*******
Луч полуденного Солнца ударил Менме в левый глаз, заставляя мальчика невольно открыть потяжелевшее веко и моргнуть несколько раз от сильной сонливости и усталости, навалившейся на мальчика. «Где я?» — первая мысль, проскочившая в голове юного Узумаки. Белый потолок и запах лекарства с хлоркой дали ему понять, что находится он сейчас в больнице. Чувствуя сильную сухость в горле, Менма медленно повертел головой по сторонам и увидел бутылку с водой, стоявшую на небольшой тумбочке прямо напротив его койки. Узумаки начал медленно вставать, но не смог, почувствовав что-то тяжёлое у себя на груди. Судорожно приподнявшись на подушку, Менма увидел Наруто, мирно посапывавшего у него на груди. Аловолосый был в белом халате и судя по всему спал он давно, поскольку на другой стороне его лице остались пролежни. — Братец… — через боль усмехнулся Менма, медленно проводя ладонью по голове младшего брата. — Менма? — сонно разлепив глаза, младший Узумаки уставился на своего старшего брата. — А кто ж ещё… — слабым голосом ответил Менма, откидываясь на подушку и сверля своим взглядом потолок. Узумаки-старший лишь сейчас заметил, что правая часть его лица и глаз, в котором находился пересаженный шаринган, были закрыты бинтами, также как и часть торса, начиная с поясницы и заканчивая грудью. — Ты проснулся! — Наруто резко прогнал свою сонливость, заключая брата в стальных объятиях. Менма раздул щёки, чтобы не закричать от боли, резко поразившей его тело. Узумаки был слишком слаб и истощён, и любое движение давалось ему с огромным трудом и болью во всём теле. Последствия той битвы до сих пор давали знать о себе. — Наруто… отпусти… меня… — джинчурики услышал слова брата и подняв взгляд на него, увидел наворачивающиеся на глазу Менмы слёзы, вызванные болью. — Ой, прости, тебе наверное, больно… — Наруто виновато улыбнулся, отпуская брата и пересаживаясь на край койки. — Нет, в самый раз, — щуря глаз от боли, простонал он, ложась обратно на койку. — А ты… чего здесь делаешь один? Разве врачи тебя не должны были не пропустить? — поинтересовался Узумаки-старший у младшего. — Ну, сначала не хотели пускать, но мама с ними… поговорила в своей манере и они разрешили мне оставаться здесь, — Наруто широко улыбнулся и Менма вместе с ним. Он прекрасно знал, как скорее всего Кушина уговорила их разрешать младшему брату оставаться с ним. Менма аккуратно опустился на подушку, кладя руки по бокам от себя и медленно закрывая потяжелевшие веки. Тьма медленно заволокла его взор, лишь стоило ему закрыть глаза. Но стоило ему сделать это, как он снова увидел окровавленное лицо своего друга. Менма мгновенно раскрыл глаза, быстро принимая сидячее положение, даже не обращая внимания на сильную боль. — Братик, что-то случилось? — Наруто сразу заметил испуганный вид старшего брата. Капельки пота и тяжёлое дыхание давали понять, что старший Узумаки чего-то сильно испугался. — Ни-ничего, Наруто, ничего… — приведя себя в норму, ответствовал он, медленно принимая лежачее положение. — Просто… привиделось кое-что плохое… — А что именно? — с детским любопытством поинтересовался Наруто, даже не подозревая, что видел Менма перед своими глазами. — Не важно… — мрачным тоном ответил Узумаки-старший, медленно поворачивая голову в сторону окна. Прошло уже достаточно времени с того трагического дня, но Менма никак не мог прийти в себя. Узумаки винил себя в смерти друга и от этого легче ему становилось. Ему хотелось забыться долгим сном, чтобы хоть как-то отвлечься от той боли, что терзала его сердце последние дни. Но стоило ему хоть раз сомкнуть глаза, он раз за разом видел, как уходил Акира. Это роковое зрелище раз за разом, вновь и вновь представало перед его взором. — По-настоящему людей мы