут, что они найдут способ, как их грамотно распространить, и что в итоге они сумеют победить. А теперь Бориса нет, и для Леры всё перестало иметь значение. С одной стороны она понимала, что ей нужно попытаться спасти людей, но с другой - хотела ли она этого сейчас? Она не могла себе представить мир без Бориса. Последнее время Лера стала замечать, что сильно меняется… не в лучшую сторону… Горе ее убивало, делало жестокой и равнодушной. Она не хотела становиться монстром, и у нее стали появляться мысли о суициде. Однако Лера знала, что Борис не желал ей такого конца. Одна из немногих она пережила Чернобыль, ее «особенность» помогла ей остаться в этом мире, и совесть говорила Лере, что теперь она обязана использовать ее во благо. Через месяц после смерти предшественника ее назначили новым министром строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности. Как и обещал Борис, только вот он был не на пенсии… Никто против ее повышения не выступал, даже сам Шарков. Наоборот хорошо, будет больше обязанностей, меньше времени на мысли о Чернобыле и «истинных причинах». Да, теперь он потерял над Лерой всякую власть, но он не думал, что в случае с ней она ему еще понадобится. Борис мертв. Валерий мертв. Сражаться больше не за кого. Лера медлила. Она так и не решалась распространить записи и пока что надежно их спрятала в своей новой квартире, которую получила вместе с более высокой должностью. Та была типичной для номенклатурной верхушки: огромная, с роскошными интерьерами, имела шикарный вид на реку и тоже находилась недалеко от Кремля – в сталинской высотке на Котельнической набережной. Чем-то она напоминала квартиру Бориса. И Лера также практически не проводила в ней время. Будучи министром, ей тоже приходилось очень много работать, сейчас как раз шел сезон основных проверок. На бывшую свою должность она выбрала умную молодую женщину из работников своего министерства (как когда-то сделал Борис). Они друг друга отлично понимали, и это сильно помогало качеству их работы. Новые планы, задачи и проекты – все как в прежние времена, но только теперь главной была Лера. Иногда груз ответственности казался ей слишком большим, появлялись сомнения в том, справится ли она. «Борис в меня верил. Я не могу его подвести.» - этими словами она пыталась успокаивать себя. *** Когда наступила зима, Лера стала думать о том, как проведет свободную от работы Новогоднюю неделю. Последние три года они с Борисом никуда не ездили. После стольких печальных событий оба были слишком разочарованы, чтобы веселиться. Они просто проводили все те праздничные дни в квартире тогдашнего министра, утопая в бесконечных разговорах. «Можно снова поехать к родителям, за эти 5 лет они меня практически не видели… Но, честно, я не хочу. Хотя и находиться здесь одна я тоже не могу…» - размышляла Лера, и тут вдруг у нее появилась идея - «Поеду к Ульяне в Минск. Никогда там не была. Устрою ей сюрприз.» 29 декабря в субботу Зимина уже прилетела в столицу Белорусской ССР и сразу же пошла в институт ядерной энергетики. Она помнила еще по рассказам Ульяны в Припяти, что та и по выходным дням проводила время на работе. «Сплошные трудоголики вокруг меня.» - подумала министр. Заглянув в одну из лабораторий на этаже, посвященном изучению физических свойств радиоактивных частиц, она заметила Хомюк возле какого-то интересного аппарата. ⁃ Никогда не видела, чтобы ты занималась чем-то помимо работы. - Лера стояла в дверном проеме и слегка улыбалась. ⁃ Тов… - Она на секунду запнулась, припоминая о просьбе называть ее по