Марципан

      Я даже не заметила, как добежала до нужного места. Бистро «У Итана» неприятно пахнущая забегаловка, где появляются только такие, как мы. Однако она была по-семейному приятной. С отцом мы иногда бывали тут, брали блинчики с медом, либо жирные бургеры с говядиной и странным, но вкусным соусом. Заправлял бистро некий Итан, хотя хозяйкой здесь без сомнения была Сара. Женщина лет пятидесяти, мать того самого Итана, безумно милая и добрая, хоть и щедрая на грубое словцо и необычайно характерная. Она всегда улыбалась мне, когда я заходила.       Когда я зашла в здание, я разу же узнала Карла, друга отца. Он сидел за одним из пластмассовых столиков на табуретке, и я тут же подлетела к нему. Мы даже не поздоровались, я лишь упрямо вглядывалась в глаза мужчины, ища в них ответы, Карл в свою очередь словно мялся и не знал, как начать разговор. — Что произошло? Ты знаешь? — я решила первой нарушить эту тишину. — Идди, ты всегда знаешь, какой вопрос задать будет правильнее, — неуверенно улыбнулся мужчина, — нет, я не знаю, что произошло. Но что-то произошло. Твой отец никак ни с кем не свяжется, хотя давно должен был. Впрочем, это ты сама заметила наверняка.       Он замолчал, когда к столику подошла Сара, она поставила на стол бургер, изнутри которого валил пар — только приготовлен… Запах сводил с ума, и не смотря на пиццу, которую мы ели с Джен, аппетит разыгрался — немудрено, пару дней до этого я не ела совсем. — Идэн, ты с каждой нашей встречей всё краше и краше, — женщина потрепала меня по волосам и улыбнулась своей самой яркой улыбкой, — как там Шон? — Всё хорошо, спасибо, — пробурчал Карл, всем видом показывая, что хочет остаться со мной наедине. — Ну ладно, ребятки, — смутилась Сара, однако включила одну из своих защитных реакций — в смех, — если этот мужлан будет тебя обижать, сразу скажи, мы с тобой покажем ему, что с девочками нужно вести себя хорошо, — пытаясь вызвать мою улыбку добавила женщина, уходя. Я подарила ей свою улыбку, пусть и не искреннюю, однако оставить её попытки без внимания было бы не вежливо. — Это тебе, — Карл подвинул ко мне тарелку, я медлила не долго — голод сейчас был раздражающим и мешающим воспринимать информацию, — так вот, Шон не выходит на связь. Мы пытались связаться с теми, кто должен был встретиться с ним, вот только они тоже пропали с радаров, их знакомые так же не понимают, куда они запропастились.       Измазавшись жирным бургером, я взяла салфетку. Я с каждым словом всё больше путалась и терялась. А что дальше? Что делать? В полицию звонить нельзя. Я только сверлила тупым взглядом Карла, который видимо тоже не понимал, что дальше. — Что мне нужно сделать? Я могу как-то помочь, — через пару минут переглядок и опущенных взглядов спросила я. — Нет. Тебе ничего не нужно, и нельзя делать. Отец был бы против, чтобы ты лезла во всё это. Да и вряд ли ты где-то можешь оказаться полезной. Только ждать, — мужчина уперся локтем о стол, и лбом уперся в ладонь. Соскальзывал с ладони, вновь поднимал голову и нервно поправлял волосы, — я обещал Шону, что пригляжу за тобой, если что-то случится. — Случилось что-то плохое? — Карл знал, на что я намекаю, и я очень хотела услышать отрицательный ответ, пусть даже я знала, что ответа нет. — Ид… Идэн, я не знаю, — он кратко покачал головой, вглядываясь мне в глаза, будто пытаясь увидеть, плачу я или нет. Но я не плачу. Я никогда не плачу. Можешь быть уверен, я не поставлю тебя в ещё большее неудобное положение, чем оно уже есть, — у меня нет денег, я не смогу тебя содержать, а жирный бургер раз в день — еда не для растущей девочки. Я понимаю, что будет очень… Э… Неправильно тебя об этом просить. Но мы не знаем, когда вернется Шон, а кушать тебе надо. Я могу попробовать устроить тебя на хорошую работу… — Можешь? Меня возьмут? Мне ведь только-только исполнится пятнадцать, — я искренне была рада тому, что будет возможность работать, я хотела заняться чем-то серьезным. Шон вернется, а я смогу помогать ему! Возможно, мы сможем починить дом, сможем провести горячую воду, сможем чаще готовить вместе мясо! — Нужно будет скрывать, что тебе пятнадцать, Ид. И я лишь сказал попробовать. Дело в том, что мой родной брат держит хороший ресторан, я могу с ним поговорить, но результатов не обещаю — мы с ним не в очень хороших отношениях. Скажем так, это план А, хорошо? Не выйдет, придумаем