Шиперское царство 2.0

Human!Armless!Клеви/Human!Кнайф       Кнайф сидел на кровати и смотрел в пол, думая о всëм, что было в его жизни. А всякого рода происшествий было предостаточно. Начать можно с того, что его исключили, хотя сильно удивляться не стоило, Кнайф и так был на волоске от исключения два раза, а тут не свезло, как до этого. После превращения в предмет Кнайф чувствовал как какая-то странная материя обвивает его конечности, не давая двигаться. Кричать он тоже не мог, лишь мыслить. Но в какой-то момент он оказался в просторной гостиной, где встретил двух неизвестных ему обджектов и Пикчера. Как оказалось их не оставляют в образе предмета, чтобы кинуть в какую-нибудь коробку в шкафу и забыть до момента окончания шоу. Этот дом был местом, где жили недобавленные персонажи и исключëнные участники. Было неудивительно узнать что это Ëша их так пожалел и попросил их хоста сделать дом с небольшой поляной, чтобы такие как они комфортно существовали. Ещë одной новостью можно назвать примирение ножика и Курочки, который, по его словам, очень сожалел за прошлые поступки. За всë время Кнайф познакомился с Корзинычем, Полком и Латерном, которых не добавили в шоу. В их, если можно так сказать, общежитии каждая комната расчитывалась на двух участников. Латерн и Полк жили в одной комнате, как и Пикчер с Курасаном, а Кнайфа подселили к Клеви, хотя лучше бы его соседом по комнате был Корзиныч, который какое-то время жил с Ловцом снов, которого добавили в 9 эпизоде. Почему же Кнайф не пойдëт жить к Корзинычу? Ну, дело в Кратком, он временами проверяет порядок и ему очень не нравится когда кто-то начинает жить в чужой комнате без согласия буквы. А если вспомнить как Й относится к инвалиду, то даже и пытаться не стоило просить переселить его в другую комнату. Первое время со стороны клубка были только косые и холодные взгляды, хотя Кнайф достиг успеха, теперь у них более менее нейтральные отношения. Изредка у них даже получается поболтать дольше десяти секунд.       Насыщенная жизнь, ничего не скажешь. Кнайф усмехнулся, теперь он вновь помирился с Курасаном, более менее начал общаться с Клеви и Пикчером, ну и нашëл общий язык с Корзинычем. Кажется, будто вся его жизнь стала лучше после исключения. Хотя он всë ещë волновался за Лампчку. Как она там? Насколько ситуация улучшилась или ухудшилась? Помогли ли ей хосты? Вдруг от тревожных мыслей Кнайфа отвлëк звук открытия входной двери. В комнату зашëл Клеви и, попрощавшись с Пикчером, закрыл дверь, устало выдыхая. – Ты какой-то задумчивый.. – сказал безрукий парень, хвостом выключив свет. Ах да, этот хвост. Совсем забыла, хвост у Клеви хорошо развит, он может свободно держать им вилку или кружку и выполнять некоторые действия, как закрыть или открыть дверь и выключить свет. – Я волнуюсь за Лампчку.. Опять.. – вздохнул Кнайф, упав на заправленную кровать. – Может тебе стоит немного расслабиться? – осторожно предложил Клевичка, остановившись в проходе между двумя кроватями, смотря туда, где должна быть кровать отброса. – Может, может.. – эхом повторил ножик, вновь погрузившись в свои переживания. Клеви замер, начиная обдумывать то, что он хочет сделать. После пары секунд, клубочек вздохнул и начал залазить на Кнайфа. Только сейчас дед вернулся в реальность, не понимая что делает Клеви. – Ты чë творишь? – шëпотом спросил отброс кухни, привстав на локтях. Но Клеви лишь уселся на живот инвалида, хвостом начиная искать его лицо. – Помогаю расслабиться. – так же шëпотом ответил медок, наклоняясь к лицу Кнайфа, а чтобы не упасть на грудную клетку безрукий опëрся о свой хвост. Шатен прижался своими губами к губам Кнайфи, после начав углублять поцелуй. Кнайф в непонимании уставился на лицо Клеви, который прикрыл глаза. – Нет, погоди. – руками Кнайф упëрся в плечи сидящего на нëм Клеви и отодвинул от своего лица. – Это не правильно. – Просто расслабься, я хочу помочь. – слегка нахмурившись, сказал клубок, хвостом обвив руки Кнайфа и зафиксировав конечности над головой инвалида. Безрукий вновь опустился к лицу Кнайфа теперь с большей жадностью вцепившись в чужие губы, начиная чувствовать возбуждение. Через пару секунд