начинаем ценить, лишь когда те навсегда уходят из нашей жизни… — Ты что-то сказал? — вопрос Наруто вырвал Менму из раздумий, заставляя его отвлечься от своих мрачных размышлений о смерти. — Нет… ничего… — с равнодушием в голосе ответил старший из братьев, повернув голову обратно в сторону Наруто, услышав скрип двери. В проёме стояла Кушина, державшая в руках пакеты с апельсинами и другими фруктами, приготовленных для её старшего сына, находившегося в больнице уже третий день. Увидев, что Менма в сознании, аловолосая выронила пакеты из рук, по щеке скатилась слеза и женщина молча подошла к койке, прежде чем заключить старшего сына в любящих материнских объятиях. — Хвала Шинигами, с тобой всё в порядке, — тихо плача, произнесла Кушина, поглаживая Менму по голове. — Мама… я скучал по тебе… — мальчик ослабшими руками обнял плачущую Кушину. Бывшая джинчурики аккуратно убрала руки от сына, выпуская его из объятий и стараясь не причинить ему боль. Менма, вцепившись пальцами в одеяло и превозмогая боль, сел на краю койки, решая, стоит ли ему задать вопрос, мучавший его последние несколько дней. — Мам… я бы хотел кое-что узнать у тебя… — Спрашивай, сынок, — Кушина села рядом со старшим сыном, заботливо кладя ему руку на плечо. — Почему… когда я сильно гневаюсь, от меня исходит чакра Девятихвостого? Я же не могу быть джинчурики. Лис ведь запечатан в Наруто… — Менма задумчиво посмотрел на младшего брата и, тот заинтересованно посмотрел на мать. Неужели, в их семье двое джинчурики. Кушина вздохнула с тяжестью. Она хотела оградить Менму от этого, но по-видимому, ей всё-таки придётся рассказать старшему сыну о том, кем он является на самом деле. Рассказать секрет, который она хранила с самого его рождения. То, что между ними с Наруто куда больше общего, чем на самом деле. — Это началось двенадцать лет назад, в день, когда ты должен был родиться… — Узумаки задумчиво сверлила взглядом одну точку перед собой, вспоминая события, произошедшие с ней ещё двенадцать лет назад. — Как ты знаешь, Менма, в то время шла война. Людей катастрофически не хватало, а боевые действия не прекращались ни на минуту. Поэтому, я продолжала ходить на миссии, даже будучи беременной… — Но ведь это было опасно! Ты могла погибнуть сама, и вместе с тобой погиб бы Менма! — воскликнул Наруто, оборвав рассказ матери. — Я ведь говорю: людей катастрофически не хватало, а война затягивалась. Поэтому, мне приходилось идти на такой риск, — Кушина на мгновение посмотрела на младшего сына, чтобы снова отвернуться и продолжить свой рассказ. — В тот день, я была на миссии и угодила во вражескую засаду. Мне чудом удалось улизнуть, но я получила несколько серьёзных ран… Я до сих пор удивляюсь, как смогла добраться до Конохи и остаться в живых, будучи в таком-то состоянии… Но, из-за сильного потрясения, у меня начались схватки… Меня быстро доставили в госпиталь, чтобы принять роды… — А где в это время был папа? — внезапно поинтересовался джинчурики Демона-лиса, с любопытством смотря на «потускневшую» Кушину. — В Конохе… но обо всём по порядку. Когда меня доставили в больницу, врачи все как один говорили, что шанс того, что малыш выживет очень близок к нулю, потому как… я была только на шестом или седьмом месяце, сама даже не помню… но я до последнего пыталась утешить себя, что всё обойдётся… Минато в тот день должен был уйти на миссию, но едва услышав обо мне, он сразу примчался в госпиталь, словно забыв обо всём… Он присутствовал во время родов и в тот момент, кое-что произошло, Менма… — сухим голосом произнесла химэ Аловолосых дьяволов, мрачно смотря на старшего сына. — Я была сильно ослаблена из-за обширной кровопотери, и вместе с этим, ослабла и печать, сдерживавшая Девятихвостого внутри