***
— Мне кажется, что Вероника тебя после сегодняшнего дня ненавидит ещё больше. — размышлял Сергей Борисович, сидя на столе в подсобке литератора, пока тот собирался. — Я с каждым днем все больше сомневаюсь, что ты мой друг. — спокойным тоном произнес Попов, пока искал очередные тетради, которые намеревался взять домой на проверку. — Ну, а кто, как не я скажет тебе об этом. — сказал Матвиенко, спрыгивая со стола. — Попович, шустри, а? Кто Веронику Владимировну на встречу позвал? Или ты хочешь, что она тебя ещё и около школы прождала? — проговорил мужчина. — Вероника сама собирается долго. Поверь мне — человеку, который прожил с ней три месяца. — гордо произнес Попов, продолжая запихивать в сумку всяческие бумажки. — Так и скажи, что настроиться пытаешься. Поверь мне — человеку, который общается с тобой больше 10 лет. — язвительно передразнивал литератора Сергей. — Серёж, ты давишь мне на голову. А она сегодня и так не работает абсолютно! — повысив тон произнес Арсений и, наконец, выровнялся с другом. — мне и так сложно все это в голове продумать, а ты все бубнишь и бубнишь. — Ты сам позвал меня сюда, чтоб я тебя подождал. — напомнил мужчина. — Я думал, ты искренне будешь мне сопереживать и поддакивать, когда я буду тебя об этом просить. Говорить, что я прав и молодец, а ты… — А я правду говорю, потому что это могу делать только я. — гордо произнес Матвиенко, усаживаясь на край стола. — зачем ты так заморачиваешься, я всё понять не могу? Продумываешь всё до мелочей. Как показывает практика жизни, все, что ты там надумал, скорее всего, пойдет не так. — проговорил Сергей и заботливо положил руку на лечо другу — Ты зря загоняешься. Правда. — А я по-другому не могу. — с долей безысходности и грусти проговорил литератор и сел рядом с физиком, заблаговременно отодвинув кипу бумаг. — Я знаю, что что-то пойдет не так. Прям чувствую. — Ну тогда ничего себе и не надумывай. — спокойно произнес Матвиенко — просто сделай так, как подскажет тебе тело, ум, голова, да что угодно, в тот момент, когда с Никой говорить будешь. Что получится, то получится. Меньше будешь загоняться — лучше будет на душе. — А ты не физик, Серёг. Ты — настоящий философ — проговорил Арсений, потрепав друга за волосы. — Нет, Арсюша. Я — просто недопонятый гений. — Вообще-то, я тебя всегда понимаю и принимаю.***
Сегодня, в самый что ни на есть, светлый весенний апрельский денёк, когда настроение должно быть на самом высоком уровне, ведь впервые на улице по-настоящему запахло весной и жизни в днях должно прибавиться, Веронике хочется скрыться на край земли, исчезнуть, пропасть, провалиться, куда-нибудь телепортироваться — в общем, сделать все возможное, лишь бы избежать встречи с Арсением. Она прекрасно знала, о чем он хочет с ней поговорить. Знала, что будет оправдываться, просить поверить, признать свою невиновность и любовь к ней. Все это она знала, но слушать это у неё не было ни сил ни желания. Все это она уже пережила у себя в голове. Расставила по полочкам и не хотела менять местами. Пусть лучше будет так. Так спокойнее стало жить. Только вот Арсений не хочет этого признавать и упорно пытается вернуть себя в её жизнь, чего сама Ника уже не хочет. Прошло уже больше пятнадцати минут за которые она успела попрощаться, по ощущениям, со всеми учениками школы, а дурацкое «До свидания, Вероника Владимировна» звучало слишком часто и со всех сторон, что отвечала Ника уже по инерции, даже не смотря на тех, кто это произносил. А чувствовала она себя при этом одиннадцатиклассницей, которая ждет своего парня из параллели. И готова поклясться, что это было не самое приятное чувство за последние месяцы, но все лучше, чем нехватка воздуха в тот момент, когда Арсений появился за прозрачной входной дверкой. — До свидания, Арсений Сергеевич! — стало слышаться со всех сторон раз по сто, что раздражать Нику стало ещё больше. — До свидания! — слишком уж радостно произносил литератор. — Вам не холодно, Вероника Владимировна? — поинтересовался Попов, заметив, что пальто висит у девушке на руке. — Ближе к делу — настоятельно произнесла Вероника. — Может пройдемся? А то здесь много лишних глаз, а разговор предстоит не очень приятный. — Может лучше в машину? — предложил литератор, объясняя — лучше поговорить на расстоянии от школы. Рядом с нами в любом случае будет большое количество наших учеников, если мы «пройдемся». — Ну, давайте, Арсений Сергеевич. — снисходительно произнесла Ника, осознавая гениальность этой мысли. Спустя полчаса обоюдного