Солнце вышло покурить

      Первой пришла боль. Как будто меня били. Долго, с целью нанести как можно больше вреда.       Вторым, был запах. Затхлый запах плесени, рвоты и металла.        Сегодня, как и всегда, я должна была лежать в мягкой постели, что пахла домом и уютом. В реальности я лежала в кромешной темноте на чем-то жёстком и сыром. Под моей головой была тонкая и грязная подушка. Если «это» можно назвать подушкой. Одеяла не было — вместо него на мне было что-то едва различимое, служившее скорее, чтобы прикрыть тело от чужих глаз, чем согреть его. В нескольких местах ткань прилипла к телу. Проведя по этим местам непослушными пальцами, я ощутила засохшие корочки крови. Стало ясно, откуда металлический запах.       Постепенно меня начала накрывать паника. Тело оцепенело. Одновременно с этим было дикое желание убраться отсюда прочь как можно скорее. Во многом виноват был запах. Я с самого детства была чувствительна к любому виду запаха.       Я не помнила, как здесь оказалась. Не помнила, чем закончился вчерашний вечер. Не знала, похитили ли меня или это какой-то тупой розыгрыш на выживание, которые когда-то крутили по телеку. Единственное, что я понимала, что мне нужно выбираться отсюда.       Встать удалось не с первого раза. Сначала пришлось успокоиться. Дрожь по всему телу и простреливающая боль не отпускали. Когда же мне это удалось, моя голова ударилась об низкий потолок. Какое-то замкнутое пространство. Крошечной комнате или в что-то в том же роде. Паникующий мозг выдал два варианта: комнатушка Раскольникова и чулан под лестницей Мальчика-Который-Выжил. Захотелось истерически захихикать и побиться головой об любую твердую поверхность. Ещё несколько вдохов-выдохов и обещание сделать это потом. Все потом. Сначала нужно выбраться отсюда. Истерика потом.       Пытаясь сориентироваться в кромешной темноте, нащупала деревянный наклонный потолок сверху, по бокам были какие-то полки справа и коробки слева. С полок попадали мелкие вещи неопределенной формы. Сломанные солдатики? Трясущимися руками продолжала ощупывать всё вокруг, периодически морщась от боли. Особенно сильно болела голова. На лбу и в волосах была засохшая кровь. В двух шагах от моей «постели» находилась исцарапанная дверь. Ручка двери была чем-то перемазанная, как и пол под ногами. Это что-то уже давно засохло, но продолжало пахнуть. Скорее всего, это были причины второго и третьего оттенка запаха, царившего здесь. Стало дурно. По крайней мере это не кровь. Это было бы уже слишком сюрреалистично.        Наличие двери избавило от пришедших мыслей, что есть шанс не выбраться отсюда. Но как только повернула ручку, стало сразу ясно — дверь заперта. Паника новой волной начала затапливать меня. Стало тяжелее дышать, в ушах застучала кровь, в пальцах покалывало.       Секунда. Щелчок.       Звук был подобен выстрелу в той тишине, окружавшей меня с момента пробуждения. В страхе, что кто-то может подойти к двери, я медленно отпустила ручку и отошла на максимальные два шага. В ушах продолжает звучать стук, но намного тише, чем звенящая тишина вокруг. Не знаю, сколько я стояла, может минуту, а может больше. Но ничего не происходило. Никто не заходил, и звуков за дверью не было слышно. Решившись, я уже смелее подошла к двери и повернула ручку.       Яркий солнечный свет ударил по глазам, вызвав временную слепоту. Но даже не видя, я поняла, что рядом с дверью никого нет.       Зрение возвращалось постепенно. Смутные пятна и очертания показали, что место, куда я вошла, было прихожей в довольно опрятном доме. А маленькая дверца, из которой я вышла, вела в что-то, что я назвала бы каморкой или чуланом под лестницей.       