From Powder To Jinx

— Как твой глаз? — раздался тихий неразборчивый голос Синджеда, колдующего над Севикой. Женщина отвернула голову в правую сторону, сидя молча, и стоически терпела манипуляции учёного. Лишь бы не смотреть влево. — Болит. Чёртов глаз и правда болел. Да так сильно и неумолимо, что Силко всё-таки был вынужден принять тогда вторую дозу мерцания за неделю. Не смог выдержать, не вышло перетерпеть. Будто ядовитая вода до сих пор обволакивала и горела волнами на лице, как разлитое топливо, и растекалась дальше в лицо и череп. — Зрение всё такое же? — Да, — коротко кивнул Силко. Говорить об этом при Севике или кем бы то ни было ещё он совершенно не хотел. Впрочем, женщине, казалось, не было дела ни до их разговора, ни чего-либо ещё. А Силко уже который раз поймал себя на мысли, будто Синджед ставит над ним свой очередной эксперимент. — Что ж, Севика, — обратился Синджед уже к женщине. — Все швы сняты. Но на какое-то время придётся воздержаться от физических нагрузок, чтобы не тревожить рубец. — Поняла, — буркнула она себе под нос, поморщившись, и не без труда натянула обратно майку. Не дожидаясь дальнейших слов, Севика грузно поднялась с кушетки, и Силко про себя отметил, что даже в таком состоянии выглядит она куда лучше. Но голубые отметины на щеке, после взрыва расползшиеся по её лицу ледяными трещинами, никуда не делись. — Тебе нужна помощь? — спросил Силко, когда Севика прошла мимо него. — Снаружи ждёт Спайк. — Сама справлюсь, — ядовито выплюнула женщина, даже не посмотрев ни на брюнета, ни на учёного, и покинула лабораторию. — Ей нужно немного времени, — констатировал Синджед, собирая с кушетки использованные бинты и разрезанные нити. — Это мерцание? — Не думаю. Его эффект пропадает быстро. Я использовал производную от твоей формулы, а она куда более... мягкая. — Не мутагенная, значит, — уточнил Силко. — Нет, — отозвался биохимик. — Но производить подобное непросто. Взгляд брюнета упал на многочисленные колбы, в которые по трубкам стекали реагенты. Катетеры с первичным раствором отходили от нескольких аморфных органических комков, что ритмично пульсировали, подобно сердцам. Выйдя из транса, Силко молча оставил плату за оказанную помощь. Всё это он уже видел, и не раз, но до сих пор что-то внутри него съёживалось при виде производства мерцания и его действия на организмы. Сила хороша в умелых руках. И её необходимо не только достичь, но и суметь удержать. Попрощавшись, Силко вышел из тёмной лаборатории. Снаружи его по-прежнему ждали Спайк и присевшая на каменный выступ Севика. В руке её была сигарета. — Не думаешь, что тебе стоит временно воздержаться от своих привычек? — заметил брюнет. Севика лишь бросила на него тяжёлый взгляд исподлобья. — У тебя теперь есть кого воспитывать, — грубо бросила она. — Я почти три недели дышала здесь химикатами. — Я ещё не увольнял тебя, чтобы ты мне дерзила, — осадил её Силко. — Похоже, у тебя достаточно сил, чтобы идти самостоятельно. Женщина коротко вздохнула, опустив глаза, и затушила сигарету о камень, на котором сидела. — Держи, — брюнет небрежно бросил какой-то кусок ткани на её колени. Бордовый, как и половина его собственного гардероба. — Набрось на плечи. — Смысл? — непонимающе уставилась на него Севика. — Если меня уже видела половина города. — А другая половина — нет. И уж тем более мало кто догадывается, что у машины для убийств теперь вообще нет руки. Севика, ничего не ответив, послушно расправила ткань и как могла натянула накидку на плечи. За складками действительно не было понятно, что под ними прячет телохранительница, и Силко ощутил некоторое облегчение. Разумеется, увечье работницы не скрыть ото всех, но по крайней мере они