Больной

Ощущения, как обычно в подобной ситуации, – дерьмовей некуда. Отчего-то в голове тысяча и одно предположение о крахе плана. Что позавчера – была единственная возможность поговорить с ним, и Игорь её просрал. Естественно, Юле этого объяснить не удалось, девушка просто назвала Грома пару раз “ссыклом” и приказала не ёрничать, а готовиться идти в лечебницу. Пчёлкина была решительно настроена раскрыть все подпольные дела Рубинштейна, потому что, хоть Разумовский и был террористом, маньяком и прочее-прочее, но он в первую очередь оставался человеком, как и все пациенты этого филиала ада на земле. Статус у больницы, как и ожидалось, горел в свете софит, лучшая лечебница города на Неве! Самые тяжелые случаи за всю историю России! Но больница-то государственная, так что и простому люду двери тут на распашку. Правда все эти сайты с информацией по этому дурдому как-то не упоминали, что за последнее четыре года из больницы выписаны только с дюжину человек и при том только те, что страдали глубокой депрессией и кого положили туда, чтобы с жизнью не покончили… Никто другой. Странно? А вот проверяющие так не считают и ставят данному медицинскому заведению отметки «нравится» без конца все четыре года. Новейшее оборудование, специалисты высшего толка! Как красиво стелют… Правда счета за электроэнергию, что в базе по муниципальным затратам имеются, говорят о многом. Конечно, есть вероятность, что просто у каждого второго врача и медсестры имеется по пять смартфонов, десять планшетов и ещё по двенадцать чайников, все из которых они питают от розеток больнички… Свежо придание, вот только верится с трудом. После увиденных цифр не поверить в использование в данном заведении электрошоковой терапии было невозможно. –По той же справке?–Вероятно у них так принято: любую важную бумажку со штампом называть “справкой”. Своеобразная проф-деформация –Новая, но от тех же.–Ага, новая.. На принтере распечатали, но дату подправили и через окно переводилкой подпись скопировали, но так-то новая. Просто Фёдор Иванович против же не будет, ведь не будет же? –А у меня в этот раз есть ответная, так скажем тузяра козырный.–Парень развязно улыбается, откидываясь на спинку стула. Игорь в ответ лишь выгибает бровь и уже начинает сверлить парнишку глазами, что точно омуты хранят в себе нескончаемый океан гнева и жестокости. –Постановление от главрача, по совместительству лечащего. Нельзя Серёжке никого видеть, стресс ему противопоказан. –С чего это?–В голове проносится: “Мразоте, что новая игрушка так понравилась? Паренька замучает до смерти, и думает, что с рук ему это сойдёт?” –Операция у него скоро. –Вы же психичка?–Парень тут же дёргается, понимая, что сболтнул лишнего, тут же начинает копаться в голове в поисках ответа, который бы не вызвал подозрения. –Так его в городскую привезём. Я не врач, с меня взятки гладки.–Да уж, здесь точно со взятками разговоры частые, умелые. –И че скора она у него?–В голове мелькают картинки изуродованного тела Терентьева, которые Гром увидел днём ранее, а сердце сжимается в черствый уголек от страха. Страха, что ему придётся увидеть точно такое же тело, но только Разумовского. Сама мысль о таком Серёже… Этот лучик света, свято убеждённый в том, что мир можно сделать добрым и чистым, таким какой он сам. Этот парень, что тратил все свои силы на то, чтобы сделать жизни простых людей лучше… Увидеть его мертвым и изуродованным, исхудавшим и измучанным или навсегда потерявшим возможность быть собой? Что из этого будет хуже? Игорь точно знает, что не сможет держать лица, когда столкнется с ним таким, оглупевшим и израненным или мёртвым. Ведь, на самом деле, за всей своей агрессией Игорь скрывает то, что связывает их с Сергеем Разумовским не только дело чумного доктора, но и кое-что ещё. Что-то маленькое и незначительное, но разорвавшее майора на куски, когда стало очевидно, кто всё это время скрывался под той злополучной маской птичьего черепа. –Да в конце недели уже…–Странное чувство, точно шум от выстрела в голову, только мозги на стене не остаются, зато щемит очень даже сильно, но только вон там, между рёбер.

