Безмолвная тайга

На диване лежала Полина без сознания. Ребята и седой дед были на кухне. Дед стоял у прохода на кухню, наблюдая то за ребятами, то за входной дверью. Бяша бинтовал ногу Роме, сидящего на стуле. - С-сука как больно… - процедил Пятифан. - Терпи-терпи, на! – он закончил бинтовать её, - тебе повезло, что он только тебя поцарапал, - улыбнулся бурят. - Бля, зато без штанов оставил. Антон, вглядываясь через окно в лес, маячил глазами в поисках Алисы. Её не было слишком долго. Голова начала кипеть из-за беспокойства, мозг начал выстраивать умозрительные прогнозы судьбы милой лисицы. Сердце лавой бурлило, что Петров не выдержал: - Нам нужно найти Алису! – решительно воскликнул Антон, сжав рукоять топора. Рома резко встав со стула, схватил его за плечи, преграждая путь к заветной двери. - Нам нужно о себе позаботиться! – его взгляд был нерешительным. - Отпусти! – резко Антон сбил его руки, - я её найду! – сделав пару шагов, он остановился. Медленно начала открываться дверь. Дом наполнялся белой дымкой, казалось, что в ней были красно-алые тона. У порога показалась фигура. Зрачки светились точно демоническим оскалом. Пар выходил из лисьей маски. Она сделала тяжёлый шаг вперёд, придаваясь истинному свету. Маска пропиталась кровью. Был «шрам» у правой прорези глаза. Она крепко держала окровавленные кинжалы, утратившие металлический блеск. Лисья шуба больше не манила оранжевыми цветами. Дед резко представил двустволку на девушку, сделав пару шагов назад. - Стой, что ты делаешь… – опешил Антон. - Она одна из них, болван… – съязвил дед, крепко держа двустволку. Он был недалеко от неё. Гопники были позади. - Она одна из нас! - он стоял параллельно ему. - Ты ей веришь, мальчик? Она убивала людей, как и они, эта сука должна быть мертва, - дед снял с предохранителя двустволку, - только двинься, тварь! - Я тебя убью этим топором, если ты это сделаешь, - высоким тоном сказал Антон, крепко взяв рукоять топора в обе руки. Он был готов резко нанести рубящий удар. Повисла напряжённая пауза. - Она человек! – крикнул Петров, пытаясь добраться до разума деда. - Она опасна! – парировал седой дед. Лиса сделала шаг вперёд к деду, тот нервно ещё крепче сжал двустволку. - Я столько раз пыталась покончить с собою, дабы освободиться от этого тяжелого невыносимого гнёта мира, - страшный, помрачённый голос заполонил комнату, - мои руки по локоть в крови, я исполняла многие человеческие преступленья, - она подошла вплотную, - стреляй же, даруй мне наконец покой… – она схватила за двустволку, представив его в лоб, - стреляй! Антон нервно задышал. Сердце забилось. Мозг отказывался воспринимать всю эту сцену. - Нет, - он поставил на предохранитель двустволку, опустив её. Сердце больно стукнуло. Слёзы просочились гремучей смесью. Она резко вышла из дома, направившись на поляну, укутанную хладом. Антон поспешил за ней, на миг, взглянув на деда. - Идиот, - промолвил он, выходя из дома. Задувал мёрзлый ветер, снегопад скрывал лисицу, сидящую у основания большого дерева. Она была блеклой в этой таёжной стихии. Лисичка согнулась куличиком, отстраняясь от бренного мира. Петров присел рядом с нею, уперев спину об ствол дерева. Он улыбнулся. - Алиса, когда я встретил тебя, то ощутил неопределенность, необузданный интеллект, что-то непознанное, - он взял её за руку, - ты был как луч света среди этого серого шестереночного мира, мои чувства менялись к тебе от событий. Я возненавидел тебя после встречи с козеголовым, но как только я взглянул в эти голубые глаза, словно они глубокий потаённый океан, я осознал человечность, скрываемую за этой лисьей маской, - он взглянул на звёзды, - это осознание не было спонтанным, каждая наша встреча – каждый мыслимый кирпичик в сознании, а тот раз был заключительный кирпичик, позволивший построить правильную мысль. Ты – человек, - Антон посмотрел на блеклую лисицу, уставившую взгляд в одну точку, - каждый раз, когда я открываю что-то новое о тебе, то меня это шокирует. Как можно сохранить человечность, когда тебя лишили воли, истинных мыслей, обделили звериным началом? А ты вопреки всему этому осталась человеком. Ты сохраняешь улыбку, юмор, когда горечь особо тяжела, - Антон вздохнул, - не нужно быть во лжи маски, она скрывает истину…. - На моих руках столько крови… - её голос был тихим, будто минорные ноты обвели чередом лисью душу. Она взглянула на него. - Всё, что было в прошлом, остаётся в нём, Алиса, - её глаза были наполнены бездной страдания, - то было