выиграют немного времени, прежде чем местные банды выяснят, насколько сильно пострадала его главная наёмница и как это можно использовать. А ещё, к осторожной радости Силко, всю дорогу она действительно осилила сама. Когда они вошли в «Последнюю каплю», в руки брюнета протянули конверт. Он без лишних слов взял письмо и краем глаза пронаблюдал, как Севика, даже не поздоровавшись с закадычными приятелями, поднялась к себе в комнату. Не слишком хороший знак. Силко повернул конверт и оглядел каучуковую печать. Всё верно: из Пилтовера. Он уже хотел было подняться в свою комнату, как наконец заметил неестественную тишину, окутавшую бар. Не горланили между собой охранники, не переговаривались работники, потихоньку реставрировавшие помещение. А за барной стойкой не маячила Паудер, начавшая привыкать к новому окружению и уже почти не боявшаяся болтаться рядом со взрослыми. — Где Паудер? В спокойном голосе Силко тем не менее ощущались стальные нотки. А это было не к добру. — Она... у себя, — неуверенно подала голос Рэн, совсем молодая девушка с короткими чёрными волосами. Силко недоверчиво сощурился, пытаясь понять, что здесь не так. Но Рэн лишь виновато, как отруганная собака, опустила глаза, и никто больше не сказал ни слова. Развернувшись, брюнет широким шагом направился к подвалу. Внизу было по-прежнему мучительно тихо, но, заметив, что из-за щели в дверном проёме в темноту коридора пробивается свет, Силко облегчённо выдохнул. Сейчас просто выяснится, что Паудер с кем-то поссорилась — быть может, с той же Рэн — и, обиженная, ушла прятаться в свою комнату. Несмотря на кошмары, впервые застигшие её именно здесь, подвал по-прежнему оставался для неё некой защитой. Может, она воображала, что это непреступный замок. Приоткрыв дверь, мужчина заглянул внутрь и убедился, что девочка здесь. Вот она — сидит на своей кровати и что-то яростно рисует в тетради, сидя к нему спиной. А потом до него донёсся тихий всхлип. — Паудер? Силко распахнул дверь шире, и в глаза ему тут же бросился царивший здесь полный хаос. Всюду раскинуты вещи, которые девчонка так тщательно собирала, по полу разбросаны мелки, клочки бумаги, блестели в свете многочисленные шурупы и валявшиеся кругом железки. Что тут произошло?.. Неужели имела место не просто ссора, а драка? — Паудер, я дома. Девочка резко подняла голову, словно только сейчас его услышала, и вдруг замерла. Да что вообще происходит? Прикрыв за собой дверь, Силко спустился по ступеням и, подойдя к Паудер, осторожно положил руку ей на плечо. — Я тут. Внезапно она резко развернулась к нему и, завизжав, принялась со всей детской силой больно колотить его по чему попало — по рукам, по плечам, по лицу. Воя и плача, со всей дури пнула его по бедру, а затем заехала рукой в чёрный глаз. Силко нечленораздельно взвыл, рефлекторно схватившись за левую сторону лица. От пронзившей его боли померк весь мир, и на несколько мгновений, длившихся целую ужасающую вечность, он больше не чувствовал ничего. Лишь всепоглощающая боль, что лишает всех остальных чувств. А взбесившаяся Паудер всё орала и била его, пока он наконец не совладал с собой и не схватил девчонку за тонкие запястья. Она вырывалась с невероятной для себя силой, пока Силко в конечном итоге не свёл её руки вместе и, глубоко вдыхая, не сел рядом с ней, заглядывая ей в лицо. И без того большие глаза Паудер стали ещё шире, но взгляд был стеклянный и выражал лишь полнейший ужас. Будто она не узнавала мужчину. — Паудер! — Я не Паудер! Это ещё что за новости? Девчонка снова с силой дёрнулась в его руках, пытаясь вырваться, а из глаз покатились крупные истерические слёзы. — Я не Паудер! — до хрипоты заорала она. — Я проклятие! Я джинкс! Силко