Стервятник

— Послушай, я понимаю, что редко такое говорю и что ты меня навряд ли послушаешь, но…ты уверен, что нам стоит врываться к Эггману? Было бы невежливо застать его за разработкой злодейского плана ещё до его завершения. — Прекрати, Руж. Ты сама должна прекрасно понимать, по какой именно причине мы здесь. — Но это ведь, ну знаешь, не совсем этично. Это как арестовать меня ещё до того, как я что-либо украла. Тем более, он пожилой человек, так что мы должны относиться к нему с уважением. К тому же… — Руж, хватит. — Тёмный ёж перевел на неё свой взгляд, явно недовольный её словами и поведением. Укоризненно глядя на летучую мышь, он пытался дать ей понять, что подобное поведение было неуместно, однако та лишь обидчиво цыкнула, отведя взгляд в сторону. На самом же деле, самой Руж было некомфортно идти туда: она чувствовала, как дрожь пробирала всё её тело, стоило только представить то, что им придется проникать внутрь базы Айво Кинтобора. Они делали это десятки, если не сотни раз, но сейчас…сейчас ощущения были совсем иными. — Обязательно постоянно быть таким? Я просто пыталась разрядить напряжённую обстановку. — Я не думаю, что сейчас у нас есть время на это. Омега пропал без вести, пытаясь разведать здесь местность, а ты хочешь «разрядить обстановку» шутками? — Хей! По-твоему, это было отличной идеей отправлять робота исполинских размеров на разведку? У него ведь даже корпус красный! — Он должен был проверить всё снаружи! Тем более, ты сама его знаешь. Он ответственно подходит к заданиям. А теперь давай вернёмся к делу и не будем мучать друг друга бессмысленной болтовнёй. Руж ничего не оставалось, кроме как послушать своего напарника, расстроенно вздохнув и продолжив идти рядом с ним, попутно оглядываясь по сторонам, перестраховываясь на случай слежки за ними. Не хотелось бы, чтобы их обнаружили раньше времени. — Повторим план: я врываюсь, ты прокрадываешься сзади и обеспечиваешь мне проход внутрь. Все ясно? — Да, яснее некуда. Шедоу-герой с боем врывается внутрь, побеждает всех и все счастливы. Ёж промолчал. Кажется, он уже привык к извечным разговорам своей спутницы: она постоянно говорила о всяком без умолку, пытаясь обсудить все, что только видела. Но сейчас…он ощущал, что её разговоры стали чуть напряжённее. Что-то заставляло её сильно нервничать, но что — неизвестно. Для них подобные операции уже не в новинку…ведь так? Они не просто так шли к Эггману, ведь привычный им уклад жизни начал резко меняться. Начиная с момента пропажи Соника с Тейлзом и происшествия на Зелёных холмах, один за другим начали исчезать и другие. Исчезать бесследно, словно их никогда здесь и не было, что напрягало и начинало волновать даже Шедоу. Последней известной им пропажей стал член их команды Дарк: робот Омега, что перестал выходить на связь спустя несколько часов после начала разведывательной операции. Это стало последней каплей в этой истории: они лично должны узнать, что здесь происходит. Руж же таким желанием не так сильно горела, в отличии от ежа. Пытаясь казаться все такой же уверенной в себе, её взгляд все же выдавал в ней некую долю нервозности: она опасалась того, что могло ждать их там, в неизвестности. Но и перечить Шедоу было бесполезно: он бы в любом случае не послушал её и пошел в одиночку, откажись она идти туда наотрез. Он слишком упрям в подобных вопросах, и это нередко её раздражало в нём. Странствие было совсем недолгим. Разговор между ними завязался уже тогда, когда оба начинали подходить к самой базе. Судя по их сведениям, именно это место стало последним пристанищем Эггмана среди множества других, ранее уже брошенных им. Роботник очень часто менял свое местоположение когда очередной его план оканчивался неудачей, но учитывая то, что в последнее время Эггман не был замечен в каких-либо деяниях, он должен был остаться здесь. Тем более, последний раз Омега подавал сигнал именно отсюда, так что они не должны были ошибиться. Постепенно, трава под ногами сменилась на твёрдый, вытоптанный бездушными машинами грунт, на котором все ещё виднелись следы колес и гусениц, разъезжавших здесь когда-то очень давно. В воздухе повисла неприятная тишина: завывающий ветер окутывал это место, что было необычайно странно для подобных пристанищ. Каждая база Эггмана являлась промышленным центром, производящим роботов: здесь не могло быть так тихо, ведь в работе находилось огромное множество различных станков, машин, сборщиков и многих других устройств, что сконструировал злобный гений. Но что ещё вызывало немало вопросов, так это неестественно чистое небо: в таких местах всегда была куча дыма и грязи, из-за чего над ним скучивались чёрные тучи, нависающие над зданием, однако сейчас облака были необычайно чисты, говоря собой о том, что база не работает уже довольно долгое время. Шедоу задумался: «А точно ли мы пришли в нужное место?», Начав оглядываться и пытаться внимательно изучить то, что находилось вокруг. Возможно, они просто упустили что-то из виду, что-то важное, что говорило бы о нахождении Эггмана здесь. А может, они действительно сбились с пути и вышли не на ту базу? В любом случае, узнать наверняка поможет лишь один проверенный способ. Резкая вспышка пламени в его реактивных сапогах дала ход механизму. Начав стремительно набирать скорость, Шедоу стремился прямо к центральному входу в здание. «Уверенно, четко, молниеносно» — Так можно было описать всё его стремление, с которым он становился все ближе к металлическим воротам с каждой секундой. Со стороны могло показаться, что Шедоу отважился, наверное, на самый глупый вариант, с помощью которого он мог проникнуть внутрь, а именно пробить те самые ворота самим собой, что, учитывая мощь железных врат и незначительные по сравнению с ними размеры ежа, казалось невозможным. Но у самой «Тени» были другие планы. Резкий скачок. Скрученным черным шаром, он летел прямо в центр ворот, стремясь на бешеной скорости и вот-вот готовясь врезаться прямо в них. Однако за секунду до удара, в момент, когда он вот-вот должен был удариться всем телом, произошла резкая вспышка, и ёж исчез из виду, словно его здесь и вовсе не было. И этой вспышкой было ничто иное, как грамотно использованный Хаос Контроль, который переместил Шедоу в последний момент перед столкновением. Конечно, ёж