22:59 Двор при больнице, служебная парковка
На улице подозрительно холодно. К уродливому, ещё советской застройки зданию, что всячески облагораживалось всевозможными богатеями, вероятно обрекавшими гнить в этих стенах своих конкурентов, слетаются вороны, явно намекая на смертельный исход. Внутри Игоря сомнения, стаей оголодавших шакалов рвут на части одинокую мысль об успешности их плана. Майор напуган. Всё в округе не выглядит живым, ещё приходя сюда днём, Гром сумел стать свидетелем паранормального холода здешних окрестностей… Серые стены здания – ещё пол беды, от всякой растительности веяло пластиковой мертвечиной. Травинки здесь шевелились не от дуновений ветра, нет, они делали это по расписанию, со всем нежеланием и болью, коими их пропитали гниющие души пациентов – живущих и живших здесь когда-то. –Я готова, заходите.–Шуршанием такой же мертвой травы, рация рушит покой, что успел воцарится в машине за 23 минуты Юлиного отсутствия. –Поняли, выходим.–Больница выглядит устрашающе, всем своим видом кричит, что сюда опасно идти, остерегает всякого, кто приблизится, но Игорь привык идти наперекор, неважно кому — судьбе, начальству, здравому смыслу..(?)***
22:36 Задний вход, 1 корпус. Лечебница для душевнобольных имени В. Ф. Снежевского –Прости, что из-за нас ты осталась на дежурство…–Юля переодевается в медицинский халат, особое внимание уделяет парику, что сегодня, как нельзя кстати, держится будто хуже обычного. –Ничего… Зато потом все сокурсники будут ревновать, что пропустили “такое”.–Блондинка аккуратно облокотилась на шкаф со стеклянной стенкой, за прозрачными дверями которого можно было рассмотреть огромную кучу склянок с каким-то желтоватым содержимым. Юля коротко улыбается в ответ. Девушке приходится прятать истинные эмоции за маской бравады, что ни капли не помогает унять дрожь в коленях. Темные коридоры больницы каким-то неведомым образом сдавливают легкие, а каждый прохожий — дементор из сказок про выжившего мальчика, провоцирует учащение сердцебиения. Хотя Юлю уверили, что никто из дежурных не знает большую часть своих “сотоварищей” по нелегкой ночной службе; страх всё равно никуда не отступал. –Девушки!–Раздаётся басистый голос сзади. К счастью, Пчёлкина не успевает надумать себе всякого, как мужчина поясняет причину своего обращения.–Вы во второй корпус? Можете ключи охраннику передать? –Александру Федоровичу?–Высокий темноволосый, видимо, врач с уставшей улыбкой преодолевает расстояние между ними всего в пять крупных шагов, — из-за звонко отстукивающего каблучка его туфель Юле удалось сосчитать удары огромных ног об пол, что будто совпадали с ударами её собственного малюсенького сердца в груди. –Не, этому… как его, который ещё с дебильной прической? –Толик или… Ну, да Толик, верно.–Мужчина благодарно кивнул, отдал ключи и незамедлительно удалился.–Не бойся ты так, говорят, психи чувствуют страх. Пчёлкина тупит на Аню то ли напуганный, то ли растерянный взгляд, на что та отвечает звонким смешком. За прожитые годы Юля научилась читать людей, по крайней мере ей так казалось. Но эту девушку… Прочитать не получалось, ей не хотелось доверять и одновременно казалось, что можно быть уверенной в ней. Единственное, что помогало расслабиться, — мысли, что они, как правильно подметил пару раз за сегодня Игоря, не в фильме, а значит Рубинштейн — не злодей, и, оказавшись во втором корпусе, Юлю не прикуют к электрическому стулу под злодейский смех. Игорь тоже оказался нечитаемым, Пчёлкина до сих пор не могла пережевать всё сказанное днём ранее. Мир внезапно стал каким-то чересчур сюрреалистичным, будто она попала в сериал или у её жизни появился новый “режиссёр”, у которого совершенно иное виденье проекта. Все перевернулось вверх дном, но Юля будто осталась прежней. Отрадно думать, что нечто подобное уже случалось, а значит опыт есть — переживем. Лифт казался порталом в иной мир, он был светлым и белым. Звуки