опешил. Боль от удара всё ещё туманила разум, хотя и в здравом уме вряд ли бы он понял, что делать. — Я их проклятие! Я ваше проклятие! Проклятие!!! Девочка всё ещё извивалась на месте, пыталась вырваться, но истерика постепенно забирала все её силы. Однако она по-прежнему повторяла исступлённо свою мантру, пока глаза смотрели куда-то сквозь мужчину. Из-за меня! Я проклятие! Проклятие! Джинкс! Джинксджинксджинкс!!! — Паудер! — наконец собравшись, чуть повышенным тоном окликнул девочку брюнет, чтобы она наконец услышала его голос. И, кажется, это сработало либо же она устала: поток её бессвязной речи наконец-то прервался, и мужчина притянул к себе подвывающую девочку, смотрящую в пустоту. — Всё хорошо. Это я, Силко. Он мягко обнял её, обволакивая своим телом и успокаивая. Тонкое детское тельце задрожало в его руках, а через какое-то время он почувствовал, как Паудер осторожно хватает его в ответ и сама прижимается ещё теснее. — Всё хорошо, — повторил он. — Я здесь. Тебя никто не тронет. Силко не знал, сколько они так просидели, но когда услышал, как дыхание девочки постепенно приходит в норму, то тихо спросил у неё над ухом: — Как ты, Паудер? — Я не Паудер, — упрямо проронила она и утёрла слёзы кулачком. — Я проклятие. Силко стоило невероятных усилий, чтобы сдержать усталый вздох. Что ж, по крайней мере она заговорила своим голосом: по-детски, но осознанно. — Что случилось? Хотя, вероятно, он уже догадался. Тетрадь позади девочки была исписана острым компульсивным почерком, местами резкими угловатыми линиями были нарисованы яркие чудовища. Джинкс. Проклятие. Моя вина. Вай. Вайвайвай. — Вай больше нет, — сипло отозвалась Паудер. Силко в тут же вспыхнувшем ярким огнём бешенстве сжал челюсти, получив подтверждение своей догадки. Вот почему все наёмники так притихли. У кого-то слишком длинный язык, который он определённо оторвёт и засунет виновнику поглубже в глотку. Доигрался. Дождался подходящего момента, чтобы самому сообщить всё Паудер. И очень похоже на то, что чудовища, преследовавшие девочку по ночам, оказались реальными. Во всяком случае для неё. «Ты не знаешь, что творится у неё в голове», — вспомнил Силко слова Севики. Он бережно отстранил девочку от себя и заглянул ей в лицо, ловя на себе её взгляд. Большими серо-голубыми глазами на него жалобно смотрела маленькая Паудер, никакое не проклятие. Либо же принявшее наиболее невинный облик. Силко облегчённо выдохнул, не заметив более никаких признаков помешательства. Паудер бесспорно травмирована и ко всему прочему обладает развитым воображением. — Ты знал? — вдруг задала она вопрос в лоб. Что ей ответить? Не было ясно, что именно и как ей сказали наёмники, а потому подбирать слова в любом случае нужно осторожно. А сам Силко, занимая руководящую должность, должен был быть в курсе обо всём, что творится в Зауне. И Паудер это прекрасно понимала. — Знал. Девочка тут же обиженно поджала губы, а на глазах заблестели слёзы. Она опустила взгляд, а плечи судорожно задрожали. — Я собирался тебе сказать, но позже. Когда ты немного придёшь в себя и будешь к этому готова. Будто к таким вещам можно подготовиться. — И так было всегда, — пискнула Паудер. — Всегда всё решали за меня. Даже Вай. А я так и не смогла с ней поговорить. Я пустое место для всех и как будто притягиваю смерть тем, кого люблю. Она яростно провела ладонью по лицу, стирая мокрые дорожки, но от этого, казалось, всхлипы становились только сильнее. — Ну что со мной не так? Почему я такая?.. И Вай... Вай правильно сделала, что меня оставила. Почему она так со мной поступила?.. Почему она меня бросила? — Паудер, — Силко взял девочку за руку, которой она утирала слёзы. Нельзя было дать ей