From Powder To Jinx

Силко проснулся от громкой беготни и барабанящих звуков ударов по деревянным дверям — сначала соседним, а затем и его. И только через несколько секунд, когда хаос топота и ударов стих, различил вскрики — нет, самый настоящий душераздирающий вой — и всхлипы. Он не сразу понял, что происходит и почему охрана это допустила, и резко поднялся с кровати, щёлкнул замком запертой комнаты и выглянул в коридор. Свет фонаря резко ударил по глазам, и левую сторону лица пронзила ужасающая боль, оглушающей волной распространившись от больного глаза. Силко зашипел, стиснув зубы и резко согнувшись, и только потом различил крупный силуэт охранника, поднимающегося по лестнице на второй этаж, где он расположился на ночлег. — Выключи грёбаный фонарь! — в бешенстве взревел Силко, и свет в это же мгновение погас. — Простите, — отозвался Спайк. Силко глубоко вдохнул несколько раз, ощущая, как боль медленно сходит на нет. Колоть глаз и травмировать и без того хрупкую роговицу второй раз за неделю очень не хотелось, но, видимо, иного выхода нет, если мужчина хочет спокойно прожить ещё несколько дней. Наконец сквозь спавшую пелену до брюнета донеслись всхлипы дальше по коридору. Жалобные, испуганные и безнадёжные. — Паудер? — уже спокойно окликнул он темноту и наконец различил силуэт девочки, забившейся в угол и закрывшей лицо руками. Услышав его голос, она отняла ладони от глаз и резко бросилась навстречу мужчине, отчаянно обнимая его и хватаясь тонкими ручками за ночную рубашку. Истерика снова накатила на девочку, и Силко мягко положил ладони ей на спину, ощущая, как она дрожит и давится слезами, уткнувшись лицом ему в живот. — Что случилось? — стараясь не показывать усталость, тихо спросил Силко. Паудер лишь сильнее сжала руками его одежду. — Там... Там Майло! — проревела она, чуть развернув лицо и судорожно дыша. Мужчина нахмурил брови и переглянулся со Спайком, застывшим с ничего непонимающим видом. — Кто-то уснул на посту? — негромко обратился к нему Силко, ощущая, как изнутри поднимается гнев. — Нет, — твёрдо ответил амбал. — Мы дежурили у входа, всё было тихо. А потом мы услышали визг, и из подвала выбежала девчонка и ринулась на второй этаж. — Проверь чёрный выход и осмотри подвал. Спайк кивнул и сразу же направился в сторону лестницы. Силко напряжённо наблюдал, как мужчина пропадает в коридорах первого этажа, а затем спокойно возвращается, чтобы спуститься в комнату Паудер. Девочка же по-прежнему сжимала тонкое жилистое тело Силко в руках, но всхлипывала уже тише. Мужчина понятия не имел, кто такой Майло, как он сюда проник и зачем ему понадобилась Паудер, но ясно ощутил, как тревожно забилось собственное сердце. Они же позаботились о том, чтобы никто не смог без спроса проникнуть в помещение. — Всё чисто, — развёл руками показавшийся на первом этаже наёмник. — Ни одна дверь не взломана, замки закрыты, ничего не пропало. Силко ещё больше нахмурился. Пускай его наёмники и не отличались хорошими манерами, но в охране брюнет был уверен абсолютно точно. Они всегда работали гладко и слаженно и всегда точно выполняли приказы, самостоятельно контролируя каждый этап и разного рода мелочи. — Может, тебе приснилось? — обратился Силко к Паудер, стараясь звучать спокойно и дружелюбно. — Нет! — замотала она головой. — Я не спала. Не смогла уснуть. Мужчина тихо хмыкнул. — Давай мы тогда сами спустимся и проверим? — Нет! — взвизгнула девочка, и по её лицу снова потекли горячие слёзы. — Мы возьмём с собой этого рыцаря, — кивнул Силко в сторону Спайка. — Нет, нет, нет!!! — в голос зарыдала Паудер, с новой силой вжимаясь в его тело. Мужчина коротко вздохнул, думая о том, каким образом высвободиться из оков девчонки и самому спуститься вниз. Хорошо, если вся ситуация окажется лишь глупым кошмаром воспалённого детского разума, но необходимо было исключить возможность всякой физической опасности. Сейчас, в самое тревожное время, категорически важно всё держать под контролем. Иначе и Силко, и вся его команда рискует лишиться головы, утопая в анархии. Вандер даже не знает, во что он влез и что творится на самом деле. — Паудер, — окликнул девочку мужчина, положив ладони ей на плечи и чуть отстраняясь от неё, чтобы наконец вывести её из транса. — Ты можешь остаться со вторым охранником, но мне нужно спуститься туда и всё осмотреть. — Не бросайте меня, — отозвалась она, утирая слёзы. — Я пойду с вами. Силко удовлетворённо кивнул и, почувствовав, как Паудер схватила его ладонь, сжал её в ответ и повёл вниз. Спайк включил тусклый свет бара и продемонстрировал Силко, что чёрный вход закрыт не только на замок, но и на импровизированный засов. Когда они втроём приблизились к подвалу, Паудер невольно отстала на полшага, прячась за спину Силко. — Смотрю, ты тут убралась, — похвалил он её, чтобы отвлечь и приободрить. — Ты молодец. Но девочка не обратила на его слова никакого внимания, не мигая уставившись на убранство комнаты, и сжала его руку ещё сильнее. Тем временем Спайк включил фонарик и посветил им сначала в полуразрушенный потолок, а затем под кровати и другие укромные места. Силко спустился на ступеньку ниже и почувствовал, как девчонка замешкалась на несколько мгновений, но потом нерешительно последовала вниз за мужчиной. Он также окинул взглядом потолок и наконец самолично убедился, что здесь было пусто. — Он был тут, — указала Паудер на промежуток между столом и двухъярусной кроватью. Брюнет проследил взглядом за её рукой, и его глаза сразу же остановились на столе. Курительная трубка Вандера. Силко взял её в руки и в это же мгновение поймал на себе почему-то растерянный и полный страха взгляд Паудер. Видимо, девчонка решила сохранить этот предмет как память и не хотела, чтобы Силко его видел. Вряд ли она догадывалась о том, что происходило между мужчинами на самом деле, но было ясно как день, что хотя бы отчасти она считала брюнета простым захватчиком. Коим он, собственно говоря, и являлся. Подойдя к кровати, на первом ярусе которой, очевидно, спала Паудер, Силко положил трубку ей под подушку. — Пускай отгоняет кошмары. Вдруг он снова ясно ощутил, что, вероятно, чувствует девочка, как и