Мелькают дни

      Верн тысячу раз успел проклясть свою несчастливую судьбу, которая свела его с этой фанатичкой. Борьба за власть в Туманных Землях превратилась в очередную грызню между губернаторами, и Верн, к своему неудовольствию, превратился в одеяло, которое каждый из них пытался перетянуть на свою сторону.       Ему приходилось иметь дело с разными эмиссарами разных губернаторов. Но определённо, худшее знакомство завязалось с приближёнными Румирис, посланными ею убедить строптивого наёмника примкнуть в борьбе именно к ней. И, ох Неотвратимый, лучше бы он встретил свою окончательную!       Союзников Румирис выбирать себе умела — все, как на подбор, фрики, выделяющиеся даже по меркам Туманных Земель. Верн благополучно пополнил их ряды, и возможно ему бы не было до этого никакого дела, если бы ему не приходилось так часто и так тесно взаимодействовать с ними. А точнее, с одним из них. А ещё точнее — одной. Аланой. Фанатичной жрицей бога смерти.       «Вы хорошо поладили» — Румирис, кажется, бессовестно издевалась и над новоприобретённым союзником, и над давней подругой. Но как бы там ни было её губернаторской волей им вдвоём предстояло провести вместе ещё какое-то время. Самое худшее время за всю жизнь и нежизнь Верна.       При первой встрече они чуть не поубивали друг друга. Алана со свойственной себе прямолинейностью заявила, что «ты меня бесишь, мудак». Верн ответил ей примерно тем же, и между наёмником и жрицей промелькнула та самая пресловутая искра, буря, безумие… и почти минимум одна окончательная. Румирис, однако, чётко дала понять, что оба союзника ей нужны (не)живыми и, желательно, невредимыми, так что теперь приходилось терпеть друг друга без членовредительства.       Что вовсе не означало, что при этом им нельзя друг друга оскорблять.       Язык у Аланы был острым, а речь изобиловала пассажами, которым иногда мог позавидовать самый просоленный морской волк. Верна удивляло, как с таким красноречием при жизни эта мадам сумела собрать вокруг себя небольшую секту — Алана была прямее самого прямого угла и не скупилась ни на крепкое словцо, ни на крепкую затрещину. Как её при этом смогли повязать инквизиторы, тоже оставалось загадкой, но Верн не сомневался, что крови эта девица им выпила немало, пока они занимались стандартными допросами и пытками. — Боги, да у тебя не рот, а выгребная яма! — слушая очередной поток оскорблений в свою сторону (они опять посрались из-за какой-то мелочи), фыркнул Верн. — Даже мои парни, наёмники, в сравнении с тобой выражаются литературным витиеватым текстом!       Алана впечатлена оскорблением совершенно не была. Лишь посмотрела на Верна взглядом, полным презрения, и надменно фыркнула. — Если тебя что-то не устраивает — это исключительно твои проблемы, — огрызнулась она. — Мы выполняем поручение губернатора, поэтому заткнись и не беси меня ещё больше, — от такой наглости Верн подавился возмущением.       Он негромко зарычал. Эта баба его порядком достала. Он не позволит ей вести себя с ним как с говном, и если придётся, приказ о совместном проведении дела без членовредительства нарушит. С очень даже большим удовольствием. — Слушай меня сюда, Алана, — Верн резко подался вперёд, крепко схватив женщину за локоть и грубо развернув к себе; процедил её имя по слогам, и жрица опасно прищурилась. Вывернула руку в его захвате так, что хрустнули кости, и впилась тонкими пальцами в него в ответ. — Нет, это ты слушай меня сюда, Верн, — подражая его манере, прошипела она.       О чём они должны были слушать друг друга, так никто и не понял. Мгновение они прожигали друг друга яростными взглядами, а после Верн сделал то, чего ожидал от себя меньше всего. Он резко подался к женщине и впился в её губы жадным поцелуем, вкладывая в него всю свою злость. На мгновение Алана опешила от неожиданности и — о Неотвратимый! — наконец заткнулась. Правда, быстро придя в себя и взяв себя в руки, оттолкнула наёмника от себя, уперевшись ему в грудь, и прежде чем тот опомнился, без лишних слов зарядила ему кулаком в глаз. Верн яростно взвыл, и, ну, без членовредительства всё-таки не обошлось.       Короче говоря, Верн ненавидел судьбу, что поиздевалась над ним таким изощрённым способом. От неё хотелось уйти в длительный запой, и неважно, что он был нежитью. Но до ближайшего города с таверной было ещё два дня пути…