***
После пар Надя схватила Максима и потащила к Арсению. Сами они, судя по всему, так и не соберутся поговорить. И ведь угораздило двух слепых влюбиться. Как можно не видеть такой симпатии друг к другу, она не понимала. От них же за километр искрит! А уж когда они рядом, то и вопросов кто кому нравится не возникает от слова совсем. По крайней мере, у тех, у кого есть глаза. И мозгов хотя бы немного больше, чем у хлебушка. Максим, привыкший к Надиным заскокам, даже не интересовался, куда его тащат в этот раз. Мало ли, что у неё в голове. Сам он был куда более озабочен своими зачётами и подготовкой к экзаменам. Преподаватели требовали столько, что пар из ушей шёл. Единственной радостью оставался красивый Арсений. Он чуть ли не единственный из преподавателей чётко сказал, что ему нужно от студентов и не передумывал по десять раз. Не дразнил никого автоматами, упорно разбирал материал точно по вопросам. И да, ладно, Максиму просто нравилось на него смотреть. Информация волновала в последнюю очередь. Надя решительно подошла к кабинету Арсения, открыла дверь и затолкала туда мало что понимающего Максима. Преподаватель оторвался от бумаг и удивлённо смотрел на разворачивающуюся картину. — Разговаривайте. — Надя ещё немного подтолкнула Максима вперёд. — Я с той стороны подежурю. — Она вышла и закрыла за собой дверь. — Привет, Максим. — Арсений грустно улыбнулся. Радость от вида растерянного парня смешивалась с крайне нехорошим предчувствием. И это совершенно не нравилось. — Здравствуйте. — Максим, вообще, не понимал, что тут происходит и мялся на одном месте. — Проходи, садись. — Арсений кивнул на парту перед собой. Максим не торопясь прошёл к указанному месту и сел, сложив руки на парте. — Как сессия? — Лучше бы её не было. — Максим грустно улыбнулся. — А по оценкам как? — Арсений увидел, как Максим неопределённо махнул рукой и грустно перевёл взгляд на окно. — Понятно. А за окном сплошное Питерское нечто. И ветер, и дождь, и снег, и листья осенние летают. Спасибо, что не люди с крыш. Впрочем… Арсений тяжело вздохнул. Присутствие Максима сегодня совершенно не помогало. Про погоду бы ещё спросить и как жизнь молодая, и можно считать этот диалог самым провальным в истории всей жизни Арсения. Хотя провальность дня ничего не переплюнет. Надя была права. Сказать нужно. Глупо отрицать, что какой-то интерес у Максима имеется. И пусть он поверхностный и быстропроходящий, но уехать не предупредив — свинство. Хотя так было бы проще. Максиму. А Арсению… А Арсений эгоистичная скотина, которая не хотела, чтобы Максим его ненавидел. Арсений придурок, который вновь проебался. Арсений самое глупое существо на планете, который думал, что не серьёзно у него к Максиму. А как пришло время отказываться от этого «несерьёзно», так в кусты сразу захотелось спрятаться. И не вылезать никогда. За Максима Арсений не беспокоился. Он парень хороший, всё поймёт и спокойно переживёт, быстро найдя новый объект для симпатии. Арсений в этом уверен. Сам в его возрасте влюблялся на всю жизнь чуть ли не каждую неделю. А вот его реакцию знать не хотел. Совершенно. Куда легче думать, что у Максима это не случайная симпатия, что можно уйти в долго и счастливо. Арсений человек. Арсений любви хочет, как и все. И как бы было хорошо, если бы старый способ спать со всем что движется продолжал работать и закрывать такую противную потребность. Так нет же… — Я так понимаю, Надя тебе не сказала, зачем сюда привела? — Максим отрицательно помотал головой. Арсений криво улыбнулся. Нужно будет прибить эту блондинку за инициативность. — Тогда у меня только один вариант. — Арсений вздохнул и посмотрел Максиму в глаза. Хватит тянуть кота за хвост. Быстро предупредить и дело с концом. Ну не умрёт же он в конце концов от реакции… — Я увольняюсь и уезжаю. Не знаю, с чего она взяла, что тебе это интересно, но больше идей у меня нет, почему она тебя сюда привела. — Уезжаешь… Максим почувствовал, как больно кольнуло внутри. Вот собственно и всё. Сказочке конец, а кто слушал молодец. Он не хотел верить в происходящее. Не хотел, чтобы все было вот так. Он же только смог принять, что Арсений ему нравится. А теперь получается всё зря? — Да. — Арсений старался держаться. Но с каждой секундой становилось все тяжелее. А взгляд зелёных глаз становился все более нечитаемым. — Так будет лучше. — Только кому лучше Арсений не знал. Ему вот точно нет. — Понятно. — Максим поднялся со своего места с лёгкой улыбкой. Своё разочарование он демонстрировать не собирался. Уезжает и уезжает, подумаешь. Он ведь всего лишь был самым красивым и необычным человеком, которого Максим встречал. Всего лишь запал в душу так, как никто не западал. Всего лишь. — Удачи вам, Арсений Анатольевич. Ну и хороших студентов на новом месте. — Максим быстро пошёл на выход. Нужно было успеть свалить на свежий воздух до того, как мыслемешалка накроет осознанием. — Максим… — Хлопок двери от парня, прозвучал как контрольный в сердце. Арсений едва удержался от театрального падения на стол и жалкого