меня. Она бы в любом случае истончилась из-за родов, но в этот раз, всё было куда хуже. Риск того, что Кьюби вырвется, был как никогда огромен. И лишь благодаря вмешательству Минато, этого удалось избежать… Но… часть чакры Девятихвостого всё же просочилась сквозь ослабшую печать и к этому времени, ты появился на свет, Менма… Ты был «синим», почти не дышал и врачи уже не давали тебе шансов… Минато, как и я, не хотел смерти своего первенца и чтобы спасти тебе жизнь, он решился на отчаянный шаг — он запечатал ту чакру в тебя. Чакра Биджу дарует своему носителю исцеление и расчёт Минато оказался верным — ты быстро пошёл на поправку и твоей жизни больше ничего не угрожало. Минато спас твою жизнь от смерти, заточив внутри тебя часть чакры Девятихвостого, Менма… — Минутку… то есть, Менма тоже джинчурики?! — Наруто едва не упал со стула от удивления. Узумаки ожидал услышать что угодно, но точно не то, что его брат почти такой же, как и он. — Офигеть, так нас двое… — Не совсем… В отличие от тебя, Наруто, в Менме запечатана лишь небольшая часть той силы, что заключена внутри твоего тела, — разъяснила Кушина, переведя взгляд на младшего сына. — Таких людей как Менма принято называть «псевдо-джинчурики»… Старший Узумаки, погружённый в свои раздумья, пустыми и раскрытыми от шока глазами, смотрел куда-то перед собой, словно выпав из реальности. Все двенадцать лет его жизни от него скрывали то, что внутри него есть чакра Демона-лиса, убившего его отца и из-за которого его младшего брата многие даже за человека не признают. Демона, который для которых был настоящим воплощением самой смерти. И он носит в себе часть этой силы. Пусть и не самого демона, как Наруто, но… Менма тоже вынужден до конца дней своих, как и Наруто, носить в себе эту проклятую силу. — Но почему… почему ты скрывала от меня такую информацию? — Узумаки-блондин судорожно поднял глаза на мать, не понимая её мотивов. — Почему ты не рассказывала мне об этом, мама? — Я знаю, какие маразматики сидят в руководстве Конохи, знал это и Минато. Ему удалось сделать так, что ни Хокаге, ни старейшины, никто либо другой так и не узнали, что помимо меня, в Конохе появился ещё один джинчурики. Все двенадцать лет твоей жизни, я тщательно оберегала эту тайну… даже от тебя. И лишь совсем недавно, когда ты стал шиноби, и сила Девятихвостого дала полноценно знать о себе… я рассказала эту тайну Генме… Я доверяю Генме, и уверена, что… он не стал докладывать об этом кому-либо из старейшин. Между тремя Узумаки повисло молчание. Кушина с грустью смотрела на разбитого старшего сына, Менма, словно не обращая на это внимания, опустил голову, устремив свой взор на пол, Наруто же переводил взгляд то на мать, то на старшего брата. — Я даже представить боюсь, что ты сейчас чувствуешь… — тихий и наполненный скорбью голос Кушины, заставил Менму посмотреть на неё. — Смерть Акиры-куна, и теперь ещё и та правда, что я скрывала от тебя… У тебя полное право ненавидеть меня, презирать… Но я прошу тебя не злиться на своего младшего брата… — Мама, я понимаю… почему ты так поступила… и я не держу зла на вас с папой… — Узумаки с трудом улыбнулся, через боль опускаясь на ноги и делая один неосторожный шаг. Менма тут же потерял равновесие, сил даже в ногах было слишком мало. — Осторожней, сынок, — Кушина подставила плечо, поймав сына и взяв его на руки. Менма невольно засмущался этому действию, он считал себя уже достаточно взрослым и ему было не привычно от того, что мать держит его как какого-то малыша. — Братец, ты выглядишь так мило, — Наруто решил не упускать возможности немного потроллить старшего брата, чтобы хоть как-то поднять ему настроение. Менма ограничился лёгким вздохом и усмешкой, понимая, как неловко выглядит со стороны то, что Кушина держит на руках здорового мальчика. — Мы с Наруто не надолго оставим тебя… — сказала Кушина, положив Менму на койку. Менма медленно накрыл себя одеялом, невольно вспоминая последнюю волю Акиры и потому, ему стало интересно, что сейчас с Саске. — Мам, а что с Саске? С ним всё в порядке? Кушина поджала нижнюю губу, с болью вспоминая то, каким был Саске в последние дни. Смерть Акиры ударила по нему сильнее всего. — Он был… просто никаким. Я даже представить не могу, как ему больно… в тот день у него должен был быть праздник…*******