***

–Мы не будем переодеваться в медперсонал, Дима.–Дубин вновь закатывает глаза. Игорь в принципе был против всей этой затеи с “Нам нужен Дима”… Ага, ребёнок на поле боя, что может быть лучше? Димка же ещё совсем воробушек, ему по отделу бегать, да документики собирать положено, а не вот это вот всё. Ну, серьёзно. Тысячный план по “спасению” Разумовского отвергался, вызывая раздражение у всех присутствующих в комнате. Проблема крылась в самой киношности всей этой задумки. Понятное дело, Серёгу вытащить надо, но никто этого сделать не позволит, с чего ради? Как показали раскопки Юли, больница с правительством на короткой ноге. Может даже по чьей-то указке и работает, кто знает. Все идеи, что предлагались, были либо слишком безрезультатными, что было очевидно заранее, либо через мерно сериальными, прям слушаешь, и 007 в голове проносится. Было понятно, что вариантов немного, некоторые дебильные, некоторые опасные, а те, что остались – всё вместе. –Юль, есть идеи? Ты как-то притихла…–Девушка активно что-то вбивала в ноутбуке, слушая ребят только одним ухом. Собрание их клуба “Питерских супер-героев” открылось ещё два часа назад, но первым вопросом на повестке дня было: «Посвящение Димы в курс дела». –Я, кажется, нашла нам проходку внутрь.–Девушка разворачивает экран, демонстрируя переписку с некой Аней Белин. Фамилия либо нерусская, либо выдуманная, второй вариант непроизвольно настораживает.–Она стажировалась в лечебнице. Короче, я нашла её через сайт МосМА , они проходили практику два месяца назад и, уже с этого понедельника, они снова там. Она впустит нас в лечебницу. –С чего ты взяла, что какая-то студентка рискнёт своей учёбой ради кучки незнакомцев?–Дима подсаживается ближе к Юле. –Она поможет не нам, а Сергею Разумовскому. Она состоит в его фангруппе для… Ну, скажем так бешенных фанаток. –В смысле?–На этом вопросе Дубин забавно наклоняет голову в бок. –Ну, знаешь, у таких обычно 90% галереи – фото, арты и видео с кумиром. А ещё они тратят бешенные деньги на всё, что с ним связанно. Игорь хмурит брови, явно не одобряя выбор подобной кандидатуры. Гром будто заранее знает, что план ему не понравится, что всё провалится и у них будут одни проблемы вместо желанных решений. –Короче не суть, они стажируются в другом корпусе, но он соединен с тем, в котором лежат особо-опасные пациенты. Разумовский в их числе. –Она сказала?–Игорь хмурится пуще прежнего, точно сейчас дождь призовёт. –Она. Вообще-то она написала, что он недавно там оказался, потому что в начале их стажировки он в другой категории был. –Может это, чтобы с журналистами не общался?–Юля лишь усмехается Диминому предположению и, переведя взгляд на Грома, дополняет: –Скорее от всяких майор его спрятать решили.–На этой прекрасной ноте раздаётся звонок, на что тут же реагирует Дубин и просит его извинить, удаляясь из комнаты. На место Димы сразу же приземляется Гром, что до этого предпочитал стоя осуждать и отвергать любую из предложенных идей. В комнате повисает гнетущая тишина. Игорь сверлит девушку осуждающим взглядом, ожидая, что она начнёт разговор, но та, на удивление, умело игнорирует Грома с его недовольством, наблюдая за мерцанием огней в окне, вид из которого открывается на дорогу. Игорь чувствует, как ком в горле потихоньку начинает сдавливать всё внутри и дышать становится затруднительно, поэтому мужчина решает заговорить без чужой инициативы. –Это идиотизм.–Девушка не перестаёт разглядывать что-то за окном, старательно избегая встречи глаз с глазами. –Что именно?–Тихий, почти сонный голос режет тишину комнаты намного лучше Громовского баритона. –Всё это, начиная с идеи об “освобождении” и заканчивая этой малолетней фанаткой чумного доктора.–Игорь подходит ближе, намереваясь встретить всю ярость и несогласие Пчёлкиной лицом к лицу, но девушка не решается подарить ему такую возможность. –Она фанатка Разумовского, а не Чумного Доктора. Это разные вещи. –Она фанатка убийцы и маньяка. –Который хотел изменить жизнь простых людей.–Устами девушки глаголит дьявол, иного объяснения у Грома нет.–Игорь, хватит говниться.–Юлия внезапно разворачивается всем корпусом к Грому, сразу проникая в подкорку мозга своими проницательными карими глазами.