***
— Этого человека просто не существует, — со вздохом произнёс Габриэль, потирая уставшие глаза. Мастер Фу, занятый растиранием каких-то неизвестных модельеру минералов, на мгновение отвлёкся, впрочем, тут же возвращаясь к ступке. — Разве такое возможно? — Нет. Конечно невозможно. Тот человек, который связывался со мной уже мёртв. Больше я ничего не смогу узнать. — Но хоть что-то есть? — Я не уверен, — покачал головой мужчина, — Однако, у меня такое чувство, что я его где-то видел. — Как ты сказал ранее, он попал в Париж будучи ребёнком. — Да. Фолкстон. Единственная зацепка. По словам того скупщика, Дамиан прибыл оттуда. Однако, я, сколько бы ни пытался хоть что-то найти, ничего не подходит. — Единственный возможный вариант повлиять на его сознание — заставить его столкнуться со страхом. — Да. Знаю, — слегка раздражённо закатил глаза Габриэль, — Я работаю над этим. — Сила Леди Баг способна не только то, что ты видел. В случае чего — она единственная, кто будет иметь возможность использовать силы других камней без ограничений. — Такое возможно? — Баланс сил должен быть восстановлен. Вселенная не позволит монстру бушевать просто так. Я уже не смогу помочь. Но Леди Баг точно сможет. Доверься ей, но та часть, что связана с эмоциями… Это работа только для павлина. — Я знаю… — вновь повторил Габриэль, наблюдая за тем, как Мастер Фу осторожно начинает вливать растопленное золото. — Что же может потушить этот огонь в его душе и сознании? — бормотал Мастер, морщась от натуги. Глаза Габриэля Агреста на мгновение расширились и сверкнули. — Неужели… — Что? — не понял Ван Фу. Габриэль Агрест, подхватив пиджак, бросился к дверям массажного салона. — Я вспомнил! — быстро бросил он, прежде чем хлопнуть дверью.***
Вокруг никого не было. Шуршание крыльев мотыльков очень здорово давило на разум, словно путая мысли. Габриэль Агрест должен был выиграть время, прекрасно осознавая, что это безумно опасно. Но никто кроме него сейчас не справится с этой задачей. Он это тоже знал. Леди Баг притаилась чуть в стороне, готовясь к условному сигналу. У них будет всего одна попытка. И кто знает, чем в итоге она закончится. Мрачный пейзаж разрушенной, некогда прекрасной, площади Елисейских садов, нарушила одна выбивающаяся быстрая тень. Габриэль Агрест покрепче сжал веер, напряжённо готовясь к блоку. Атаковать этого монстра нет смысла — его шкура слишком прочная. Но атака тут и не нужна. Достаточно позволить ему почувствовать своё превосходство. Изнурительные несколько часов, за время которых Бражник сильно потрепал Павлина, начали тянуться ещё дольше. Нужен был идеальный момент, так что герои перешли к тактике «выжидания». Иначе весь план, единственный, стоит заметить, провалится. Наверное, если бы на месте Бражника был не настолько трусливый и жалкий человек, монстр уже давно убил бы героев. Хотя, кто знает. Возможно он просто играется. Ярко-красный блеск резко начал приближаться. Габриэль Агрест чуть присел и слегка ушёл в сторону, чувствуя, как на щеке расползается кровоточащая рваная рана. Если бы он не пригнулся, это могла бы быть шея. Мотылёк раскрыл мощные крылья, выбивая воздух из лёгких дизайнера. Тот отлетел практически к самому краю покосившегося здания, единственного, которое более-менее сохранилось. Нужна ограниченная площадь. Да и от Леди Баг монстра лучше увести. Вся надежда только на неё. Мотылек хрустнул шеей и обернулся, тут же пропадая из поля зрения дизайнера. — Панцирь! Вояж! — воскликнула Леди Баг. Огромный зелёный шарик с пространственным изломом внутри образовался высоко в небе, прямо напротив «кровавого» солнца. Миллионы мотыльков, что телами создавали непроницаемый для света купол, моментально были затянуты в открывшуюся внутри ловушки воронку. На мгновение героев ослепило, а Леди Баг и вовсе ощутила какое-то немного давящее чувство внутри. Словно её сердце только