Минуло два дня. Тело юного Узумаки полностью исцелилось и его наконец выписали из больницы. Менме теперь приходилось носить чёрную повязку над правым глазом, из-за чего Наруто в шутку начал называть его пиратом, что впрочем самому Менме даже нравилось. Но даже если тело его пришло в норму, то душа нет… Смерть лучшего друга никак не отпускала мальчика, медленно сводя его с ума… — Что случилось? — Кушина в одной ночнушке стояла в дверном проёме, ведущем в комнату Менмы. Женщина несколькими секундами ранее слышала оттуда крики и сразу среагировала. — Менма, с тобой всё хорошо? Сам же псевдо-джинчурики сидел на кровати. Его шаринган ярко светился в темноте и Кушина, даже не включая свет в комнате сына, хорошо разглядела влажные дорожки от слёз на его щеках. Менма тяжело дышал, широко раскрытыми глазами буравя одно место где-то перед собой. — Я… я не могу спать… — вкрадчиво проговорил старший Узумаки, повернув взгляд, полный боли и отчаяния в сторону матери. — Едва я закрывая глаза и засыпаю… как снова вижу его смерть… Кушина с жалостью посмотрела на сына. Ей было непривычно видеть всегда радостного и весёлого Менму таким подавленным и разбитым. Красноволосая беззвучно подошла к старшему сыну и тихо присела рядом с ним, заботливо прижимая к себе. Менма, чувствуя объятия матери, крепче укутался в них, тихо плача и постоянно всхлипывая. Сквозь тонкую ткань своей ночной рубашки, Кушина чувствовала горячие слёзы, падавшие с глаз старшего сына. — Тише… не плачь… — Кушина как могла пыталась успокоить Менму, постоянно поглаживая его по голове и прижимая к себе. — Что такое? — в дверях показался полусонный Наруто, в одной пижаме и своим колпаком. — Наруто, возьми в моей комнате таблетки, лежащие на тумбочке и принеси сюда со стаканом воды. — Да, мама. Младший Узумаки послушно выполнил поручение матери и принёс таблетки со стаканом, наполненным водой. Кушина протянула таблетки Менме, с искренним сочувствием смотря на мальчика. — Выпей, тебе полегчает… Менма дрожащей рукой положил таблетку себе в рот и медленно выпил воду в стакане. Кушина заботливо накрыла старшего сына одеялом и тихо нашёптывая слова для успокоения, уложила Менму спать. Аловолосая тихо встала с его кровати и направилась к двери, стараясь не издавать ни звука, чтобы не разбудить сына. — А что это за таблетки такие? — шёпотом поинтересовался Наруто, подойдя ближе к матери. — Снотворное, — хмыкнула Узумаки, беря пачку с таблетками из рук Наруто. — Он совсем не может спать из-за кошмаров. Пусть хотя бы сегодня нормально поспит… — Это ж сколько таблеток тратить на него придётся… — Пичкать его снотворным никуда не годится, — Кушина серьёзно посмотрела на младшего сына. — Я не хочу, чтобы у него появилась зависимость. Лекарства лишь способны временно заглушить боль, но окончательно победить её не смогут. Особенно если речь идёт про боль душевную…*******
