Дикая Охота

++ С неба падали снежинки и казалось, что весь мир один большой снежный шарик в руках непоседливого ребенка. И в очаровании снежной сказки шагали два столь непохожих друг на друга человека,…но человека ли? А разговор, начавшийся в библиотеке, после слов я скучал, продолжался. Ведь и тот, что столкнулся с границами яви теперь жаждет услышать ответы от потерявшего свою половину на недели. -Ты спрашиваешь, кто такие перерожденные? – задает вопрос мужчина, откидывая голову и смотря, как белые звезды, срываясь с небосвода, летят к земле, дабы растаять каплями воды. - Но, знаешь, я не знаю, что тебе ответить. Позволю я расскажу тебе сказку. Когда-нибудь в этом мире опрокинут песочные часы и песчинки разлетятся подхваченные миром. Все тот же песок, но уже иного статуса. Он может попасть на картины художников, может затеряться в пустыне или пасть на водяное дно. Все тот же песок понимаешь? Пройдут столетия или даже недели, и человек подхватив ту песчинку, смешанную с другой историей дадут ей новое имя. То и будут измененные, перерожденные. Им дают другое имя, их наделяют новыми способностями, их стирают, как меловые слова на доске. Шамаш, Уту, Ра, Гелиос, я мог бы продолжать и продолжать, но мои слова не изменят ничего. Бог солнца останется одним и тем же, невзирая на его имена, невзирая на время. Но порой, мальчик мой, люди теряют богов и тогда те засыпают. Если успеть – бог проснется, а ежели нет, люди забудут его на века. Бог может исчезнуть, как может и вернуться. Ты обращал внимание, когда в музеях говорят, что предположительно этот бог занимался тем-то да тем-то. Так рождаются измененные, в своем сне они теряют свое прошлое, помня лишь отрывки, помня лишь моменты. Но эти сны толкают их на поиски самих себя и тогда то, все эти предположения играют против древнейших. Иногда новое знание сводит с ума. Да, что я говорю, ты сам много лет считал себя психом, но я говорю о другом. У пробудившихся остается не столь и большой выбор. Они либо принимают, либо уходят. Но думаешь просто уйти? Уйти когда рядом с ними есть родные, близкие, любимые и тогда те придумывают себе сказку. Они твердят, что могут уйти в другой момент, что у них есть миссия или любая другая дурь, вплоть до слов это временно. Но знаешь малыш, с каждым прожитым днем окружающий их мир вцепляется в их души все большим количеством игл и крючков, оплетает невидимыми нитями. А люди продолжают говорить о вариантах, продолжают предполагать. И вот уже не бог, не существо иного мира, а измененный, слившийся, перерожденный. Но и тогда… Прости меня мальчик мой, пожалуй я поспешил. Лучше оглянись вокруг. Ты видишь свет в этих людях? Видишь свечение их кожи, видишь пламя в душе? В ком-то он есть, кто-то похож на пепел. Нет никого, в ком не было бы частицы бога. Нет, мальчик мой, я не язычник и не еретик. Я верю в Великую душу и пламя, которым она обратилась, дабы породить мир. Я верю в Отца и Мать. Я уважаю Бога нынешнего мира, но я не могу забыть тех, кто был до него. Среди них были мои враги, были друзья, были возлюбленные и те кто обращал жизнь в ничто. Но я вижу в твоих глазах вопрос. Нет, мальчик мой. История о видящих пути началась еще до первого сна. *** Молодая девушка была счастлива. Ее любимый смог найти ее ленту. Он обвязал ее у древа ее мечты, и их брак был лишь вопросом времени. Она была счастлива, смотря в глаза возлюбленного, что был отмечен знаком бога. Первый жрец способный слышать его глас, первый, что сумел доказать, что имеет право на такую же, как он жрицу. На хранительницу души Матери. И отныне они будут рядом. Но пролетят мгновения и их счастье, разрушит вода смерти, что отнимет возлюбленного, унося в своих водах. А дева останется с непокрытой головой с сухими глазами и болью в сердце. Останется, чтобы молить богов послать ей хотя бы сон о любимом. Моля забрать ее душу, но позволив помнить его до последнего вздоха. Часто говорят, что боги молчат на глас, забывая, что своими проклятиями и гневом они отнимают силы светлых богов. Забывая, что