невольным прошлым, ложные мысли, ложные действия, та была не ты, - он притронулся к лисьей маске, - теперь это ты. Борись с тем злом, что очернил твой разум, борись. Не смей уходить в безмятежную пустыню, где нет места радости и будущего, не смей. Ты особенный человек, - он ухватился за маску, - вместе снимем ложь. - Она приросла ко мне, - она ухватилась за его руки. - Ложь, - он смотрел ей глубоко в душу, - вместе, - маска поддалась, раскрывая нежное ранимое личико. Она была соткана словно из самого света, как Оля. Её рыжие волосы блестели во тьме, освещая дорогу истине. Лисица медленно и смущённо поцеловала его в щёку. Юноше было этого мало, он впился в желанные губы, впадая в безумно-сладострастный вальс. Эмоции наполнили их, излечивая душевные раны. Словно сама Тайга оторопела от их вальса, отдаваясь её музе. Красногрудые снегири весело запели над ними. Никакое погодное явление не смело мешать уединению двух светочей истины. Полная луна расступила тьму, не смея их оставлять во мраке лжи. - Я люблю тебя, - тихо проговорил Антон. - И я тебя, - с новой силой она вцепилась в его шею, страстно отдавая тепло любимому человеку. Юноша чувствовал, как поглощает его любовь к милой лисице. Он чувствовал, как мир уходит под ноги, как ум взлетает в небеса. Самые желанные слова прозвучали от любимого человека. Алиса не хотела его отпускать, не хотела, чтобы его сердце охладело в безмолвии Тайги. Вместе они преодолеют все препятствия, будут поддерживать внутренний огонь, прогонят безмолвную тишину, наполняя музой Тайгу. Свет направляет в истинный путь во мраке тьмы. Пришла боль, тяжесть головы, потеря ощущения мира. Она предстала к губам кисть, заканчивая вальс страсти. Зрачки расширились, невольно он раскрыл рот. «Какая же она красивая…» - он смог разглядеть её ещё лучше, она точно светилась от их яркой симфонии, наполненной мажорными аккордами. «Не найдётся во век такой красоты…» - он медленно и мягко провёл пальцами по бледно-розовой коже. Она отвернула взгляд от него, отыскав злосчастную маску. Лисица закашляла, выдавливая кровь из лёгких. - Извини, я не могу без маски, - она одела её. - Мы найдём способ от неё избавиться, - он обнял её, погружаясь в объятья лисьей шубки, - вместе, - они сидели у дерева, скрывающую их от сего мира. Вид открывался на поляну, звёздное полотно неба. Лисица положила голову на плечо возлюбленного. Они вместе посмотрели на звёзды. - Так хочется увидеть, дотронуться до дальних планет, - мечтательным тоном проговорил Антон. - Тогда, Тоша, будешь со мной думать, как теорию всего сделать, хи! – она игриво посмотрела в его глаза. - Так и знал, что ты будущий нобелевский лауреат в физике. - А кем ты хочешь быть, Антоша? – их кисти нежно переплелись. - Когда-то я любил математику, но... почему-то бросил её… Отец думал, что пойду в математики или физики, оттого мне дарил книги по логике, квантовой механике, математике, но я не читал их… - Да как так, Тоша! – она слегка ударила его по плечу. - Ладно-ладно! По математике я читал… - он усмехнулся, - а что расскажешь по квантовой механики? Может, ты заинтересуешь меня, ха! – он мог подолгу смотреть в этот голубой океан, запертый в этих глазах. - Охх... Ну, слушай, «хорошист», хи, - она мечтательно приковала взгляд к звёздам, - представь себе мир современной физики, напоминающий Кэрролловскую страну чудес, мир, где всё является не тем, чем кажется, всё флуктуирует и мерцает и над всем царит неопределенность. Забудь предсказуемую «заводную» вселенную, - она крепче сжала его кисть, - мир квантовой механики полностью непредсказуем, это мир флуктуаций, вероятностей и неопределенности! – Алиса улыбнулась, просочилась ели заметная слеза. «Физика…» - её такт, тембр, тон - всё говорило о любимом деле. Не мог человек, не посвятивший себя ей, подобрать такие эпитеты, собрать из неё симфонию с отдельными аккордами. Он почувствовал личность, мечты, идеи… Он чувствовал её. - Ты живёшь её… - Да… - голос угасал, - теперь же… теперь…. Антон чувствовал, как она в очередной раз проваливалась в бездну страданий, тьмы и лжи. Он не мог допустить этого. - Обещаю тебе, я предприму всё возможное, чтобы ты снова была счастлива, - он смотрел ей в душу, - обещаю, мы обязательно выберемся из этой ловушки. - Ты будешь со мной? – голос был тихим, угасающим. - Конечно! Вместе мы преодолеем всё! – он сжал её кисть, передавая свою уверенность ей. Лбами они соприкоснулись, смотря глубоко в душу друг другу. - Завтра будет день откровений, Тоша.