что-то ещё. Просто мне нужно время, честно говоря, я не очень хорошо представляю, что можно сделать. Взрослые дядьки тоже иногда бывают растерянными. Но я пообещал Шону, что с тобой всё будет в порядке, так что Идэн, не переживай, ладно? — Хорошо, я поняла, — сухо отчеканила я. Возможно, факт того, что я могла бы поработать в ресторане, вознес бы меня до неба, но мысли о отце блокировали выработку дофамина, и я чувствовала только лёгкие уколы чего-то приятного, между бесконечными желаниями расплакаться. Но нельзя. Я не буду плакать, ведь с папой всё хорошо. Он вернётся, просто что-то пошло не по плану. Так бывает, он занимался опасными штуками, но он выберется. Он справится, или ему помогут. Всё, что я могу сделать для него — ждать его, не опускать руки и быть умницей. — Если я договорюсь, это будет половина ставки — тебе нужно закончить школу, да? Чтобы никому не пришло в голову вызывать Шона к директору. Справишься? — Конечно. Спасибо, но не переживай. Я сильная, — я сама не знала, правда это или нет. Но нет смысла за меня переживать, даже если есть причины на то. Переживание — глупая вещь, ничего не меняет, но тратит нервные клетки.       Карл дождался, когда я доем, заплатил за бургер и мы вместе вышли в холод. Он предложил докинуть меня до дома, но я убедила его, что если я пройдусь пешком, подумаю и повыпускаю клубы пара на холоде — я смогу расставить всё в голове по полочкам. Иными словами, дала ему понять, что хочу остаться одна. Он не настаивал — вряд ли ему самому это было нужно — следить за пубертатным подростком, просто в их сфере обещания защиты — важнее жизни матери. Ему было необходимо хоть как-то выполнять свой долг. Впрочем, он громко хлопнул дверью своей полуразваливающейся машины, оставляя меня одну.        Дома мне пришла мысль — я буду писать отцу. Вдруг он сможет включить телефон раньше, чем попадет домой? Тогда по моим сообщениям он будет понимать, что всё в порядке, что я его жду, что даже если он ещё не добрался до дома, он уже может не переживать за меня, потому что будет ехать и читать, как у меня всё хорошо. Я пообещала себе, что всё будет хорошо, как бы трудно ни было — я справлюсь, для него.

Идэн. 09:48 pm. Папочка, я очень тебя жду. Мне Карл рассказал, что ты попал в какую-то передрягу. Но ты справишься со всем, я знаю точно. Если ты приедешь сегодня, сильно удивишься — я решила отмыть весь дом. Я надеюсь, ты не будешь грустить из-за того, что у нас ничего не вышло за рождественским столом? Мне пришлось выкинуть еду, извини. Но у меня хорошая новость. Карл пообещал, что попробует устроить меня на работу, на пол ставки, чтобы я успевала ещё и в школу ходить. Тогда я смогу купить еды ещё на один такой стол, и мы отпразднуем, пусть и с опозданием. Сегодня я ещё обидела Джен, она что-то хотела мне рассказать, но меня забрал Карл, чтобы поговорить о тебе. Так что наверное мне нужно позвонить Джениффер и извиниться. Я тебя люблю и очень жду, возвращайся!

      Отправив сообщение я наблюдала за значком, который никак по привычке не менялся. Сообщение было отправлено, но не доставлено и уж никак не прочитано. Ничего, оно рано или поздно дойдет, папа его прочитает.       Тяжело выдохнув, я открыла контакт Джен. Поря выполнять обещание — жить дальше, чтобы когда отец вернется, я была одной из лучших версий себя, а не заплаканной сироткой. Звонок подруге оказался без ответа, со мной на линии были только гудки. Меня это расстроило. Обиделась? Не хочет со мной больше говорить?       Я дернулась, напугавшись глухих стуков в дверь. Я очень тихо подошла, и выглянула в окно, проверить, кто это был. — Джен! — воскликнула я, открывая дверь, — я тебе не дозвонилась.        Девушка тяжелым грузом взвалилась мне на шею. Я успела заметить, что подруга была заплакана — тушь сильно исполосовала её щеки. Джен вся дрожала, может быть от холода — она была в легком платье и даже не застегнула свою шубу. От неё сильно пахло алкоголем. — Что такое? — обеспокоенно спросила я, почти затаскивая полуживое тело в дом, чтобы закрыть дверь, — ты сама на себя не похожа. — Она назвала меня… Она сказала… — за градом слез и всхлипований она не могла связать предложение. Блондинка только неуклюже пошатывалась, открывая рот в попытке продолжить изъясняться, но ничем толковым это не заканчивалось.       