снова впасть в истерику. Нужно немедленно переключить её внимание на что-то другое. — Я могу рассказать тебе одну... историю. Он провёл большим пальцем по её щеке, стирая влагу. — Помнишь, ты спрашивала про мой глаз? Паудер замерла, с долей изумления уставившись на мужчину, а затем её брови свелись к переносице. — Я... я, кажется, тебя ударила, — в смятении пролепетала она. — Это ничего, — лишь отмахнулся он. На самом деле было очень даже чего. — Прости. Прости, пожалуйста, я не специально, прости! — в глазах девчонки отразился искренний испуг. — Я такая дура! — Не говори так, — твёрдо сказал ей Силко. — Всё хорошо. Мужчина замолчал на несколько мгновений, думая, с чего начать и как преподнести девочке то, что он собирался рассказать. И стоит ли вообще это делать. Взгляд снова упал за её спину, на беспорядочные угловатые записи и рисунки в тетради. Да, стоит. — Мы все однажды потеряем тех, кто нам дорог, — набрав в грудь побольше воздуха, начал брюнет. — А порой случается так, что близкие делают нам очень больно. Боль от предательства нестерпима. Верно, Паудер? Когда тот, кому ты доверяешь больше всего, растаптывает некогда ваши идеалы, поворачивается спиной, лишь для того чтобы посильнее замахнуться и ударить первым... Этот шрам — дело рук Вандера. — Что? — непонимающе распахнула глаза девчонка. — Ты был знаком с Вандером? — Я считал его братом. Силко стоило невероятных усилий сохранять внешнее спокойствие. Каждый раз он внушал себе, что произошедшее в прошлом, что это закалило его. И каждый раз он заново хотел вонзить клинок под рёбра великана. Провернуть, чтобы из раны начали сочиться алые пузыри, а тёплая кровь хлынула бы в лёгкие, вытесняя кислород. А сейчас прямо перед ним сидела ошарашенная девчонка-сирота, брошенная собственной сестрой. Невинная овечка, которую он едва не положил на алтарь во имя собственной мести и победы. Прикрыв здоровый глаз и глубоко вздохнув, чтобы унять поднявшуюся изнутри злобу — хлёсткую, бьющую нестерпимо и остро, как хлыст по глазам, — брюнет продолжил свой рассказ. Как они с Вандером, Бензо и ещё парой ребят объединились ещё мальчишками. Все такие разные, со своими достоинствами и недостатками, сдружились на фоне общих проблем и интересов и в конце концов добились определённого уважения местных, когда выросли. Как лелеяли совместную мечту о независимости Зауна, особенно после того как миротворцы убили Стэнли. Силко тогда озверел. Заявил о себе как стратегический лидер восстания, хотя и был готов сам сражаться даже со своей скромной физической подготовкой. Если эти цепные псы однажды так легко расправились с не последним по значимости человеком Зауна, то не за горами и зачистка. Но чего молодой Силко никак не мог предугадать — так это того, что зверь окажется совсем рядом. Что он вцепится своими толстенными лапищами ему в горло и вероломно перевернёт горизонт, предварительно разбив ему глазницу. Что ты о себе возомнил, крысёныш? Это ты здесь отдаёшь приказы? Громко развязываешь войну и рвёшься сам? Ну, побрыкайся. Покажи, на что способен и как ты собрался рубить чужие головы. Грязная вода, окрасившаяся в багряный, напалмом жгла лицо и лёгкие. И он показал, отчаянно вонзив в брата — а ныне врага — острый клык ножа. — Вандер был не такой, — неверяще покачала головой Паудер. — Он бы никогда... Силко лишь невесело усмехнулся. — И много же он рассказывал о своём прошлом? Признавался, что через несколько лет был одним из тех, кто всё же развязал войну, когда было не время, а потом заключил договор с миротворцами? Девочка лишь опустила взгляд и молча покачала головой. — Это не твоя вина, Паудер, — твёрдо сказал брюнет. — Вандер поплатился за то, что сделал. Но благодаря