Клеви отстранился с немного тяжëлым дыханием, но почти сразу же начал целовать шею, иногда проводя языком от ключиц до ушей. Приняв вертикальное положение, Клеви попросил Кнайфа умоляющим голосом: – Кнайф, пожалуйста, сними моë пончо. – Кнайф, как только его руки были отпущены, снял с Клеви его коричневое пончо с разными красивыми рисунками и за одно чëрную водолазку, полностью оголив торс безрукого. Шатен привстал на колени и Кнайф снял уже с себя жилетку и майку. Вся одежда была на полу, пока Клеви вновь начал целовать и облизывать шею и плечи, чувствуя приятные мурашки от того, как Кнайф водил пальцами по его телу. Постепенно рука Кнайфа добралась до затылка Клеви и тот резко выгнулся в спине, но вскоре он вновь сгорбил спину, слегка подрагивая. – Эрогенная зона.. – прошептал Клевичка, слегка улыбаясь. Хотелось вновь почувствовать это странное и резкое чувство возбуждëнности, когда тело временами дрожит и неконтролируемо выгибается из-за удовольствия. – Сделай это снова.. Прошу.. – и инвалид повиновался, проведя от затылка вниз по позвоночнику, вновь наблюдая как клубочек в экстазе выгибается в позвоночнике до хруста и тихо и сдавленно выдыхает. Это личико с закрытыми глазами, на которые вот-вот начнут наворачиваться слëзы от возбуждения, было самым прекрасным, что за всë время дружбы видел ножик. Его начинало заводить всë это, поза клубка, его личико, его сухие губы, что он облизывал и прикусывал, эти глазки, этот умоляющий голос. Кнайф сам закусил губу, представляя тихие стоны Клеви, которые он будет пытаться заглушить, кусая свои губы или закусывая хвост, но нужно ли их заглушать? О нет, в этом не было нужды, стены тут со звукоизоляцией, поэтому хотелось услышать его прекрасный голос, выстанывающий его имя, временами срывающийся на крик. – Кнайф.. Помоги.. – вновь умоляюще прошептал Клеви. Он и в правду хотел помочь расслабиться, поэтому первый напомнил о продолжении. Отброс помог расстегнуть ремень на брюках Клеви, сняв их вместе с нижним бельëм, а после сам стянул с себя джинсы с боксëрами. Безрукий осторожно привстал на колени и опустился на стоящий член, почти сразу же останавливаясь и болезненно шипя. Кнайф руками взялся за талию Клеви, с намерением помочь, но шатен лишь сказал: – Я сам.. – и начал продолжать насаживаться на член, теперь же остановившись посередине. Он тихо вздохнул, чувствуя слëзы на щеках. Клевичка поднял голову вверх, с дрожью в голосе выдыхая. – Позволь мне помочь.. – инвалид вновь взял Клеви за талию, с максимальной нежностью насаживая его глубже и глубже, пока наконец не вставил полностью. Клеви тихо всхлипнул, пытаясь привыкнуть к Кнайфу, пока тот водил руками по телу, надеясь этим отвлечь. Клевичка наклонился к лицу Кнайфа, оперевшись о хвост, и поцеловал его, вместе с этим сделав первый медленный толчëк. Было больно, даже очень. Клеви через какое-то время принял вертикальное положение, начиная двигаться, через болезненное шипение и закусывание нижней губы. Отброс кухни вновь взял клубок за талию, медленно помогая Клеви двигаться, с нежностью смотря на Клевичку.       Когда Клеви более менее привык к ножу, он слегка ускорился, начиная часто вздыхать в перемешку с тихими постанываниями. За медленным темпом последовал средний и уже тут клубок начал кусать свой хвост и закатывать глаза. Кнайф вытащил хвост Клеви из его рта, словив не понимающий взгляд. – Не надо заглушать стоны.. – проговорил ножик, глядя на Клеви. Безрукому ничего не осталось как теперь в слух стонать, временами, когда он был слишком громким, по его мнению, шатен всë же закусывал губу. Но такого было как-то мало, по крайней мере для деда. Тот вновь положил руки на талию, несильно сжимая нежную кожу. – Можно? – заглянув в глаза шатена, спросил Кнайфичка и в ответ получил кивок.       Клеви был готов сорвать голос, насколько громко он стонал, даже иногда кричал. Господи, как же были прекрасны его стоны. Но уже скоро произошла разрядка сначала у Клеви, а через пару минут у Кнайфа. Обессиленный клубок лëг рядом с Кнайфом, смотря на него сонным взглядом. Кнайф в ответ лëг лицом к безрукому и тоже смотрел в его глаза. Вскоре они провалились в крепкий сон.