Ассоциация с Гарри Поттером вновь вызвала нервный смешок. Из-за чего пришлось закрыть рот руками. Я не знала, есть ли кто в доме. Оглядываться назад и рассматривать чулан не было никакого желания. Я уже примерно предполагала, что он из себя представляет. Чулан был маленьким секретом самой обычной с виду семьи, какими я представляла обитателей этого дома. Нормальной семьи.       От таких мыслей по позвоночнику прошла дрожь. Это было неправильно. Опасно и жутко. И об этом у меня не было времени думать, нужно было продолжать идти, пока были силы. Боль оставалась на заднем плане, хотя по ногам и проходила дрожь от напряжения.       Напрягало также то, что все вещи и мебель были предназначены для людей как минимум в два раза выше меня. Я никогда и не была высокой, но ведь не до такой же степени. Что за страна великанов?       Если я понимала правильно, то большая дверь в конце коридора вела на улицу. За ней ничего не было слышно. Звукоизоляция? Было страшно открывать дверь, но и оставаться и осматривать дом не было смысла. А вдруг в доме всё же есть кто-то, но он ещё не слышал, что я смогла выбраться из чулана.       Гулко сглотнув в тишине, я стала пробираться к двери. Каждый шаг отдавался тупой болью в ногах и пояснице. Но её можно было терпеть. Мне не привыкать. Разве, что и так не обладая ловкостью и плавностью движений, я, казалось, вовсе их лишилась. На каждом своём шаге я путалась в своих ногах. Как будто бы и не своих.       Стараясь как можно тише повернуть ручку двери, я опять ощутила покалывания в пальцах. После чего дверь со щелчком открылась. То, что те, кто оставили меня здесь, не закрыли двери ни в чулан, ни на улицу, было странно, но думать об этом сейчас было не самое подходящее время.       В нос ударил запах сухих листьев и солнечного дня. Солнце, только слегка заглядывающее в окна дома, светило ярко, но не ослепляло.       Первым, что я увидела, была дорожка, ведущая к асфальтированной дороге, и ряд одинаковых домов за ней. Это было странно и жутко. Как в фильме, где пару заставили жить в доме, который они не могли покинуть, пока не вырастят ребёнка, а вокруг были только пустые одинаковые дома. И больше ничего.       Рядом послышались голоса, из-за которых я вначале напряглась всем телом.       — Давай, Сэм, нам уже через несколько минут выходить в прямой эфир, — прозвучал совсем рядом мягкий мужской голос.       — Я знаю, Дейв. Но вот скажи, сколько, по-твоему, люди будут смотреть очередной обзор, об очередной мелкой улице мелкого городка в пять утра? В пять утра, Дейв. Зачем студии вообще понадобились эти обзоры? — отвечал ему звонкий женский голос.       Голоса раздавались за три дома от меня, где стояла машина с оборудованием и двое людей: крепкого телосложения мужчина, что держал камеру, и молодая симпатичная женщина, держащая микрофон.       Не видя другого выхода, я, пошатываясь, пошла к ним. Они могли равно помочь мне или добить. Но других шансов я не могла ждать, адреналин начинал утихать, а боль возрастать, от чего меня начало клонить вбок.       — Всё, Сэм, начинаем. Три, два, один…       Мужчина направил камеру на женщину. Её голос изменился. Стал громче, ярче, энергичнее.       — Доброе утро, с вами Сэм Дженкинс, сего…       В этот момент меня заметил мужчина и перебил Сэм тихим шёпотом.       — О боже, Сэм, обернись…       В первый момент Сэм, обернувшись, не смогла до конца скрыть раздражения, промелькнувшего на её миловидном лице. Когда она осознала, что она видит, раздражение пропало — сменившись чистым ужасом.       Всё происходило, как в замедленной съёмке. А в глазах начинало темнеть. Ещё пара шагов и я начинаю падать.       Последнее, что я услышала, были быстрые шаги с переходом в бег и размытый женский голос.       — Дейв, быстрее вызывай скорую! Мальчик может умереть!       Мальчик? При чем тут мальчик? Здесь же только я?..