вторая-третья-десятая

— это кошмар… — в комнате на двенадцать квадратных метров (но демьян считал, что где-то их всё же наебали в рассчетах) свободных метров осталось не так уж и много: на полу возле кровати демьяна расположился влад с коробкой пиццы и несколькими бутылками карлсберга. три из них уже были пусты, а четвертая активно опустошалась за разговорами про недопарня-передруга влада. сам демьян внимательным слушателем расположился на стуле в позе лотоса и кивал, периодически вставляя: — ну и кошма-ар, — и закидывая за щеку очередной свежесваренный пельмень. пока он их варил, успел немного протрезветь. — и вот он… он поцеловал меня, прикинь? крутанул бутылку и поцеловал! я вообще сидел в шоке… я думаю, че он несёт, думал, ну и шу-утка, а он возьми и поцелуй! — кто кого поцеловал? — дверь комнаты открывается и звонкий женский голос легко разносится по комнате. — ну и притон вы здесь устроили, — девушка цокает и становится позади демьяна, длинными ногтями зарываясь в его густые волосы. — так кто кого поцеловал? — янка! — влад вскидывает руку с бутылкой вверх, едва не проливая содержимое на и так видавший многое ковёр. — ярик, прикинь? меня поцеловал недавно! — ух ты, — яна не особо любит эти сборища, но личная жизнь влада в последнее время набирает такие обороты, что не остаться она не может. — а лёва где? — уточняет она, проходя вглубь комнаты на единственное место, сохранившееся здесь в чистоте — кровать соседа своего брата. — уехал домой на выходные, — жуя, отвечает ей дёма и, довольная ответом, яна садится на чужую кровать, бесцеремонно закидывая друга вопросами: — что значит поцеловал? прям поцеловал? в губы или в щёку? а ты что? ты его тоже поцеловал? вы были трезвые? — не-ет, мы выпивали вместе, — тянет влад со вздохом и в очередной раз начинает эту историю; про то, как он позвал ярика к себе, они напились и ярик предложил сыграть в бутылочку вдвоём, и не постеснялся полезть целоваться. — и что было дальше? — яна стащила кусок пиццы из коробки и, поедая его, почти в шоке слушала всю эту санту-барбару. — а дальше он его заблочил и ссыт ответить даже на звонок, — посмеивается демьян, выдавливая ещё больше майонеза в тарелку. — ну ты даёшь, дружок, — янка снова цокает языком. — то есть, ты сам там с ним полночи целовался, а теперь не можешь смелости набраться и хоть что-нибудь сказать? — а я говорил, — втискивается демьян в разговор с набитым ртом, — что если яна придёт, она тебе нотации таки-и-ие прочитает. — скажи ещё, что я неправа! — она кидает на брата недовольный взгляд. ей не нравится такое. ни одному из своих ухажёров яна ложных надежд не давала, ни с кем никогда просто так даже за руку не держалась. и как можно было так легко играть с чувствами людей она искренне не понимала. такими мыслями ни в коем случае не обвиняла влада. во-первых, он всё же был её другом, а во-вторых, ярик тоже приличиями в отношении людей не отличался — выводы исключительно по рассказам влада. — но он это начал, ян, я не хотел его целовать, — яна умело капает на мозги, и после этого влад чувствует себя дураком. не хотел, но целовал. он начал, ты продолжил. наверное, по выражению лица яна понимает, что влад и сам додумался, что это не аргумент, и ничего не говорит. — так ты у нас теперь мальчик-гей? — усмехается демьян, откладывая тарелку на стол и напевая известную песню. — дём, — яна хмурит брови, показывая, что это не к месту. — я не знаю, что мне делать, — свои страдания влад запивает остатками пива на дне. — а сам-то ты чего хочешь? — хлопая глазами, яна получает ответ в стиле знакомого мема: — стать известным музыкантом, — влад усмехается. — я не знаю. — он тебе нравится? — демьян ставит вопрос прямо, но на него влад тоже не может ответить. — он… он, блять, такой невыносимый… он постоянно говорит, что втрескался в меня, он мне пишет, он обнимает меня. и вот я иногда на него смотрю… — влад замолкает, откидывая голову на кровать позади себе и вздыхая не то мечтательно, не то мучительно, — смотрю и думаю, что я его так сильно обнять хочу, прям чтоб он запищал. он ещё такой маленький, как котёнок. и царапается, как сука. но это метафорически. это невыносимо, я не знаю, либо поцеловать, либо прибить. он не может по-человечески. ему сразу нагрубить надо и… — и тебе