появляющиеся из глубины сердец не могут подарить искры жизни. Но если в сердце истинная мольба и любовь, боги могут помочь. Им не дано нарушить течение времени и вернуть мертвого, но в их силах подарить спящей, дитя от любимого. Могут вложить в ее тело искру души возлюбленного. Боги мудры, но и им не дано нарушать законы, установленные для баланса миров. Но душа, узревшая Великую душу и вернувшаяся до того, как прошла ее очистительный огонь, будет видеть мир другими глазами… -Но разве умерев, после она не вернется к огню? Не исчезнет ли память? Ведь горе без пробуждения тьмы сердца не возможно поныне. -Нет, мальчик мой. Та душа навеки будет вычеркнута. Это как список, опоздавший исчезает. -Но разве -Ты хочешь спросить, разве дева не обрекает душу на вечное проклятие? Но ведь мальчик мой, без желания души ее не вернуть в мир. Это выбор обеих сторон. Но в чем-то ты прав. Знаешь, что происходит с душой, в конце концов? Я вижу тебе страшно возвращенный с края. Но все не так и горько, вы засыпаете подобно богам. Вы обращаетесь камнем, неся боль прожитых жизней. Вам не дано очищение великого огня. Боги милосердны, но им не дано противостоять Первой душе. -Значит, я исчезну. -Почему мальчик? Я ведь сказал, боги милосердны, а Вечная душа, Отец и Мать всегда примут заплутавшего. Тебе не дано очиститься и потерять память прожитых дней, но пламя мира не откажет тебе в искре жизни. И с легкой улыбкой говоривший накинет на плечи озябшего, под молчаливым небом, собственный шарф, укутывая и понимая, что биение сердца юного зрячего становиться так же важно, как… . Нет, не дыхание, но сама жизнь. Ведь зажженная свеча, стоящая на окне помогает порой заплутавшим в круговороте снежных теней. -Мы пришли мальчик. -Почему ты называет меня так? Ты же знаешь мое имя – в легком раздражении, но, не скрывая интереса, спросит Кано, смотря на ищейку. -Ты старая душа зрячий, но в глазах древних ты навеки останешься искрой жизни, под сердцем горюющей по счастью. Я же, не более чем охотник, приходящий в этот мир зимней порой. А теперь иди в свой номер. Завтрашний день либо подарит тебе новую жизнь либо отнимет нынешнюю. ++ В храме, наполненном древней историей, на молёном миллионами просящихся, разрушенном и вновь восстановленном раздавались не слова молитвы и даже не проклятья… -Шамаааш, Шамаааш, ну Шамааааш, чтоб тебе на историка в период революции учиться. Обрати же внимание на меняя. Хренов истукан, чтоб тебе поклонник авангардизма в парикмахерской попался, да подстриг. -Син. Зачем мне авангардист? Мне твоих талантов хватает – с тоской отвечает мужчина, смотря, во что перерожденный медленно, но неотвратимо превращает волосы древнего бога. -Шамаш, я не о том спрашиваю. И не крутись, а то я еще ленточку не завязал. -Хорошо – с поистине божественным терпением ответит древний – о чем ты хочешь узнать? Но сразу говорю, билет по экзамену я тебе не скажу. -Да кто тебя о нем спрашивать будет – пробурчит парнишка, завязывая бантик на очередной своей попытке сделать перевитую косичку – давно знаю, что тебе лень. Ты мне вот скажи, почему фактически все оракулы в истории умирали девственниками? -Син – с небольшой заминкой произносит мужчина, усаживая лунного бога перед собой и смотря в его глаза с легкой насмешкой – скажи, а интересна ли уже прочитанная книга, да еще и не отличающаяся интересным сюжетом? ++ -Ты ведь понимаешь, что это произойдет? -Да -Сначала будет больно, но после приятно -Я знаю -Я буду внимателен -Я знаю -Тебе понравиться -Я знаю -Тогда почему ты уходишь? - мне скучно, я это видел. ++ Много лет назад в снежной пустыне возопил к жизни источник. Он столь сильно мечтал увидеть мир, что высекал из окружающего его льда огненные искры, так сильно рвался к небесам, что заключил союз льда и огня. В этом союзе была рождена душа, что сочетала в себе холод и жар, что передала эти способности душам следующих рожденных. Но баланс невозможно поддерживать вечно, пламя заколебалось и породило людские страсти, лед разросся, и случилась жестокость. Но некому было