мог использовать его с куда меньшим пафосом, однако в его уме был расчет на то, что так он ворвётся в самую гущу противников, разобьёт их изнутри и уничтожит охранников, если они, конечно, там были. Но их не оказалось. Крутящийся на бешеной скорости черный шар на полной скорости ворвался в огромную груду металла, с грохотом упав в «самую гущу», но вовсе не ту, которую ожидал сам Шедоу. Приземление было крайне болезненным: железо точно нельзя было назвать самым мягким материалом на свете. Ежу вообще повезло, что он не нарвался на острые края: с таким разгоном он мог легко насадить самого себя на прутья, штыки или острые шипы, которых у доктора явно было с избытком. Падение пришлось на другую кучу механических деталей: электро-схем, металлических пластин и шестерней, что, к слову, тоже не являлись самым лучшим местом для посадки. Когда оглушительный грохот стих, уступив место пронзительному и крайне неприятному звону в ушах, Шедоу издал протяжный, но сдержанный болезненный стон, явно недовольный этим приземлением. Спустя пару секунд, он все же начал вставать. Всё тело ныло от столь болезненного падения, однако терпимость ежа была куда выше того, что он ощущал, а потому ему не составило труда прийти в себя и выпрыгнуть из этой кучи металлолома, наконец встав ровно на ноги и начав пытаться разглядеть хоть что-то. А видно было очень мало, ведь свет, кажется, здесь обесточили. Все было как в тумане. Он не мог разглядеть то, что находилось конкретно в том месте, где он находился, лишь ориентировочно пытаясь оценить помещение. Судя по размерам, это был ангарный вход: высоченный потолок, широкое пространство для крупных строений и вытянутая полоса для взлёта всякого рода летающих роботов. Но не это больше волновало Шедоу, а то, что вокруг стоял какой-то странный, крайне неприятный запах, стойко заполонивший весь ангар. От такого ему пришлось зажать нос двумя пальцами, ведь то, каким резким он был, нельзя было ни с чем сравнить. Но все же, волей не волей Шедоу начал постепенно различать запах: по ощущениям он был похож на нечто, напоминающее вонь скисшего молока и излившегося с избытком машинного масла, что он мог даже почувствовать: что-то чёрное и вязкое прилипало к его ботинкам с каждым шагом, отчего догадка о втором варианте подтверждалась однозначно. Однако то, что он сравнил первым…нет, это что-то другое. Что-то знакомое и похожее, но при этом далёкое от его понимания. То, чего он меньше всего ожидал от базы Айво Роботника, который даже при учёте всех своих злодеяний не мог быть настолько жестоким. По крайней мере, это было не в его стиле. И все же, догадка о запахе быстро пришла к нему в голову… Это был запах гниющего мяса. Находиться здесь становилось всё неприятнее. Стойкий запашок буквально выгонял его отсюда, побуждая как можно скорее покинуть это место и отправиться на поиски другой базы, но всё же…что-то его цепляло. В голове сложилось стойкое чувство, что тут происходило что-то поистине ужасное, отчего вонь и била так яростно по его носу. Напряжение росло: руки крепко сжимались в кулак, а сам Шедоу уже поглядывал в сторону едва заметного коридора, что вёл из ангара дальше вглубь здания. Даже само тело ежа постепенно начало двигаться в ту сторону, медленно поворачиваясь к проходу дальше, а затем и вовсе совершив первый шаг за место его самого. Однако все эти движения прервал шум рации. Рации, что висела на его поясе, про которую он уже почти было забыл из-за этого тошнотворного запаха. — Шедоу, кажется, тут ничего нет. Здание обесточено, но тут всё ещё работает аварийное питание. Судя по всему, мы ошиблись базой. А ещё тут гадко воняет…уф… — Нет. — Последовал категоричный ответ из его уст, от которого Руж по ту сторону рации пришла в лёгкое недоумение. — Я не совсем уверен в том, что здесь произошло, но оно явно не сулит ничего хорошего. Возможно, именно по этой причине Эггман и не появлялся долгое время. Я пойду и выясню, а ты попробуй найти и включить электричество. — Хорошо… Фу, какая же гадкая вонища вокруг… — Конец связи. Клик. Разговор был окончен, и ёж возложил свою рацию на пояс, вновь взглянув в тот коридор. Посреди мрака, что был вокруг, он действительно был едва видим: глаза не могли достаточно хорошо адаптироваться к темноте, чтобы увидеть больше, но, по крайней мере, Шедоу вообще смог его заметить. Ноги сами медленно шагали в сторону омраченного прохода, а сам ёж, как всегда, был настороже: вдруг одна из игрушек Эггмана всё ещё работает, и может в любой момент выскочить на него. Нужно всегда проявлять должную осторожность, когда ты находишься на вражеской территории. Стук, стук, стук. Реактивные ботинки твердо соприкасались с металлическим полом, отчего каждый шаг сопровождался лёгкими постукиваниями, когда тот наступал на него или нечаянно задевал пяткой во время ходьбы. Шёл он в полуприсяде, осторожно пытаясь ощупать пространство вокруг, дабы не напороться на что-нибудь и случайно не выколоть себе глаз об очередной обломок, торчащий из груды мусора. Ботинок, что попал в лужу масла, все ещё несильно прилипал к земле, отчего ходить становилось труднее: одна нога отрывалась от железного покрытия куда легче другой, из-за чего нужно было обращать внимание и на свой собственный баланс, дабы не споткнуться и не повалиться с ног. Спустя несколько секунд осторожного шага, ёж нащупал стенку того самого коридора, по которой и пошел дальше. Отвратных запах становился всё сильнее: казалось, что запах исходил отовсюду. Пол, стены, потолок…куда бы он не отвернулся, запах становился только ярче и резче бил в нос, отчего каждый вдох мог стать последним перед рвотным позывом. И всё же, Шедоу старался держать себя в руках, противясь тошноте и твердо продолжая идти дальше не взирая ни на что. В сумраке было мало что видно. Где-то вдалеке, кажется, горела аварийная лампочка: красный свет мигал впереди, настолько слабый, что почти ничего не освещал в этой кромешной темноте. Металлический стук, кажется, прекратился: лужи машинного масла были и тут, начав прилипать уже к двум ногам сразу, отчего он каждый раз поднимал колени с трудом. Отчего же оно такое липкое? Как бы оно не повредило ему обувь. Металлический топот теперь сменился на хлюпающие, словно утопающие в жидкости шаги. Кажется, у Эггмана