Я залетел от тебя с первого взгляда

Утро. Солнечные лучи, как через огромный забор, пытаются попасть в комнату Юри. Шторы задвинуты, двери закрыты, телефон отключён. Вокруг царит мёртвая тишина. Лишь тихие, еле слышные всхлипы брюнета, позволяют друзьям и родственникам, догадаться о том, что парень ещё жив. Юри почти две недели не выходит из своей комнаты. Он мало ест, почти не спит, посещает ванную только под покровом ночи, в то время когда все крепко спят. Он плачет. Постоянно плачет. Любое воспоминания о Викторе или даже о фигурном катание, вызывает у японца настоящую истерику. Хотя, если бы была возможность, спросить у него лично причину его слёз, он бы наверняка промолчал. Ибо он уже и сам не знает, с чего всё это началось. Юри отчётливо помнит, как узнал о беременности, как он тренировался, помнит, как упал. После чего, лишь обрывки фраз, размытые силуэты, и нескончаемый, непрерывный поток слёз. Горьких, ледяных слёз. Они терзают его душу. Ранят сердце. И поглощают в себя скромного, милого японского парня, целиком и полностью. Поздний вечер. Кацуки все ещё в постели. Его дыхание спокойное, на лице молчаливо высыхают слёзы. Он о чём-то размышляет, пытается рассмотреть тёмную комнату. Одна из штор слегка приоткрыта, что позволяет лунному свету беззаботно, проникнуть в комнату фигуриста. Лучик света довольно тусклый, так что рассмотреть что-то мелкое не просто. Юри решился встать с постели. Он медленно подошёл к окну, почти полностью отодвигая штору. Свет резко заполнил своим присутствием комнату, обволакивая японца с ног до головы, как будто заключая в объятья. Парень всё также молчаливо стоял у окна, наблюдая за тем, как срывается дождь. Его посетили хорошие мысли, что впервые за долгое время, вызвали у него улыбку. Ему никогда не казалось, что он одинок. Даже во время длительной депрессии, когда слёзы были единственным лекарством, Юри продолжал осознавать тот факт, что он беременный. Он много думал об этом. Думал, как сообщить об этом другим, ведь пару заученных фраз, совсем не то что бы он хотел выразить в этот момент. Юри выглянул из своей комнаты, оглядываясь по сторонам, чтобы убедится в том, что никого нет. Он уже было вышел, и закрыл дверь, но вдруг почувствовал как кто-то, положил ему на плечо руку. Он медленно обернулся, боясь предположить самое ужасное, и заметил на себе пристальный взгляд Виктора. Его зрачки сузились, тело охватила паническая дрожь, а лицо предательски покраснело. Он вновь потерял возможность дышать, говорить, и двигаться. Никифоров в свою очередь, был довольно смущён и растерян. Он не знал, что ему делать, не мог подобрать слов, чтобы выразить свои чувства. Поэтому не придумал ничего лучше, чем просто обнять его. На лице японца вновь проступили слёзы. Он обнял русского в ответ, начиная безутешно рыдать. Вите лишь оставалось его успокаивать, вытирать слёзы, пытаться понять природу его поведения. На что парень абсолютно не реагировал. Юри нервно вздрогнул, когда Никифоров поцеловал его. Он не ожидал, такого резкого поворота событий. Истерика прекратилась сама собой, ничто уже не напоминало ему о депрессии. Лишь смущённое лицо, и большое количество слёз, которые ледяным градом, стекали на одежду парня. — Юри, пожалуйста, скажи что происходит, – Никифоров отстранился, и строптиво посмотрел в вишнёво-карие глаза фигуриста. В его голосе было заметно сильное волнение, с примесью страха. Ибо неизвестно, как он отреагирует на всё это. Кацуки всё ещё молчал, растерянно осматривая русского с ног до головы. Сердце бешено колотилось, не давая словам в голове, собраться в адекватное предложение. Тело сильно дрожало, румянец все ещё не покидал смущённого лица парня. Но время бесследно уходило, обстановка вокруг сильно напрягала, и не давала сосредоточиться на основном. Нервно сглотнув, и мысленно оценив ценность всего происходящего. Юри выпалил: – Витя, пожалуйста, выслушай меня, – он на время замолчал, после чего добавил: – ничего не говори. Не спрашивай меня, как и почему... я и сам не знаю. – Между ними нависла немая пауза. Парни молча стояли, лишь успевая моргать и делать необходимые вдохи и выдохи. Юри вновь постарался настроиться на происходящее. Пытался смириться с тем, что может произойти. – Я... – неуверенно начал он. – Витя, я беременный... – Юри затаил дыхание, ожидая ответа русского, ну или хотя бы его действий. Но Виктор продолжал молчать. Его словарный запас неизбежно закончился. Он только смог одарить парня мягкой улыбкой, и красноречивым молчанием.