призвать их к ответу, ибо первое существо стало миром для рожденных поздней, плоть его стала землей, а дыхание ветром. И с каждым рождением источник стал изменяться. Люди забывали иных богов, боги отказывались от людей или же засыпали. И рождались души вмещавшие иные рождения. Судьбы и печати, наложенные прошлым, проклятья и благословенья, они терзали, они рвали на куски и осколки. Но что может произойти в нарушении баланса? Пожалуй, все что угодно. Боги просыпались в телах людей, люди получали силы богов, они смешивались и менялись. Они находили свои половины и оставляли их, так как другие части их душ отвергали найденное. Люди перестали верить в любовь….Ведь практически невозможно каждой из личностей, что живет в единой душе найти свою истинную половину. И с каждым годом источник становился все слабее, его не подпитывали боле мечты приходящих на очищение…. ++ -Феху, расскажи мне о себе. Ты рассказывал мне о богах, ты рассказывал мне о том, кто я такой, но нислова не проронил о том, кем сам являешься. Почему? – спрашивает юноша завернувшись в одеяло и смотря на огонь. Пламя потрескивает, смешиваясь в причудливую мелодию со звуками воды и спящего леса. А тот к кому будут обращены эти слова задумчиво прикусив травинку, подкинет бревен в костер. -Пожалуй, ты разозлишься, но я снова не знаю, что я могу тебе рассказать. Я не бог и это ты можешь понять и сам. Я охотник, гончая, преследователь, часть дикой охоты. Каждую зиму я чувствую, как во мне начинает выть холод, он завет меня, увлекает в танце снежинок и заставляет искать азарт и тепло. С приходом темных времен года я не могу думать не о чем, кроме того, чтобы выследить и увести приглянувшуюся мне дичь. -История похожа на рассказы про оборотней – проговорит Кано, поднимая взгляд на ищейку и с неожиданностью понимая, что глаза того полузакрыты, будто он подбирает каждое слово перебарывая внутри себя, что-то…властное и жестокое. -Пожалуй ты прав – усмехнется мужчина и продолжит рассказ – однажды Шамаш, да, тот самый про которого ты мне говорил. Рассказал мне мою историю. И да, я не помню ее, если тебя интересует этот вопрос. Он рассказал о том, что однажды я заблудился в снегопад, что снежинки лживыми огнями увели меня от тепла, что тени от луны были моими провожатыми. Он рассказывал, что я набрел на чертоги Льда и Мороза, что я провел там долгое время, наслаждаясь музыкой и пляской. Он говорил, что однажды я решил сыграть музыку сам, что я был околдован девой, что играла для нас в то время. Он поведал, что я с улыбкой взял музыкальный инструмент и запел. Ты ведь знаешь, что нельзя говорить в темное время года, что нельзя позволить себе полюбить снежную деву. Я же нарушил все эти запреты, я играл и пел для нее, а она вспоминала свое имя. Но в вашем мире, кто-то придумал закон сохранения масс. Прекрасный закон…жаль, что я о нем не знал. С каждым звуком, с каждым словом, я забывал, кто я есть. Мелодией я освобождал ее и сковывал свою суть. Шамаш говорит, что никто не мешал ей уходить, ничто не помешало ей забыть о цене, что я заплатил за ее свободу. Первые годы я помнил о ее предательстве, первые годы я пытался вспомнить, кто я есть. Но потом я осознал, как это глупо. И вот уже я сам поддаюсь песне зимы в своей душе и увожу глупцов за грань. Знаешь, Шамаш сказал, что если я найду того, кто был наречен моим именем и уведу за грань, то я вспомню себя. Я ему давно не верю. -Почему? – тихо молвит зрячий, понимая, что холод на щеках это слезы сочувствия и боли за того, кто перестал верить. -Все просто мальчик мой – рассмеется мужчина, протянув руку над пламенем костра и стирая одинокую слезу – я отлично знаю, что Лед и Мороз никогда не отпустят того, кто так долго преданно им служил. Тем более, что я им благодарен. -Благодарен? За что? – непонимающе спросит Кано, смотря, как мужчина начнет стелить свою походную постель на прогретую костром землю. -Они подарили мне встречу с половиной моей души. Они позволили мне найти часть себя. Они принесли мне в дар время. А теперь пора стелиться мальчик