имени. - Лера! Как я рада тебя видеть! ⁃ Я тоже. Как ты, Ульяна? ⁃ Я слышала о Валерии… и Борисе… Мне так жаль. – Улыбка исчезла с лица Ульяны. Она ненадолго замолкла. - Я пока жива, как видишь, врачи дают еще 2 года, не больше. Лера опустила глаза. Все ее друзья умирали. Это и было самым большим для нее наказанием. ⁃ Ты сюда по делам или к кому-то в гости? ⁃ Я приехала к тебе. Помню, ты рассказывала, что у тебя никого нет и каждый Новый год ты проводишь одна. Теперь и я одна, вот и подумала, что мы могли бы побыть вместе. Ульяну очень тронули эти слова. Она, конечно же, пригласила Леру пожить эту неделю с ней. В небольшой уютной квартирке с видом на город и сквер. ⁃ Ты когда-нибудь бывала здесь? ⁃ Нет. Даже в командировках, которые у меня случаются постоянно. Хотя во время них я все равно не успеваю толком посмотреть города и достопримечательности. ⁃ Что ж! Тогда я тебе проведу подробную экскурсию, покажу все любимые и интересные места. Времени нам на всё хватит. «Хорошо, что времени много.» - думала министр - «Значит я соберусь и расскажу ей про записи. Мне так нужно это с кем-то обсудить. Теперь, когда Борис мертв, осталась только Ульяна.» Насыщенная неделя в Минске подходила к концу. Они здорово повеселились. Лере давно этого не хватало. Сходили в разные музеи, посмотрели старинные церкви и здания, побывали в театре, поели в уютных ресторанчиках. Завтра она должна была улететь домой, и они решили провести один день максимально спокойно, просто походить по улицам и поговорить. «Момент настал» - на Леру снова накатила грусть. ⁃ Ты же в курсе, реакторы так и не перестроили. Авария вновь может повториться. Лицо Ульяны стало мрачным. Она легонько кивнула головой. ⁃ Я думала, что нашла способ всё исправить. Я была в тюрьмах, где заключены Брюханов, Фомин и Дятлов. Они мне рассказали всю правду. Если вкратце, основная вина лежит на Шаркове. Это по его поручению были построены более дешевые реакторы с плохой системой безопасности и графитовыми наконечниками. У меня есть записи на диктофонах. Все трое говорят одно. Я думала их опубликовать, чтобы люди узнали, чтобы их четверых наказали по всей строгости, а реакторы доработали. Но потом умер Борис. Я даже с ним не успела попрощаться. Мир для меня перестал существовать. А я… я стала монстром… У меня есть возможность всё исправить, но я бездействую. ⁃ Лера… ⁃ Я знаю, что ты скажешь. Будь у тебя шанс…, ты бы его использовала. ⁃ Я думаю, Борис бы хотел, чтобы ты попыталась. ⁃ Его больше нет. И потом… ты слышала про Спитак? ⁃ Конечно. - Глаза Ульяны выражали скорбь. ⁃ Причины катастрофы те же. Деньги… Удешевление… Мы победим Шаркова, но на его место придет кто-то другой и придумает на чем еще сэкономить, и тем самым подвергнуть людей очередному риску. Это замкнутый круг. ⁃ Но мы хотя бы можем решить эту проблему… с ядерными реакторами. Ульяна понимала состояние и мысли Леры и не думала настаивать. Да и потом, бороться все еще было опасно. И всегда будет. ⁃ У тебя вся власть, и только тебе решать, что делать с этими записями. Если ты всё-таки соберешься выступить против Шаркова, я буду бесконечно признательна, за всех людей в этом мире, … и я обязательно тебе помогу. *** Вернувшись в Москву, Лере стало ещё хуже. Она постоянно думала об этом разговоре с Ульяной, и о том, в кого она превратилась. Боль, горе, уныние, печаль нахлынули на нее с новой силой. Ярость, злость и гнев тоже часто вспыхивали. Она была просто физическим воплощением всех существующих негативных эмоций. Из-за этого вены светились практически постоянно, благо зимняя