что легонько кольнуло какое-то странное волнение. Яркий свет и открывшееся безоблачное небо осветило разрушенный Катаклизмом центр Парижа. Леди Баг что-то сбило. Неожиданно девушка ощутила холод и неприятную мокрую пыль, тут же покрывшую кожу. Девушка с ужасом дотронулась до кровоточащих ран на мочках. Так быстро, что она даже толком боль не почувствовала. Монстр оказался позади Павлина, надеясь на неожиданную атаку. Однако, вопреки всему, дизайнер быстро развернулся и распахнул руки, словно в объятиях. Слишком поздно монстр заподозрил неладное. Габриэль Агрест всем весом навалился на зажатого мотылька, пытаясь его сдержать. Прорезавший мотыльковый купол солнечный луч упал аккурат на сжавшего монстра Габриэля Агреста. Ему нужно было всего лишь продержаться, но силы уже начинали покидать дизайнера. Это чудовище было наделено просто нечеловеческими способностями. Даже эти пару секунд, за которые появился свет, очень тяжело дались Агресту. Тело монстра изогнулось и сгорбилось. Тончайшие фиолетовые крылья начали покрываться ожогами и дырами. Монстр взвыл от боли, угодив прямо в просвет. Слишком чувствительные к свету глаза огромного мотылька захлопнулись, а когтистые лапы быстро прикрыли лицо… нет, морду, чтобы избежать ослепления. — Амок! — раздался громкий возглас измождённого Габриэля. Монстр распахнул глаза. Секундная заминка стала фатальной. Рука дизайнера с ярким белым пером в ней легла прямо на рубиновое, чёрствое сердце, горящее в центре груди. Мотылёк извернулся и сильно укусил Агреста, будто от отчаяния. Туман в голове чудовища на секунду отступил. Монстр перевалился на бок и сильно схватился за голову. Немного придя в себя, он повернулся назад, ощущая чьё-то присутствие. Напротив него стоял он же, только с противной, слишком знакомой усмешкой. Карие глаза наполнились искренним недоумением, вперемешку с ноткой неподдельного страха. Бражник посмотрел на руки и, быстро себя ощупав, нервно отшатнулся от двойника, неожиданно возникшего прямо перед ним. — Ч-что? — произнёс злодей, пытаясь унять бурю внутри. — Даниэль. Дёрнув головой, он уставился на стоящего за ужасающе знакомой фигурой, Павлина. — Это ведь твоё настоящее имя, так? — слегка стукнув тростью, нахмурился Габриэль Агрест, зажавший рану на руке. — Н-нет… Нет! — воскликнул Бражник, хватаясь за голову. Жуткая головная боль, ставшая многолетней привычкой, сейчас не чувствовалась. Впрочем, не было и путающихся мыслей, навязчивых желаний, неуёмной жажды мести… Ничего не было. Только пустота, заполняющаяся неподдельным, каким-то поразительно незнакомым чувством вины. — Что… Что ты со мной сделал? — произнёс человек, всё никак не в силах дойти до какой-то простой мысли. — Я разделил твои эмоции. Твоё имя — Даниэль Блэквуд, верно? Два простых слова вызвали внутри мужчины такую бурю самых разных эмоций, что он просто был не в силах совладать с ними. — Ты… хватит, — пробормотал он, испуганно глядя на двойника, медленно подходящего ближе. — Тот человек, скупщик, рассказал мне так мало, что я даже сначала подумал, что он просто лжёт. Но, тем не менее, я пришёл к тому же, к чему и он. Откуда в Париже взялся ребёнок, сбежавший из Великобритании? — Заткнись. — И твоё имя совершенно ничего не дало. Не может же такого быть, что ты просто появился из ниоткуда? Я проверил всё, вплоть до архивов Фолкстона. И знаешь что? — Зам-молчи. — Такого человека, по имени Дамиан, с твоей внешностью, там просто не существует. Неужели родители не объявили в розыск? Неужели сбежавшего ребёнка никто не искал? А с учётом того, что ты, по словам скупщика, проявлял странную «манерность», мысли о беспризорничестве просто отпадали. — Да заткнись! — воскликнул Бражник, уперевшись спиной в край крыши. Всё это время он, с нескрываемым страхом наблюдал за бездействующим двойником. Его откровенно начало потрясывать. Но, на удивление, внутри