скулежа. Не так Максим должен был уйти. Не в его представлении об этом парне. Арсений до последнего сопротивлялся правде и пытался уверять себя в том, что Максиму не всё равно и он огорчится этой новости. Но эта его улыбка… Лучше бы Максим просто шею ему свернул. И то гуманнее было. Арсений чувствовал, как начинает накатывать всё и сразу. И оставаться в кабинете себе дороже. Уж лучше домой. Там есть алкоголь и одиночество. Быстро собрав все свои вещи и одевшись, Арсений выскочил из кабинета натыкаясь на удивлённую и растерянную Надю. Но на неё уже как-то всё равно было. Девушка что-то говорила, но Арсений не слышал ничего. Лишь быстро запер кабинет и так же быстро пошёл на выход из здания. Ему бы в машину да домой. Только это сейчас имело смысл. А ещё реакция Максима. Он так ушёл… Арсений понимал, что его увлечённость студентом ни к чему хорошему не приведёт. Понимал, что чувства это совершенно то, что не нужно. Понимал, что в этом мире лучше отдаться мимолётным связям, без какой-либо привязки, ради сохранения своей психики. Если, конечно там было, что сохранять. У Арсения и без того не было. А он ещё и в Максима вляпался. Молодец. Пять баллов. И даже пирожок с полки не нужен. Хотя, если он с цианидом… Арсений летел по питерским дорогам, совершенно не следя за скоростью. Кому это сейчас нужно? Арсению не нужно. Он хотел как можно быстрее оказаться дома, в компании алкоголя. Впрочем, если повезёт, то и до дома не доедет. А пока все силы, которые следовало бы направить за слежением за дорогой, он упорно направлял на накручивание себя. Знал, что так лучше не делать, что ничем хорошим это не закончится. Особенно в машине. Но продолжал накручивать. Такой вот своеобразный способ развлечения у него. Весело — пиздец. Но даже при огромном желании, остановиться уже не получилось бы. Грёбаный студент, который влез в душу. И ушёл с отвратительной улыбкой, не забыв при этом громко хлопнуть дверью. Когда-то это сделали в переносном смысле. А Максим молодец, в прямом решил организовать этот хлопок. И напомнить Арсению, какой же он всё-таки идиот безмозглый. Расплылся, как бензин в луже. Ожидал чего-то. Хотя почему чего-то? В его тупой голове прекрасно жила картинка, как мальчишка кинется его останавливать и отговаривать. Забыл, придурок, что Максиму интересен не он, а его открывшийся интерес к парням. Он же сам сказал, что ему натурал нравится. А до Арсения Максиму ведь никакого дела нет. Ни-ка-ко-го. А вот Арсению до него было. И ещё как. Но кого это теперь волнует? Около дома Арсений припарковался точно в столб. Явно же проще, чем тормозить, на место аккуратно вставать. А тут въехал и ладно. Машина на дороге не мешается, всё нормально. И плевать, что он головой об руль приложился. Мозгов там всё равно не имелось, так что терять нечего. Арсений лишь слегка поморщился и вылез из машины, громко хлопая дверью и ставя на сигнализацию. На полном автомате, потому что до внешнего вида, и в целом сохранности, ему не было никакого дела. Всё, чего хотелось, это побыстрее домой, к алкоголю. Напиться и забыться. А ещё разнести чего-нибудь. Потому что внутри такая злость от своей же тупости разрасталась. И жуткая ненависть к себе. К тому, что это тело, какого-то чёрта, нуждается в чувствах, в человеке рядом. Арсению это не нужно. Арсений ненавидел своё тело. Арсений просто хотел стать бесчувственным существом, которого ничего не волнует. Арсений зашёл в квартиру и первым делом швырнул ключи в зеркало. С такой силой, что оно разлетелось на мелкие кусочки. Как и мир Арсения. Только вот ни зеркало, ни мир не были виноваты в том, что кто-то решил попсиховать и слишком себя накрутил. Как и Серёжа, который с интересом высунулся на шум, не был в этом виноват. Вид, открывшийся ему просто поражал. Арсения он в разных состояниях видел, и даже в не самых приятных. Всё-таки Арсения и алкоголь лучше не смешивать. Взболтать, конечно, можно, но нет никаких гарантий, что не рванёт. Он становился ужасно противным под градусом, если не в настроении. До всего ему нужно было докопаться, всё ему было не так, а как надо он не знал, и истерил он почти по каждой мелочи. А вот если в настроении, то такую пьяную лапочку ещё поискать нужно. Ласковый, тактильный, улыбчивый… Что-то Серёжу не туда понесло, ага. — Ты должен был уехать. — Арсений хмуро глянул на друга, стягивая с себя уличную одежду. Меньше всего ему хотелось сейчас видеть других людей. Тем более Серёжу. — Я проебался со временем. — Серёжа осторожно пнул большим пальцем крупный осколок, который отлетел аж ко входу в комнату, и поднял глаза на Арсения. — А… по какому поводу погром? Серёжа внимательно осматривал Арсения, пытаясь параллельно вспомнить всё, чему его учила Стася. Звучит, конечно, замечательно, но об этом он подумает попозже. Арсений выглядел как… Как человек, который слегка, а может и не слегка, не в себе. Да, Серёжа и так был в курсе, что друг у него ну очень вспыльчивый, и позагоняться на пустом месте любит, но до погрома квартиры ещё не доходило. По крайней мере