одежда скрывала это от посторонних глаз. В один из будних февральских дней министр всё-таки собралась посетить кладбище, где был похоронен Борис, чтобы наконец-то с ним попрощаться. Может от этого ей бы стало легче. Прошло уже ровно полгода с его смерти. Вместо того чтобы пойти на работу, Лера села в автобус и поехала до Зубовской площади. Приехав на место, она вышла и решила дальше прогуляться пешком. Маршрут пролегал по длинной прямой улице, Большой Пироговке, что пересекала практически весь район Хамовники. Раньше Лера его любила. Красивое и респектабельное место, с кучей парков и старинных усадеб, и более тихое, чем другие места столицы. Вот и сейчас, на улице было очень тихо, безлюдно, даже машины особо не ездили. Лера медленно шла, погрузившись в свои мысли. Вдалеке виднелись 2 красно-белые высокие трубы ТЭЦ-12, в модернизации которой принимала участие она с Борисом. Далее, справа за сквером, стоял роддом на Еланского, где она родилась. Бледно-розовое здание с белыми колоннами нежно проглядывало из-за заснеженных деревьев. Атмосфера сегодня была по-настоящему зимней: под ногами хрустело и с неба падали большие пушистые хлопья. Пройдя еще немного, министр увидела Новодевичий монастырь. Возле него находился небольшой парк с прудами, где они любили гулять с Борисом, разговаривая о жизни. Белые стены, окружавшие монастырский комплекс, в этот день делали его похожим на замок Снежной королевы. Когда Лера подошла ближе, в небе проглянуло солнце, которое пустило свой луч на одну из церковных башен. Золотой купол так красиво купался в этом ярком и теплом свете. Обогнув с одной стороны белую стену, Лера шла уже вдоль другой стены - темно-красной. Через минуту она стояла у ворот входа. Она долго не решалась войти, но, подумав, наконец собралась с духом и ступила на территорию Новодевичьего кладбища. Здесь тоже было как в зачарованном лесу: высокие белые деревья и заснеженные дорожки. И тоже пустынно, людей нигде не было видно. Кругом только старинные надгробия. Лера брела по тропинке мимо могил. Тут похоронено много известных людей: писатели, музыканты, ученые, госслужащие. Это кладбище находилось практически в самом центре Москвы, и попасть сюда после смерти можно было только за очень большие заслуги. Точное место, где лежал Борис, Лера не знала, но она чувствовала, что идет в правильном направлении. Где-то в самом дальнем конце, примерно посередине, возле одной из елок ее внимание привлекла могила со скульптурой склонившейся девушки. Надгробная плита была под снегом, и Лера решила смахнуть его рукой, чтобы узнать, кто там покоился. Когда, она прочитала надпись, ее дыхание на секунду замерло. «Академик Легасов Валерий Алексеевич 1936 - 1988» ⁃ Валерий… - Лера не имела представления, где он похоронен. Борис ей не говорил. Она в каком-то смысле была очень удивлена увидеть его могилу здесь, ведь его заслуги не просто не признали. Его сделали самым настоящим врагом родины… Вероятно, это Щербина всё же постарался, чтобы ученого хотя бы похоронили достойно. - Теперь вы вместе. Даже в этом мире, где вам не суждено было долго быть рядом. Что-то подсказывало Лере, что могила Бориса где-то поблизости. Так и оказалось. Она находилась с противоположной стороны от этой же елки, на следующем ряду. Из земли торчало высокое черное надгробие с изображением еще относительно молодого и здорового партийца, такого, каким она навсегда его запомнила. «Щербина Борис Евдокимович 5.10.1919 - 22.8.1990» По лицу Леры потекли слезы. Она недолго постояла, а затем села прямо на заснеженный