стало как-то подозрительно спокойно. Словно что-то до этого раздражающее просто взяли и уничтожили. Мысли стали ясными, наконец, постепенно начало приходить осознание. — Даниэль, — наконец произнес сентимонстр. — Ты просто иллюзия, — тут же прошептал мужчина. — Теперь нет. Ты меня создал. Даже сейчас это ты меня создал. Ты такой трус. — В конце-концов, я кое-что вспомнил. Всё это время ты казался мне до безумия знакомым. Мы почти одногодки. Я тебя видел. Ты, тот безумный ребёнок, которого держали взаперти и тщетно пытались вылечить, так? Даниэль, наконец, перевёл взгляд на Габриэля. — Ты сжёг свой дом, убил родителей и сбежал. — Н-нет… — Да. У тебя раздвоение личности? Шизофрения? Что-то из этого? — слегка прищурился Агрест, глядя на растерянного Даниэля. — Какой же ты трус, — рассмеялся сентимонстр, — До последнего не хотел этого, в итоге мне пришлось всё взять в свои руки. Или ты забыл? Ты всегда был таким слабаком. — Я не делал этого… Я этого не хотел… — бормотал Даниэль, отчаянно пытаясь оправдаться. — Но в итоге ты сделал это. Пусть и с моей помощью, но твоими руками. Братец. Так отчаянно пытался забыть, что обманул сам себя. Сентимонстр был создан Даниэлем. Поэтому его двойник оказался наделён даже воспоминаниями оригинала. И сейчас именно эти воспоминания резали душу подобно кинжалу. Ведь воспоминания, которые больное сознание запихнуло в самый дальний угол, начинали всплывать наружу. Перед глазами появилось испуганное выражение лиц родителей. Однажды всё тайное становится явью.***
— Я-я-я… я не б-буду этого делать, — я сглотнул, трясущимися руками обхвативший самого себя. — Уже поздно отступать, — заметил он, сидящий на широких перилах лестницы. — Давай просто сбежим, — попытался предложить я, — З-зачем это делать? — Ты — дурак! Они же найдут нас! Будут искать, пока не отыщут! А если мы их убьём, то и искать будет некому, — легко ответил брат. — Я… я не смогу, — тихо захныкал я. — Всегда ты так! Зачем тогда начинать, если потом откажешься! Они сейчас спят, поэтому всё пройдет быстро! — Прошу, давай просто убежим, — начал умолять я, — Я не могу навредить им, я боюсь. Глаза брата уставились прямо на меня. Он спрыгнул с перил и подошёл ко мне вплотную, слегка щурясь. — Я могу сделать это. Но ты должен пообещать мне кое-что. — Ч-что? — Пообещай, что никогда меня не прогонишь. Я всё сделаю, я ведь смелее. — А я? — А ты будешь рядом. Я без тебя не справлюсь. Договорились? Я слегка помялся, но медленно кивнул. — Хорошо. Я всё сделаю. Тебе не нужно больше переживать. Так тебе будет проще. Если пустишь меня вперёд, тебе только и останется, что идти следом. Да. Наверное, так будет проще. Дверь в спальню родителей тихонько приоткрылась. В отражение большого зеркала блеснули красные глаза.***
— Так тебя не существует, — произнёс я, наконец, осознав. Двойник лишь чуть улыбнулся. — Я тебя выдумал. Точно. Теперь вспомнил. Я выдумал тебя и забыл об этом. Отчего-то мне всегда казалось, что вокруг что-то неправильно. Я взял себе другое имя, а своё собственное вручил двойнику. Потому что мне хотелось быть смелее, быть лучше. Теперь картинка сложилась. Всё, что делал Даниэль, делал на самом деле я. Просто так было проще. Намного проще представить другого себя, чем принять реальность. Родители были строгими, но теперь злые взгляды в моей голове сменились немного другими. Испуганными. Я перестал откликаться на собственное имя, я стал говорить с собой и со временем всё только ухудшалось. Дело всегда было во мне. Сейчас от былой злобы, кипящей внутри, не осталось почти ничего. Я вновь посмотрел на сентимонстра. Я разделил эти эмоции и напряжение постоянно скидывал… Дамиану. Так тоже было проще. Я медленно встал и отвернулся, впервые ясным взором осмотрев развалины Парижа. Тут же я посмотрел на собственные руки, в которых до сих пор были крепко сжаты талисманы чудес. — Вот