мой. Этот день был слишком долгим для такого старика, как я. ++ Тихо свистел чайник, пытаясь привлечь внимание двух слишком погруженных в разговор молодых людей. --Син, расскажи, как ты стал богом? -Нет, пацан вот че ты услышать хочешь? Что Шамаш был моим психиатром? Не ты ваще… В общем, меня задалбывали кошмары, они были везде. Поставили нарколепсию, отправили на исследование каких–то шумов. Родители переругались, тьфу перепугались. Хотя куда второе без первого? Долго зависал в больницах, читая всякую муру. Скучно, куда от этого деться? Ну, стрельнул, как все окончилось у лежащего в соседней палате парня книгу с мифами. И прикинь мое ахренение, когда на этих страницах я свои кошмары нахожу? Себя вижу, прикинь? Так потом родакам и сказал. Ага, как же… мозг я в офку не пустил…так…легкое афк. Объяснил, что все хорошо. Что в школу хочу, и что лекарства буду принимать и вообще…я им все пообещал. Все что они хотели слышать. Секеш суть? То, что они хотели слышать. В общем, дома я уже зубрил со скоростью, оголодавшей за зиму моли. Я хотел знать все о себе в своих же снах. Ха, и знаешь до чего зазубрился? До исторического факультета. А там у нас дедок один был, помешанный на археологии, я к нему подкатил, пару работ о древнейшей истории написал. Описал самого себя в красках, хехе. И вуаля. Я в списках, едущих на раскопки. Счастливей меня, поди, ток Шамаш был, когда я его откопал. Правда, он почему-то в первую очередь стал материться на древнешумерском, а потом еще оправдывался, что не ожидал, что в его храме могут петь песенки про анархию мать порядка. -Подожди-ка, как ты мог его найти или, как ты говоришь откопать? Он, что в могиле лежал? -Ну, почти. Я ведь для чего поехал в жарень почти, что пустыни. Я хотел себя найти, а ты знаешь, что барельефы на храмах Луны и Солнца похожи? Ну, я и заплутал. А потом понял, что чутка промахнулся, а там он, весь такой расфуфыренный, на троне…спит. Знаешь, как я был зол? -Син, я потерял линию твоего повествования – с тяжким вздохом выдавил Кано, вставая, чтобы разлить по кружкам чай. -Я потерялся – отводя взгляд и чуть заметно краснея признался парень, цепляясь за кружу, как за соломинку тонущий. – Потерялся в храме. А потом там пол проломился. Я ведь любопытным всегда был…или как учитель это называет о, научное рвение ага. -То есть, если я правильно понимаю, ты отстал от группы, увидев какую-то глупостью, полез смотреть и сработала какая-то не активированная ловушка, и ты попал в неприятности. -Угу – произнес парнишка, закрываясь кружкой, но лишь для того, чтобы потом фыркнуть и с возмущением произнести – слушай провидец, а сам-то скольких неприятностей избежал а? Ну, да. Грохнулся я, но не помер же, так переломал пару костей, но знаешь? Знаешь, я ведь нашел Шамаша! А если бы я как ты увидел тот момент? Увидел свою боль, но не увидел бы его? Не растолкал бы спящего бога? Я ведь навсегда бы один остался. Если бы не он, я – с каждым мгновением голос юного бога набирал силы, - я остался бы мальчишкой с кошмарами. Мне не хватило бы сил сказать самому себе, что снящиеся мне сны, что истории, написанные в книгах, это все я. Понимаешь, он подтолкнул меня к жизни. Я разбудил его да, а он разбудил меня. Я смог уйти из своего мирка, смог посмотреть на тех, кто мне важен другими глазами. -Син – раздастся вопрос позднее, когда тишина станет как будто осязаемой – расскажи мне о мирах. -Фантастики не начитался – фыркнет, снова улыбающийся мальчишка, юноша, мужчина? – нет миров.