тогда, в их первую встречу. Какие бы политические интриги ни плелись во взрослом мире и какие бы отношения ни связывали Силко и Вандера, последнего Паудер видела как фигуру отца. — Видишь, здесь никого нет, Паудер, — обратился к ней мужчина, для вида обведя взглядом пространство вокруг. А девочка уставилась на него своими блестящими от недавних слёз голубыми глазами. — Сегодня можешь спать со включённым светом. Она яростно замотала головой, и Силко увидел, как её глаза снова начинают влажно блестеть. — Я боюсь спать одна, — пролепетала она. — Тем более здесь. — Паудер, — мужчина не сумел сдержать усталый вздох. — Мне не к кому тебя положить. Просто ты не привыкла засыпать одна, и поэтому тебе приснился кошмар. — Это был не сон, — упрямо возразила Паудер. — Я не вру, честно! Она снова всхлипнула, и Силко тяжело выдохнул. Если у неё сейчас снова случится истерика, то закончится это явно нескоро, и тогда покоя не дождётся никто. Он обхватил её лицо ладонями и стёр слёзы большими пальцами. Вариантов было немного. — Ладно, — сказал Силко. — Пойдём со мной. Но только на одну ночь. Краем глаза брюнет уловил, как Спайк подавил смешок. Он бросил на наёмника многозначительный взгляд и снова взял девочку за руку. Уже завтра утром работники будут травить байки про него. Возможно, скажут, что всего одна случайная встреча сделала из него мягкотелую наседку. Да вы только посмотрите на него — холодный, расчётливый и в какой-то мере циничный химбарон размяк при виде детских слёз! Напоследок, перед тем как выключить свет и закрыть дверь, Паудер оглянулась, словно была готова вновь встретиться лицом к лицу со своим ужасом и пуститься наутёк, но вдруг растерянно обронила: — Мой заяц... Едва подавив очередной вздох и чувствуя, как девчонка из-за всех сил сжала его руку и замерла, Силко коротко кивнул Спайку. Без лишних вопросов наёмник снова спустился по лестнице и вернул игрушку Паудер. Когда они поднялись в спальню, мужчина смог лишь повернуть замок и устало опуститься на кровать, смотря в потолок и улёгшись таким образом, чтобы Паудер была видна лишь здоровая половина его лица. Сегодня был не самый простой и загруженный работой день, а завтра будет не лучше. Непременно нужно встретиться с Маркусом и решить ещё несколько чуть менее важных дел. А затем можно и немного расслабиться... Паудер на какое-то время замялась, но потом залезла на кровать и забралась под одеяло, обнимая свою игрушку. Силко закрыл глаза и провёл ладонью по волосам, стараясь снять напряжение, но решил напоследок обратиться к девочке: — Кто этот Майло? — Мой друг, — безжизненным тоном ответила она. — Мы все вместе жили тут с Вандером. Силко, уже начавшего проваливаться в сон, будто окатило ледяной водой. Ему показалось, что он ослышался, но как это можно было истолковать иначе? — Это он... пропал? Хоть Паудер и жила рядом с Силко уже около недели, они ни разу не говорили о том дне. Он — боялся сказать лишнего и травмировать и без того покалеченную детскую психику, она — замкнувшись в себе и пребывая в трауре. Оба касались этих событий лишь косвенно. — Я его убила. — Что? — в этот раз брюнет точно ослышался. По-другому просто не может быть. — И Клаггора. И Вандера, — последнее имя Паудер сбивчиво прошептала. Силко повернул голову к лицу девочки, но она смотрела куда-то в одну точку. Он почувствовал, как учащается дыхание и собственный пульс. Перед глазами снова встала эта сцена. Как накачанный мерцанием мальчишка Декард ломится в комнату, где связанного Вандера пытаются освободить эти мелкие глупцы, не понимающие, что к чему в этом мире, но достаточно юркие и непробиваемые на пути к своей цели. Металлическая дверь почти сдаётся под натиском раздувшегося монструозного Декарда, но внезапно всё пространство озаряет голубая вспышка взрыва. Силко каменеет, но вовремя среагировавшая Севика отталкивает его в сторону и падает оземь. Мелкие голубые молнии танцуют на её теле, пронзают, словно обугленной руки им недостаточно. Раздаётся новый взрыв, вырывающий металлическую дверь в темницу Вандера, а потолок в ней осыпается, погребая всех четверых заживо. — Как... как ты это сделала? — едва не забывшись, ошарашенно спросил Силко. Паудер замешкалась, но ответила: — Запустила свою бомбу-обезьянку. Мужчина застыл в изумлении. Эта девчонка конструирует бомбы? Да ещё и такие?! — Ты умеешь делать бомбы? — Да. Или нет, — прикусила язык Паудер. — Только эта и сработала. — А ты покажешь мне другие? — осторожно спросил Силко. — Нет! — воскликнула она, сильнее зарываясь в одеяло. — Я больше не буду их делать. Честно-честно. Никто больше не умрёт из-за меня. Так вот почему её оставила старшая сестра. Готовая на всё, она собрала мальчишек на спасение приёмного отца и, должно быть, оставила Паудер дома. Теперь Силко вспомнил, как девочка мимолётно говорила ему, что, по мнению друзей, она всё портила. И испортила и в этот раз. — Сестра поэтому тебя оставила? — на всякий случай спросил он. — Да, — тихо всхлипнула она. — Я их проклятие. — Паудер, — окликнул её брюнет, тщательно обдумывая свои дальнейшие слова. — К сожалению, не всё идёт так, как мы того желаем. Силко на миг задумался и тяжело вздохнул. — Уж мне ли не знать. Мы можем приложить все усилия, но не достичь результата, — на мгновение воцарилась тишина, в которой затем послышался тихий хриплый голос мужчины. — И что точно не в наших силах — это изменить прошлое. Но мы можем начать действовать сегодня, чтобы изменить будущее. Мужчина начал ласково поглаживать Паудер по голове, слыша, как она тихо, но судорожно дышит, пытаясь скрыть всхлипы. — Ты не виновата. Ты же хотела спасти их от опасности? — аккуратно поинтересовался брюнет. Если она была на месте происшествия, она могла его увидеть... Но девочка яростно закивала и прижалась к нему, развевая все сомнения и давая волю слезам. — Вандера похитили, — всхлипнула она. — Вай взяла Майло и Клаггора, чтобы освободить его, а я просто хотела помочь... — Чшшш, я тебе верю, — прошептал в ответ Силко, обнимая девочку. — А ты не должна себя винить. Так ты только изводишь и ослабляешь себя. Он замолчал на несколько мгновений, но затем продолжил: — Когда-то я