–Он — человек, как ты и я. Да, он наделал дерьма, но у него была светлая цель. Игорь, ты сам понимаешь, что никто не заслуживает такого… Вытащим его и спасём всех. –Ты ослепла? Неужели другой темы для видео ты не…–Девушка бьёт размашистую пощечину. Игорь несколько раз неясно моргает, стараясь вообще осознать, что сейчас случилось, но в голове никак не складывается пазал. –Заебал, вот просто заебал. Что ни скажи, так ты на всё найдёшь, как изговниться. Целый день! Юля, не получится! Юля, это глупо! Ладно я, но ты и Диму так драконишь, чем он тебе не услужил!? Что с ним не так? Или нашему Королю Пессимистов причин не надо даже?–Монолог нескончаемым потоком льётся на Игореву ношу, но он не вякает, не оправдывается и не ссорится. Он только слушает, терпеливо стоит и ждёт, что злит ещё сильнее. –…ты просто всех ненавидишь? Я просто, просто… Ааа.–Девушка ревёт в воздух, выпуская пар и срывается с места. В пару размашистых, гневных шагов она оказывается на кухне. Становится тихо, даже Дима закончил говорить по телефону и теперь, не решаясь проведать их, покорно ждёт, пока все успокоятся. Игорь же, стараясь переварить всё услышанное, замирает подле окна, сил сдвинуться нет, Гром-то понимает, что да, что права девушка: Игорь не хочет вытаскивать Разумовского, ему противно от мысли, что он поможет ему после всего того, что тот натворил. Смотреть в эти голубые глаза – жрать стекло или бензин пить, также плохо, противно и больно, но только сил, чтобы остановиться, не хватает. Голова тяжелеет, и Игорь не замечает, как, пока он проваливается вглубь себя, Юля снова приходит к нему. –Поверь в меня. Я не прошу большего.–Она подходит близко, настолько, что в мокрых глазах тысячами звездочек отражаются огни пролетающих машин и фонарей. В глазах напротив – мольба, но Игорь знает, что не сможет дать ей то, чего она просит. Пчёлкина хочет не одобрения плана, она хочет Грома. Хочет быть с ним. –Нет, просишь, мы оба это знаем.–Хриплый, тихий голос сдавливает сердце в тиски, что самое страшное – не ясно чьё. –Тогда в чем проблема? Что со мной не так? –Не с тобой, со мной. –Игорь, хватит этого… Хватит так загадочно говорить, мы не Шекспира ставим. В чём дело?–Мысли переплетаются в змеиный комок, одна другую – ненавидят. Есть детский страх: сказать всю правду, но вместе с ним идут взрослые последствия. Скажет и что дальше? Он потеряет всё, что только успел обрести? Юля возненавидит его. Игорь и сам себя за это ненавидит. –Мне не нравятся такие…–Первый шаг – хромой и нелепый – сделан, так что назад уже не отступить. На затворках души лелеется надежда на лучшее, что всё обойдется. Не зря Гром отращивал эти усы, планировал, подобно таракану, пережить ядерный удар. Жить постоянно под тапкам, что вот-вот и опустится, вот-вот и наступит, вот-вот и раздавит его, не оставив и мокрого места от несчастного Игоря Грома. –Какие..?–Тихо спрашивает девушка, сжимая руку в кулак, чтобы впиться острыми ногтями в нежную кожу ладони. –Женщины.–Тихо, как только может, произносит Игорь. Может он хотел бы, чтобы она не услышала его, переспросила, а он смог бы сморозить глупость про... Ну, не знаю... Рыжих? Или ещё хуже – современных. Типа они из разных веков и не понимают друг друга в полной мере, а в отношениях это… –Я… Не знаю, что сказать… Просто, вау. Ух.

***

Началось это очень давно, возможно, даже раньше, чем Игорь помнит. Детство-то обычное было, да и Игорь обычным был. Как все. В дочки матери с какой-то девочкой в садике играл, пародируя отца, они наклеивали ему усы из какой-то тряпочки и так играли. Весело было, вот как у всех нормальных детей, а потом? Потом тоже все обычно было. А что там может быть необычного? Учился в среднестатистическом классе, с девочкой сидел, Аней звали. Честно признаться, не особо Гром радовался такому соседству, просто у их классной пунктик был на рассадке: мальчик-девочка, мальчик-девочка и так далее. Ну, вот как-то Игорь тогда особо и не выделялся, “встречался” даже с Любой из параллели, но отношения эти были… Такой же игрой во “взрослых”, как в садике собственно. Никто из них не знал: зачем встречаться? А почему так надо? Все знали только одно – так у старшеклассников, а значит – круто. А крутыми тогда все хотели быть. Игорь вот особенно хотел, поэтому на дзюдо пошёл. Все девочки класса в один день к нему в очередь выстроились, валентинками задаривали и трепетали, когда они с друзьями предлагали какой-то из них проводить до дома. Так Гром решал проблему: встречаться с кем-то из них он не хотел, хватило прошлых опытов в начальной школе, а он теперь вообще-то гордый 7-ми классник, тут вам не хухры-мухры. Так что Игорь просто помогал своим друзьям “уводить” у него девчонок. Никто не жаловался, да и на что тут жаловаться можно? Все в плюсе оставались в конечном-то итоге. А потом… В том же седьмом классе, к ним