Настроение у Менмы с самого утра не задалось. Узумаки ходил мрачнее тучи и чтобы хоть как-то развеяться, мальчик решил прогуляться по деревне. Но даже атмосфера всеобщего умиротворения и идиллии не могли подействовать на Менму. Узумаки не обращал ни на что внимание, с раздражением смотря на радостных детей, игравших на площадках. Их радостные крики начинали понемногу раздражать и без того уничтоженного в плане психики Менму. — Чего так орать? — джинчурики нервно закрыл уши руками, тут же улавливая на себе заинтересованные взгляды тех детей. Очевидно, что их интересовала «пиратская» повязка на правом глазу Менмы. Смерив детишек раздражённым взглядом, Менма опустил руки в карманы и продолжил свой путь в никуда в полном одиночестве. Настроение мальчика начинало ухудшаться ещё сильнее, когда он почувствовал капли воды, падавшие на него откуда-то сверху. Взглянув наверх, Узумаки увидел дождевые тучи, затягивавшие небеса. — Настроение и так отстойное, так ещё и дождь намечается… что за день такой? — потерев переносицу и пнув какую-то упаковку непонятно от чего, мальчик опустил взгляд обратно, смотря себе под ноги и не замечая человека, который шёл ему на встречу. — Осторожней, — Менма огрызнулся, почувствовав, как столкнулся с кем-то. Но ответа так и не последовало. Тот, кто толкнул Менму, а вернее та, молча продолжила путь, не обратив внимание на слова старшего Узумаки. Менма, не дождавшись реакции столкнувшегося с ним человека, беглым взглядом прошёлся по девочке, которая толкнула его и узнал в ней Харуми. — Харуми? — Менма сразу подбежал к напарнице, впервые улыбнувшись за весь день. Но Канашими никак не реагировала. Её левая рука беспомощно повисла и, правой она держалась за левое предплечье, чувствуя там сильную боль. Голова её была наклонена вперёд, от чего волосы полностью закрывали её лицо. — Харуми, ты чего молчишь-то? — Узумаки остановил синеволосую куноичи, ткнув рукой её в плечо и второй рукой отодвигая волосы в сторону. Глаза Харуми были в слезах, также как и щёки. — Оставь меня, Менма, — грубо ответила девочка, продолжая идти вперёд. — Ты чего так грубо? — мальчик схватил девочку за левую руку. Канашими оскалилась, закрывая глаза и быстро вырывая руку из хватки Менмы, почувствовав новый прилив сильной боли. — Какая разница… иди по своим делам… — Было бы куда идти, — фыркнул мальчишка, покачивая головой. — Всё утро хожу по Конохе, а настроение как было паршивым, так и остаётся… Слушай, может пойдём ко мне? Дома всё равно делать нечего… — Мне в больницу надо… — шипя от боли, произнесла юная куноичи, придерживая левую руку. — Успеешь! — Менма стал немного более весёлым, увлекая девочку за собой…*******
— Мам, я дома! — оказавшись в прихожей своего дома, Менма сразу решил сказать Кушине, что он вернулся с прогулки. — Ты вовремя, на улице как раз ливень обещали, — Узумаки в своём фартуке вышла в прихожую, держа в руках миску непонятно чем. — О, Харуми-чан, привет! — женщина мило улыбнулась, увидев юную куноичи. — Здравствуйте, Кушина-сан, — Канашими почтенно склонила голову, увидев женщину. Кушина заметила, что девочка постоянно держит правую руку на своём левом предплечье и постоянно пытается скрыть от других чувство боли. — Ну ладно, проходите в зал, обед будет готов не скоро. Можете поиграть во что-нибудь, только гостиную не громите, — немного «проинструктировав» детей, Кушина удалилась на кухню, оставив своего сына и его подругу наедине. Сняв сандалии и дождавшись Харуми, Менма прошёл в гостиную и уселся на большом кожаном диване. Канашими, придерживаясь за руку, села рядом с ним. Узумаки постукивал пальцами по ручке, не зная, о чём бы поговорить с напарницей по команде. «Ну и дурак ты, Менма… Сам позвал её, а теперь не знаешь, чем занять…» — в мыслях корил самого себя старший брат Наруто. — Я присяду? — в гостиной показался Наруто, державший какую-то книгу в руках. Узумаки-младший весело хлопал ресницами, не особо обращая внимание на угрюмый вид Харуми. Синеволосая куноичи немного подвинулась к Менме, не проронив ни