тоже винил себя за многие поступки и неосторожные слова. Меня преследовали страхи. И это съедало моё нутро. Я просыпался в кошмарах до тех пор, пока не отпустил это. То, что мы когда-либо совершили, уже в прошлом, и из этого можно извлечь ценный опыт. Поэтому постарайся думать о том, что для тебя важно сейчас. Отпусти прошлое и преврати свои страхи и слабости в силу, которая поведёт тебя в будущее. — Вы слишком добры ко мне, — слабо всхлипнула Паудер, постепенно успокаиваясь. — Можешь обращаться ко мне на «ты», — слегка улыбнулся ей Силко. — Мы теперь не чужие друг другу люди. И у нас куда больше общего, чем бы ты могла подумать. Наутро Севика вышла из своей импровизированной спальни далеко не сразу. Силко заприметил женщину, только когда сел завтракать за одним из уцелевших столов у стены. К тому времени он уже успел привести себя в порядок, сумев не разбудить Паудер, распланировать предстоящий день и подготовить несколько бумаг для последующего производства и торговли мерцанием. И ещё одну. Для Маркуса. — Что это у тебя? — без приветствия спросила телохранительница. Силко поднял на неё взгляд, отрываясь от перепроверки документов. Выглядела Севика неважно. Будто не спала вообще. — Договор на работу с Синджедом. — Да я не про это, — присев рядом, женщина кивнула в сторону чёрной кожаной сумки, прислонённой к стулу брюнета. — Я обещал Паудер отреставрировать её игрушку, — без колебаний отозвался мужчина. Но предательски торчащие плюшевые уши всё-таки спрятал поглубже в сумку. — Вот надо оно тебе, — усмехнулась Севика. — Взял под крыло какую-то оборванку и строишь из себя папочку. Пожалуй, про его роль в качестве отца было сказано слишком смело. Силко совершенно не умел обращаться с детьми и даже сам в своё время не то чтобы хорошо ладил со сверстниками. Но когда некоторое время назад Паудер сама отчаянно бросилась к нему, разрываемая болью от предательства сестры, то у него внутри что-то дрогнуло. Что-то невероятно знакомое ему самому. Кто знает, к чему приведёт его решение забрать девочку, но отступать было поздно. А ещё она пытается собирать бомбы. — Вдруг у неё найдётся потенциал к чему-либо, — пожал он плечами. — К тому же что ты сама бы предложила тогда на моём месте? Севика хрипло вздохнула и на какое-то время замолчала, пока Силко подозвал одного из работников и наказал тому принести женщине завтрак. — Я бы предложила не принимать поспешных решений. Ты не знаешь, что может скрываться за милым детским личиком. Мужчина перевёл пристальный взгляд на лицо телохранительницы. — В каком смысле? — Она дикарка. Ты сам знаешь, как тяжело выживать в Зауне. Но даже у Вандера не было полного контроля над этими детьми. Они ошивались по всему городу и промышляли мелким воровством, пока в конце концов не натравили на нас миротворцев. — Кто из нас этим не промышлял в свои юные годы, — отмахнулся мужчина. Севика лишь фыркнула. Их разговор ненадолго прервался, когда женщине наконец принесли её тарелку. Но через несколько минут Силко не выдержал. Уж больно сильно его интересовал этот вопрос. — Ты слышала ночью что-нибудь? — Только вой этой синеволосой сирены. А что? Мужчина хмыкнул, но затем ответил: — Паудер прибежала ко мне ночью, проснувшись от кошмара. Но она заверяла, что видела своего друга и это был не сон. Мы с охраной проверили все двери и подвал, но никого не нашли. Севика замерла, внимательно слушая брюнета, и губы её скривились в такт явно неспокойным мыслям. — Ты же понимаешь, что после смерти Вандера она на хер никому не нужна? Это к версии о проникновении в здание. — Я знаю, — кивнул Силко. — Но подумал, что ты могла что-то услышать. Она была очень напугана и не признавала, что это сон. Женщина опустила вилку в тарелку, заглядывая в лицо мужчине. — Вот это уже ненормально, — твёрдо заявила она. — Сны бывают очень похожими на реальность, — парировал брюнет. — Послушай, эта сопля ещё мелкая, но уже набралась всякого. Чему её могли научить тупые подростки? А мягкотелый Вандер? — серые глаза Севики метали молнии, а уцелевшая рука сжалась в кулак. — Ты не знаешь, что творится у неё в голове и чем это аукнется в будущем! Теперь взглядом метал молнии Силко. — Ты забываешься. — Блядь! Вилка со звоном выпала из крепкой хватки женщины, и она, скривившись и зашипев сквозь зубы, схватилась за бесполезную культю, оставшуюся на месте левой руки. Растерявшись от такой резкой смены происходящего, мужчина не сразу понял, что к чему. А когда рванулся со своего места, чтобы осмотреть скорчившуюся женщину, наконец увидел, что её повязка пропитана бурыми и желтоватыми разводами. — Севика, ёб твою мать! — несдержанно выругался он. Более не размышляя ни секунды, Силко подозвал к себе наиболее крепко сложенного наёмника. — Бери её на руки, и идём к Синджеду. Всегда прямая, как палка, и язвительная в разговорах Севика даже не попыталась отпереться и лишь втянула воздух сквозь сомкнутые зубы, когда огромный охранник подобрал её. Значит, дело было действительно плохо. Едва не забыв в бешенстве сумку с документами, брюнет направился к выходу. Он не мог взять в толк, почему телохранительница молчала о своём состоянии и тянула, будто это были пустяки. Будто проблема была не в сгоревшей в огне взрыва и позже ампутированной чуть выше локтя руке, а в нагноившемся заусенце. А ещё Севике определённо лучше не знать, что послужило причиной этой катастрофы. Иначе как минимум она только подкрепит своё мнение о том, что от Паудер ничего хорошего ждать не стоит. Ну да, маленькое проклятие. — Ты рану вообще обрабатывала? — спросил брюнет, когда женщина совсем затихла. — Один раз, — выдавила она из себя. — Синджед сказал, что туда нельзя часто лезть, чтобы рана схватилась. Силко лишь фыркнул, думая о том, что понятие «часто», вероятно, очень сильно отличалось у врачевателя и женщины. Он невольно вспомнил то время, когда на месте его глаза — да и вообще левой стороны лица — зияло кровавое мессиво. Как он каждый раз боялся подойти к зеркалу, чтобы сменить повязку. Как марля отвратительно прилипала к глазнице, отчего разъеденные токсинами ткани стреляли по нервам. Ему каждый раз будто выстреливали в голову. И как