случилась здесь авария, из-за которой он и покинул это место. Возможно, ему действительно не стоило сюда идти? Скорее всего, он уже очень давно здесь не был, вероятно, из-за очередных нападок Соника. Вот только почему это масло пахнет так, будто оно… Резкая вспышка света. Шедоу неудачно поднял свою голову чуть выше прямо в тот момент, когда лампа загорелась ярким белым светом, ослепив его и заставив невольно зажмуриться, потирая глаза кулаком. Кажется, Руж всё-таки нашла способ включить электричество, но предупредить об этом заранее забыла. Хотя, в этом скорее виноват сам Шедоу, не вовремя поднявший голову ввысь. Но как только его глаза начали привыкать к новой обстановке, как только свет перестал приносить ему такую боль, какую он чувствовал до этого, как тут же ему открылся вид на все то, что происходило вокруг. Ноги подкосились, ёж резко одернул руку от стены, а сам лишь продолжил наблюдать за всем, что было перед глазами. Коридор был утоплен кровью. Не машинным маслом, как до этого ему казалось. Буквально весь пол сочил ею, разливаясь в ногах и превращая ботинки в окровавленное нечто. Везде валялись такие же красные как и кровь ошмётки: плоть, кожа и кости, разбросанные повсюду. Уже было невозможно определить, кому они принадлежали, ведь всё было настолько отвратительно скомкано, что теперь его можно было охарактеризовать только как «груда мяса». Где-то валялись чьи-то лапы, где-то оторванные уши, но порой, очень редко, попадались и крупные куски тел, вроде руки или оторванной ноги, изрубленные настолько, что от распада от тех же груд мяса их оберегали лишь уцелевшие кости. На стенах были видны резкие, огромные мазки падающих вниз засохших пятен, от которых буквально разило этим самым отвратительным запахом. Запахом смерти, перемешанным с гниющей плотью и остатками мозгов. Кажется, теперь даже Шедоу не мог противиться этому. Ему пришлось пережить многое, но такой откровенной жестокости он никогда не видел в своей жизни. Казалось, словно здесь прошёлся ураган, несущий погибель смерч, что перемолол всех, кто здесь находился, в кровавую кашицу из их собственных органов, сочащихся наружу сквозь переломанные рёбра. Шедоу не успел даже опомниться, не сумел вовремя себя остановить от происходящего, и в конце концов, изо рта ослабшего от увиденного ежа хлынула желтоватая субстанция, что тут же начала расплываться посреди озера крови. Даже самые сильные духом не смогли бы сдержаться от такого. Широко распахнутые глаза лицезрели, как рвота томным грузом плыла посреди его ног, отчего зрелище становилось только хуже. Теперь в комнате помимо гнили пахло и свежей желчью, что он изрыгнул из себя. Уже совсем скоро должен был произойти второй позыв, однако Шедоу всё же смог сдержаться, сглотив подступающую к горлу переваренную пищу и закрыв рот, чтобы ничто не могло больше из него вырваться. Вторая рука быстро потянулась к рации. Ему пришлось примкнуть спиной к стене, чтобы не упасть в это кровавое месиво, ведь первой он сжимал свой нос, чтобы не чуять этого запаха. Ладони дрожали: он не мог нащупать рацию, однако все же схватив устройство он быстро поднес его к своему рту: — Руж…Руж, ты тут?! — Шедоу, что случилось? — Здесь всё залито кровью. Стены, пол…всё в крови. — Боже…что там произошло? — Я…я не знаю…трудно даже представить что-либо. Я…я просто отправлюсь дальше и попытаюсь выяснить…боже, какой кошмар…где ты? — Ну, я сейчас, кажется, подхожу к комнате видеонаблюдения, и… — Голос по ту сторону рации резко прерывается удивлённым и испуганным вздохом. Шедоу хотел уже что-то сказать, но его тут же остановил не менее испуганный возглас самой летучей мыши: — Господи…тут всё в крови и чьи-то…отрубленные руки!.. — Что? Отрубленные…руки? И больше ничего? — …Нет. Кажется, тело уволокли из комнаты. Странно, что след кончился у входа в комнату. Почему я не увидела кровь снаружи?.. — Беспокойство все сильнее росло в ней. Руж явно была неподготовлена к такому. Обычно, их стычки с Эггманом всегда кончались лишь относительным насилием друг к другу, а не кровопролитием, отчего увиденное казалось просто невозможным. — Постой…кажется, я узнаю этот костюм. Это…руки Эггмана?! — Что… — Эту информацию Шедоу было воспринять куда труднее. Тут же все догадки о том, что безумный учёный окончательно слетел с катушек разбились об услышанное. Если и самого доктора убили, то кто же устроил весь этот ужас? Оставалось только гадать. — Ладно, ладно… Я просто…обойду их. Охренеть… — Руж всё ещё было сложно справиться с увиденным, что было слышно в её тяжёлом, прерывистом дыхании. Она старалась не вдыхать лишний раз запах разлагающихся ладоней, чтобы не ослабнуть и не поддаться слабости собственного желудка. — Сейчас я посмотрю, что тут есть…странно. Половина камер просто не работает. Центр наблюдения говорит, что связь с ними потеряна. Судя по всему, их попросту сломали. — Ты не можешь провести меня хоть куда-то? — К сожалению, нет. Я не могу проложить точный маршрут куда-либо. Так что тебе придётся положиться на себя…так, погоди. Кажется, я что-то вижу. Неужели это… — Голос резко воодушевился. Она вдруг встрепенулась, словно забыв про все те ужасы, что увидела до этого. Единственное, что могло вызвать у неё такую реакцию, это… — Мастер Изумруд! Он стоит в комнате неподалеку от меня! — Ты…ты сейчас серьёзно? У нас есть дела поважнее Изумрудов. Оставь их. Но она уже не слушала. Энтузиазм летучей мыши превзошел все ожидания Шедоу. Кажется, она была настолько сильно удивлена этой находке, что была готова идти за ней сквозь тьму, лишь бы достать этот драгоценный артефакт. С одной стороны, его успокаивало то, что она смогла прийти в себя после увиденного, но с другой настораживало, насколько легко ей это удалось, стоило только увидеть столь ценную находку. Но сейчас, навряд ли у него было время раздумывать об этом: ёж всё ещё находился по пяты в застоявшейся крови, отчего его мысли были «слегка» увлечены другим. — Хорошо…только будь осторожна. Мы не знаем, кто или что здесь обитает. Конец связи. Тяжкий вздох, что дался ему с трудом, раздался посреди прохода, полного отвратно пахнущего мяса. «Нужно поскорее отсюда выбираться» — мысль, что беспокоила его в первую очередь, которой он и последовал. Быстро шагая и проходя сквозь множество изувеченных