отсчёта этажей давили на девушку, словно, как и многое другое за сегодня, вторили сердцебиению отчаянной журналистки. Светлая мысль про: терять нечего, только и успела пронестись в сознании, как дверь отворилась. Назад пути нет? Второй корпус был… Иным. Стены – на грани белоснежного, пол – серый, но отражает свет из-за чего смотрится совершенно другим, будто под стеклянной прослойкой скрывается само солнце или другая звезда, возможно, невиданная нашими астрономами. И все коридоры живые, полные людей в медицинских одеждах, везущих куда-то пациентов. –У них другой график. Через полтора часа они начнут расходиться… Ну, большинство.–Девушка подмигивает Юле, затем обе покидают кабину, чьи двери мгновенно закрываются, точно обрушая мост, что мог стать обратным путём для Пчёлкиной. –К охраннику?–Анна коротко кивает, стараясь держать профессионально-деловитый вид, дабы не привлекать лишний раз внимание своих “коллег”. Люди в халатах давно перестали пугать Юлю, ей всё-таки уже 25, больше сказки брата о “злом докторе, что сделает ей очень-очень страшную операцию” не пугали её, ведь она знала, что нет никаких страшных операций, во всяком случаи, их цель всегда должна быть благой для пациента. Но здесь всё было иначе, мысли об ужасах, что творятся руками окружающих её людей, табуном мурашек пробегали вдоль позвоночника, как стадо антилоп по пустынным равнинам. От запаха препаратов и регулярного кварцевания, становилось дурно, хотелось высунуться в окно, чтобы просто дать мозгу отдохнуть от нарастающего страха, распылённого в воздухе каким-то токсином. Неужели где-то здесь бродит доктор Крейн? –Здравствуйте, Анатолий Васильевич!–Радостно проговаривает Аня, незаметно прикрывая за собой дверь. Они в небольшом, тёмном помещении, на вытянутом, деревянном столе расположено два компьютера: на одном – изображения с понатыканных всюду камер, на другой – рабочий стол, с очень странными обоями, возможно, из какой-то игры.–Нас передать просили… Всё происходит слишком быстро, близко и страшно. От самой себя страшно, Юля пробовала шокер уже множество раз, но всё равно, зажимая кнопку, рука вздрагивала, как будто функционал черной коробочки был великой тайной для Журналистки. Все дальнейшие действия – шаблон, который юная интерн помнит лучше самой Юли. Анна, вздрогнув, но быстро сменив всё на отчаянную браваду, проговаривает все свои дальнейшие действия, всё слышится, как сквозь толщу воды, и Юля помнит только, что кивнула девушке прежде, чем та ушла. Девушка покидает место стоянки, решая, что рассматривать мужика, смысла особого и нет. Пора заниматься делами. Компьютеры оказываются старыми и тормознутыми в край. Удивительно: супербогатая психушка, а охрана работает на компах с 2010-ого года в лучшем случае. Хотя не исключено, что дело в том, что Толян на работе в шутеры долбится, может даже в Доту играет… Удачное место работы для игроков данного комьюнити. Папки, к счастью, все подписаны предельно ясно, всё четко по своим местам, так что найти записи о пациентах не сложно. Как хорошо жить в 21 веке, когда всё лежит в цифре, лезть в кабинет этого ублюдка хотелось меньше всего на свете. Правда есть проблема – вместо имён у пациентов номера, точнее у файлов с информацией по каждому из них, но вряд ли в этом заведении заботятся о личности каждого заключенного? В случае с Разумовским – особенно забавно звучит. Но Юля не промах: девушка тут же начинает рыскать по дате создания, открывая и вычитывая фамилии. И вот, третья попытка – наш Серёжка. Телефон вибрирует, сигнализируя, что пара переходить к плану по освобождению этого психа. Пара кнопок, – даже ключ безопасности не спросили –, и пожарная тревога включена. А это значит, что Игорь, Дима и Матвей уже вошли в больницу, готовые выполнить свои роли.***