молчания в салоне и минут десяти в окружении безлюдного парка, хотя даже парком назвать это было нельзя: тропинка, да лес. — Ты решил вывести меня в лес, чтобы я меньше сопротивлялась? — недоверчиво произнесла Ника. — Это моё место силы — пояснил Попов, плутая по тропинке между деревьями. — здесь никогда никого не бывает и я думаю, что лучше места для разговоров наедине не придумаешь — проговорил Попов глубоко вздыхая, но продолжая двигаться в глубь леса. — Ой — послышалось вдруг сзади и Арсений мигом оказался возле девушки — Все хорошо — успокаивала она больше себя, чем мужчину. — просто на корень наступила. Знаешь ли, каблуки — не лучшая обувь для незапланированного похода. — с неожиданной теплотой приговорила Ника, берясь за руки Арсения, что помогал ей встать. — Осталось немного — произнес Попов, шагая дальше, но не отпустив руки девушки. И действительно, оставалась совсем немного до того, как Ника увидела лавочку на берегу малюсенького обрыва. — Это очень красиво — проговорила девушка, смотря в даль. — река… Я никогда не знала, что в наше городе есть река. — проговорила Ника, подходя к краю. — Я тоже. — спокойно сказал Попов и последовал за Вероникой, встал рядом и продолжил. — это место показал мне Серёжа. Ещё лет пять назад. После этого каждый свой свободный день я проводил здесь. Знаешь, очень расслабляет. — Верю. — проговорила Ника, смотря на речку. — Я очень люблю смотреть на движение воды. Будь то фонтан, река или море. — А мне ты никогда об этом не говорила — с досадой в голове сказал Арсений. — Не предоставлялась возможность. — отрезала Ника и вся романтика ситуации покатилась прочь. — Ты хотел поговорить, вообще-то. — Да. — вспомнил Арсений, хотя кто-кого обманывает? Он об этом и не забывал, просто хотел отложить этот разговор на как можно большее количество времени. — присядем на скамейку. — проговорил мужчина, поворачивая девушку в сторону и, только когда они уселись, продолжил — я привез тебя сюда не просто так. Это — моё место. Здесь я всегда честен с собой и такой, какой я есть на самом деле. Без прикрас и масок. Поэтому сегодня я привез тебя сюда, чтобы быть честным ещё и с тобой, хотя с тобой я был честен всегда. — Продолжай — с трудом выдавив из себя хоть каплю холодка в голоса, произнесла девушка. — Я долго думал, как начать, что сказать, но так ничего и не придумал, если честно. — склонив голову, говорил Арсений — я просто хочу сказать… Единственное, что я хочу сказать… — сбивчиво продолжил он — я не изменял тебе, Ника. И никогда бы не сделал бы это. Я знаю, одних моих слов для этого мало, поэтому вот — произнес мужчина, протягивая телефон с видеозаписью. — Что это? — с недоумение взял в руки телефон девушка и наблюдала за происходящим там. — Это видеозапись той самой «ночи», когда, как говорит Соня, я тебе изменил. — объяснял Попов. — Я тогда сильно напился, а она привела меня домой и уложила спать. Между нами ничего не было. Она просто разделась, чтобы фото сделать, тебе отправить и нас рассорить. Ты ведь и сама знаешь, что она воспринимает не так, как стоило бы. Я чист перед тобой, Ник. Я тебе не изменял. — Я… я… Я рада, наверное. — в недоумении тараторила Ника. — Это просто было… что это было?! — раздосадовано произнесла девушка, отдавая телефон его законному владельцу. — Уже неважно. — радостно говорил Попов, обнимая девушку — Главное, что мы снова можем быть вместе. Ты ведь меня прощаешь? — Да… — все ещё находясь в шоке, говорила Ника — но тебя ведь даже не за что прощать. Ничего ведь не было… — Да. И это самое главное! — все ещё радостно говорил попов, удивляясь, что ответной радости ни на лице Вероники, ни в её жестах не было. — А ещё главнее то, что мы снова можем быть вместе. Снова я и ты… — Нет-нет-нет! — приходя в себя произнесла девушка, выпутываясь из объятий — не можем мы быть вместе. Не сейчас. — Но почему? — раздосадовано произнес Арсений, подскакивая с лавочки. — Потому что не сейчас! Не снова. — запричитала девушка. — я… я не хочу. Пока что. — Почему, Ника? — недоумевал мужчина. — Мы ведь во всем разобрались. — Да, разобрались… но за это время слишком много чего произошло. — тараторила та. — и это «слишком много» не позволяет мне дать тебе то, что ты хочешь. — Хватит говорить загадками! — раздраженно проговорил Попов. — что происходит? Ты можешь мне рассказать внятно! — Не могу! — гневно ответила та. — Ты вспомни то, что было «До» всего этого. Разве этого недостаточно, чтобы мы снова были вместе? — в полном недоумении говорил тот — ты сама