вторая-третья-десятая

какой-то мудила настойчиво стучится в дверь, ярик это слышит даже из своей комнаты и резко подскакивает с места, заворачивается в халат и бежит смотреть в глазок. бабушка последнее время жаловалась на сон, не хватало, чтобы какой-нибудь сосед-ублюдок заставил её проснуться, в три-то ночи. за дверью оказывается совсем не сосед. — ты больной, что ли? ты что тут делаешь? ярик выбегает на лестничную клетку с глазами, как говорится, по пять копеек — потому что меньше всего он ожидал здесь увидеть влада. влада, еле стоящего на ногах; влада, опирающегося рукой на закрытую дверь и дышащего на него перегаром; влада, который его заблокировал и не ответил ни на один звонок за последние три дня. — я та-ак соскучился по тебе, — влад прижимает к двери, пытается обнять, а ярик не может и шевельнуться. только неловко опускает ладони на руки влада. — почему ты не дома? — в любой другой момент ярик бы потерял рассудок от счастья, но сейчас влад пьяный, говорит ему вещи, на которые обычно отшучивается, обнимать пытается — это всё не он, ему такое не свойственно. — потому что я хотел увидеть тебя. — отвали, ты же просто пьяный, — влад напористо и мягко целует его в щёку и ярик так млеет, что не может оттолкнуть. он же мечтал — чтобы влад. его. хоть раз. — мне нельзя домой вот так… предки убьют, понимаешь? и я хочу с тобой переночевать. — я ненавижу тебя, влад, — ярик почти скулит, потому что как бы не хотелось мозгом отправить влада домой, сердцем он не хотел ничего другого, кроме как остаться с ним. — и так в тебя… что тебе и не снилось, — бормочет, открывая дверь квартиры. — заходи. только тихо, иначе вылетишь отсюда, как пробка. у меня бабушка дома. — понял, — шепчет влад в ответ. стараясь быть тихим, он создаёт ещё больше шума: сначала роняет кроссовки, пытаясь стянуть их с ног, потом тянется их положить ровно и задевает тумбочку, заставляя упасть оттуда какой-то крем и, кажется, клей — в темноте не разглядишь. — ради бога, — ярик раздраженно выдыхает и ведёт влада в свою комнату прямо в куртке. он помогает её снять и растёгивает молнию на толстовке. влад лыбится по-дурацки, смотрит на него. ярик только хмурится в ответ. — у меня никогда таких, как ты, не было, — влад подаётся к ярику вперёд и целует жадно, будто все дни собственного игнора только и думал о его губах. — и никогда больше не будет, — обещает ярик, невольно опускаясь на подушки под чужим напором. — и слава богу, — влад смеётся. его не хватает на страстные поцелуи, голос стихает, и все слова, которые он пытается сказать дальше, смешиваются и теряют смысл. ярик, будь иначе, наверное, всё равно не понял бы суть. реальность ощущается совсем нереальной. влад засыпает на его подушке, в его комнате, его обнимая. это сюр. под громкий стук собственного сердца ярик ещё долго пялится в потолок.