трупов, он хлюпал этой самой кровью у себя под ногами, стараясь как можно быстрее покинуть это место. Впереди виднелся выход в одну из комнат — выход, покрытый ржавчиной и кровью, стекающей с рыжего металла. Он был разрушен: пульт управления дверьми даже не был тронут, что говорило о том, что нечто, прорвавшееся сюда, предпочло путь напрямик. Это лишь больше настораживало ежа, однако тот всё же продолжил идти. Крови и трупов на пути стало чуть меньше. Ботинки теперь не окунались в лужи крови с каждым совершенным шагом, однако этот едкий запашок все ещё преследовал тёмного ежа. Он осторожно продвигался вперёд, медленно и тихо, опасаясь того, что существо, учинившее весь этот кошмар, все ещё могло находиться здесь. Рукой он прикрывал свой рот, спасаясь от тошнотворной вони, в то время как вторая лежала на рации, готовясь в случае чего снова связаться с напарницей. Руки дрожали — непривычная вещь для стойкого ежа, которому пришлось многое пережить и увидеть в своей жизни. Он совершал множество деяний, как благих, так и довольно спорных с точки зрения морали. Но он впервые столкнулся с такой нечеловеческой жестокостью, которой не было никакого объяснения. Слишком жестоко, слишком рьяно…такое мог совершить только настоящий зверь. В глаза Шедоу бросилась лужа крови. На первый взгляд казалось, что она ничем не отличается от тех кровяных куч, что он видел до этого, но вглядываясь в неё внимательнее, он начал находить различия между обычной кровью и той, что он видел сейчас. Эта «лужица» имела более тёмный оттенок, странный запах, отличающийся от остального гнилого мяса, а её количество значительно уступало любым другим пятнам. Судя по форме, распластанной по полу, казалось, словно кто-то отхаркнул её, изрыгнув из своего рта и продолжив свой путь. Если это оставило то существо, что являлось виновником этого хаоса, то можно было предположить, что на данный момент оно чувствует себя не самым лучшим образом. Шедоу подошёл поближе к подозрительному пятну. Он решил рассмотреть его повнимательнее, не взирая на отвращение к увиденному. Вблизи это пятно казалось ещё страннее: всматриваясь в него все дольше и дольше, постепенно начинало казаться, словно кровь…шевелится. Едва заметно невооружённым глазом, но двигается, что можно было увидеть по отражению ламп, что сверкали и блестели на самой крови. Это напрягало Шедоу ещё сильнее, вызывая у него неприятное чувство дискомфорта по всему телу. Но на этом он решил не останавливаться. Медленно поднеся свой палец, он обмакнул его в ту самую кровь, поднеся её поближе к своему лицу. Он внимательно рассматривал её со всем сторон, пока та стекала вниз по его перчатке, окропляя и без того кровавые руки ещё сильнее. В конце концов, он решил почуять запах этой крови, ненадолго разжав свой нос… Резкий, отвратный смрад ударил ему в нос, заставив ежа закашляться от такого резкого «аромата». Запах, по резкости сравнимый с нашатырём, был просто отвратителен. Никаким «скисшим молоком» здесь и не пахло — вонь, конкретная вонь уже давно сгнившего мяса, сочетающая в себе нестерпимую горечь и остроту, что вызывала у Шедоу несдержимый поток слёз. Отвратительный, просто отвратительный запах издавало это нечто, уже не казавшееся ему «кровью». Запах был настолько плох, что Шедоу стянул перчатку, на которой остались эти капли и отбросил в сторону, вовсе не желая более с ней контактировать. «Как-нибудь обойдусь и с одной» — пронеслось у него в голове, пока в мыслях всё ещё обитал этот резкий запашок. Шедоу решил поспешить, чтобы более не чувствовать его, а потому отправился дальше, шагая уже в ускоренном темпе. Впереди, свет работал с перебоями. Некоторые лампы уже давно не работали, а некоторые лишь слабо моргали в попытках вновь ярко вспыхнуть, как они могли когда-то. Вокруг стало темнее, но трупов не убавилось: изредка Шедоу всё же наступал на какую-либо кость или кусочек мяса, из-за чего те издавали характерный хруст под реактивными ботинками. Навряд ли ему захочется их отмывать после этой миссии. Кажется, Шедоу уже более-менее свыкся с гнильцой, что обитала в воздухе — ему уже не приходилось прижимать свой нос пальцами и он относительно спокойно дышал местным несвежим кислородом. И шел он так довольно долгое время: он сам не понимал, куда ему идти, и единственным его путеводителем были мертвые ошметки, что становились реже по мере того, как он заходил все глубже и глубже в само здание. В основном, здесь было мертвенно тихо: навряд ли трупы могли издать хоть что-то без посторонней помощи, а потому единственным источником шума становился сам Шедоу и мигающие лампы, жужжащие ему в уши. И так было до тех пор, пока он не услышал чей-то хрип. Предсмертный хрип, что раздавался впереди. Лидер команды Дарк тут же приободрился. Его ноги стали шагать вперед куда активнее, чем шли до этого. Он хотел узнать, что за существо издавало шум; было ли оно тем самым чудовищем или являлось очередной жертвой, умирающей от бесчисленных ран. Шаг превратился в лёгкий бег, лёгкий бег превратился в резкий рывок, которым он все быстрее настигал комнату перед собой. Он бежал все быстрее и быстрее, реактивные ботинки уже сами несли его ноги вперёд, до тех пор, пока тот не оказался прямо у входа. Ботинки резко выключились. Ёж остановился, оглядываясь вокруг и осознавая то, в насколько огромном помещении он оказался. Оно явно было больше того ангара раза в два: широчайшее помещение, окружённое лампами, прожекторами и огромным количеством другой техники, что была как встроена в стены, так и стояла в самой комнате, подключенная множеством проводов к питанию. Но не это было самым главным — главным было то, что он видел в середине этой комнаты. То, чего он ожидал увидеть меньше всего, то, что он навряд ли вообще хотел увидеть, но, к сожалению, глаза его не обманывали. Неужели это… — …Соник? Что ты тут делаешь? — Вполне логичный вопрос задал Шедоу, за которым тут же посыпались и другие: — Какого черта здесь произошло? Что это за трупы? И что вообще— — ЗАТКНИСЬ. После сказанного, синий ёж резко припал к полу, начав сильно кашлять и чуть ли не захлебываться в собственной крови. Шедоу не видел, но мог слышать, как она ручьем шла из его рта неудержимым потоком, что явно говорило о не лучшем состоянии героя. — Уходи…мне нет