Серёжа не заставал его в таком состоянии. — Я сказал ему, что уезжаю. — Арсений смерил презрительным взглядом Серёжу и пошёл на кухню, оставляя друга в шоке хлопать глазами. Серёжа, конечно, не профессионал, но прекрасно понимал, что не должно людей после такого выносить до состояния разбитого зеркала в коридоре. Но Арсений у них по всем правилам как исключение проходит. И это, если честно, пугало, когда такое происходит на твоих глазах. Серёжа искренне жалел, что в его друга не встроена система оповещений. Ну, типа, «готовься, сегодня я не в настроении», или «извини, но я слишком соскучился по теплу, поэтому о личном пространстве можешь забыть на ближайшие полчаса». Редко, конечно, такое бывало. Арсений всё же не совсем не в себе и с контролем у него порядок. Но, похоже, не всегда предохранители срабатывают. Серёжа очнулся только когда услышал звон бутылок со стороны кухни. Он осторожно обошёл осколки и поспешил отобрать у этого идиота алкоголь. Откачивать друга в его планы точно не входило. — Ты можешь хоть всю хату разнести, а вот пить я тебе хер дам. — Серёжа решительно забрал бутылки из рук непутёвого друга. Арсений злобно выдохнул, сверля Серёжу взглядом. Нашлась ещё одна проблема на его голову. Ему так необходимо было залить свою злость хоть чем-то, чтобы отпустило, но его и этого лишили. Арсений бросил взгляд на стол, куда уже успел поставить себе бокал. На автомате, естественно. Культурно распивать алкоголь сегодня не для него. Только из горла, как говорится, только хардкор! Впрочем, и это уже не грозит. Свалился на его голову Серёжа. Арсений схватил бокал со стола, который в один момент стал воплощением всех проблем, что скопились у мужчины, и с со всей силы швырнул его в стену, рядом с Серёжей, который еле успел отскочить. — Прости. — Арсений схватил тарелку и швырнул туда же. Убивать друга в его планы не входило, хватит пока посуды. — Так что случилось-то? — Серёжа предусмотрительно отошёл подальше от этого психованного. — Я, — Арсений отправил кружку в прекрасный полёт, — ему, — он развернулся и схватил с кухонной тумбы электрический чайник. Стеклянный такой, красивый, с подсветкой разноцветной, и швырнул вслед за кружкой, — не нужен! — Арсений быстро осмотрелся и, не найдя больше посуды, взял стул, кидая в ту же многострадальную стену. — Это он тебе сказал? — Серёжа прижался к стенке, пропуская Арсения, который решил выйти из кухни, когда под рукой больше не осталось того, что можно от души кинуть. Вообще, у Серёжи было куда больше вопросов. Например, кто он, с чего вдруг Арсений решил, что какому-то «ему» не нужен, и почему его это так заботит. Одиночку, которому никто не нужен. Со слов Арсения, разумеется. Но все вопросы из головы ушли, оставляя место ужасу и шоку. Арсений так спокойно шёл в комнату, не обращая внимания на осколки, что Серёжа всерьёз переживал за его ноги. Распороть их в таком хаосе, как нечего делать. Арсений в таком состоянии, может и не заметит, но перспектива вытаскивать осколки из дружеских ступней как-то не радовала. Серёжа осторожно прошёл за Арсением и остановился в дверном проёме. Друг швырял всё, что попадалось ему под руку. Очень сильно хотелось влезть и остановить его, но, во-первых, Серёжа знал, что лучше дать Арсению выплеснуть все свои нервы, а во-вторых, себе дороже сейчас лезть. У Арсения в таком состоянии дури столько, что хватит на пару Серёж. И, как в подтверждение, психованный друг опрокинул книжную полку. Не маленькую, между прочим. Ещё и к стене прикрученную. Комната больше походила на руины, чем на то место, где живёт человек. Валялось всё, что только можно. Торшер грустно лежал, погребённый под книжными полками, сами книги лежали рядом, будто лужа крови, которая обязательно растеклась, если бы шкаф был чем-то живым, кофейный столик перевёрнут, а возле него весь пол был усыпан чьими-то осколками, несчастный телевизор и тот лежал экраном вниз, отодранный от настенного держателя, и что-то подсказывало Серёже, что Арсению придётся покупать новый. Всякую валяющуюся мелочь он не учитывал. Не хватало только перьев, которые эпично оседали бы на пол посреди этих руин. Да только не было уже перьевых подушек, на синтепон всё заменили, изверги. А он так не летает. Лежит себе комками некрасивыми… — Он даже не попытался меня остановить. — Арсений со всей силы ударил кулаком в стену. — Арс… — Серёжа поставил на чудом уцелевшую тумбу бутылки, что всё это время любовно прижимал к себе. Зря. — Может, он просто в шоке был? — В шоке, конечно, был Серёжа, ну да ладно. Выяснять сейчас кто именно там в шоке был, и с чего вообще должен был останавливать, — глупо. Да и бесполезно, судя по виду Арсения, который развернулся к Серёже со своим самым добродушным оскалом, и медленно пошёл в его сторону. Любой другой на месте Серёжи уже перекрестился бы и ушёл от греха подальше. Но любой другой и не был другом этой ходячей проблемы. А вот Серёжа был. И предупреждён он был обо всех последствиях такой дружбы. И в петлю эту добровольно влез. — Если бы я был