Они даже не успевают подняться, как свет сменяется на красный, а оглушающая сирена начинает бить будто из всех концов. Ситуация заставляет действовать быстро: проблема только, что Матвей, друг Юли, не понял всей сути плана, поэтому всё с самого начала идёт не так. Они должны были переодеться, а только потом давать сигнал. Гром даже прикрикнуть не успевает, потому что, как только он развернулся, за железными дверьми стали раздаваться крики. Вряд ли персонал так испугался вымышленного пожара, так в чём собственно дело? –У них там зомби апокалипсис?–Матвей отстраняется от двери, как от прокаженной. Дима тянется за табельным, но только Игоря кидает на него грозный взгляд, как об дверь что-то сильно прикладывается, а затем начинает кричать. –Че встали?! Им там помощь нужна!–Девушка в больничной униформе, несколько раз мотает головой в отрицательном жесте, разворачивается и убегает по лестнице вниз. Оно и к лучшему, ей там, видимо, делать нечего. Дубин открывает дверь, сразу же встречаясь с тем, кто ударился о дверь: медсестра. В помещениях творится сущий ад. Что-то пошло не так. Тут слишком много пациентов, кто-то даже в смирительной рубашке бегает. Все застывают, не в силах даже сдвинуться с места, к счастью, никто на них и не смотрит. Медсестра без сознания, оказывается аккуратно припрятана на аварийной лестнице по инициативе Грома. Назад пути нет, а впереди – только ад.***
Юля не отвлекается особо на записи с камер, хотя там есть на что посмотреть. Пока что девушке интереснее перебросить всю инфу себе на флешку. Но старый комп еле-еле работает, Пчёлкина понимает, что нужно брать только главное, а остальное можно и на телефон пощелкать. Кто-то с силой бьётся о дверь, а дальше она слышит только смех, хотя скорее крик. Юля выжимается всем телом в кресло, оцепенев от ужаса, когда замечает, что все палаты оказались открытыми. Что ещё страшнее – Игорь уже внутри. Девушка с ужасом наблюдает, как Гром вырубает одного за другим пациентов лечебницы, пока за ним следует Дубин, в чьей руке совершенно неправильно и противоестественно виднеется пистолет. Так не должно быть, Дима не должен таким быть. Только до Юли доходит, что нужно запереться, как в коридоре раздаются выстрелы. Стыдно признаться, но Пчёлкина была бы рада, будь то Дима с Игорем, что решили отменить весь этот идиотский план и просто пришли вытащить её отсюда. Как выбираться она не имеет ни малейшего понятия. К сожалению, это точно не они: лифт не работает, а за двенадцать секунд подняться с первого на четвертый – просто невозможно. Девушка видит, как ручка двери опускается вниз, но дверь не открывают, прежде тот, кто собирается войти стреляет в одно из пациентов. Его смерть видно на камере, чье изображение выведено в отдельное окошечко, что не убирается, какой бы блок она не вывела на экран.***
–Надо разделяться! Там процедурные.–Матвей, что всё это время держал в руках телефон и записывал происходящее, уже собирается покинуть Грома и Дубина, следуя их плану. –Ты сдурел?! Они тебя прикончат, ни куда ты не идёшь!–Из-за угла, как ни кстати, выскакивает мужчина. Весь рот в пене, Игорь за долю секунды до того, как тот кусает Диму в плечо, успевает осознать, что – это бешенство. Гром бьёт мужчину так сильно, как только может, в нём зреет недюжинный гнев, за своего напарника. Только вот контроль, та его тонкая грань, что всё ещё сдерживала Игоря от звания “убийцы”, как будто слетает. Эпопея всеобщего безумия развязывает руки. Весь этот омерзительный омут из криков и смеха тянет к себе, стать частью этого вездесущего психоза. –Игорь, хватит! Матвей сбежал! Игорь, Юля там одна!–Имя подруги вытягивает мужчину из пелены гнева, и он с ужасом смотрит на всё, что сотворил. Кровь и ещё,***