Я сняла с девушки шубу, которая по какой-то причине была в снегу, и кинула её на старый диван. Мельком коснувшись рук, я ощутила, насколько они холодные. — Ты с ума сошла? Ты же заболеешь! Чёрт! — я долго не думала, влетев на кухню, если её можно было так назвать, я включила чайник, и поставила на плиту две огромных кастрюли и одну среднюю. Нужно было набрать ванну, чтобы согреть девушку, — садись и жди, — я надавали на плечи Джен, чтобы та приземлилась на кресло, а сверху накинула на неё теплый плед.        Я передвигалась по дому со скоростью света. В ванной я включила холодной воды — я же не сварить подругу хочу, а согреть. Чайник вскипел быстро, и пока кастрюлки грелись, я успела влить в ванну четыре партии кипятка из чайника. — Раздевайся! — прикрикнула я. Я не была зла на неё, нет. Я просто запаниковала. Но девушка не обратила внимание на такую грубость, она едва могла жестикулировать. Закатив глаза, я решила сначала влить в ванну воду из кастрюлек, а потом заняться подругой. Я была довольна — потрогав воду в ванной я обратила внимание на то, что она идеальной температуры. Даже для себя я никогда не согревала так хорошо — довольствовалась едва ли теплой водой.       Я помогла Джен встать, дошла с ней до ванны и поняла одну ошибку — а как дальше? Сама она не справится. Неуверенно я стянула платье с подруги, но та не сказала и слова против. Тогда я посадила её на бортик ванной, безумно переживая, что пока я буду снимать с неё сапоги, она упадет спиной в ванну. К счастью, этого не произошло. В воду я помогла ей опуститься, оставив это дрожащее то ли от алкоголя, то ли от слез, тело в одном нижнем белье — дальше её раздевать я не посмела. Мне будет неловко, а девушке утром стыдно. Зная её, ей и без того будет стыдно, но я не хочу, чтобы наша дружба прекращалась из-за того, что ей стыдно будет вспоминать этот вечер. — Как хорошо… Идэн, ты золото, — подруга стала говорить более членораздельно, видимо вода помогла ей протрезветь хоть немного. — Ты расскажешь, что произошло? — сведя грустно брови, спросила я.       Девушка взглянула на меня. Знала я этот взгляд, собирается с мыслями. Удивительно, ведь в ней столько алкоголя, а ей по-прежнему тяжело просить поддержки. Видимо топлива хватило, только чтобы прийти сюда. — Я хотела спросить у тебя совета… — блондинка прервалась, она мокрыми ладонями проводила по щекам, пытаясь смыть потекшую туш, но краска долго не поддавалась — упорно размазывалась по коже, — Лира… Помнишь её? Старшая, чирлидер у баскетбольной команде, — Джен не смотрела на меня, она смотрела вниз, играясь ноготками с переливающимися блестками в воде, которые сходили с тела подруги, — она мне давно нравилась… Я хотела спросить тебя, как с ней поговорить, и стоит ли? — у меня будто резко кончились слова. Поговорили бы мы, или нет — что тогда, что сейчас, я совсем не знала, как отвечать. Дела любовные — не моя фишка, я не умела рассказывать о чувствах, более того, мне всегда было стыдно за то, что я могу что-то испытать. Отец говорил мне, что чувствовать — это нормально. Говорить о чувствах нужно. Конечно, если они есть. Папа научил меня не стыдиться желания сказать «я тебя люблю», когда мне хотелось сказать это ему. Научил меня не стыдиться говорить Джен, что она чудесная подруга, но на большее я пока не способна. Мне показали, что чувства имеют место быть, но я пока не справилась с миллионами сомнений в моей голове. Неужели Джен так мне доверяет? Неужели ей важен был мой совет? — Не склеился разговор… Я допила бутылку, и написала ей. Она предложила встретиться, я вырядилась… Пришла, а она назвала меня извращенкой и со своими друзьями закидали меня снегом. — Ужасно… Она не заслуживает тебя, Джен… — Да не важно, я глупая. Прости, что пришла к тебе вот так… — Нет, всё в порядке, не переживай, — я перебила девушку так же, как перебила меня она. Ну и разговор! — Я принесу тебе горячий чай, хорошо? Пока вода горячая, я заправлю постель, выйдешь, укутаемся в одеяло, если хочешь, почитаем как раньше, и уснём, — тяжело было говорить даже такие слова, но я почему-то была впервые уверена, что девушка на самом деле, не в шутку, не чтобы посмеяться, ждет от меня тепла. — Хорошо, — Джен было настолько же непривычно слышать такие слова от меня, насколько мне их говорить, но мы были обе укутаны теплом, — спасибо тебе, Идэн, — и на её недавно зареванном личике появилась улыбка, которая согревала ещё больше.