ему я обрёл силу. Пусть и твоя разлука с сестрой поможет тебе обрести себя. Глаз — и без того красноречивое напоминание о предательстве — до сих пор пульсировал болью и не собирался униматься. Это и есть проклятие Силко до тех пор, пока мерцание не сделает своё дело. Мужчина поднялся с места, собираясь уходить, но его остановил негромкий голос Паудер: — Я уже догадалась о том, что это ты его похитил. — И что ты думаешь об этом? Помолчав, она ответила: — Ты очень добр ко мне. А мы даже не были знакомы. Значит, у тебя были причины так поступить. Силко удивлённо вздёрнул бровь. Весьма взрослый и взвешенный ответ для ребёнка. — А как ты к этому пришла? — Я была знакома с Рэн. Мы не общались, но я пару раз видела её, когда мы с ребятами собирались компанией. И Севика. И я не слышала о других людях, кто бы смог всерьёз заменить Вандера. А девчонка отнюдь не глупа. Ещё мала и в силу возраста наивна, но впитывает информацию отовсюду, анализирует и делает выводы. Быстро учится, в том числе у него самого. И удивительно, как при её нестабильном психологическом состоянии она спокойно восприняла известие о том, кто погубил Вандера. Хотя, может, она уже выпустила пар и втайне всё же затаила обиду. И однажды всадит за это нож в спину. Под ногой вдруг послышался приглушённый хруст. Силко отступил на шаг и поднял с пола жёлтый мелок, сломанный пополам. Взгляд Паудер застыл на его руках. — Извини, — сказал мужчина и тут же поймал себя на мысли, что, пожалуй, любой другой взрослый на его месте сейчас прикрикнул бы на девочку за беспорядок. — Ничего, — пожала плечами Паудер. — Дурацкий цвет. — А это, как я понимаю, деталь от бомбы? — поинтересовался мужчина, подняв следом разрисованный металлический цилиндр. — Не трогай! — взлетевшим голосом ответила девочка и тут же осеклась под удивлённым взглядом брюнета. — Я... я сама тут приберусь. Силко молча протянул ей деталь, и Паудер забрала её, бросив быстрый взгляд на потёртый рисунок. — Это был Усатик. — Ты им ещё и имена давала? Паудер лишь смущённо кивнула, будто призналась в чём-то постыдном. — Мило. Брюнет уловил, как на его лице остановились глаза девочки, перед тем как он наконец покинул её комнату. Прикрыв дверь, он глубоко вдохнул. Боль никак не желала отступать, но по крайней мере ему удалось успокоить девчонку. Осталось успокоить собственные нервы. Поднявшись на первый этаж, мужчина первым делом отыскал взглядом наёмников. — Кто ей сказал? Повисшая вслед тишина казалась тяжёлой и тягучей, готовой вот-вот вспыхнуть. Одно неосторожное слово любого из обычно болтливых бездарей — и рванёт. Раскосые глаза придурковатого мальчишки Дастина остановились на Рэн. Та, осознав, что её так вот просто сдали, с ужасом покосилась на Силко и опустила взгляд в пол. А сам мужчина ощутил, как закипает кровь. — Я думала, она в курсе, все ведь уже давно знают... Силко угрожающе медленно подошёл к девушке и остановился напротив, сверля её тяжёлым взглядом исподлобья. — Меня не интересует, что ты думала, — оскалился он. — Но, кажется, ты хочешь ради любопытства занять место Декарда. Рэн застыла, напряжённо сжав ладонью другую свою руку и спрятав глаза за неровной чёлкой. — О, и куда сразу подевался твой юношеский максимализм? Разве ты не хотела стать частью команды, ощутить себя нечто большим? — наигранно поинтересовался Силко. — П-прости, — запинаясь, выдавила из себя девушка. — Такого больше не повторится. — Что ж, очень на это надеюсь, — после короткой паузы снисходительно кивнул мужчина. А затем подытожил, обращаясь уже ко всем: — Если кто-то однажды снова найдёт в себе смелость поговорить с девочкой о её семье, то первым же делом отправится добровольцем к Синджеду. Не дожидаясь