Огромный мужик под два метра, что стоит в дверном проёме, быстро складывает два и два, понимая, что именно Юля – причина всех бед. Он направляет на девушку пистолет. Ступор. Страх. Паника. Пчёлкина стала частью больницы, окунулась в местное безумие, поэтому не верит, что это может быть концом, что не может она так просто умереть. Но это оказывается правдой, жаль только по чистой случайности, а не от искренней веры журналистки. Пуля пролетает в сантиметре-двух от головы, когда на охранника набрасывается изуродованный мужчина. Он прогрызает артерию потенциальному убийце Пчёлкиной, пока та, не в силах сделать хоть что-то, изумленно таращится на эту битву. Обезумевший зверь и его благоразумная жертва. Юля придается анафеме, когда, заметив яркое пятно волос девушки, пациент отрывается от своей игры с… Его внутренностями. Зачем она сняла парик? Кто её просил? Не от пули, так от рук этого безумца, она погибнет, но в этот раз её никто не спасёт. Может смерть от выстрела была бы благом? Философские рассуждения сейчас ни к чему не приведут, но кроме них она ни на что другое не способна. Мозг пытается рефлексировать в любую сторону, лишь бы не признавать, что всё это — её вина.***
Доктор Рубинштейн с коляской бежит по пустому коридору. На четвертом не так людно, зато пахнет свежей кровью. Выстрелы тоже слышатся со всех сторон. Игорь с Димой прижимаются к стене, они только поднялись, но жизнь уже подкинула им такую удачу: Разумовский и Юля на одном этаже, более того, в двух шагах друг от друга. К слову сказать, Гром уже думал бросить рыжего психа в этом месте. Гром уже расставил приоритеты. Мужчина передаёт обездвиженного смирительной рубашкой Сергея какой-то медсестре, на что та начинает кричать нечто невозможное к разбору с такого расстояния. Раздаётся выстрел, за ним ещё два. Все вздрагивают, кроме Серёжи и Игоря. Гром наблюдает, точно хищник, высматривающий свою жертву. Игорь готов в любую секунду напасть. Что угодно – лишь бы все это закончилось. –Хорошо! Только прошу вас, уходите сразу, как только закончите!–Удивительно, но эти её слова удаётся разобрать. Дама подхватывает ручки коляски и быстрым шагом направляется к Дубину с Громом, сама того не подозревая, заходив в ловушку. Стрессовая ситуация оказывает на Игоря… Необычное влияние, выбивает почву из-под ног, наверное, именно так Дима оправдает то, что майору не удалось рассчитать силу удара, с которой он ударил девушку по затылку, даже не попытавшись остановить её падения, когда та полетела головой на каменный пол. Игорь и сам потом долго будет думать над оправданием для этого поступка, но пока… Пока что он только испуганно таращится на Разумовского, парень ничего не чувствует. Как будто это тело, а душа где-то в подвале, в банке. Серёжа даже не замечает происходящего вокруг. Но у них и времени нет особо для душевных встреч, так что это хорошо.***
–Прошу вас… Я ничего плохого не сделала.–Мужчина оказывается запредельно близко, при этом в красном свете он выглядит ещё страшнее, чем человек с пистолетом. Обезображенная часть лица подначивала рвотный рефлекс проявить себя, но страх пошевелиться блокировал все инстинкты, рефлексы и способности. Мужчина выглядел так, будто сошёл с одной из тех фотографий, что показывали Юле Терентьевы. –Мама… Мама!–Чудовище улыбнулось и раскрыло руки, чтобы обняться. Отчего-то самым логичным было поддаться в объятия, подыграть ему. Обнимаясь с этим мужчиной, в горле собрался комок из ужаса и отвращения, что быстро вылилось в слёзы, такие тихие и незаметные.***
–Нужно забрать Матвея. Где бы не шнырял этот долбаёб, его тут оставлять на произвол судьбы нельзя. Он просто не выберется. Дверь не заперта, при виде чего целых два сердца пропускают удары. Дима, переступая через обезображенный труп распахивает дверь и… Юля! Живая и невредимая! –Юля!–Дима уже хочет вбежать в комнату, как замечает рядом с девушкой пациента, чей рот и одежды были измазаны кровью. Теперь радость стала отступать, уступая беспокойству. Дубин наконец смог разглядеть слёзы на её лице.–Всё хорошо?–Глупый вопрос, но другого он не успел бы придумать. –Да.–Сдавленно отвечает девушка, отворачиваясь в сторону экрана второго монитора, видимо сейчас она стирает записи.***
