Зажившие раны

[Лондон, 1845]  — Проходи, дитя, не стесняйся, — тихо произнесла пожилая ведьма, — как ты?  — Всё просто чудесно, — зло ответила Реджина, — вы хотели меня видеть. Почему? — Ты и так знаешь ответ на свой вопрос. Мне более интересно почему ты выжила, а все остальные нет? — Не знаю. Пока я шла сюда, все перешёптывались, говорили, что я особенная, но я не чувствую себя таковой, — поделилась Реджина. — А какой ты себя чувствуешь? — Злой, разбитой, опустошённой, ничтожной, слабой, чувствую вину… — За что? — поинтересовалась верховная. — За то, что выжила. Это ведь была моя свадьба, это ведь я пригласила всех тех людей. Мой жених предлагал мне скромную свадьбу, рассказывал что происходит на огромных ведьмовских торжествах, а я дура не послушала его. И вот сейчас все мертвы, а я, — та из-за кого всё это случилось, — выжила. Я думала, что смогла помочь хоть кому-то. А выходит, я не только монстр, по вине которого умерло столько ведьм, я ещё и ни на что не годная ведьма, — закончила свой рассказ Миллс. — О какой «ни на что не годной ведьме» ты говоришь? — любопытству верховной не было предела. — Я использовала защитное заклинание, и точно знаю, что оно попало в кого-то, находившегося на свадьбе. Но Эллисон сказала, что выжила я одна, из чего следует: оно не сработало. — Какая Эллисон? — Ведьма, что была в моей палатке с час назад, — немного смутившись такому вопросу, ответила Реджина.       Ведь от родителей она слышала, что верховная знает всех ведьм поголовно, а стоящая перед ней женщина словно слышит это имя впервые. — Ведьма по имени Эллисон существует, но она сейчас на задании в другой части света, и я уверена, что это, — воспользовавшись магией, верховная показала ту самую Эллисон, — не она. Ведь верно? — Да, но тогда кто это?