нужен, — Арсений схватил бутылку и швырнул в стену, — он бы мог хотя бы попытаться меня остановить. Арсений прошёл мимо Серёжи, который грустно посмотрел ему в спину, обратно на кухню. Комната больше походила на место, где только что взорвали ядерную бомбу. Ну или парочку енотов пустили повеселиться. Спасибо, что хоть обои не ободрал. Впрочем, после всего того, что в них прилетело, обдирать придётся в любом случае. Причём во всей квартире. Интересный, конечно, способ подтолкнуть себя к ремонту, но можно больше не надо, пожалуйста. Серёжа знал, что друг не отличался спокойствием. Знал, что он с небольшими проблемками с головой, которые Арсений прекрасно компенсировал алкоголем и таблетками. Спасибо, что в разное время. Да и за время их дружбы, что вернулась спустя года, Серёжа не замечал в нём каких-то отклонений и склонностей к вот таким вот истерикам. Максимум, что было — своя музыка в голове, и тараканы, танцующие ламбаду под тектоник. Да, Серёжа древнее мамонта и застал этот танец. Даже танцевал, но сейчас не об этом. Вспыльчивым Арсений был всегда. Сколько раз они дрались в детстве, лучше не считать. Потом, правда, маленький голубоглазый ангел хлопал своими невозможными глазами, извиняясь так, что не оставалось шанса не простить. Обаяшкой он так же был с самого детства. А потом… Потом случился суп с котом. Серёжа не застал то прекрасное время запоя и капитальных проблем с вечными истериками, о которых ему рассказывали. И не особо верил во всё это, до сегодняшнего дня. То есть понимал, что проблемы были, но искренне считал, что всё происходящее сильно преувеличено. Оказалось, не сильно. С кухни очень подозрительно не доносилось ни единого звука. Да и вся квартира погрузилась в такую тишину, будто Арсений и не приезжал. Ну а руины — это оно само, ага. Серёжа очень хотел бы, чтобы оно так и было, но к счастью, или не очень, с головой у него проблем не замечалось, как и с памятью. Поэтому он вздохнул и пошёл на поиски затихшего демона. Возможно, кто-то и порадовался наступившей тишине и прекратившемуся крушению квартиры, но зная Арсения… Картина, которую он увидел не радовала вообще ни разу. Скорее вызывала шок, ступор, непонимание, панику. У Серёжи сердце резко забыло, что нужно качать кровь, а лёгкие будто и не знали, что должны обеспечивать организм кислородом. Арсений, такой, казалось взрослый, состоявшийся, адекватный человек, психолог, мать его, сидел на полу возле тумбы и прижимал нож к запястью. Кадр просто из какого-то фильма, с несчастливым концом. Мозг Серёжи упорно отказывался верить в происходящее, доказывая своему владельцу, что он просто спит. А рассказы о суицидальных наклонностях друга казались глупой выдумкой. Да только не казалось это всё. И Серёжа не спал. А Арсений слишком завороженно смотрел на нож в своих дрожащих руках и дышал так тяжело, что Серёжа сам ощущал весь тот груз проблем, которые свалились на плечи Арсения. Он, конечно, не мог знать всего, Арсений ведь скрытная зараза, но чувствовал, что тот довёл себя до той самой точки, когда умереть кажется проще, чем решить всё то, во что ты себя загнал. Серёжа не понимал как такое возможно, ведь всё в этом мире решаемо, но что его понимание, когда друг перед ним ещё чуть-чуть и располосует кожу ножом. — Арс… — Серёжа медленно подошёл и опустился на колени перед другом. — Посмотри на меня. С такого расстояния Серёжа видел, что Арсений прижимал нож слишком сильно — кожа в месте соприкосновения с металлом не выдержала, и на этом месте уже выступала кровь. Возможно, это было следствием дрожащих рук, из-за которых нож всё-таки немного шевелился, травмируя нежную кожу. Сохранять спокойствие, видя эту картину, было сложно, но необходимо. Серёжа собирался изо всех сил, вспоминая всё, о чём ему говорила подруга по поводу таких ситуаций, лишь бы Арсений не навредил себе ещё больше. — Дыши. — Серёжа мягко и осторожно накрыл руку Арсения, в которой он сжимал нож, своей. — Я рядом, всё хорошо. — Он старался говорить как можно спокойнее и мягче, при этом глубоко и медленно дыша, в надежде, что друг присоединится к его дыханию. И это, кажется, действительно помогало. Арсений не без труда оторвал свой взгляд от руки и перевёл его на Серёжу. А в глазах у него слёзы с паникой стояли. И надежда на помощь плескалась. Серёжа соскребал остатки своего спокойствия со всех уголков, лишь бы самому от такого в панику не впасть. Не каждый день, знаете ли, у него друзья руки пытаются порезать. Да и вообще такого не было никогда. Он и истерики то настоящей не видел до сегодняшнего дня. Но как бы не хотелось впасть в панику и отчаяние, Серёжа упорно продолжал спокойно дышать, смотря в глаза Арсению, который медленно, но всё же присоединялся к нему. — Разожми руку, Арсюш. — Серёжа почувствовал, как друг ослабляет хватку, и осторожно забрал травмоопасное орудие, осматривая весь масштаб трагедии. Порез был не глубоким, но весьма неприятным и длинным. Саднить, конечно долго будет. — Я сейчас поднимусь и налью тебе воды, хорошо? — Серёжа вновь поднял