времени до тебя, Шедоу. Просто…иди прочь. — Сдавленно, чуть ли не с жалостью молвил ослабший голос. Тело дрожало, а сам он до сих пор стоял сгорбившись, хватаясь за собственный живот и пытаясь справиться с болью. — Да что вообще тут происходит?! — Шедоу уверенно зашагал в его сторону. Он отказывался уходить отсюда по одной только указке синего ежа, твёрдо решив настоять на своем. Вся эта кровь, эти десятки, а может и сотни жертв…он имеет право знать об этом даже больше самого Соника. Да и к тому же, самому «герою» не помешала бы помощь. Шаги твёрдо соприкасались с полом, становясь всё ближе к Сонику, однако стоило лишь Шедоу приблизиться к нему на несколько метров, как тот резко поднялся во весь рост, схватив своего неприятеля за горло. В миг вся личина «Соника» была раскрыта — вместо него в этом теле скрывалось нечто ужасное. Разорванная в клочья пасть, красные глаза в пустых глазницах, коричневые иглы…это точно не был тот синий ёж, которого Шедоу знал. — Я СКАЗАЛ…ТЕБЕ…УЙТИ! — Ярость рвалась из его тела. Он говорил прерывисто, челюсть стискивала зубы до скрежета, а сам он, не в силах более держать Шедоу на весу резко откинул его в сторону, тут же примкнув к земле. Существо начало кашлять: изо рта вырывалась кровь и плоть, что комками растекалась перед его глазами. Тело слабло, и оно не было в силах этому противостоять. Однако такой бросок Шедоу смог обернуть в пользу для себя, ловко маневрировав в воздухе и приземлившись на ноги. Он с удивлением и сильнейшим шоком наблюдал за тем, во что превратился «Соник»…если он им вообще являлся. — Что ты такое?! — Вскрикнул он, наблюдая за этим отвратным, разваливающимся изнутри телом. Он всё ещё не понимал, что с ним происходит и почему герой Мобиуса стал таким. Он слишком многое пропустил и слишком многого не знал. — Знаешь, Шедоу…обычно я растягиваю момент убийства кого-либо. Испытываю их…кха!… — В этот момент из него вырвался ещё один кусок его собственного мяса. — Испытываю их дух и…тело…но сейчас, поверь, у меня совершенно нет на тебя времени. Уходи…и забери свою белобрысую подружку. Шедоу оскалился. Руки крепко сжались в кулак, а сам он нахмурился, явно раздраженный сказанным из уст твари, что сидела перед ним на коленях. Резким рывком он набросился на него, повалил на землю и начал вдавливать существо в железный пол. Оно пыталось сопротивляться, но сил не хватало: дряхлые мышцы не были способны оказать должный отпор. — Так это ты убил их всех? Из-за тебя пропали Тейлз, Наклз и Эми?! Что ты натворил?! — Кажется, ты забыл упомянуть…кхах… Ваниллу и её маленькую дочурку… — Существо пыталось казаться уверенным в себе, словно ему всё равно на то, что Шедоу мог в любой момент раздавить его, как клопа, однако получалось это не особо хорошо. — Н-но сейчас нам обоим не до этого… — «Не до этого»?! Ты убил их всех! На твоих руках кровь ТВОИХ друзей! До чего тебе тогда вообще есть дело?! — От злости, переполняющей его, Шедоу сдавливал монстра ещё сильнее, отчего уже само чудище не было способно даже шевельнуться. Ноги не слушались, руки были заняты попытками противиться давлению, а тело и голова вжимались своими иглами в металл, отчего тот начал ржаветь. — Как же ты не можешь понять?! Сейчас случится то, что даже я не способен контролировать…уходи… У тебя есть последний шанс. Шанс, который я не давал никому другому! Прими его и сваливай отсюда, неблагодарная свинья!.. — СВОЛОЧЬ! — Резко рука соскользнула, и Шедоу со всего маху дал напряжённой рукой прямо по челюсти синему ежу. Сначала это получилось случайно, но затем, спустя мгновенье он начал намеренно избивать его, нанося удар за ударом по ничего не способному противопоставить «Сонику». Он вдалбливал его раз за разом, размалывая его челюсть и выбивая острые клыки, отчего те застревали у существа в горле. В конце же, он, высоко замахнувшись, начал проявлять энергию хаоса в своей собственной руке, после чего на всю комнату начал раздаваться громкий звук бьющих молний. Резкий разряд настиг чудище. Тысячи вольт, подобно копью, пронзили его тело насквозь, отчего тот отлетел в сторону, как тряпичная кукла. Кажется, в этот раз тёмный ёж не стал контролировать мощность своего оружия — он ударил так сильно, как только мог, а на последствия ему уже было плевать. Даже если существо погибло, то оно точно уже не являлось Соником. Грудь тяжело поднималась от каждого вздоха, рука, которой он нанес удар дрожала, а сам он внимательно смотрел на бездыханное тело, лежавшее в десятке метров от него. Неужели оно мертво? Судя по всему, разряд все же оказался слишком действенным и в доли секунды умертвил свою цель. Но что-то Шедоу не давало покоя… Он видел, что он совершенно точно умер, но на душе ему было неспокойно. Он не знал, кем оно являлось и на что способно, но что-то глубоко внутри говорило, что его не так просто убить, как ему кажется. И это было чистой правдой. Тело начало издавать неприятный, но до боли знакомый звук — хруст костей, что начинали ломаться и сращиваться заново. Плоть и кожа рвались на куски для того, чтобы снова воссоединиться в одно целое, более величественное чем раньше. Оно медленно поднималось на ноги, поднималось и становилось в глазах Шедоу только больше. Изо всех его частей тела лилась густая, похожая на жидкость кровь, что буквально закипала на его теле и пузырилась под ногами, издавая отвратительный, не сравнимый ни с чем смрад. Она обволакивала его тело, сочилась отовсюду, откуда только могла, буквально обваривая существо заживо, в то время как то совершенно спокойно это воспринимало. Совсем скоро, оно превзошло по росту самого Шедоу в полтора раза. Оно становилось больше, мощнее, сильнее. Тонкие руки стали куда могущественнее, чем прежде, мускулы неимоверно росли. Когти, что выглядывали из-под порванных перчаток, становились только длиннее, ровно как и руки, что вместе с телом удлинились и теперь стали куда размашистее, свисая с плеч и доставая до собственных колен. Иглы на теле и голове раскрылись в разные стороны и их стало куда больше, отчего существо выглядело «взъерошенным». Ботинки теперь едва помещали в себе ноги сущности, отчего те начинали рваться в попытках кое-как сдержать эти огромные лапы. И это было лишь видом существа сзади — большее ждало Шедоу, когда существо развернулось к нему, начав