оно как. От чувства одиночества, от гложущей и съедающей меня тревоги, в которой я постоянно находился, я полностью принял другого себя, всю жизнь питающегося злобой. Я не мог выместить её, у меня даже никогда не было секретов. И я, честно, совершенно не знаю, что мне делать. Я, кажется, забылся настолько, что полностью слился с созданным мною же образом. А настоящий я… смотрел? Вот откуда эти перепады настроения. И паранойя, тревожность… Я просто не знаю, как следует поступать. Ведь я всю жизнь делал так, как было бы проще. — Понятно. Всё это время я лгал даже самому себе, надо же. Это полный провал. Хотя нет, не провал. Это мой крах, как человека, — нервно усмехнулся я. Что же привело меня к такому печальному итогу? Что стало тем самым спусковым крючком? Могло ли всё случится иначе? Я обернулся и посмотрел на сентимонстра. — Когда он исчезнет, всё вернётся обратно? — спросил я. — Да. Твои эмоции вернутся. И твой гнев тоже. Он не умеет ничего, кроме как решать всё жестокостью. Возможно, это из-за постоянного страха, кто знает. Я же оставлял его себе. В конце-концов я даже имя взял другое. И не для того, чтобы было труднее найти… Просто я полностью перестал считать себя Даниэлем. Получается, когда сентимонстр пропадёт, ясность ума тоже уйдёт. И я снова погрязну в выдуманном мире. Где всё совсем не так, как на самом деле. Я сделал шаг и встал прямо на краю крыши. Сейчас, от вида разрушенного города мне стало не по себе. Тем более когда я осознал, кто именно это сделал. А что дальше? Я посмотрел вниз. Далеко. Внизу виднеется торчащая арматура. Что же. Жалкий конец для такого человека, как я, да? Я достал кольцо из кармана и, наклонившись, положил его вместе с окровавленными серьгами рядом с собой. — Что ты собираешься сделать? Я обернулся. Агрест крепко сжимал страшную рану на руке, был покрыт грязью, смешанной с кровью. — Загадай желание. Я… Я вновь обернулся к разрушенному городу. Что-то мне сейчас не нравилось. Что-то словно идёт не так, как должно. Разве это правильно? — Да уж. Как был слабаком, так и остался, — рассмеялся сентимонстр за спиной. Внутри что-то перевернулось от этих слов. Понятно. Да. Он прав. Сейчас я опять делаю то же самое. Делаю так, как было бы проще. Перекидываю ответственность на других. Я спрыгнул обратно на крышу и, подхватив талисманы, надел кольцо и буквально вдавил серьги-гвоздики в уши. Боли я почти не ощутил. — Подожди, что… — Всё нормально. Я понял. Я сам должен это изменить. Пока я способен трезво мыслить, пока мои чувства действительно мои, нужно хоть что-то изменить. И начать я должен с самого начала. С истока всего. У меня точно есть проблемы, которые с годами лишь усугублялись. И из-за того, что никакой помощи, кроме злобы, я не получал, сознание буквально раскололось, превращая мою жизнь в сплошное серое пятно. Я ничего не чувствовал, кроме желания хоть чем-то обладать. Моя клептомания, мания и желание наживиться… Никаких других эмоций я не испытывал. А сейчас все иначе. Сейчас мне стало жаль. И это неприятное, слишком гложущее чувство. Однако оно такое новое. Передо мной словно другой мир открылся. Возможно, я и не виноват в том, что болен. Но вот результат, к которому всё в итоге пришло… Это результат только моих решений. И я не должен больше винить других, винить кого угодно, но не себя. А для того, чтобы всё изменить, мне нужен вовсе не гнев. А терпение. — Может, это глупо… Но я желаю всё исправить, — произнёс я, определённо чувствуя, как время словно замедляется. Мне показалось, что в данный момент моим словам внимает нечто большее, чем я могу вообразить.***