больше не наливать, — яна качает головой. — тебе не кажется, что ты всё же тоже… им увлёкся? может, ты скажешь ему, что… — что тоже влюбился и вы будете жить долго и счастливо, — демьяну эта тягомотина надоедает. — ну демьян! — восклицает яна. — ты вообще ничего в отношениях не понимаешь! ты даже не видишь, если нравишься девушке, а советы раздаешь! ну куда ему говорить такое, если… пока демьян и яна ругаются, влад смотрит в потолок и пьёт из бутылки с завидной периодичностью. он представляет, как ярик снова мог бы сейчас сидеть под его боком и бубнить о своём универе; о том, как он снова что-то снимал для ютуб-канала, а бабушка пришла «славочка, я только кружки грязные у тебя со стола заберу и уйду, снимай-снимай» и пришлось начинать сначала; про новую идею для видео и про какие-то уж совсем бесполезные глупые вещи, которые влад даже не запомнил бы. да… это было бы клёво, будь они снова сейчас на качелях в его дворе, но если теперь влад бы его обнял. или если бы ярик снова предложил поиграть в бутылочку, но теперь влад бы поцеловал его и сам. влад так улетает в фантазии, что уже не слышит и не участвует в разговорах яны и демьяна об отношениях. в его пьяных мыслях только ярик с такой худой талией, что дрожат пальцы… — мне пора, — влад поднимается с пола и с бутылкой шагает в маленький предкомнатный коридорчик, на ходу допивая пиво. — а ты куда? — мимо вахты аккуратней! ~ ярик обзывает его, ругается, что-то бубнит под нос, влад только лыбится и лезет. у него забавные тапочки с помпонами и милый халат, и владу жуть как хочется его снять. он забрал ещё бутылку по дороге и выпил её. это он пьяный или ярик в действительности такой? такой… снова хочется стиснуть его в объятиях, и влад впервые себе это позволяет. сил думать не осталось — он просто делает. просто плетет ему что-то, просто целует, когда ярик помогает раздеться, просто бормочет о том, что ему его, ярика, не хватает всё-таки и что он сам дурачина и просто боится — и просто засыпает после этого на его плече. в ночи всё у него «просто». ~ ночь сменяется днём. глаза открываются еле-еле. во рту будто кошки нассали. голова деревянная. комната явно не его. и он, к сожалению, не забыл, чья. ярик сидит за столом, спиной к нему, в том же халате, в котором его встретил ночью. смотрит что-то, похихикивает иногда, пьёт чай. ложка постукивает об стенки чашки каждый раз, когда он её поднимает. — сколько времени? — влад долго метался между тем, чтобы притворяться спящим как можно дольше и тем, чтобы всё-таки обозначить своё присутствие. — о, — ярик оборачивается, ставит видео на пазузу, и разворачивается полностью. — половина второго. цитрамончику? — не, — влад качает головой, садится на кровати. общее состояние так себе, но голова не болит. ему же не сорокет. — как хочешь, — влад ловит себя на мысли, что такого спокойного ярика, «домашнего», лохматого и в халате, он видит первый раз. но сейчас уже не уверен, что это вызывает такие же чувства, как вчера ночью. — мне домой надо. родители будут волноваться… — владу неловко. за вчерашнее поведение, за то, что доставил неудобства и за то, что наговорил (он, если честно, плохо помнил, что именно вчера говорил, но неловко было в любом случае). — может, хотя бы на чай останешься? — в его голосе звучит почти просьба, но влад не хочет задерживаться. он вообще не должен был вчера здесь оказываться. — не могу… и так уже поздно, да и… в общем, не получится. — ладно, иди, — неестественное спокойствие ярика напрягает. влад каждой клеткой тела чувствует, как ярик злится и ненавидит его и как само божье чудо сдерживает его от того, чтобы дать по морде. они не дружат годы, но влад слишком хорошо стал понимать, в каких случаях может стать живой мишенью. с яриком отношения в принципе — это ходьба по минному полю, и влад… не хочет этого.  потому встаёт, потому одевается, потому собирается уходить. ярик стоит в прихожей и ждет чего-то на прощание: поцелуя, может, или хотя бы простого объятия. влад не хочет давать даже тёплого взгляда, слишком это неправильно, слишком он и так дров наломал. — ярик, — он морщится, — ты же понимаешь, что мы были пьяные, а вчера я был пьяный и… — иди, ради бога, — ярик стискивает зубы, поддерживая внешнее спокойствие. влад не продолжает. кивает. уходит.