смотреть прямо ему в душу. Первое, что бросалось в глаза — это та самая рана, оставленная его атакой. Она зияла в груди Соника, источая из себя кровь, в то время как от неё шло множество шрамов в виде молний, расползающихся от левого плеча до правой части пояса. Было видно, как под шрамами текла кровь — свежая, напитанная электричеством кровь, кипящая изнутри и творящая из внутренностей ежа настоящий кровавый бульон. Под кожей существа постоянно что-то шевелилось, бурлило, изменялось, росло. Кажется, оно до сих пор менялось, пытаясь сформироваться окончательно, и так оно делало до тех пор, пока на ободранной челюсти монстра не начало появляться лицо… Только тогда Шедоу обратил внимание на это. На жутко улыбающееся, натянутое лицо, глядящее на него единственным жёлто-красным зрачком. Зрачком в форме кольца, которое содержало внутри ничто иное, как абсолютную, чистую пустоту, пожирающую Шедоу своим взглядом. Когда-то острейшие, словно заточенные клыки, теперь напоминали надломленные зубы: острые концы существо буквально сдробило, отчего теперь за место острия каждый зуб имел неровную сломанную поверхность. Но на удивление, каждый зуб был примерно одинаковой длины, словно каждый из них он надломил одновременно, из-за чего теперь за место наполненной клыками челюсти появилась пугающая ухмылка. Некоторые зубы отсутствовали, судя по всему, из-за ударов Шедоу, из-за чего по уцелевшим зубам стекала свежая кровь. Но самым главным и самым запоминающимся в этом образе стала та улыбка существа. Да, теперь оно обзавелось своим лицом, но не таким, какое хотелось бы видеть. На лице теперь красовалась широчайшая ухмылка, словно насильно натянутая на его череп. Из-за этой улыбки были видны как зубы, так и десна существа, из-за чего лицо потеряло всякий смысл. Щеки едва ли не рвались от такого напряжения, пока сущность перед ним продолжала натягивать эту злосчастную улыбку, насмехаясь ею над Шедоу и его попытками умертвить существо. — Я предупреждал тебя. Я давал тебе шанс уйти, когда он был. Но ты только ускорил процесс…и должен отплатить за это сполна. — Оно сгорбилось над ежом, показывая то, насколько ничтожным он был по сравнению с собой. Нет. Теперь оно более не являлось лишь жалким комком хрупких костей и кожи, коим казалось до этого. Оно больше не изрыгало из себя куски плоти, не лишало само себя крови. Теперь оно стало куда лучше, куда крепче, куда сильнее, чем Шедоу вообще мог себе представить. В его глазах это превращение было чем-то поистине неожиданным. Хоть сам факт того, что теперь телом Соника управляет нечто и так сильно пошатнул его моральные устои, но теперь…теперь он чувствовал себя зверьком, загнанным в угол хищным зверем, стоящим перед ним и пускающим слюни на свою жертву. Это невозможно было сравнить с бездушными громадными машинами Эггмана, с коими он сталкивался до этого, тут настоящий, живой противник, что превосходил его размеры в разы, и скорее всего, мог раздавить его при одном только желании. Этого ощущения слабости он никогда не чувствовал в своей жизни: в голове Шедоу все окружающие его живые существа были несовершенными, имеющими огромное множество изъянов, коих он сам лишён. Но глядя на возвышающуюся над ним тушу, все мысли путались в одну непонятную кашицу. … Нет. Он не позволит какому-то чудищу поставить под сомнение совершенство собственного вида, единственным представителем которого он и является. В Шедоу заиграла его гордыня — нет никого совершеннее него. Не было, нет, и не будет. Вспышка! Резким скачком он оказался на расстоянии от своего противника, тут же скрутился в клубок и начал раскручиваться, после чего на всей скорости начал лететь прямо в синего ежа. Чудище усмехнулось этому, оно и понятно: столь прямую атаку было легко отразить. Но в момент удара Шедоу вновь испарился, оказавшись прямо за его спиной. Вот он, идеальный маневр! Своим обманом он убедил противника, что будет атаковать в лоб, лишив его бдительности с тыла… Вот только существо резко развернулось и со всей мощью своей лапы ударило по крутящемся чёрному шару, заставив его резко и быстро отлететь в стену. Сначала Шедоу ощутил всю силу размаха существа, а затем и твердость стены, о которую ударился с невероятной скоростью. Он тут же принял свой обычный облик, упав на пол и сжавшись от полученных увечий. Это было больно. — Хороший ход. Ты явно умеешь обращаться с Изумрудом Хаоса. Хотя, после этого мне не стоило в тебе сомневаться… — Сущность издало тихий, хриплый смех, проводя по свежей ране в груди своими когтями. От когтей оставался длинный след, который тут же заживал, стоило ране появиться на мощном теле чудовища. Улыбка не спадала с его лица, неустанно раздражая Шедоу своим наличием, отчего ярость закипала в нём ещё быстрее. Почему она так выводит его из себя? Он не может оторвать взгляда от того, как существо улыбается своими раздробленными клыками, с которых стекала свежая кровь, попадая обратно в его рот. Странно, но только сейчас он заметил, как из его единственного глаза сочится нечто тёмное, отдаленно напоминающее кровь, стекающее по дёснам и зубьям существа. Это было необычно, и даже нелогично, ведь если он потерял свой второй глаз, то именно из его глазницы должна была течь кровь. Хотя, учитывая то, что сущность творила с телом бедного ежа, удивляться уже становилось всё труднее. Быть, может, это было каким-то символом? Или может… — Моя очередь. — Шедоу на долю мгновения вышел из своих раздумий, когда понял, что Соник настиг его и резким движением схватил за его собственную ногу. Он уже хотел использовать «Хаос контроль», но то, как резко существо начало молотить им о землю сбило все его мысли. Удары были настолько мощны, что от них болело всё тело — неудивительно, когда тобой бьют об железный пол, как дубиной. Без жалости, без продыху, без сожалений — Тварь в теле Соника не давала продохнуть ему ни единой секунды, вплоть до момента, пока ему просто не надоело его бить. Когда оно увидело, что от тела тёмного ежа не осталось ни единого живого места, оно резко метнуло им в сторону, кажется, вдоволь наигравшись его не шибко крепким телом. Трудно было сказать, что оно испытывало в этот момент. Радость, грусть, печаль — оно всегда улыбалось своим злобным оскалом. От такой улыбки его мышцы дрожали от