ничьих ответов и развернувшись на каблуках, Силко направился в свою комнату. Ему определённо нужно нанять более надёжную команду, действительно опытных людей, а не безмозглых оборванцев, у которых ещё не закончился пубертат. И если с того же Дастина было нечего взять — он не претендовал на сложные роли и в драках не знал элементарного инстинкта самосохранения, — то Рэн метила уже на что-то осознанное. Как же ему порой хотелось разорвать в клочья этих тупых подростков! Идиота Декарда, в котором в самые неподходящие моменты просыпался лидер — нет, всего лишь трусливый внутри вожак жалкой своры... Его таких же недалёких дружков. Зато они, когда Силко по-настоящему в этом нуждался, могли смешаться с толпой и быть ушами города. И Паудер... Где инъектор? Обычно он всегда оставлял его на тумбочке. Очевидно, у девчонки были проблемы. И если раньше он списывал всё на ночные кошмары, то сегодня стало ясно как день, что всё куда сложнее. Когда она начала кричать и обзывать его людей, Силко одёргивал её, но прощал. Прощал он и то, что она ещё несколько раз без спроса приходила спать к нему, беспардонно нарушая его личное пространство, ходила за ним хвостом и обижалась, когда он просил её уйти. Но сегодня… Сегодня это было слишком. Безусловно, тот факт, что под его крылом оказалась дочь Вандера, был весьма занимателен. Занимательно было и то, что её в самый тяжёлый момент предала собственная сестра. Только Силко, блядь, не нанимался специалистом по душевным болезням. Где этот ебучий инъектор?! Одним резким движением все вещи оказались сброшены с тумбы. Помялись и разлетелись бумаги, разбилась пустая склянка из-под мерцания. Силко судорожно выдвинул полупустые ящики, хотя и помнил, что не оставлял там шприц. Впервые за всё это время, что он опекал девчонку, он действительно усомнился в своём решении. Не то чтобы он не думал об этом раньше, но искренне полагал, что сумеет справиться с её травмами и всё преодолеть. Только что будет дальше, если она уже выдаёт подобное? Пугается собственных кошмаров и пугает ими других, устраивает погромы, дерётся и... ...попадает прямо по больному. Растущая язва, пытающаяся вгрызться в Силко, словно тень. Жаждущая запустить свои когти в его кожу и больше никогда не отпускать. Балласт, который ещё легко сбросить. Джинкс. Силко в отчаянном бешенстве откинул подушку. Вот и грёбаный инъектор. Ощущая себя на месте Декарда, организм которого отказывался работать без новой дозы фиолетовой жидкости, брюнет судорожно достал из ящика ампулу. Зарядить ёмкость. Соединить два блока. Наставить на глаз и спустить механизм. Боль. Снова боль, не то парализующая, не то, наоборот, заставляющая корчиться в судорогах. Зрение окутывает беспросветная мгла, но затем где-то на периферии зажигается белый огонёк. Он растёт, приближается, всё ближе и ближе, освещая по бокам тоннеля длинные переплетённые фиолетовые тяжи. Упругие, неровные и местами рваные, блестящие на свету, будто органические. Боль трусливо отступает, съёживается и уходит вглубь, впадая в спячку. Прощается до следующего раза и набирается сил. Всё это длится не больше пары секунд, но Силко кажется, будто он проживает ещё одну жизнь. Он проводит ладонью по щеке, стирая тонкую фиолетовую дорожку, и глубоко дышит, успокаивая бешено колотящееся сердце. Этот раз был определённо одним из самых болезненных за очень долгое время. Мужчина убирает руку от лица, а зрение уже вернулось в своё обычное состояние. Инъектор оказывается на своём привычном месте на тумбе. Чёрный глаз размыто улавливает красноватые следы на жёлтом металле, которые совсем скоро пропадут. Маленькая Паудер-джинкс непременно получит по заднице, если ещё раз переложит шприц.