взгляд на Арсения, который замотал головой. Придушить его лично переставало казаться чем-то аморальным. — В аптечке. — Арсений постарался вдохнуть. — Ампулы. Одну. Внутримышечно. Сережа кивнул, отложил нож куда подальше, встал и достал из шкафа аптечку. Успеет придушить чуть позже. А пока следовало бы выяснить, чего там Арсений попросил достать и вколоть. Аптечка друга представляла из себя склад из всякого хлама, которым он явно почти не пользуется. Жаропонижающие, обезболивающие, что-то от кашля, одинокая бутылочка перекиси и доисторические бинты с ватой. Ну и вечная звёздочка, разумеется, которую если откроешь, то убить можно всех в радиусе километра одним лишь ароматом. Стандартно в общем-то. И это сейчас радовало, потому что ампулы были только одни. Серёжа надеялся только на то, что Арсений не совсем спятил и это не очередной способ угробить себя, названия он такого ещё не встречал, а действующее вещество внушало страх и ужас. Казалось, что если прочитать его вслух, то обязательно призовётся какая-то хтонь и уничтожит всё живое. Со шприцами оказалось сложнее. В аптечке их не оказалось и пришлось покопаться на полке, постоянно поглядывая на Арсения, который успел собраться в комочек и медленно покачивался, прижимая к себе колени руками и пачкая кровью одежду. Она, конечно, не хлестала во все стороны, но подтекала. Хотя Арсений не должен был вену задеть. Ну по крайней мере крупную. Впрочем, не важно. Главное, что можно не дёргаться в панике, вызывая скорую и ища жгуты, чтобы остановить кровь, пока Арсений не умер от её потери. С горем пополам разобравшись со шприцами и набором в них лекарства, Серёжа вновь сел около Арсения с сожалением отмечая, что спирт эта зараза в аптечку не засунул, для протирания места укола. Но у него, вроде, была водка. Так себе замена, конечно, но лучше, чем ничего. — А это?.. — Серёжа дотянулся до шкафчика, где Арсений хранил алкоголь, который редко употреблял и с облегчением обнаружил там бутылку водки. Даже целую. Прямо победа. — Транквилизатор. — Арсений прикрыл глаза. А Серёжа так и замер с поднятой рукой, не дотянувшись до ватки. Развлечения у Арсения, конечно, хорошие, но можно не надо? Арсений, почувствовав замешательство друга, приоткрыл глаза, устало смотря в его сторону. Объяснять в подробностях принцип действия не было никакого желания. Его всё ещё потряхивало, и новая волна истерики так и норовила накрыть с головой. — Всё нормально. — Арсений тяжело вздохнул и вновь прикрыл глаза. — Я просто посплю. — Надеюсь, что у тебя сейчас нет сил меня обманывать. — Серёжа покачал головой и всё же дотянулся до ватки. А заодно и до инструкции. Ну, мало ли. Крохотная бумажка при разворачивании превратилась в настоящую простыню. Серёжа ещё не видел в своей жизни таких больших инструкций к лекарствам. Он, конечно, предпочёл бы и не видеть, но наслаждался тем что имеет, и радовался, что оно хотя бы не в двух томах. Из знакомых слов он там нашёл слишком мало, но «сильный седативный и снотворный эффект», разбросанные по разным концам бумажки, немного обнадёжили. И то, что в побочных действиях не значилась смерть человека, очень даже радовало. Среди остальной белиберды Серёжа смог найти дозировку и место введения, и слегка успокоился. Друг хоть и психованный, но, вроде, не идиот. Сказал всё как надо. Арсений не сильно помогал в расстёгивании рубашки и спускании её с плеча, но хотя бы не мешал. Серёжа смочил ватку в водке и протёр место, куда собирался вводить лекарство. Докатился, блин. Друга транквилизаторами пичкает. Ай да весёлая жизнь. Ладно хоть умел колоть. Даже внутривенно может, если нужно. Серёжа аж загордился собой и медленно воткнул иглу, не спеша вводя жидкость. Арсений слегка поморщился, но, возможно, это было из-за того, что он пошевелил рукой. Серёжа тяжело вздохнул и аккуратно вытащил иглу и отложил шприц на стол, натягивая рубашку обратно на плечо. Арсений тихо и мирно сидел с закрытыми глазами. Будто и не он квартиру в руины превратил. Не понятно, правда, из-за успокоительного это, или Арсений просто поймал дзен, но и не так важно, на самом деле. Главное, что не бузит. Серёжа дотянулся до перекиси с бинтом и осторожно взял травмированную руку Арсения в свою, недовольно качая головой. Этот молодец умудрился размазать свою кровь чуть ли не до локтя. Пришлось нащупывать ещё и ватку, смачивая её в ещё одной порции водки. Серёжа сел поудобнее и принялся оттирать с руки кровавые разводы, стараясь не приближаться к ране. Для дезинфекции, конечно, и водка сойдёт, но он не настолько жесток. Перекисью польёт. Ощущения не менее острые будут. Но зато гуманнее. Чисто теоретически, правда, ну да ладно. Серёжа успел обратить внимание на разбитые костяшки, пока стирал кровь. Не друг, а сплошное недоразумение. Ватка улетела в кучу осколков, всё равно убирать, а в руках оказалась баночка с перекисью. Серёжа искренне сочувствовал Арсению, щедро поливая порез и раны на костяшках. Ещё и на обеих руках. Когда только успел… Арсений морщился, пока перекись шипела на