он, наконец отделяя повязку, закрывал здоровый глаз и глубоко дышал, успокаивая себя. Потому что казалось, что посмотри он на неё сразу — а на ней будет лежать его второе глазное яблоко. — Мне нечем тебя порадовать, — пробубнил Синджед, когда они всё же добрались до его лаборатории, расположенной в богом забытой пещере. Лицо его было наполовину перебинтовано, а один глаз заплыл. Как когда-то и у самого Силко. — Это некроз. Севика выглядела ещё хуже, чем утром. Её крупная мускулистая фигура сгорбилась, дыхание участилось, а по лицу стекал холодный пот. — Это что ещё? — будто пьяно спросила она, и её тело сотрясла мелкая, но заметная дрожь. — Отмирание тканей, — спокойно отозвался Синджед. — Я надеялся сохранить часть руки, но заживление после таких операций не всегда проходит хорошо. — Стало быть, не удастся? Силко молча наблюдал за этим ужасным диалогом, ощущая, как скручивает желудок. Не то чтобы он был слабонервным, о нет, но искренне боялся представить, каково это — ампутация. Когда понимаешь, что во имя спасения всего организма придётся парадоксально пожертвовать его частью. — Если хочешь жить, нет. У тебя началось заражение крови. — Ну, пиздец, — тяжело выдохнула Севика, вторя мыслям Силко. Она замолчала на несколько секунд, тяжело обдумывая сложившуюся ситуацию, а затем медленно кивнула. — Ты ела сегодня? — спросил Синджед, когда уже поднялся за необходимыми препаратами. — Да, — ответил за неё Силко. — Плохо, — вздохнул учёный. — В таком случае помогите ей снять одежду до пояса и уложите боком на стол. У Севики уже совсем не осталось сил, и она еле смогла поднять руку, чтобы избавиться от одежды. Веки прикрыли глаза и больше почти не поднимались. Силко напряжённо наблюдал, как вокруг крутится тонкий и длинный, как паук, Синджед, который сначала подложил под голову женщины свёрнутую в комок одежду, а затем сделал укол успокоительного. — Мне будет нужна помощь твоего охранника, — не оборачиваясь, бросил учёный. — У Севики и так нестабильное состояние, а наркоз плохо действует с пищей. — Я могу и сам остаться, — с готовностью отозвался брюнет. — Мне небезразлична судьба человека из ближнего круга. И я принёс тебе новые документы. — Тебе ни к чему вид операций, — отмахнулся Синджед. — Оставь документы, я сам позже прочту и подпишу. — Там есть моменты, на которые стоит обратить внимание. — Мы уже обсуждали дальнейшие планы, и я дал на них согласие. Неустойки меня уже не так интересуют. Учёный прикатил тележку, на которой поблёскивали холодным острым металлом хирургические инструменты, тампоны и хирургическая пила. Силко перевёл взгляд на обезображенную культю Севики и опустил глаза. — Каковы прогнозы? — После операции ей какое-то время придётся пробыть под моим наблюдением. Признаки сепсиса должны будут пройти быстро. Но не очень хорошо, что придётся вынимать плечо из сустава. Я не совсем представляю, как его позже протезировать. Если Синджед говорит такое, значит, всё действительно серьёзно. Силко вздохнул, думая, что сделает всё возможное, чтобы биохимик и техник, с которым мужчина недавно наладил контакт, нашли решение. Если не они, то, стало быть, даже учёным из Пилтовера это не под силу. — Держи меня в курсе, — сказал Силко, выкладывая бумаги на кушетку. Он развернулся и направился к выходу, а позади раздался звон скальпеля о металлический поднос. После спёртого пространства лаборатории, пропитанного запахом химикатов и сладковатым запахом разложения, исходившего от раны, воздух низин Зауна показался кристально чистым. Силко глубоко вдохнул, но казалось, что он впитал в себя весь этот смрад и теперь его отголоски ещё долго будут преследовать его. А ещё он теперь не был уверен в том, что сможет сдержать обещание, данное Севике, и от этого становилось как-то паршиво. Пускай он и не был напрямую виноват в трагедии, но что-то подсказывало Силко, что женщина, вероятно, не оправится от потери. Будет ощущать себя беспомощной, слабой. Ненужной. Как правило, такие — негибкие, со стержнем внутри — люди просто ломаются. Брюнет глянул на часы — уже совсем скоро должна состояться встреча с Маркусом. А перед этим нужно успеть к портнихе. Выйдя к улицам, Силко думал о том, что Заун никогда не был приятным местом. Сколько он себя помнил, здесь всегда творился хаос и беспорядок, и выживал лишь тот, у кого кулаки были побольше или у кого хватало хитрости и изворотливости. Но это был его дом. А человек — та тварь, которая всегда приспособится к любым условиям. И он приспособился. Но нижний город, отделённый от Пилтовера мостом, словно крепостью, тонул в тени и нищете, чего не желал принимать Вандер. Ох этот наивный Вандер... Скромная вывеска была едва заметна среди нагромождений неопрятных фасадов. Но именно это место и было нужно Силко. Он легко толкнул дверь и вошёл внутрь. Его тут же встретил пристальный взгляд из-под очков. Стройная женщина за прилавком была примерно его возраста, но уже не отличалась хорошим зрением. — Здравствуй, Силко, — поприветствовала она. — Уже решился на новый заказ? — Своего рода, — кивнул он. — Но не совсем обычный. Мужчина бережно достал плюшевого зайца из сумки и протянул портнихе. — И что ты хочешь с этим сделать? — спросила она, оглядывая игрушку. — Отреставрировать. Женщина повертела зайца в руках, отодвинула длинные уши, внимательно разглядывая разошедшиеся швы и многочисленные потёртости. — Ткань заношенная и пропитанная грязью, швы на таком даже не будут держаться, — наморщила она нос. — Да брось, — сказал Силко, опираясь локтями на прилавок и наклоняясь к женщине. — Я же прекрасно знаю, что у тебя золотые руки. — Ладно, — посмотрев на него, кивнула она. — Постараюсь что-то придумать. — Вот и отлично, — улыбнулся он уголками губ. — Оплата вперёд. Должно быть, несколько золотых монет, оставленных на столешнице, подняли настроение женщины, и она пообещала, что сделает свою работу как можно скорее. Попрощавшись, Силко вышел на улицу, и полуулыбка тут же пропала с его лица. Карисса зачастую была остра на язык и не особо приятной в общении. Тем более когда почти открыто пялилась на него во время примерок и старалась лишний раз прикоснуться во время замеров. Но