Дверь небольшой кондитерской приоткрылась, пуская посетителей. Замечательный солнечный день радовал каждого человека не меньше, чем затянувшийся вот уже на неделю, праздник. Огромные фигуры героев Парижа, защитников города, кружили высоко в небе, прямо на фоне непрекращающихся салютов. День победы над главным злодеем Павлином будет вписан в историю Франции навсегда. — Подождите минутку, я сейчас спущусь! — раздался громкий голос со второго этажа кондитерской. Низенький старичок, стоящий рядом с девушкой и юношей, слегка улыбнулся и подошёл к прилавку, оценивающим взглядом всматриваясь в витрину. — Так… зачем мы сюда пришли? — всё никак не мог понять Адриан. — Да… тоже не совсем понимаю, — кивнула Маринетт. Мастер Фу загадочно улыбнулся и пригладил бороду. — Как твоя мама? — спросил старик, посмотрев на Адриана. Парень улыбнулся и вздохнул. — Намного лучше, чем прежде. — Это хорошо. Травы помогают, значит. — Да. От них, как она говорит, приходит какое-то умиротворение. Отец тоже… доволен. Я уже говорил, но спасибо вам, — смущённо пробормотал Адриан, почесав затылок. — Что ты. Это вовсе не моя заслуга. — Всё равно вы что-то скрываете, Мастер Фу. — Простите, за задержку! Добро пожаловать! Троица отвлеклась от приглушённого разговора, повернувшись в сторону деревянной лестницы. Высокий молодой мужчина, одетый в слегка запачканный кремом фартук, улыбчиво встал рядом с кассой. Осмотрев посетителей, его взгляд стал внимательнее, даже, наверное, проницательнее, чем прежде. Карие глаза словно по привычке быстро изучили стоящих напротив людей, особое внимание уделив низенькому старичку, которому мужчина тут же протянул руку, в знак приветствия. — Что-то посоветовать, или вы уже знаете, чего хотите? — Я заказывал торт на имя Ван Фу, — Мастер протянул выписанный чек, который продавец тут же внимательно осмотрел. — Ах да, точно. Жена предупреждала меня. Одну минутку, — мужчина прошёл вглубь кондитерской, заходя в кухню. — Давно вы здесь работаете? — как бы невзначай спросил Фу. — Я просто временно подменяю жену. Она сейчас в положении, поэтому ей тяжело работать, — улыбнулся мужчина, ставя коробку на прилавок. Развязав ленту, он аккуратно приподнял крышку коробки и показал заказ. — Вау! — воскликнула Маринетт, явно оценив старания мастера-кондитера. — Честно признаюсь, я немного помогал при готовке. Не мог пропустить этот заказ, очень уж он интересным показался, — вновь улыбнулся продавец. — А мы где-то уже встречались? — неожиданно спросил Адриан, всматриваясь в черты лица продавца. — Скажу по секрету — я знаком с твоим отцом. Но лично, Адриан, мы никогда не пересекались. — Вы — друг папы? — глаза парня расширились от удивления. — Я кое в чём ему помог. Только это небольшой секрет, ладно? Передай ему от меня привет, — продавец аккуратно поднёс палец к губам, хитро улыбнувшись, — Он поймёт, от кого. — Торт чудесный! Всё так, как я и хотел, — слегка стукнул тростью Ван Фу, — Не поможете, детишки? Маринетт закрыла крышку и перевязала ленточку, а Адриан, кивнув, подхватил торт, вынося его на улицу. — Кажется, в этот раз всё сложилось весьма неплохо, — прищурился Фу, — Память ведь, штука очень крепкая. — Не совсем понимаю, о чём вы, — слегка хмыкнув, ответил продавец. — Раскрыть истинную силу камня оказалось не так уж и сложно, когда зришь в суть? Надеюсь, с ним всё хорошо. Мастер Фу развернулся, направляясь к выходу. — Что же. Вы верно заметили. Перерождение, всё же, вовсе не от эмоций зависит. А от жизни, — раздался тихий голос, тут же пропавший за закрытой дверью. Сняв фартук, продавец быстрым шагом поднялся на верхний этаж и приоткрыл окно. Положив голову на ладонь, он проводил взглядом только что ушедших посетителей, слегка улыбнувшись. Повинуясь мимолётному желанию, Даниэль быстро прикоснулся к тёплому светло-фиолетовому камню, спрятанному под одеждой. — Да уж. В этот раз всё сложилось куда лучше, — прикрыв глаза, пробормотал он, подставляя лицо навстречу тёплому весеннему ветру. Вдалеке высилась Эйфелева башня, гордо устремляя в небо острый шпиль. — Весна в Париже, всё же, удивительное время, — улыбнулся Даниэль, прикрывая окно.