Он один, как Великая душа. Вот смотри – и подхватив со стала стеклянную сахарницу юный бог встряхнул ее и полез наполнять сахаром, но застыл с какой-то влюбленностью смотря на трехлитровую банку с черничным вареньем и запыхтев пытаясь ее открыть. -Давай так, ты рассказываешь. Я открываю банку? – произносит зрячий, улыбаясь тому, с какой ревностью, бог луны прижимает к себе банку и с сомнением окидывает его взглядом, перед тем как кивнуть и протянуть ему банку. А после наполняет из пакета сахарницу доверху и протягивает Кано вазочку для варенья, и садиться на стул, оседлав его. -В общем, смотри – подкидывая на руке закрытую сахарницу – это великая душа. Она едина вишь? А теперь – юный бог встряхивает банку и рассыпает часть сахара по столу – вишь сахар? Он все тот же сахар, фишка ток в том, что уже вне банки. Это и есть миры. Какие-то отпендюрились от Великой души, ну сахарницы и изменились до неузнаваемости – Син кивает на крупинки сахара, попавшие в капли чая на столе, и приобрётшие коричневый оттенок. – Но в конечном итоге все это вернется в исходную форму. Все херь в том Кано, что Великая душа приблизительно помнит, чем она является и совсем ересь в себя не принимает. Таким приколом порой целые миры гибнут. Ну, когда они приходят к единой душе, а та их не может признать. Хрень в общем. Мне это Шамаш рассказывал…ну не совсем такими словами, но разве непонятно было? А теперь гони варенье. ++ -Шамаш, тебе снова сняться кошмары? -Нет, Син. Я видел наше будущее. -А почему ты тогда так дрожишь? ++ Утро встречало легкой прохладой и песнями птиц. Костер давно потух, оставив после себя золу и пепел. Феху куда-то ушел, сам же зрячий скинул с себя легкое одеяло, задумываясь, почему он не услышал шагов гончего, ведь обычно охотник ощущался каким-то шестым чувством. Свернув постельное место и закрепив его в рюкзаке, молодой человек попытался вспомнить, в какой стороне находилась небольшая заводь. И спустя какие-то пару минут молодой человек уже шагал вглубь леса, старательно прислушиваясь к окружающим звукам в попытке угадать, местоположение своего спутника. Но лес был молчалив предлагая зрячему мелодии птиц и ветра, запахи цветов и трав. И молодой человек не удивляется понимая, что уже был на этой полянке, уже видел этот ручей, ведь именно здесь он повстречал Сина, впрочем и сейчас у ручья присутствовал некто незнакомый. Юная дева из рода альвов, как описал бы ее Феху. Самая красивая девушка из когда либо живших на земле, как подумал Кано. Не человек, нет. Таких ярких зеленых глаз, такой улыбки и столь длинных волос не может быть у человека. Фигурка девушки была облачена в просторную рубашку и тонкие брючки, и во многом напоминала деревце клена, такая же тоненькая и гибкая, столь же яркая. Она смотрела в глаза Кано, мягко, понимающе улыбаясь: -Меня зовут Гвир, кто же ты странник нашего мира? – тихий голос, столь похожий на шелест воды в ручье, мягкое выражение ее глаз и молодой человек с горечью начинает понимать, почему в его мире не осталось подобных созданий. Присев рядом, и протянув деве руки, показывая той свои запястья, он тихо произнес: -В этом мире я странник, которому еще не подарили имени, подобного твоему честь и воля народа альвов. В своем же носил имя Кано Инвир. Я не желаю, боли этого леса и не стану причиной его слез пока в том будет моя воля. -Ты говоришь правильными словами, но чьим уроком не дано мне пока что знать. -Слова идут из глубины души, тебе ль не ведать того отдавшая жизнь за честь? – голос наполненный мудростью, но и тоской. Знакомый, как будто отпечатанный в подкорке мозга голос бога провидцев, звучит за спиной зрячего и теплая рука ложиться на его плечо. -Шамаш, моя богиня приветствует тебя, хоть мне не понятны ее деяния, ты отказал в спасении моему народу, но она простила. Зачем возникает вопрос без ответа, зачем ты пришел в наш лес? Посмотреть, как мы медленно исчезаем? -Гвир семьи альвов, ты забываешься. Я для вас никто, так зачем мне отдавать своих детей на спасение тех, кто мне безразличен? -Никогда не думала, что старший род, столь склонен к бессмысленным смертям. -Ты снова ошибаешься. Хотя возможно жизни твоей семьи в твоих же глазах не стоят жизни моих детей. -А он, он твой? Он потерянная Душой искра? -Нет, глупышка. Он спутник гончего. -Ты привел в наш лес забывшего свое имя? -Нет, я иду вместе с ним. Нам нужно забрать кое-что у твоей Богини. -У моей Богини? Что тебе нужно от нее старший? -Ожерелье, впрочем, тебе это и так известно. + Эта тропа была заброшена, думал молодой зрячий шагая за Шамашем и Гвир. В голове Кано