в шахматный кружок пришёл новенький: Кирилл Васильев, голубоглазый, блондинистый ей-богу коня ему ещё дайте и вот вам принц. Кирилл был из семьи военных, так что постоянно переезжал, друзей так завести всё не получалось, да и он привык к одиночеству. Правда отец обещал Кирюше, что это всё, конечная точка их странствий, и в городе на Неве они останутся на долго. Игорь всё это от Кристины узнал, что сидела на задней от него парте, в то время Гром потерял статус “лакомого кусочка”, ибо все массово переключились на Васильева. Многие переживали, что Игорь мог побороться за своё место кулаками, но такого не произошло – Гром сам переключился на Кирилла. Неописуемые чувства: стесняться подойти и познакомиться… Ну, что такое? Кирилл же добрый такой, всем рад, смущается от одного только намёка на любовь. Огромные глазища таили в себе космос из эмоций. Нет, правда! У этого парнишки были неописуемые глаза и, что необычно, длиннющие ресницы, которыми тот хлопал, стоя у доски, пока его, очевидно, валила учительница математики. Позже, в шахматном клубе, всё наладилось, не так, как Игорю бы хотелось, но лучше что-то, чем ничего. Они общались немного, не друзья ещё, но приятели – точно. Гром правда хотел бы дружить, гулять вместе с ним. Можно было бы и без шумной компании, просто вдвоём так… Знаете по лесу идти, наблюдать, как игривое солнце стремиться прорезать зеленый щит из листьев своими лучами-клинками и добраться до юношеской кожи, чтобы потом сметаной мазаться… Под ворчание матери. Или книгу одну на двоих читать, спорить иногда или смеяться, когда один из них неправильно прочтёт слово, изменив всю суть предложения. Летом Грома всегда к бабушке отправляли: подальше от шумного города, свежий воздух, да и бабушке помочь, после смерти деда ей нелегко с хозяйством стало справляться, но продавать дом она наотрез отказывалась. Игорю нравилось у бабушки, может скучнова-то иногда бывало, но только не тем летом… На прекрасном празднике: День села, куда все-все-все дети сбегались прями на стадион, чтобы накупить себе игрушек в открывавшихся ежегодно там лавочек-безделушек. Но дети называли всё купленное там – сокровищем. Игорь нашёл своё сокровище около шарикового стенда, где в очереди на метание дротиков стоял Кирилл. Оказалось, что его бабушка тоже жила в этом посёлке, правда очень далеко от Грома, но судьба не бывает легкой, тем более “жизнь без трудностей – хуже смерти!”, как говорил дядя Федя. Так что Игорь на следующий день взял свой старый, когда-то папин, велосипед и… Приехал только к вечеру. Пол поселка намотал сверху к дистанции, потому что заблудился, но это ничего, уверял Гром, он ведь теперь знает дорогу и сможет рано-рано приехать, чтобы у них целый день был на двоих! На следующее утро был сильный дождь, так что пришлось трудно: Гром весь промок, да ещё и бабушку обманул, та не пустила его через поселок под ливнем ехать, странно, не так ли? Но Игорь приехал – мокрый и усталый, зато потом ужасно довольный: Кирилл пригласил его в дом, где Грома отпоили, отогрели и недурно накормили. Игорь о таком только мечтать и мог: они с Кириллом каждый день… Гуляли, плавали, читали, бегали и гоняли гусей Кирилловой бабушки. Мечта, не жизнь. Но это совместное времяпрепровождение не могло не оставить на Игоре никакого следа. Постепенно, через силу и долгие раздумья, но Игорь осознал: –Ты мне нравишься… Не как друг, а больше.–Тихонько шептал Игорь своему другу под покровом их тайного штаба, что они обустроили в небольшом сарае. –Ты мне тоже…–Выдыхает с облегчением Кирилл и… Жмурясь, со всей силы накидывается на Игоря. Тот не выдержал и упал на спину. Так они и лежали около часа, в обнимку и улыбаясь во весь рот, как идиоты какие-то. Вот только проблема: они не понимали, что это всё значит. Ни в каких учебника, энциклопедиях, фильмах не было ни слова про такое, чтобы два мальчика… И стыдно отчего-то было просто спросить у кого. Вдруг так нельзя? А им хочется, так сильно, что руки трясутся, когда они оказываются близко-близко к лицам друг друга, но, не решаясь на прикосновение к запретному плоду, обнимаются. В один из теплых, безоблачных дней Игорь решился, он поцеловал Кирилла. Гром тогда наговорил Васильеву все, что только мог, чтобы оправдать себя. Плевать ведь, что нигде о таком не говорят! Пусть этого нигде нет, оно будет только их, только Грома и Васильева. Лето растворилось, подобно детству, оставив Игорю тяжелые воспоминания о чудесном солнечном принце, который умер в автокатастрофе, возвращаясь домой днём раньше Грома.