усталости, но не смотря ни на что, оно продолжало это делать. Казалось, что это уже стало какой-то маниакальной привычкой…или же ему просто нравилось показывать свои истинные садистские наклонности. — Хм-м-м…почему-то я не чувствую в тебе родства, Шедоу. — Эта фраза ввела и без того контуженного ежа в ступор. Родство? С этой тварью? О чем вообще идёт речь? — Ах, да…я ведь совсем забыл представиться. Ну, знаешь, когда умирал от, так скажем…"внутреннего конфликта». — Монстр начал широкими шагами приближаться к Шедоу. Его шаги были тяжёлыми и довольно громкими, отчего казалось, что даже металл прогибается под его ногами, настолько существо было громоздко по своей натуре. Шедоу не мог этому никак противостоять: он все ещё пытался придти в себя после ошеломительных ударов его собственным телом о твердую поверхность базы Айво Кинтобора. И пока успехи были не сказать что впечатляющими. Существо склонилось над его стонущим в агонии телом, повернутым лицевой стороной вниз, после чего одним ловким движением руки развернуло его к себе лицом. — Думаю, моё представление стоит начать с небольшой истории. Ты ведь не против, если я самую малость изолью тебе духу, хм-м? — Д-да…иди ты…н-на— Резким движением руки оно сжало его лицо своей размашистой жилистой рукой почти целиком, отчего тот более не был способен издать ни единого звука. Только смотреть на эту насмешливую ухмылку и слушать. — Так вот…давай мы с тобой представим одну ситуацию. Ты — создатель поистине прекрасного мира. Когда-то перед тобой было пустое полотно, холст, на котором ты мог сотворить что угодно. Ты действовал так, как вела твоя собственная рука. Рука творца, ладонь мастера, что могла сотворить поистине впечатляющие вещи. Шёл год, второй, десятилетие, век…и перед тобой простилался мир, целиком и полностью сотворенный тобой. Он твой и только твой, потому что благодаря тебе он начал существовать. — Этот длинный рассказ он повествовал лишь слегка приоткрыв свою пасть. Оттуда зияла все та же пустота, от которой некуда было деться. Казалось, что само существо являлось ею, гармонично существующее и живущее в вечной черни, однако сейчас было немного не до этого, ведь существо начало мотать его головой из стороны в сторону, жаждая внимания к своей повести. — …Но в один момент ты лишился всего. Все твои долгие годы беспрестанного труда оказались тебе недоступны. Ты не мог к ним прикоснуться, увидеть, услышать, почувствовать запах… Тебя лишили этого раз и навсегда. Довольно грустно, не правда ли? Так вот, к чему я всё это? Ах, да… Рука резко вдавила Шедоу в пол ещё сильнее. Теперь он действительно вдавливал его вниз настолько сильно, что металл начал прогибаться под мощью величественной руки разъярённого существа. По лицу это не было видно, но в его единственном глазе читалась эта ярость и ненависть, что он ощущал, но не взирая на неё продолжал ухмыляться. — Весь мир, который ты видел всю свою сознательную жизнь принадлежит мне. Я его создал, Я создал жизнь, и только Я МОГУ ПОЛНОПРАВНО ИМ ВЛАДЕТЬ! Весь мир — мои владения, и вы, черви — моя собственность, с которой я могу делать что захочу! Потому что я ваш царь, я ваш император, Я…ВАШ… Давление росло все сильнее. Шедоу начал задыхаться: рука слишком сильно сжимала его лицо, отчего казалось, что череп вот-вот лопнет под давлением такой немыслимой силы. В этот момент Шедоу почувствовал всю свою слабость и никчемность перед своим оппонентом. То, насколько малы его шансы перед ним и то, что его шансы на выживание ещё ничтожнее чем победа. Оно было поистине могучей тварью, что обладала немыслимой даже для тёмного ежа силой, что вот-вот лишит его жизни, однако…хватка резко ослабла, рука легко соскользнула с его лица, а сам Шедоу отвернулся, начав кашлять и жадно вдыхать воздух в свои изголодавшиеся по кислороду лёгкие. — …бог? Хе-хе-хе-хе-хе-хе…нет…пожалуй, остановимся на «Императоре». — Император резко выпрямился, убрав свои мощные руки к себе за спину, после чего прогулочным шагом начал ходить вокруг, что-то напевая себе под нос. Теперь шаги, казалось, были легче воздуха: он с необычайной простотой мягко вставал на пол, отчего казалось, что вся его громоздкость испарилась. Кажется, это было знаком того, что оно немного остудило свой пар. — Вот так оно и бывает, Шедоу. Сначала ты по-настоящему гордишься плодами своих трудов…а затем эти плоды вероломно срывают, заточив тебя в заключение на долгие, долгие тысячелетия мучительной тюрьмы. Но вот, теперь я здесь, хожу перед тобой и читаю тебе морали. — Очень…"интересный» рассказ, ч-чудище… — Он едва наладом дышал, но продолжал говорить, держась рукой за свою редко поднимающуюся грудь. Кажется, дышать было куда труднее, чем обходиться без воздуха вовсе. — Н-но…что тебе…Кхэм-м-м…вообще…нужно?.. — Мне? Ох, всё невероятно просто, Шедоу. — Всё таким же медленным, вальяжным шагом существо приблизилось к лежащему на полу полуживому телу, начав все быстрее двигаться в его сторону. Оно встало в полуприсед, закрывая своей головой свет над Шедоу, отчего вся его морда, казалось, находилась в тени. — Ваш разум оскверняет мои замыслы. Вы развили свой ум без моего вмешательства, и поначалу я был впечатлён этому факту. Но затем понял, что это не так хорошо, как мне казалось изначально, а потому я лишу вас этого священного дара мысли. Не думаю, что кому-то из вас нужен развитый интеллект для выживания. — Т-то есть ты просто хочешь сделать из нас…безмозглых животных?.. — Разве животные лишены ума? Хе-хе-хе-хе-хе… Нет, вовсе нет, они мыслят и чувствуют не хуже вашего. Вот только они не способны так глубоко мыслить, как мыслите вы. Потому что им это не нужно. Да и вы навряд ли от этого обеднеете. Грузное тело вновь поднялось над ним, возвышаясь над Шедоу, как над жалким позёром, что не смог доказать «совершенство» своего вида. К слову, о нём… — Жаль, что ты не вышел из-под моего пера. Ты ведь нечто совершенно иное, не так ли? Такое ощущение, словно тебя создали без моего вмешательства…потому я и не чувствую в тебе «родства». А жаль…хм? Что это? Рука медленно потянулась к Шедоу. Он начал рыскать, искать что-то, пытаться нащупать, пока, наконец, не вытащил… Изумруд Хаоса. Сверкающий в гниющей темной руке, изумруд блистал жёлтым цветом, слепя и без того ослабшего ежа. «Соник» долго его