плохо укладывалась даже сама их встреча, не то, что их разговор. Он старательно пытался вспомнить все то, что когда-либо читал о существующих родах альвов, или как их порой называли эльфов. А в голове привычно выстраивалась иерархия соподчинения данных полученных из множества фантастических романов, а так же мифологии. Но не смотря не на что, он не мог вспомнить не одной истории про ожерелье. Ну не может же речь идти про Фрейю? Ответ нашелся довольно таки быстро, он пришел с наступлением темноты, он появился у костра с улыбкой на чуть пухловатых мальчишечьих губах, что как истинная луна сменил на посту солнечного бога. -Понимаешь Кано – тянул мальчишка, отпивая травяной отвар и прикрывая глаза от удовольствия – мифология это, как клубок нити паутины, или рисунок, получившийся из нитей клубка, когда им поиграет котенок. Истории народов замешанные на климате и менталитете. Разные взгляды на одно, и тоже событие. Вот ты говоришь о Фрейе, но ведь в чем-то она похожа на образ Дианы верно? Тоже ДДС (доска два соска), тот же лук, та же гордость, то же девственная дочь с большим уклоном в природу. Но – юноша поднимает палец к небу – бесконечная жадность. Их – Син кивает на спящую деву из лесного народа – богиня это Дану -Но разве Туата де не ушли – с непониманием произносит зрячий, грея руки о бока чашки с чаем -ушли. Но понимаешь, все это безмирье и неужели ты думаешь, что можно идти до бесконечности? Мир конечен мальчик -Син, сколько тебе лет? -Мне? Я не знаю Кано. Я все-таки, хоть перерожденный, но Бог -Тогда скажи, как долго ты идешь рядом с Шамашем -И снова неверно говоришь. Я с Шамашем давно. Но кажется я знаю. Что тебе ответить. Имя Син дали мне мои родители. Нет, они не были мне родными. Боги, да я плохо себе представляю мужскую беременность. Это полная мура с оттенком невротического наполнения. -Они? -Ага, мои родители были парочкой гомосексуалистов. Их называли извращенцами, педиками и т.д. Но они меня усыновили. Собстно я тебе даже не скажу, когда до меня доперло, что что-то не так. Мои родители меня любили. Они любили друг друга. Черт…да я ушел то от них, когда они спраздновали почти 35лет с момента, как они поженились. Знаешь? Они ушли почти одновременно. С разницей в пару дней. Хоронил я их вместе. Знаешь как? Не в гробах. Слава богу нет… кремация. А после смешал их пепел и развеял. Они просили сами. Когда я делал это, я подумал, что на меньшую любовь я не соглашусь. Наверное, потому и пошел за Шамашем. -Что значит пошел за ним? -Он был рядом со мной более 10 лет, убеждая. Я не мог оставить родных. Мои отцы слишком много заплатили за счастье. Я не мог уйти. -Постой. Сколько -Сколько мне было лет, когда я ушел? Где т за тридцать. -Тогда почему ты так выглядишь? – с легким непониманием спросил Кано, смотря на лунного бога -А по приколу – рассмеялся Син, отодвинув от себя кружку – понимаешь. Я не помню себя другим. Таким я встретил Шамаша, таким принял себя, как перерожденного. Я не хочу быть другим. Не хочу забывать мальчика историка, который нашел для себя бога. Который смог выйти за рамки привычного мира. Но позволь я вернусь к своему рассказу. Дану обладала ожерельем, во многом похожем на то, за которое так, хм…пикантно расплатилась Фрейя. А знаешь что там за камушки? Там, Кано, души провидцев. Души окончательно забытых богов, души вырвавшихся из круга перерождений. Много разного и чудного. Нафига ей эта бижутерия лучше расспроси своего песика, но если кратко, эта хрень может стать чем-то вроде пропуска в другие миры, в другое пространство. Эта бряцалка может…да хренову тучу всякой дури. Короче пацан либо линяешь, либо бай-бай детка. Не, конечно спасется хуева туча всякого люда, но как говорили индейцы «когда ты умираешь, умирает и мир вокруг тебя». В общем, делай выбор. На днях встретишься с богиней, расклинишься, заглянешь ей в декольте, получишь по морде и линяй. Шамаш поди думает, что ты сможешь свистнуть ейную бижу и свинтить к источнику. Но оно тебе надо? Риск то огхырительный, а плюшкой ток синяки и ритуалка. Спокойной