бордюр рядом с могилой. Снегопад уже прекратился. Было не холодно. Лера задернула рукава куртки, обнажив до локтей свои руки. Вены снова ярко светились. Она не боялась, что ее кто-нибудь увидит. В общем-то ей было всё равно. Боль… Это было единственное чувство, которое ее сейчас наполняло. ⁃ Я не могу без тебя, слышишь, Борис? Просто не могу. Не вижу смысла жить в этом мире дальше. Я знаю, ты бы хотел, чтобы я боролась. Но… - Лера смотрела на его выгравированный портрет. - Даже если у меня получится… Слезы мешали ей говорить. Голос дрожал. Она не могла подобрать слова. Просидев и проплакав какое-то время, Лера стала подмерзать. Ей показалось, что на улице в самом деле стало холоднее. Единственный луч солнца и тот спрятался. Небо стало мрачным. Сильный ветер начал качать ветки деревьев. ⁃ Почему всё так несправедливо? Вы с Валерием отдали свои жизни, сражаясь с Чернобыльской аварией. А тот, по чьей вине это случилось, сидит безнаказанным в своем царском кабинете и продолжает подвергать людей опасности… - Чувство боли стало сменяться яростью и гневом. Зампред КГБ теперь вызывал у Леры только такие эмоции. - Это Шарков во всём виноват, слышишь, Борис! Это всё он! Это он создал дешевый реактор с опасным дефектом! - Лера практически кричала, нарушая тишину кладбища. - Дятлов, Брюханов и Фомин мне всё рассказали. Когда я вернулась в Москву, я первым же делом поехала к тебе, чтобы обо всём сообщить, но не успела… Теперь ты знаешь. Тот, из-за кого тысячи подписали себе смертный приговор, тот, из-за кого мертв ты, всё еще жив. Голос Леры постепенно успокаивался. Слезы уже не текли. Она ненадолго закрыла глаза, перевела дыхание и ледяным тоном сказала: ⁃ Я убью его. Я убью Шаркова. Как она вышла с кладбища, Лера уже не помнила. Она быстро шла обратно по Большой Пироговке, а затем и по Пречистенке и Волхонке прямиком к Кремлю. Началась снежная буря, но Лера ни на что не обращала внимание. Ее переполняла ярость. Казалось, ещё чуть-чуть, и она взорвется. Войдя в административное здание, она мгновенно помчалась наверх, туда, где находились кабинеты министров и других важных чиновников. По дороге ее остановила Яна, тот самый ее заместитель, и сказала, что ее искал Горбачев по каким-то важным делам. Но Лере было не до этого, и она дала понять, что ее ждут куда более насущные дела. Но разве могло быть что-то важнее встречи с генеральным секретарем? Да, сегодня… сейчас… могло быть. Лера добежала до кабинета зампреда КГБ, и, даже не постучав и не получив его приглашения, вошла сама и захлопнула за собой дверь. Шарков был явно удивлен такому поведению. Он что-то высказал по этому поводу, но Лера его не слышала. Казалось, злость и ярость лишили ее слуха. Сбросив с себя куртку, она осталась в кофте с коротким рукавом. Вены светились так ярко, как никогда прежде. Не дожидаясь пока Шарков выразит какие-то эмоции на этот счет, Лера фурией подлетела к зампреду КГБ и крепко схватила его за запястья. Хватка была такой сильной, что он не мог вырваться, хотя отчаянно сопротивлялся. Министр смотрела в его глаза и впервые в жизни увидела там страх. Страх… Шарков его никогда не испытывал. Он сам был воплощением страха для большинства людей, и мог ничего и никого не бояться. Держа его руки, Лера чувствовала, как часть накопленной радиации переходит из нее в тело Шаркова и тем самым забирает его жизнь. Сначала он пытался ей что-то сказать, угрожать, потом даже стал оправдываться. Но Леру это не интересовало. Тому, что он сделал, никакого оправдания быть не могло. Она лишь хотела скорее убить его. То, что