ранах, но звуков не издавал и не жаловался. Даже руку не пытался вырвать, за что ему огромное спасибо. Впрочем, они всё больше походили на безвольные тряпочки, как и весь Арсений. Серёжа тяжело вздохнул и взял бинт, осторожно заматывая руки, не капитально, но так, чтобы ночью не беспокоили. Утром нормально всё сделает. Сейчас нужно успеть до того, как Арсений решит уснуть среди осколков на жёстком полу. — Сам дойдёшь, принцесска, или тебя донести? — Серёжа поднялся с пола, убирая всё за собой на стол. На место потом сложит, когда убираться будет. Арсений лениво открыл глаза и нашёл в себе силы показать другу средний палец, под его тихий смешок. Но за руку, любезно протянутую Серёжей взялся. Вяло так, но сил не хватало, чтобы нормально ухватиться. Серёжа слишком тяжело вздохнул и с кряхтением старого деда, кое-как поднял Арсения на ноги и облокотил его об тумбу, переводя дыхание. Арсений тушка не маленькая и его травмированное запястье очень усложняло процесс. Убедившись, что это тело стоит, Серёжа быстро распихал осколки в стороны и вернулся к Арсению закидывая его руку себе на плечо. Арсений не возражал, но всё же старался идти сам. Достаточно компактная квартира, показалась настоящим дворцом со множеством лабиринтов. А они всего лишь дошли до спальни. Серёжа всю дорогу кряхтел, слишком много шевелился, пытаясь убрать осколки с пути, держал жутко неудобно. Но Арсений стойко терпел и покорно переставлял свои ноги, борясь с желанием вырубиться прямо посреди коридора. Зато с каким удовольствием он рухнул на свою кровать… Никогда он ещё не ложился так радостно. И Серёжа с его вздохом облегчения уже не раздражал. Арсений, безусловно, был ему благодарен, но за свои эмоции сейчас слабо отвечал. И с реальностью они имели слишком мало общего. Зато головокружение ощущалось слишком явно, и ощущение проваливания в сон тоже. Арсений помнил, что хотел расстегнуть рубашку, и даже руки, вроде, протянул, а дальше уже ничего не помнил…***
Надя проводила взглядом машину Арсения и пошла к мужскому общежитию, надеясь, что Максим, как благоразумный человек, пошёл туда же. Одного неблагоразумного уже хватило. Арсений так быстро пронёсся на своей машине, что Надя начала всерьёз переживать за его жизнь. Такие гонки редко когда приводили к чему-то хорошему. Надя понимала примерно ничего из того, что произошло между Максимом и Арсением в кабинете. Сначала один вылетел, потом второй. И оба с такими лицами, будто их заставили расчленять друг друга. Да, Надя понимала, что скорее всего они оба расстроились из-за разговора об отъезде. И очень надеялась, что хотя бы поругаться не успели. Вообще, она надеялась на то, что Максим его вразумит, но, видимо, где-то просчиталась. Хотя виноватой себя не считала, и была уверена, что поступила правильно. О таком нельзя молчать. Даже если ты идиот и думаешь, что это никому кроме тебя неважно. Об Арсении Надя старалась не думать. Он взрослый человек, с ним всё должно быть нормально. А вот с Максимом поговорить было необходимо. Не сколько ради поддержки, хотя это тоже, сколько ради подробностей их разговора. Ну не могла она с собой ничего поделать. Такой уж человек, которому всё интересно. До нужной комнаты девушка добралась без каких-либо проблем. Ещё и дверь сразу поддалась, что не могло не радовать. Быстрый осмотр жилища друга принёс ещё немного радости — соседей Максима не было видно, а сам он сидел на подоконнике и курил в открытое окно. На этом радости, собственно и закончились. Сидит, дурак, в одной футболке, а на улице, между прочим, не май месяц. — Ты как? — Надя закрыла за собой дверь, быстро раздеваясь. Да, она понимала, что вопрос в данной ситуации наитупейший. Но нужно было хоть с чего-то начинать. — Как ты с такой лёгкостью шатаешься по мужской общаге? — Максим даже не оторвался от созерцания унылого неба. — Маленький женский секрет. — Надя бодро копалась на полках в поисках чистых кружек и хоть какого-нибудь чая. — Надо было ко мне топать. — Кружки, извлечённые из шкафа не особо впечатляли, как и чай. — И слезай-ка с подоконника. Надя укоризненно покачала головой, включая доисторический чайник. Ничего человеческого в мужском общежитии. Как только живут… Максим неторопливо докурил и всё-таки слез с подоконника, прикрывая окно. Надя слишком недовольно смотрела, действуя на нервы. Если бы не она, то так бы и сидел в своё удовольствие, отдаваясь никотиновой зависимости и мыслям, которые никак не хотели оформляться во что-то адекватное. — Ты знала, что он уедет? — Максим сел на кровать и посмотрел на подругу, которая уже заваривала чай. — Знала. — Надя вздохнула. — Не сказала, потому что это выглядело бы странно. Но да, я говорила с ним утром, чтобы заканчивал тянуть резину. — Почему он так со мной? — Максим взял кружку из Надиных рук и подвинулся, освобождая ей место. — Потому что вы два дурака и думаете, что это не взаимно. — Надя села рядом и отпила жижу, которую кто-то посмел обозвать чаем. Точно нужно было к ней идти. — Он бы не уезжал, если бы было взаимно. — Максим