руки и правда у неё были золотые как ни у кого другого, а материалы качественными. Поправив платок на шее, Силко двинулся в сторону трущоб неподалёку от моста в Пилтовер. В одном из тех дворов его должен ждать Маркус. Проходя мимо очередной уличной закусочной, брюнет краем уха уловил имя Вандера. — Говорят, он сдох, — тихо сказал мальчишка. — Да ты гонишь, — отозвался второй. — Кто завалит такого кабана? — Да никто его не валил, — вмешался третий, прожевав лапшу. — Он лизал жопу миротворцам. А как запахло жареным, свалил вместе с этими дебилами. — Из-за которых начались облавы? — оживился второй, самый высокий. — Да. А ты думаешь, чего опять затихли. Силко хмыкнул и улыбнулся, довольный тем, что слухи разнеслись так, как он планировал. Но чего мальчишки не могли знать — так это того, что облавы прекратились лишь временно и не благодаря отсутствию Вандера. Пилтоверу нужно было назначить нового шерифа, который смог бы наконец раскрыть дело. Солнце, которое было видно в окрестностях моста, уже клонилось к закату. Маркуса всё не было, хотя со времени предполагаемой встречи прошло уже около получаса. Что, этот агрессивный недоучка решил всё-таки не приходить? Испугался крови на собственных руках? Или готовит облаву на Силко и уговаривает совет сжечь Заун дотла? Тяжёлые шаги отвлекли Силко от собственных мыслей. Он поднял голову и едва сдержал смешок — недовольная морда Маркуса пыталась испепелить его взглядом. У этого человека вообще бывает другое лицо? — Ты ещё раз посмел меня позвать, — без приветствия выплюнул миротворец. — А я думал, что ты решил не явиться на переговоры, и уже собирался уходить ни с чем, — кольнул его Силко, будто в удивлении подняв здоровую бровь. — Переговоры? — всплеснул руками Маркус. — Ты вообще смеешь обращаться ко мне после того, что случилось?! Силко посмотрел на него исподлобья, заведя руки за спину. Он был удивлён, как Маркуса вообще могли взять на службу. Агрессивного, нестабильного, рубящего с плеча. Откровенного идиота, способного лишь выбивать признания кулаками. Но, находясь в тандеме с предыдущим шерифом Грейсон, он явно знал многое, наблюдал множество различных ситуаций и был опытен в некоторых вопросах. — Ты ведь хотел бороться с преступностью в Зауне, ловить всех виновных, навести порядок... — Силко задрал подбородок. — Вот твой шанс. Маркус окинул его недоверчивым взглядом. — Я засажу тебя в первую очередь, — прорычал он. — Ты уже показал себя. — Показал себя как... — наигранно задумался Силко, покачиваясь на месте, — надёжный информатор, способный преподнести нужные и, главное, достоверные сведения. Как человек, предложивший договор и выплативший всю сумму по его окончании. Миротворец фыркнул и взорвался тирадой, активно жестикулируя: — Как человек, убивший Грейсон! Шерифа с безупречной репутацией, которой доверял совет, и удостоенную не одной награды! — Хочешь стать таким же? Силко стоял неподвижно, расправив плечи и не сводя взгляда с вытянувшегося лица Маркуса. Мужчина замер с приоткрытым ртом и в ужасе смотрел на собеседника. Кажется, брюнету удалось нащупать его слабость. — Я приношу извинения за тот инцидент, — спокойно продолжил Силко и потянулся к своей сумке. — Но это было недоразумение, произошедшее не по моему приказу. Маркус замер, переводя взгляд с бумаг в руках мужчины на его лицо, которое не выражало ничего кроме напускного безразличия. — Твоя прекрасная коллега навела пистолет на людей, и мой работник расценил это как угрозу, — Силко не спеша подошёл к миротворцу на несколько шагов и протянул ему документы. — Не волнуйся, он уже понёс своё наказание и больше такого не повторится. Однако Маркус не сдвинулся с места, всё так же недоверчиво смотря на собеседника. — Что это? — Договор, — без колебаний ответил Силко. — Я предлагаю тебе взаимовыгодное сотрудничество. Миротворец взял в руки листы и уже начал читать, но вдруг поднял взгляд на брюнета. — Что за вспышка была той ночью? Как обычно, Силко сообразил очень быстро. — Взрыв на химическом производстве. — Химическое производство? — В Зауне производится почти всё топливо, если ты не знал. В том числе из-за этого людям из Пилтовера приходится носить респираторы во время спусков сюда. Видимо, такой ответ удовлетворил Маркуса, хотя он и задержал полный недоверия взгляд на лице Силко. Но затем его глаза забегали по строчкам договора. — Что значит «ежемесячный оклад»? Силко невероятно хотелось съязвить, спросив, получает ли он зарплату в Пилтовере, но сдержался. Ни один мускул на его лице не дрогнул, и он спокойно разъяснил: — Договор предполагает длительное совместное сотрудничество, определяемое как «рабочие отношения». Это подразумевает оказание услуг, за которое ты будешь получать плату. — Ты сбрендил?! — яростно взревел Маркус. — Это называется «коррупция»! Силко прикрыл здоровый глаз, слегка усмехнувшись. — Предпочитаю называть это оказанием возмездной помощи. — Я ни за что не стану тебе помогать! — решительно отрезал миротворец. — Мы уже друг другу помогли, — напомнил Силко. — И каждый получил, что хотел. Насколько мне известно, ты забрал деньги. Маркус замолчал, опустив глаза. — Кратко скажу тебе основные положения договора: обе стороны обязуются предоставлять всю необходимую для работы информацию. Проще говоря, я помогаю тебе в поимке разыскиваемых преступников и передаю сведения о громких делах. Взамен ты не вмешиваешься в дела Зауна и сообщаешь мне новости из Пилтовера. — Это... отвратительно, — скривился Маркус, а брови его свелись к переносице. — Ты беспринципный преступник, который не может дать никаких гарантий. Силко едва не вздохнул, слушая однообразные возмущения миротворца. — Гарантия — этот договор. Его несоблюдение приведёт к проблемам у обеих сторон. Глаза Силко вновь остановились на лице пилтоверца. — Ну же, Маркус, — процедил он. — Я даю гарантию, что инцидентов, подобных той краже, больше не повторится. Ты займёшься поимкой настоящих преступников. Брюнет подошёл ближе к миротворцу, остановившись сбоку от него и поравнявшись плечами. Они оказались примерно одного роста. — И кто знает, кто в итоге наденет значок нового шерифа. — Ты... Ты крыса! — отшатнулся