говоришь, что прощаешь меня, но при этом появляется какое-то «слишком много», что мешает нам сойтись. Может быть ты уже нашла мне замену? А? — Ты самый настоящий кретин! — мгновенно отрезала Ника — отпрянула от него метра на два — Как ты можешь такое говорить, когда я места себе найти не могу! — А что я ещё должен был подумать?! — проговорил Попов в бешенстве — неужели у тебя за столь короткий промежуток времени появились такие события, которые могут перевернуть ход всей нашей истории? — Да. Именно так. — произнесла Ника. — и если бы ты хоть на минутку интересовался бы жизнью вокруг себя, а не искал доказательства своей невиновности, то все бы понял! А если не понял, то почувствовал бы! — Да ты хоть знаешь, что я делал?! — высоким тоном произнес Попов. — Да я днями и ночами только о тебе и думал. Я, как последний школьник, до дома тебя провожал Оксанкиного, прячась за каждым, блин, деревом и столбом, лишь бы ты не увидела меня. Старшеклассников к тебе отправлял на помощь… — Да ради чего?! — не выдержала девушка. — Ради чего ты все это делал? — Чтобы тебе было проще! — ответил ей Попов так же громко. — Ради того, чтобы вернуть тебя, чтобы с тобой все было хорошо. Да я, когда ты попала в больницу, все эти две недели не отходил от твоей палаты! Я каждую ночь спал с ней рядом, я даже заходил к тебе иногда, когда ты спала! И я видел каждую твою слезинку в полудрёме. — А знаешь что?! — разъяренно говорила Ника — а не слышал ли ты, как я в подушку рыдала ночами? А у врача ты не спрашивал, почему я лежу в больнице? Нет! Очень жаль, тогда бы ты знал, что моё сердце разрывается не просто так. — говорила сквозь слёзы девушка — в ту ночь, когда я ушла от тебя, я ребёнка потеряла — уже чуть мягче произнесла Ника — нашего ребёнка, Арс. У меня случился выкидыш. — Ника.? — в недоумении проговорил Попов, а Вероника только в тот момент поняла, что взболтнула лишнего. — Отвези меня домой! — крикнула девушка. — Почему ты мне не говорила? — спрашивал мужчина, схватив девушку за плечи — почему я узнаю об этом только сейчас? Когда я должен был это узнать? Через месяц? Год? Два? О нет! А может быть «никогда»? — Успокойся! — произнесла девушка, пытаясь вырваться из его рук. — Отвези меня домой, прошу! — на последнем дыхании произнесла девушка, но уже будучи не в силах сопротивляться, обняв Арсения за талию, она уткнулась ему в грудь и в бессилии зарыдала. А литератор аж дар речи потерял, но сцепил крепко-накрепко девушку в объятиях. Впервые он видел Нику такой — подавленной, бессильной и абсолютно беззащитной. Впервые его Ника рыдала при нем, беспомощно прося отвезти домой и все забыть. Впервые он не в силах остановить её невыплаканные слезы. Да была б его воля, он и сам пустил бы одну, но скупую мужскую слезу, но не мог. Поэтому пока что приходится только гладить девушку по трясущейся спине, целовать в затылок и утешать словами, хотя сам он понимал, что здесь ей поможет только время. Но в душе у него зарождалась злоба. На себя. На мир. И главным образом на Соню. Именно с её появлением Ника не могла нормально спать, ходить по школе и гулять после работы, потому что та постоянно плелась рядом с ними. Именно из-за неё они разошлись. Именно её обман привел к тому, что Вероника уехала от него, обвинила в измене и решительно перестала с ним общаться. Именно из-за неё Вероника в тот вечер потеряла ребёнка. Их ребёнка. И пусть жизнь его была столь коротка, но он точно был результатом их светлой и искренней любви. А потеряв его, Вероника потеряла и верю в них. Этого Арсений категорично прощать не будет и сделает всё, лишь бы Соня получила по заслугам и покинула их школу раз и навсегда.***
— Они уехали! Что я мог с этим поделать?! — оправдывался Сашка. — Да что угодно! — кричала на него в бешенстве Сонечка. — у тебя был с ним последний урок! Ты, придурок такой, не могу выкрасть у него этот телефон?! — Вот делать мне больше нечего, как телефоны красть. — говорил Смородин абсолютно спокойным и ровным голосом — мне бы это идиотское ЕГЭ сдать, аттестат получит, да в армейку не загреметь, а ты меня в свою хрень втянула. — Хрень?! — возмутилась та — да я эту хрень три месяца затевала, а ты вот так все взял и мигом сорвал! Придурок! Знала я, что на тебя положиться нельзя! Готовься к веселому окончанию учебного года! А от армейки я тебя отмажу — пойдешь в тюрьму… Лет на десять или сколько там дают за распространение наркоты! — язвительно произнесла Соня и скрылась прочь. — Да ты конченная! — кинул ей в след Смородин и поплёлся домой.