разглядывал: осматривал со всех сторон, думал, трогал, даже пытался понюхать. Рассматривал минуту, вторую…до тех пор, пока резко не раздавил его в своей руке, расколов Изумруд на мелкие осколки. Из руки резким всплеском хлынула струящаяся кровь, а перчатка существа была изрезана множеством кусочков когда-то целого артефакта, что, в целом, уже не было так важно. — Подделка? Чудно. Не думал, что вы научились делать такое. Но, к сожалению, мне нужны только настоящие…Судный день невозможен без всех семи изумрудов. И вновь, Император, уже не считающий Шедоу за противника, развернулся к нему спиной, не оказывая к нему уже никакого уважения. Теперь он воспринимал его лишь как своего слушателя — слушателя мыслей, собранных в его больной, кишащей безумными мыслями голове. Ёж не хотел, чтобы то, что описала эта тварь произошло — он не мог позволить этому произойти. Медленно поднимаясь на ноги, он приходил в себя, стараясь ровно держаться на ногах. Он крепок, силён…он точно справится с этой болью. Полученные травмы — пустяк. Он сможет с этим справиться. Так он думал до тех пор, пока не получил ещё один мощный удар прямо по своему лицу, после которого все окунулось во мрак. … Трудно дышать…этот отвратный запах вновь нервировал его рецепторы в носу. Голова кружилась, все тело ломило от ноющей боли…в глазах все ещё было темно: веки едва раскрывались, пытаясь увидеть хоть что-то перед собой. Но когда они наконец открылись, глазам Шедоу раскрылась не самая приятная картина. Повсюду были разбросаны ошметки плоти. Огромное количество мяса, с которого стекало обильное количество крови. Но постепенно вглядываясь, он начал различать среди кровавого мяса нечто конкретное. Сначала он понял, что это было не мясо, а собранная кожа, а затем и то, что это было не простой кожей. Это была кожа лица. — Я…ненавижу…это лицо. — Молвило существо, сгорбившись и закрыв свою морду руками. Из закрытых ладоней выглядывал лишь единственный красно-желтый глаз, а с самих ладоней стекала свежая кровь. — Я могу контролировать любую часть этого убогого тела. Я могу творить с ним что угодно и как угодно, но лицо… Руки сползли с его черепа. Взору Шедоу предстала голова, полностью лишённая лица. Окровавленное нечто красовалось на месте морды, которую он когда-то видел. Улыбка, что так сильно действовала ему на нервы, осталась на очередном кровавом ошметке, валяющемся на земле, что радовало…некоторое время. Ведь на месте утерянного, вырастало новое лицо с той же отвратной ухмылкой, которую стереть не мог даже сам Император. — Наверняка…наверняка ты сам хотел бы убрать эту убогую улыбку с моего уродливого лица. Но даже мне это не по силам…кажется, ОН влияет на меня всё сильнее…и я начинаю терять рассудок. — Существо начало издавать тот самый хриплый смех, что издавало до этого. Теперь было понятно, что оно улыбалось не по своей воле и само было бы не прочь избавиться от этой мерзкой ухмылки, но почему-то не могло. Шедоу не мог выдавить из себя ни единого слова: единственное, на что было способно его ослабшее тело, это тихое дыхание и молчаливое наблюдение за монстром перед собой. — Что? Ты мне не веришь? Тогда смотри сам… Из-за спины, за которой он держал свои руки, Император достал два до боли знакомых колечка. Кажется, такие же носил сам Шедоу, но взглянув на свои руки, он понял, что это были не его кольца. Существо осторожно надело одно из колец на свою левую руку — это далось ему легко и без каких-либо проблем, но затем оно начало надевать второе кольцо на правую… — Знаешь откуда я их взял? У одной моей хорошей знакомой как раз завалялась пара лишних колечек. Мне они показались интересным, хоть и бесполезным аксессуаром. В любом случае, ей они больше не пригодятся… — Надевая второе кольцо, Шедоу заметил, что существо, кажется, начало мешкать. Он не мог нормально застегнуть его на правом запястье, отчего в конце концов, когда надело его, кольцо вцепилось прямо в его кожу. — Ах, Эми…жаль, что из неё не получилось ничего хорошего. Сильная девчушка, что сказать…но слишком самоуверенная. А ведь она могла стать венцом моего пополняющегося зверинца… — Кажется, Император ещё не закончил с этим аксессуаром. Медленно обхватив пальцами зацепившееся за кожу кольцо, он, казалось, хоть отцепить его и прикрепить нормально…но вместо этого, он начал с силой стягивать его вместе с кожей назад. Резко сжав кольцо, он начал задирать его вверх, прямо по руке, сдирая кожу и оставляя после себя лишь пульсирующие кровавые мышцы. Кожа, подобно рукаву, слоями загибалась на его руке, источая все больше крови с каждым сантиметром движения вверх, и этот кошмар происходил до тех пор, пока кольцо не достигло половины плеча. Теперь эта «рука» напоминала кусок мяса на кости — кожа комками скопилась у основания руки, а свежая плоть пульсировала, набухая кровью и тут же изливая её на пол. Кажется, именно так он демонстрировал полный контроль над телом Соника, которым так сильно кичился перед Шедоу до этого. Жуткое зрелище. — Чтож…было забавно поиграться с тобой, Шедоу. Но к сожалению, мне нужно успеть сделать все так, как надо до тех пор, пока у меня не истекло время. А времени у меня в обрез… Уверенными шагами оно приблизилось к Шедоу, резко подхватив его за горло истекающей кровью рукой и потащив куда-то, не сбавляя скорости собственного шага. Шедоу ничего не мог поделать с тем фактом, что его куда-то волокли — руки и ноги не слушались, а потому и поделать он ничего не мог. Кажется, прямо сейчас он испытывал критический момент своей слабости — слабости перед самим собой, неспособным что-либо сделать. Он всё так же мог лишь смотреть, смотреть на его лицо, на ухмылку. На то, что, кажется, от такого частого срывания кожи у него вокруг морды образовались шрамы, которые уже навряд ли исчезнут. Но это всё было не важно. Он даже не знал, куда его волокут, ведь посмотреть вперёд не являлось возможным для полумертвого ежа. — Приготовься. Падение будет жёстким. — Сказал Император, на последок решив взглянуть Шедоу прямо в глаза. Тёмный ёж так сильно хотел дать ему отпор, избить это наглое лицо, показать ему, кто здесь по-настоящему сильный…но руки лишь свисали с его тела бесполезным балластом, отчего становилось только обиднее. А затем, Шедоу отправился в полет. В долгий, долгий полёт…