закатил глаза. — Слушай, вам надо нормально поговорить. — Надя закинула ногу на ногу. — Я устала играть в испорченный телефон. — Не хочу. — Максим покачал головой. — Надоело. Пусть катится, куда ему там надо. Надя тяжело вздохнула. Идиоты. Она понимала, что лучше не лезть к парням, ведь можно сделать всё только хуже. Что, собственно, и происходило каждый раз, когда она вмешивалась. Но она свято верила в то, что сами они точно с места не сдвинутся. Максим слишком переживает из-за своей ориентации и боится быть отвергнутым. Какие уж тут признания. А Арсений… Арсений, вообще, тёмная лошадка с непроглядной тьмой в голове. И ожидать от него можно было что угодно. Кроме признания, разумеется. Надя пыталась вразумить Максима, поговорить, обсудить всё то, что происходит, но парень, похоже, решил закрыться и пресекал любые попытки обсуждения их с Арсением. Надя честно сопротивлялась, но в итоге сдалась и временно отстала от Максима с разговорами. Именно временно, потому что обсудить рано или поздно придётся. И чем раньше, тем лучше. Пока не стало поздно, и они окончательно всё не сломали. Безумно хотелось пнуть их обоих в нужном направлении, чтобы перестали страдать всякого рода фигнёй, но обсуждали они никому не нужную в данный момент сессию. Максим смог избавиться от подруги только ближе к ночи. Он, безусловно, ценил её за помощь и поддержку, что она пыталась оказать. Но именно сегодня хотелось побыть одному. Собраться со своими мыслями и как-то пережить то, что Арсений решил оставить его. А именно такое ощущение складывалось в его голове. Бросил, забыл, как и все, собственно. Максим запер дверь, всё равно соседи разбежались кто куда, засунул наушники в уши, уселся на подоконник к открытому окну и закурил. Отчаянно хотелось закутаться в плед и лежать, пока не покроешься плесенью. И чтобы не существовало ничего и никого вокруг. Хотелось вакуума, где ничего не происходит. Хотелось, чтобы музыка обладала свойством вытравливать людей из головы. Максим смотрел в холодное питерское небо. Вечно серое, вечно хмурое, лишь изредка становясь нежно-голубым, на радость жителям. Но чистым и светлым оно бывает слишком редко, чтобы насытится этой радостью. Это больше похоже на издевку над людьми. Тебе показали, как может быть светло и хорошо, и тут же спрятали все обратно в тучи, серость и безысходность. Так и с Арсением. Так и со всей его жизнью. Стоит только появиться просвету, как тучи тут же закрывают весь обзор. Максим в целом привык к разочарованию в людях. Привык, что они не задерживаются надолго в его жизни. Хорошие не задерживаются. Даже немногочисленные школьные друзья и те в Москву уехали учиться. Максим бы тоже уехал, но не прошёл по баллам туда, куда поступили друзья. И решил никуда не уезжать, оставаясь в Питере. Здесь привычнее, что ли… Максим не жалел. К одиночеству он привыкший, да и работа какая-никакая имелась, а в Москве пришлось бы заново искать. Тем более Надя вот появилась в его жизни и Арсений… Последний, правда, как появился, так и исчез. Внезапно, резко, заполоняя собой всё пространство и мысли. И оставил после себя выжженное поле. Арсеньевское «так будет лучше» осело неприятной горечью. Максим отчаянно не понимал, кому лучше и зачем вообще уезжать. Да, разные причины бывают, может, ему и правда нужно уехать. Но Максим то успел привязаться. Успел привыкнуть. Всю сознательную жизнь не разрешал себе ни к кому привязываться, а тут расслабился... Максим не успел ничего. Долго и счастливо закончилось, так и не начавшись. Хотя, если посмотреть с другой стороны, хорошо, что он ничего не рассказал Арсению о своих чувствах. Избежал возможного позора. Теперь уже, похоже, навсегда. Можно уже не думать о том, как сказать, какая будет реакция. Не фантазировать о прекрасном мире. Не думать об Арсении. Не думать. Об Арсении. Дело за малым. Забыть. Вытравить из головы как болезнь. Максим слез с подоконника, закутался в плед и улегся на кровать. В наушниках надрывался Сплин, повторяя «прочь из моей головы». Очень символично. Именно это сейчас и нужно было. Думать не хотелось. Ему так больно и обидно стало от слов Арсения об отъезде... Максим понимал, что он драматизирует, что Арсений ему никто, да и дела преподавателю до такого студента нет, но сделать с собой ничего не мог. Он чувствовал себя маленьким ребёнком, которого родители оставили у дверей детского дома и ушли, ничего не объясняя. Забавное, конечно, сравнение... Максим прикрыл глаза. Темнота радовала ровно секунду, после чего два голубых огонька вспыхнули и засмеялись лучшим смехом во вселенной. Смехом Арсения. Приятным таким, вызывающим толпы мурашек по всему телу. Да, это, конечно, лучше мыслей о детдоме, но слишком уж ненормально. Максим повернулся на бок и поджал к себе колени. Хорошо, что соседи ушли. Парень определённо походил сейчас на тринадцатилетнюю девочку, у которой случилось самое страшное горе на свете — те парни, которых она от души шипперила, оказались женатыми натуралами. Смешно. Максим даже ухмыльнулся. Дно достигнуто. Сравнивать себя с девочками-подростками. Браво. Аплодисменты. Занавес нахуй. Как, вообще, работает эта любовь? Она же должна приносить радость, а не заставлять тебя страдать по тому, кому ты нахуй не нужен. Максим был уверен, что это все из-за того, что он начал думать об Арсении как о ком-то большем, чем просто преподавателе. Это ведь неправильная любовь. И работает она неправильно. Все становилось очень логичным. Это был просто тупой урок от жизни, что вот так вот нельзя. Просто слишком жестокий урок.***