ночи, в общем. Времени те до завтра. Чау бамбино, мой сеньер десу. Хехе. ++ Шамаш ничего не сказал, когда в пути к ним присоединился гончий. Дорога мерно ложилась под ноги, тихое переругивание непримиримых сторон служило своеобразным отзвуком их пути. -Ты понимаешь, что само твое существование несет в себе угрозу данному миру? -Конечно умершая не один раз. Именно мое существование стало угрозой миром, ведь именно я отнимаю у Великой души ее силу. Хотя, вы ведь не верите в душу. Просто отнимаете у других шанс на возрождение. -Ты ничего не понимаешь! Мой род вымирает -Ты тоже не понимаешь воля рода. Никто из нас не выбирал своей судьбы. Я иду своей дорогой, ты своей. То, что наши пути пересеклись лишь случайность, коих столь много в жизни. -Позвольте, - тихо вклинивается в разговор зрячий – почему вы так реагируете друг на друга? Почему, ты ушел, ничего не сказав? – звучит вопрос, но выражение глаз выдает другой вопрос «А если бы Шамаш не пришел? Она бы меня убила» -В лесу альвов мне не рады. Они говорят, что в каждом создании есть душа, но при этом верят, только в свою богиню. Отрицая всех остальных. У меня другие боги. У меня другие приоритеты. Они желают уйти, они не верят в людей. Я верю – четко и с какой-то особой интонацией произнесет в ответ Феху, не отводя взгляда от фигуры застывшей девы. - Он не совсем прав. Мы не отрицаем, мы знаем, они есть. Но наша богиня является главным звеном мира. Она создала нас, мы привязаны к ней и мы пытаемся спастись. Мы воспользуемся любым шансом на спасение. Его же мы не принимаем, потому, что он символ ночи и смерти. Пожалуй, его примут только цверги. Наши темные братья и сестры, всегда пользовались… запрещенными методами. -Ага – тихо и немного обреченно ответил Кано, задумываясь о том, что возможно зря он задал свой вопрос. Спустя какое-то время Шамаш привлек внимание спутников, тихо произнеся: -Скоро мы подойдем к городу. Я его не помню, поэтому будьте осторожны. И, пожалуй, если бы кому-нибудь удалось заглянуть в мысли Древнего, то не избежать тому удивления, ибо бог провидения переживал, как бы их не настиг с приходом ночи Син. Эта деревня, казалась уж слишком неприятной по ощущениям, но она лежала на их пути, следственно ее должно было преодолеть. Тем более, что смертному давно пора было отдохнуть. Город оказался укутан туманом, густой молочный поток покрывал весь город, как родительское одеяло скрывает ребенка. Маленькие фонарики вспыхивали по сторонам от дороги, высвечивая вывески и спешащих по своим делам людей, вскоре удалось найти и таверну. Небольшое здание с забавной вывеской изображающей двух котят, черного и белого с вздернутыми хвостами и с алчными глазами, что были изображены устремленными на голубоватый клубок ниток. И не смотря на изображение, столь странное название «Терновник». В здание было полутемно, запах еды и алкоголя, дерева и человеческого пота смешивались придавая помещению странную ауру уюта. Нет, не домашнего. Нет, совсем иного, столь близкого и важного, как ночной огонь, как чашка с горячим напитком, как плед на плечах или мягкие слова знакомой с детства сказки. Тихая мелодия рождалась под руками барда, что излагал, про человека влюбившегося в любовь и похитившего ее у мира. Про глупца поверившего, что она может принадлежать лишь ему одному. Про любовь, что убежала оставляя позади руины сердца наивного. Кано привычно устремил свой взор в самый темный и незаметный угол в таверне, не понимая, почему его спутники заняли столик у выступа символизирующего сцену и уже машущих руками с целью привлечения обслуживающего персонала. Феху дернул зрячего на себя, задавая вопрос: -Куда ты направил свои стопы? -В темный угол – с ощущением грядущего смеха сказал молодой человек вспоминая все знакомые книги. -Угу, а зачем? – с легкой улыбкой задал еще один вопрос гончий, усаживая парня рядом с собой. -Ну, чтобы всех видеть, а нас, чтоб никто -Угу, мальчик. Ну, сам подумай, сколько углов в нормальном среднестатистическом домике? А сколько не желающих чтобы их