Маркус. Он сделал несколько шагов назад, а Силко лишь перевёл на него всё такой же безразличный взгляд, словно ему не было дела до происходящего и его внимание от более важных дел отвлёк какой-то юродивый. — Твоя так называемая помощь привела к гибели прекрасного человека... — А что же до жителей Зауна? — негромко перебил его Силко. — Здесь полно невинных душ. Думаешь, те дети пошли на кражу оттого, что им было нечем заняться? Миротворец опешил, не зная, что ответить, и молча уставился на мужчину. — Потери неизбежны с обеих сторон, Маркус. Думаешь, нищие трущобы, где постоянно происходят грабежи, убийства, изнасилования, — Силко выдержал короткую паузу, — это то, каким должен оставаться Заун? Взгляд Маркуса снова на миг опустился на договор. — Я надеюсь, мы друг друга услышали, — принимая несколько более расслабленную позу, подытожил Силко. — Буду ждать ответ через неделю. — Я ни за что не стану тебе помогать, — сквозь зубы прорычал Маркус. Он резко развернулся и широким шагом направился прочь. — Что с девчонкой? — услышал он позади голос Силко. Маркус остановился. Вздохнув и чуть развернув голову, он ответил: — Я... разобрался с ней. Больше ничего не сказав, миротворец скрылся из виду, провожаемый внимательным взглядом Силко. Договор он забрал с собой. Было непонятно, что ожидать от этой встречи, и Силко почувствовал, как внутренности неприятно скрутило. Смерть Грейсон определённо не добавляла ему очков, как и то, что Маркус стал свидетелем взрыва на заводе. Вся надежда была лишь на честолюбие миротворца. Но если он всё же решит поступить по закону, то у него на руках будет неопровержимое доказательство причастности Силко. А там уж, в Пилтовере, ему начнут инкриминировать статью за статьёй, начиная от попытки подкупа силового лица и заканчивая заказными убийствами. А сам Маркус сможет заявить следствию, что работал под прикрытием. В таком случае самое мягкое наказание, ждущее Силко, — пожизненное заключение. Но без этой сделки брюнета ждала та же участь, что и Вандера. Он уже заявил о себе и для пущего эффекта присвоил «Последнюю каплю», а потому отступать было категорически нельзя. Да он и не хотел. Ещё будучи мальчишкой, он мечтал, как Заун перестанет быть опасным гетто, куда даже миротворцы боятся спуститься поодиночке. Представлял, как самолично предстанет перед зазнавшимся советом от лица нижнего города и раскроет им глаза на происходящее у них под носом. Но то были наивные мечты маленького мальчика. Настоящий мир так не работал. Настоящий мир был жесток и беспощаден, пожирал всех, кто хоть раз проявил слабость. Люди, как бешеные псы, кидались друг на друга, набивали морды тем, кто косо посмотрел. А в особых случаях в качестве мести резали женщин, лишая соперников жён и забирая у детей их матерей. Казалось, когда их компания подросла и окрепла, то ли таких серьёзных инцидентов стало меньше, то ли они действительно заслужили определённый авторитет. Силко всегда был неплохим стратегом. Но Вандер поступил по-своему. Сейчас же было необходимо удержаться. Как можно быстрее возвести иерархию и не допустить расцвета анархии. И ко всему прочему обязательно было выплатить неустойки, в кратчайшие сроки поставить новую партию мерцания. А ведь Синджед сам ещё не восстановился. А ещё Севика... Ещё грёбаная Севика, которая не умеет ухаживать за собственными ранами и доводит их до гангрены. Брюнет тяжело вздохнул. Невероятно захотелось закурить и расслабиться за рюмкой крепкого виски. Вот только дельного собутыльника у него не было, а дома — если это уже можно было назвать домом — ждала разруха и приёмная дочь Вандера. Силко раздражённо сжал челюсти и провёл рукой по волосам. Ему было необходимо выпустить пар. Необязательно было иметь при себе бутылку спиртного. Можно было расслабиться и по-другому, о чём он думал ещё вчера. Ноги сами его повели вглубь тёмного Зауна. — Я слышала, ты завёл себе дочку, — сладко пропела девушка, смотря на Силко из-под полуприкрытых век. — Как быстро разлетаются вести, — отозвался он, застёгивая свой дорогой чёрно-золотой жилет. Девушка заворожённо наблюдала за его длинными ухоженными пальцами и думала о том, что он выглядит великолепно. С этими тщательно уложенными чёрными волосами, голубыми глазами и в своей фирменной красной рубашке. Если бы только не этот шрам... — Любишь... помоложе? Силко вмиг застыл, не успев затянуть белый платок на шее, и девушка поймала на себе его, как всегда, бесстрастный взгляд. — Хорошо, что у меня сегодня хорошее настроение, Лилит, — он едва заметно выделил интонацией её имя. Насколько же оно тривиальное и абсолютно кретинское для шлюхи... — Поэтому я просто восприму это как идиотскую шутку. И заплачу тебе в два раза меньше. Спокойствие и негу Лилит сняло как рукой, голубые глаза тут же колко на секунду остановились на Силко, а уголки пухлых губ вмиг опустились. Подойдя ближе, мужчина поднял её лицо, обхватив пальцами за нижнюю челюсть и заставив девушку посмотреть себе в глаза. — Порой тебе идёт безмолвие, — Силко приблизился к ней, ловя дыхание, и властно поцеловал в губы. — В следующий раз будь умной девочкой. Сегодня мужчина не был настроен церемониться с кем-либо, и уж тем более с проституткой недалёкого ума. Что ж, по крайней мере внешне она была что надо. Ему как раз нравились такие — хрупкие и светлоглазые. На кровать упали несколько золотых монет — ровно столько, чтобы хозяйка не стала возмущаться. Забрав вещи, он выскользнул на улицу. Не то чтобы ночной Заун сильно отличался от дневного — днём солнце доставало далеко не до всех уголков города — но ночной воздух приятно холодил кожу. Силко представил, как примет душ и наконец ляжет спать, и от этой мысли ему стало хорошо впервые за весь сегодняшний день. На пороге «Последней капли» его уже ждал охранник-амбал. Тот, что отнёс сегодня Севику к Синджеду. Силко почувствовал, как в груди тревожно забилось сердце. Разве наёмник не должен был сегодня остаться с Севикой? — Синджед отпустил меня и передал письмо, — протянул конверт бугай. — Как всё прошло? — с тревогой спросил брюнет, принимая записку. — Кроваво. Силко внутренне выругался и отпустил наёмника с поста. А