Серёжа уныло разгребал погром пока Арсений мирно спал под транквилизатором. Серёжа, конечно, не испытывал ни малейшего восторга от сложившейся ситуации, но успел уже немного успокоить свои нервы, скурив несколько сигарет подряд на дружеской кухне. Да, Арсений не любил, когда у него дома кто-то курит, но ситуация требовала именно такого. Отступлению шока и паники ещё помогла валерьянка, которой у Арсения оказалось с хорошим запасом. Лежала, правда, в холодильнике зачем-то, ну да ладно. Сроки годности в порядке были. Ну и проверять виновника погрома Серёжа ходил чуть ли не каждые полчаса. Всякое же бывает. Осколков и прочего мусора набралось на целый пакет. Арсений постарался, конечно. Столько всего непригодного для использования стало, ужас просто. Конечно, было бы проще вызвать клининг, и Серёжа даже пытался, но, как оказалось, в этом районе никто по ночам не убирался и предлагали в лучшем случае на завтрашнее утро. А такое им не подходило. Осколки-то сегодня мешались. Вот и пришлось строить из себя хозяюшку и выгребать это всё. Серёжа уныло оглядел валяющиеся книги в зале, полный мешок мусора, и махнул на это всё рукой. Он устал и хотел покурить. Можно было бы ещё выпить, но все нормальные запасы Арсений разбил. Водки не хотелось, а шампанское пить в таком бедламе... Немного на сумасшествие смахивало бы. В общем, оставалось наслаждаться кофеином и сигаретами. Но и это не дали сделать. Стоило Серёже сесть, как на телефоне предательски высветилось уведомление о видеозвонке от Стаси. То, как ругнулся Серёжа лучше никому и никогда в жизни не слышать, ибо было это крайне раздосадовано и эмоционально. Но звонок всё же принял, держа телефон так, чтобы не было видно остатков погрома. — Вижу ты у Сени. — Стася слегка прищурилась, глядя на знакомое окно за спиной Серёжи. — Привет. У вас всё в порядке? У меня нехорошее предчувствие. — Привет. — Серёжа постарался натянуть самое беззаботное выражение лица. — Да все прекрасно, не переживай. — Где Арс? — Спит. — Серёжа осторожно встал и налил себе воды. Стасе в милицию идти нужно было, допросы устраивать с её подозрительностью. — Спит? В 10 вечера? — Стася нахмурилась. — Ну да, сессия, все дела. Студенты задолбали, вот и улёгся. Ща, подожди. — Серёжа максимально осторожно прошёл в спальню, включил настенный светильник и навёл камеру на Арсения. — Вот твоё сокровище, в целости и сохранности, спит себе спокойненько и ни о чём не подозревает. — Ладно. — Стася выдохнула. — Не буди. Точно всё в порядке? — Да, точно. — Серёжа вышел из комнаты. — Единственное, мы тут с ним в футбол поиграли, зеркало разбили. — Он продемонстрировал пустующую раму, где когда-то было стекло. — В футбол? В квартире? Вам лет сколько? — Стася удивлённо подняла бровь. — У мужчин детство заканчивается только после тридцати. — Серёжа важно поднял палец. — И то, это не точно. — Ладно, дети. Отдыхайте. Пусть перезвонит, как проснётся. — Хорошо, солнце. Пока-пока. Целую. — Серёжа помахал рукой в камеру. — И тебя туда же. Пока. — Стася отключила вызов. А Серёжа наконец смог выдохнуть. Пронесло. Он взял телефон Арсения, чтобы оценить масштаб трагедии, и пошёл обратно на кухню. Стася это дьявол похуже Арсения. Тот хотя бы просто вспыльчивый, а она ещё и с чувствительной задницей. Каким чудом её устроило разбитое зеркало оставалось только гадать. Обычно, если у неё закрадывались подозрения, то она не отставала, пока не выяснит всё чуть ли не до минуты. Серёжа опустился на стул, хватая свою недокуренную сигарету из пепельницы и разблокируя телефон Арсения. Хорошо знать дружеский пароль. И трагедия действительно была. Десяток пропущенных от Стаси, это почти катастрофа. А ещё от какой-то Надежды столько же. Серёжа нахмурился. Никаких Надежд в окружении друга он не помнил. Да и парень этот вряд ли записан под таким именем... Но в целом это не его дело. Поэтому Серёжа просто заблокировал телефон и отложил его. А вот Арсения явно стоит уговорить полежать под присмотром врачей. Такие истерики, вообще ни разу не норма. Ещё и при условии приёма таблеток. Серёжа поблагодарил вселенную за то, что друг хотя бы на таблетках. Стася как-то рассказывала насколько бывает «весело» находить в хлам пьяное тело, которое не вскрылось только потому, что было слишком пьяное. Да, определенно прогресс был. Арсений хотя бы не напивался до беспамятства, а честно пил успокоительные. Но, судя по всему, этот прогресс Арсений упорно откатывал обратно. И обязательно откатит, если срочно что-то не придумать. Только что?