с сильно облученными людьми происходило за несколько дней или недель, зампред КГБ испытал за несколько минут. Его кожа стала покрываться волдырями… краснеть… и затем чернеть. Потом он снова приобрел здоровый вид, казалось, всё прошло. Но нет. Тогда и началось молниеносное разрушение клеток. Погиб костный мозг. Отказала иммунная система. Органы и мягкие ткани стали разлагаться… Артерии и вены превращались в решето… Боль была невыносимой. Он кричал и просил ее остановиться. Но Лера не могла и не хотела. Последнее, что она видела в глазах Шаркова - вспышку холодного света, видимо это было отражением того, что происходило в ее глазах. Она держала его до конца, пока вскоре бездыханное изуродованное радиацией тело не упало на пол. Теперь он был мертв. Лера стояла возле, тяжело дыша, и смотрела на то, что осталось от бывшего зампреда КГБ. Ярость еще не ушла, хотя дело было сделано. Через пару минут к ним ворвался Горбачев. Видимо он так и не дождался Леру, и пошел ее искать сам. То, что он увидел, его почему-то не шокировало, но тем не менее сильно напугало. ⁃ Лера… Она повернула взгляд на генерального секретаря, но не могла ему ничего сказать. Эти эмоции сделали ее безмолвной. ⁃ Иди домой! Лера! Уходи! … Я со всем разберусь. - Горбачев старался говорить максимально спокойно. Боялся ли он, что его ждет таже участь? Да, может быть… Но он держался, как мог. Эти слова слегка привели Леру в чувства. Она надела свою куртку, молча вышла из кабинета, а затем и из Кремля, и побрела домой. Весь вечер Лера просидела в квартире, пытаясь осмыслить, что она сегодня совершила. С одной стороны, она была рада, что главный злодей мертв. Но с другой… «Я теперь сама стала убийцей. Да, он виноват. Но давало ли мне это право, так поступать?» - Леру разрывали сомнения. Ярости уже не было. Еще ей казалось странным поведение генерального секретаря. «Опять этот Горбачёв… Почему он меня сразу не сдал? Почему позволил мне уйти? … Опять от меня что-то скрывают… Как мне это всё надоело.» На следующее утро, приведя себя в порядок, Лера пошла на работу. В Кремле ничего не изменилось: все с ней по-прежнему здоровались, никто не шарахался, как будто бы про вчерашнее никто и не знал. Как такое могло быть возможно, министр не понимала, но решила, что вечером обязательно зайдет к Горбачеву и поговорит с ним об этом. День прошел спокойно, и вот она уже стояла перед дверью кабинета главного в Кремле человека, думая, что она ему сейчас скажет. ⁃ Да-да, войдите. - Горбачев сразу отреагировал на стук в дверь. Лера зашла внутрь. Она выглядела очень виноватой, как школьница, которую собираются отчитывать. ⁃ Я знал, что ты придешь. Присаживайся. - После их прошлой личной беседы Горбачев решил, что в таких ситуациях может обращаться к ней на ты. Лера тоже. Она кивнула, подошла ближе и села в кресло. ⁃ Я не стану оправдываться. Да, я убила его. Да, я этого хотела. Довольна ли я теперь, я не знаю. Бориса это всё равно не вернет. ⁃ Я могу понять твое состояние. Сам терял близких и знаю, как это больно. Но, Лера, убивать человека… это слишком… ⁃ Шарков чудовище. Он это заслужил. ⁃ Он не убивал Бориса Евдокимовича. ⁃ Вообще-то убил. Его реактор убил Бориса. ⁃ О чём ты? ⁃ Конечно, ты не знаешь… - она закатила глаза и ухмыльнулась. Зимина достала какие-то очень старые схемы и чертежи реакторов РБМК. На всех листах первыми среди перечисленных имен ученых стояли фамилия и инициалы Шаркова, тем самым подтверждая, что это действительно по его поручению был создан такой некачественный и опасный вариант реактора. ⁃ Ты, вероятно, задаешься вопросом, откуда я это узнала. Это очень долгая история. Но то, что здесь написано, правда. … Их нужно переделать, Михаил. Все до единого. Чтобы подобное никогда не повторилось. ⁃ Ты же знаешь, я не могу. ⁃ Даже теперь? После того, что я тебе показала? - Лера не могла поверить в то, что генеральный секретарь так легко воспринял горькую правду. ⁃ Я… Я издам указ. Никто больше не будет проводить подобные испытания. Но перестраивать… Нет, прости… ⁃ Тебе не передо мной стоит извиняться. А перед теми людьми, которые умерли, умирают и будут умирать из-за этого. ⁃ Лера… ⁃ Они должны узнать правду. Тогда у вас не будет иного выхода. ⁃ Ты этого не сделаешь. ⁃ Почему? ⁃ Потому что тебе всё еще есть, что терять. Лера сразу поняла, о ком говорил Горбачев. Ее родители. Он мог найти способ и распорядиться, чтобы их убрали, а министр не желала им такой участи. Это была безысходность. Как она могла выбирать между теми, кого любила, и целым миром? ⁃ Ты угрожаешь мне… Тебе надо было приказать убить меня еще вчера. ⁃ Нет, тебя я не трону… - Он ненадолго замолчал. - Знаешь, почему я каждый раз так пристально на тебя смотрел на тех собраниях, когда вы возвращались из Припяти с очередными отчетами по ликвидации аварии? Знаешь, что я пытался увидеть? ⁃ Нет. - Лера недоверчиво посмотрела на своего собеседника. Она думала, что знала, еще тогда, до того, как пришла просить освободить Валерия. ⁃ Что у тебя нет этого. - Горбачев указал на ее даже сейчас светящиеся вены. В этот момент она их и не пыталась скрывать. Всё равно он видел ее такой вчера. - Когда твоего отца заставили свернуть разработку вакцины от радиации, я знал, что на этом всё не закончится, знал, что он попытается продолжить свое дело в будущем, и для этого ему нужно было спрятать хоть один образец. Мы тогда изучили много документов по препарату, и я понял, что он скорее всего ввел его тебе. Никто больше не догадывался, и я решил об этом умолчать. Пока тебя не облучили, ты не представляла никакой угрозы. И я знал, что любящий отец не сделает этого. Шли годы. Я забыл. Забыл про те разработки как про страшный сон. Забыл и про тебя. Не вспомнил даже тогда, когда ты пришла на нас работать. Даже тогда, когда отправил тебя наблюдать за тем испытанием в Припяти. А потом случилась авария. И я всё вспомнил… И каждый раз, встречая тебя после, я смотрел и молился этого никогда не увидеть. Но вчера всё-таки увидел… ⁃ И что? Какое вам вообще до меня дело? Я обычный партиец-карьерист. С легкостью найдете мне замену. Горбачев помотал головой. Его глаза наполнились грустью, а разум воспоминаниями о прошлом. ⁃ Я любил твою мать… Больше всего на свете. Так уж вышло, что потом она выбрала Александра. Но я продолжал ее любить. С ним у нее тоже не все было гладко. Она знала о его разработках и о том, что их приказали закрыть. И предполагала, что он может сделать… сделать с тобой Лера. Последнее, о чем Евгения просила меня - это защитить тебя… - Голос Горбачева был спокойным. - Я не трону тебя, Лера, никогда. Я ей обещал. Но ее… На смену любви к женщине пришла любовь к родине и стремление защищать ее интересы любой ценой. Если ты пойдешь против них, платить будут твои родители. Шок. Что-тут можно было сказать. «Даже моя мама замешана в этом происходящем бреде… Как же я от всего устала…» - Лера отвела взгляд. ⁃ Никто не узнает, что сделал Шарков. Никто не узнает, что сделала ты. Я уже обо всем позаботился. Ты сохранишь свою должность. Только прошу тебя еще раз, забудь о Чернобыле. То была простая ошибка операторов и руководства.