Матвею удаётся каким-то чудом добраться до процедурной номер 7, где стоял, какая радость и удача, аппарат для электрошоковой терапии. Парень прикрывает за собой дверь и, понимая, что прошлое видео и так затянулось, заканчивает его. Матвей решает, что раз уж у него тут спокойно, можно сейчас отправить Юле видео, а затем записать новое. Пока первое обрабатывается, парень уже делает следующее. Он внимательно обходит всю процедурную, но к великой скорби так и не замечает того, кто именно выломал замок в эту комнату. –Короче, сейчас придёт второе, но это пиздец. В жизни они ещё страшнее, чем на фото… Я это, сейчас сразу к машине, будем с Пашей вас ждать, только ответь, что всё ок, а то я пережива-АА…–Сообщение прерывается криком. В кружочке сообщения остаются кадры зверского убийства. Голову Матвея проламывают несколькими ударами об пол. Девушка, что сидит на нем, спустя секунду наблюдения уже за мертвым Матвеем, внезапно начинает кричать и говорить, что это не она, она не могла…***
–Всё, Илюша. Маме нужно идти…–Юля снова обнимается с этим мужчиной. –Но ты же вернешься? –Конечно, вернусь! Очень-очень скоро, пока. –Люблю тебя, мама. С превеликим усилием, но Юля отвечает ему теми же словами. Им удаётся скрыться по служебной лестнице, где они встретили ещё с десяток пациентов, но все они тут просто прятались, скрывались от остальных. Помимо персонала пострадали и обычные пациенты, которые были точно такими же мучениками, как и Серёжа, которого Дубин с Громом тащили на себе, потому что парень не отзывался ни на какие внешние раздражители. Игорь было хотел просто столкнуть его с коляски и посмотреть, как он справится с этим. Не укладывалось в голове, что тот бы даже не попытался бы смягчить своё падение. К счастью, Юля не позволила. Вот так они и добираются до первого этажа, где Игорь передаёт Серёжу Диме, уже собираясь уйти на поиски их очень смелого друга, но его останавливает сдавленный крик Юли. –Нет! Нет-нет-нет, Матвей.–Юля просто заливается слезами, держа в руке телефон. Уведомления от этого парня пришли минут двадцать назад, но проверить их всё не было времени. Горячие, горькие слёзы впитываются в футболку Игоря, который изо всех сил прижимает девушку к себе. Он даже не хочет смотреть, что именно произошло, он просто знает, что Юле тоже не нужно на это смотреть. Серёжа неожиданно, но незаметно ни для кого проявляет задатки жизненного ресурса: парень совершенно с искренней грустью смотрит на пару Грома и Пчёлкиной. Правда не ясно, что заставило его грустить: может он хочет, чтобы его кто-то так жалел, может понял, что случилось у Юли, а может он поддерживает очевидные настроения его спасателей. –Это всё моя вина, надо было тебя слушать, я такая дура…–Сорванным голосом шепчет Юля. –Тш-ш… Нужно уходить, нельзя медлить… Полиция и скорая сосредоточены на улице: пациенты устроили “ритуальное” сожжение персонала и тех, кто под руку попался. Эпопея безумия – последнее, что видят ребята, покидающие территорию по заброшенной дороге. Удача на их стороне, следы смоются дождём, что с каждой секундой усиливается. Сегодня ночью будет ливень. –Да, Фёдор Иванович… Я могу приехать? А если они в город хлынут, то… Понял. Зачем? Ладно, я всё понял, мы остаёмся на даче, никуда не срываться.–Усмешка Паши, что сидит за рулём, кажется отражением настроений мира вокруг. Всё будто смеётся над ними.–Трогай. –Куда его?–Паша желает разбавить общий гробовой настрой, он хоть и не был внутри, но уже понимает, что раз вернулись не все, кто уходил, значит там всё было ещё хуже, чем когда они реально стали пробегать мимо его машины. –Ко мне вези…–Юля явно не вариант, она сейчас такая же молчаливая, как и их “мученик”, Диму он так не подставит, его укусили, кто знает, вдруг ему хуже станет? А если этот тоже чем-то болеет? Или накинется на Дубина? Эта мразь может и притворяться спокойным, почти на грани смерти, но что таится в этом омуте безумия – богу только известно.