сам поднялся на второй этаж, взял сменную одежду и отправился под долгожданный душ. Мысли о Севике не отпускали его, как бы он ни пытался забыться под струями воды. Неужели операция прошла неудачно? Или сепсис оказался запущенным и сжёг тело женщины изнутри? Вскоре зайдя в спальню, Силко первым делом развернул записку от врача и лёг на кровать. Видно было, как после полученных ожогов Синджеду тяжело даётся письмо: почерк стал дёрганым и неровным, однако учёный терпеливо вывел целый лист. Силко ждали не самые обнадёживающие новости, однако худшего удалось избежать. Севика — по крайней мере на момент написания отчёта, подумалось мужчине — жива, но во время операции потеряла много крови. Она долго отходила от наркоза и находится в тяжёлом, но стабильном состоянии, что означает то, что заражение крови постепенно отступает. «Для поднятия кровяного давления и общего тонуса организма пришлось задействовать дозу экспериментальной разновидности мерцания». Осторожный, будто нерешительный, стук в дверь отвлёк Силко от мыслей. Что такого важного могло случиться ночью? Отложив отчёт в сторону, он тяжело поднялся и направился к двери. Если кому-то из работников что-то понадобилось рассказать в такой поздний час, он всыпет тому сейчас по первое число. — Паудер? — удивлённо вскинул брови Силко, увидев девочку на пороге. Столкнувшись с его взглядом, она тут же опустила глаза и нерешительно замялась, обнимая себя за плечи. — Я не могу уснуть, — пискнула она. — И что я должен сделать? — немного грубо отозвался мужчина. Паудер вздрогнула, будто ожидала удара. — У меня не получается уснуть одной. Силко едва заметно вздохнул. Раз уж он взял на себя ответственность растить девочку, может, даже стать для неё чем-то вроде семьи, он не хотел оказаться в роли злой мачехи. Но и позволять ей всё также было нельзя. В противном случае она начнёт вить из него верёвки. — Какой у нас вчера был уговор? — На одну ночь, — без запинки тихо ответила Паудер. — Но со мной рядом всегда кто-то был. Я слышала, как в комнате храпит Клаггор, а Вай спала на верхнем ярусе. Мы с ней часто играли. Она выглядывала оттуда, корча рожицы, или мы пытались кинуть игрушки друг в друга. Она замолчала, и Силко увидел, как дрогнули её губы. — А теперь мне кажется, что если я посмотрю наверх или выключу свет, то оттуда на меня будет смотреть Майло. Прежде чем из её груди успел вырваться первый всхлип, брюнет крепко прижал девочку к себе. Он не думал, что вчерашний кошмар настолько ярко отпечатался в её сознании. Но монстры, судя по всему, выползают из-под кровати только по ночам. — Ну, тише, — прошептал Силко и поднял Паудер на руки, чувствуя, как она беспомощно обхватывает его плечи. Девчонка оказалась совсем лёгкой, будто не весила ничего. Ненормально лёгкой. — Хорошо, пойдём со мной. Должно быть, он сильно сглупил, когда вернул Паудер её комнату. Разумеется, ей буквально всё напоминало об ушедших товарищах. Да ещё и ушедших благодаря ей. Силко опустил девочку на кровать, думая о том, что ей нужно оборудовать спальню в другом месте. Наверное, он устроит постоянное личное крыло на третьем этаже, когда они поставят новую мебель и сделают маломальский ремонт. Мужчина лёг на свою половину кровати, и на какое-то мгновение комната погрузилась в тишину. И только сейчас он действительно осознал, как хочет спать. Сегодня он сделал всё, что мог и планировал, а Севика жива. И это главное. — Силко, как думаешь, где сейчас Вай? Кажется, Паудер впервые назвала его по имени. — Это важно? Она же тебя оставила. — Да, но... — Паудер осеклась. — Она моя сестра. И я её люблю. На душе у Силко заскребли кошки. — Ты её простила? — Не знаю. Но мне бы очень хотелось с ней поговорить. А я даже не знаю, где она и всё ли с ней хорошо. Брюнет не сдержал вздох, не зная, что ответить. Маркус дал понять, что выполнил свою работу, и о девчонке действительно ничего не было слышно. Соврать? — От охранников не долетали слухи? — с осторожностью спросил Силко. — Я не слышала, — покачала головой Паудер. — Я хочу верить, что она жива, но почему-то сомневаюсь. Она сделала небольшую паузу, а затем произнесла тихим, дрогнувшим голосом: — Я не прощу себе, если окажется, что она погибла. Если он сейчас даст ей ложную надежду, девочка будет годами ждать шанса и искать сестру. К тому же правда в любой момент может вскрыться, и тогда её доверие будет подорвано. — Кто знает, — отозвался брюнет. Он скажет. Обязательно скажет ей. Но когда придёт время, а пока он подождёт, когда Паудер немного оправится. — И мой заяц пропал, — с грустью сказала девочка. — Я даже об игрушке не могу позаботиться. Силко повернул голову к Паудер. — Он очень скоро вернётся. Девочка подняла на него глаза, полные непонимания, а потом улыбнулась и устроилась поудобнее. — Спасибо. Несколько секунд она бегло изучала взглядом лицо мужчины и, вздохнув, наконец решилась: — А откуда у тебя этот шрам? Такой прямой вопрос застал Силко врасплох. Не то чтобы никто его об этом ни разу не спрашивал, но в Зауне на подобные вещи обычно не обращали внимания. А ему вовсе не хотелось погружаться в эти мерзкие страшные воспоминания. О том, как едкая вода прожигала лёгкие. — Давай я лучше расскажу тебе сказку, — устало предложил он. Девочка кивнула и тут же обратилась в слух. Силко плохо помнил сказки. Ему самому их рассказывали только в далёком детстве и больше он о них как-то и не вспоминал. Поэтому он начал говорить то, что первое пришло на ум: — Вдали от королевства жила ведьма, у которой была юная прекрасная падчерица с длинными золотистыми волосами... — Это Рапунцель, — разочарованно протянула Паудер. — Скукотища. Брюнет усмехнулся про себя. Разумеется, Вандер прочитал им все существующие сказки. — А какую ты хочешь? — Страшную, — заявила девочка. — Страшную? — вскинул бровь мужчина. — Ты же испугаешься, и тебе приснится ещё один кошмар. — С тобой — нет. И нам Клаггор часто рассказывал страшные истории. Чаще всего говорил, что это правда. Силко тяжело вздохнул, про себя решив, что в следующий раз он просто запрёт комнату и будет делать вид, что уже спит. Вот что ей неймётся? — Страшную... Насколько страшную? — Ну, Клаггор как-то рассказывал про заброшенные дома. Или как миротворцы оказывались маньяками. Хорошие истории для маленького ребёнка, ничего не скажешь. Брюнет подумал несколько секунд и затем спросил: — Ты знаешь, кто такие волки? — Знаю, — заверила Паудер. — Они похожи на собак, только большие, дикие и свободные. — Хорошо, — кивнул Силко. — У тебя волчий взгляд, — немного смущённо пробормотала девочка. Силко лишь мысленно усмехнулся, размышляя о том, почему его постоянно сравнивают с животными и пытаются так оскорбить. Хотя с ним и волком ещё никто не проводил параллели. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он размеренно начал рассказ: — В одном старом лесу, где не ступала нога человека, жила стая волков. Однажды одна из молодых волчиц встретила волка из другой стаи и полюбила его, однако старейшины решительно выступали против их союза. Потому что, по их мнению, её избранник... был другим. Не таким, как они. Паудер слушала с нескрываемым интересом и не перебила мужчину, даже когда он сделал паузу. Видимо, подобных историй в её коллекции ещё не было. — Они долго пытались образумить волчицу, но в ночь полной луны ей удалось сбежать к своему любимому. Ведь она знала, что так будет правильно, так она следует зову своего сердца. Но спустя время беглянка вернулась к стае, умоляя простить её и принять обратно. По её словам, она была счастлива как никогда прежде, но однажды её волк просто исчез. Старейшины приняли молодую глупышку обратно, но сказали, что теперь она проклята, ибо теперь она несёт в своём чреве плоды запретной любви. Спустя какое-то время волчица действительно произвела на свет волчат, но роды оказались для неё слишком тяжёлыми, и в живых остался лишь один щенок. Это была маленькая тёмненькая волчица по имени Салка. — Почти как твоё имя, — осторожно улыбнулась Паудер. Силко коротко кивнул и продолжил: — По счастливому стечению обстоятельств, в это же время в стае родилось ещё несколько волчат, поэтому Салка не голодала, и её приняли в семью. Но, когда малыши начали расти и шёрстка их начала приобретать свой истинный цвет, волки увидели, что Салка была не тёмно-серой, как остальные, а коричневой со светлыми мордой и шеей, а по спине шла тёмная полоса. Старейшины сказали, что в ней продолжился род её отца, и призвали отречься от Салки. Но её приёмная мать принялась защищать малышку, а никто, кроме старейшин, и не понимал, что такого в том, что цвет её шерсти отличается от остальных. Но время шло, волчата росли, и становилось всё очевиднее, что она не похожа на остальных волков в стае и даже на свою кровную мать. Она выросла не по-волчьи стройной, высоконогой, с невероятно длинным пушистым хвостом, а кончики ушей венчали кисточки. Шерсть её стала шелковистой, красно-коричневой с белым и чёрной полосой на спине. Она была самой быстрой и ловкой в стае, за что ценилась как великолепный охотник. Однажды стая проходила мимо старого болота, и отчего-то Салке хотелось там задержаться. Что-то непреодолимо манило её. Но старейшины не дали молодым волкам даже приблизиться к воде, строго наказав никогда не ходить туда. Это место проклято, и тот, кто однажды придёт туда, уже никогда не вернётся. С тех пор Салка потеряла покой. Она и до этого слышала то, чего не замечали другие, — мельчайшее шебуршание мышей вокруг, малейший ветерок в высокой траве, то, как журчали ручьи и шептались между собой кроны деревьев. И старое болото будто звало её, тянуло к себе. Она долго противилась желанию приблизиться к запретному месту, но когда свет полной луны словно специально озарил ей путь, то сдалась. Высокая осока по краям воды действительно тихо шепталась, луна заботливо освещала гладь воды и все подступы к ней, и Салка более не могла сопротивляться этому зову. Она была самой быстрой и ловкой в стае и потому точно смогла бы убежать, если ей будет угрожать опасность. Грациозными лёгкими прыжками она заходила всё дальше по мокрым корням травы, по рыхлой влажной почве, а затем и кочкам. Остановившись у воды, когда впереди оставалось всего несколько выступов, она бросила взгляд на водную гладь и увидела то, чего никогда не видела прежде, и замерла в изумлении. В воде не было её отражения. Там был другой мир — не подводный, а именно лес. Похожий на их, но другой — с другим небом, с другими деревьями, тёмный, с кроваво-красным от заката горизонтом. Её же мир разрушился в один миг, когда кочка словно выскочила из-под её лап. Салка успела лишь коротко взвизгнуть, разбив отражение, как стекло, и тяжёлая вода тут же обволокла её. Шерсть отяжалела, волчица отчаянно гребла лапами, но коварные воды жадно сомкнулись над её головой. Ледяная вода обожгла лёгкие, и чем больше Салка сопротивлялась, тем сильнее пучина укутывала её в свои сети. Панический ужас атаковал её разум, она ещё видела отголоски света сверху, отчаянно боролась, толкая пространство вокруг, стремясь туда — наверх... Но в одно мгновение, когда зрение померкло, а из груди вышел весь воздух, она поняла, что умирает. Лапы перестали грести, а сознание начало навсегда гаснуть. Но вдруг она услышала чьё-то послание. Голос, исходящий из ниоткуда, обратился к ней по имени и сказал, что может вернуть ей жизнь. Но лишь в обмен на что-то столь же ценное. Чужие жизни. И вдруг она раскрыла глаза. Почувствовала, как голова резко вознеслась над водой, и жадно вдохнула рвущий внутренности кислород. Туда, внутрь, в полные лёгкие, больше и глубже. Что было мочи Салка замолотила лапами, оказалась на берегу, а вода лилась из её раскрытой пасти и носа, пока лёгкие вспоминали, каково это — дышать. Но, Паудер, иногда смерть — это милосердие. Салка уже не была прежней. Хриплый голос Силко тихо лился, как спокойный ручей, и Паудер показалось, будто она наяву видит Салку — мокрую, измождённую, её потускневшую шерсть, которая из яркого каштанового с белым окрасилась в холодный коричневый и серый и больше никогда не вернётся к своему изначальному состоянию. И не слышала стука её сердца, которое остановилось во времени. Но девочке казалось, что она слышит её едва различимое булькающее дыхание и видит лимонные светящиеся глаза, которые будут манить путников в воду.