видели? Да, несчастные темные углы, согласно этой логике засижены как патока мухами в летний день, да на улице. Плюс, еще вот тебе задачка. Куда ты посмотришь с целью найти спрятавшегося? Верно в темный угол. Поэтому не тупи, а выбирай, что есть будешь. * Ночь окутывала город, как наступающая на сердце тьма в период войны. Волны темноты и света в своей битве, в своем обладании засыпающих. Они творили новые истории и сказки, отнимали надежду и дарили веру. Бесконечное перетекание из яви в явь, смерти в смерть. Этот город был, как дитя с бесконечными надеждами и болями, с горами игрушек, но без четкого представления о завтрашнем дне. Он сминал рискнувших прийти сюда с надеждой на завтрашний день, он презирал приходящих с опущенными руками. Да, пожалуй, можно сказать, что у этого города было свое я. Было и имя. Молчанием и насмешкой был его лик. Он не помогал, он подталкивал. Помогал заблудиться, чтобы выйти на верную тропу. Помогал найти выход, когда лукавая судьба лишила оного. Вот и сейчас, казалось все его существо, застыв на мгновение, устремилась к освещенным окнам постоялого двора. Мягкие аккорды создавали жизнь новой сказки, тихий и чуть печальный голос барда творил историю, про города, сотворенные из туманов надежд. Странники, путники, бредущие по пути, но отчаявшиеся, уставшие, все оставались у костра на пересечении дорог. Они насыщали его своими мыслями и болями, они дарили ему свои мечты. Так появлялся туманный город. Так рождалась душа города. Так нарушалось равновесие путей. Но засыпали души и им приходили сны, а город? А город шептал душе зрячего, ведь из туманных городов уходят по зову пути, ведь не одному из странников не суждено навсегда покинуть своего пути. Это судьба, а она как многим известно будет переписываться в соответствии с нашим выбором. -Если задуматься мальчик мой, то, что такое жизнь? Это не более чем мозаика, в которой каждый шаг это создание итоговой картинки. Нет, конечно, среди мириад возможностей ты возможно и сотворишь новый узор, но к чему это приведет, как не к потере какой-то из мириад. Люди придумали забавную штуку эволюция и этот оригинальный естественный отбор. Да, ради примера можно обратиться и к ним. Представь, есть кто-то очень быстрый, кто-то умный, кто-то. В общем, кто-то ставший неизмеримо больше, того, чем был. Нет разницы, больше зла или больше добра. Эти феномены вообще отличаются оригинальностью в своем восприятии. Многие говорят, что их нет, но в глубине души думают и верят в совсем другое. Никому не дано заглянуть вовнутрь самого себя не так ли? Так давай вместе подумаем о том, что такое справедливость? Что такое человеческий выбор? О чем ты думаешь смотря телевизор? Екает ли у тебя сердце, когда ты видишь страдание и боль? Или же твою душу давно затопило равнодушие? Ты смотришь на кровавые сцены, а в голове мысль перемотать, думаешь ли ты о боли? Мне кажется, нет. Человек давно забыл о сострадании, о чести. Они отошли на страницы легенд, как впрочем и любовь. Вы, давно научились и на нее смотреть, как на способ получения выгоды. Браки по расчету, секс за деньги, объятья и поцелуи для статуса. Я не в чем вас не обвиняю. Это жизнь. Самая, обычная, ни чем не приукрашенная. Но позволь мне вернуться к изначальной теме. Представь, что кто-то прожил жизнь, не вылезая из своего серого кокона, а для кого-то она играла красками. Кто-то придет наполненный, кто-то пустой. Кто-то займет место серого, кто-то отринет человеческое в своей жажде божественного. Я не знаю, поймешь ли ты мои слова мальчик. Ведь возможно я и сам не понимаю того смысла, что вкладываю. В этом мире, в мире к которому ты привык, миру которому отдал свое рождение и возможно смерть давно мертв закон равновесия. Да, по дорогам странствуют перерожденные, но что это значит? Не более, чем опрокинувшиеся весы между «да» и «нет». Уважаемые. Возникает вопрос. Писать миди или размахнуться на максик? Надеюсь, хоть кто-нибудь напишет. А то немного жутковато писать в никуда, хоть и для конкретного человека. Но поддержки то хочется