слова. Наруто быстро сел на диван, задев левую руку Канашими и девочка не смогла сдержаться после резко накатившей боли. — Чёрт возьми! Нельзя ли аккуратней?! — Харуми будто змея зашипела на младшего брата Менмы, скалясь от боли и убирая левую руку подальше от Наруто. — П-прости, я не хотел, — Узумаки-младший тут же принёс свои извинения, ошарашенно смотря на девочку. В душе Менмы начали появляться догадки, что с рукой Харуми явно что-то не то. От малейшего прикосновения так шарахаться, будто от огня — слишком странно даже для такой угрюмой и нелюдимой девочки, как Канашими. И он начал понемногу догадываться, что послужило причиной такого поведения. Вернее, кто… — Что тут такое? — в проёме мгновенно возникла Кушина, вопросительно смотря на детей. — Ээээ, да вроде ничего… — растерянно хмыкнул Менма, повернув голову к матери. — Просто у Харуми-чан что-то с рукой! — Наруто решил выдать всё как на духу, мельком заметив как синеволосая куноичи вздыхает. Но разве джинчурики мог знать о том, что Канашими не любила делиться своими проблемами с другими, предпочитая оставлять всё внутри себя. — Да? Ну-ка дай посмотреть, — Кушина сразу отбросила все свои дела, решив осмотреть Харуми. Бывшая джинчурики села рядом с напарницей Менмы, Канашими начала неуверенно тесниться назад, когда увидела, как Узумаки-старшая протянула к ней руки. — Да не бойся ты, у меня есть определённый опыт в ирьёниндзюцу, я не причиню тебе боль… Канашими не хотя всё придвинулась ближе, убирая правую руку, да и отказывать хозяйке дома тоже невежливо. Кушина как можно аккуратнее взяла руку девочку в свои ладони, осматривая предплечье. — Больно, отпустите, — Харуми поморщилась от боли, вырывая руку из мягкой хватки Кушины. — Внешне всё в порядке, — Узумаки-старшая задумчиво приложила палец к подбородку, прикусывая нижнюю губу и погружаясь в недолгие раздумья. — Значит, проблема внутри. Ну-ка, попробуй поднять руку. Девочка начала медленно поднимать руку вверх, но тут же осеклась, схватившись за предплечье из-за снова нахлынувшей боли. — Не могу… болит… — Совсем не можешь поднять? — вопросила аловолосая, получая как ответ отрицательный кивок от Харуми. — А как бы ты описала боль? Режущая или… как-то по-другому? — Стреляющая, — Канашими мгновенно ответила, с толикой недоверия смотря на женщину. — У тебя перелом, — Узумаки вынесла окончательный вердикт, услышав описание девочки. — Ладно, я сейчас за врачом схожу, а вы никуда не выходите, на улице дождь во всю идёт, — Кушина быстро вышла из зала, снимая с себя фартук и надевая дождевой плащ. Послышался звук закрывающейся двери, и теперь Менма, Харуми и Наруто оставались дома одни. Младший Узумаки от скуки зевнул, смотря полузакрытыми глазами на дождь, шедший за окном. Канашими потупила глаза в пол, чувствуя на себе пристальный взгляд Менмы. — Что ты на меня смотришь? — наконец, ей это надоело и она решила спросить у Менмы. Однако, Узумаки не отвечал. Его взгляд был хмурым и холодным, в нём не было той радости, что была до этого. — Кто это сделал? — наконец произнёс Менма, не моргая и буквально прожигая девочку своим беспристрастным взором, проникавшим в саму душу. — Слушай, это не твоё дело… — Моё, — ледяным тоном отозвался Узумаки-старший, — скажи, кто это сделал с тобой? — требовательный, наполненный холодом и вкрадчивый тон Менмы пробирал до самых глубин души и даже на Харуми это подействовало. — Мой отчим… я сказала, что если он не бросит бухать, то я… уйду из дома… вот он… и поколотил меня пуще прежнего… Менма ничего не ответил. Его лицо по-прежнему оставалось холодным и лишь сжатые до побеления кулаки давали понять, каковы его настоящие эмоции. Узумаки неожиданно встал на ноги и с угрюмым видом пошёл к выходу из дома. — Эй, ты куда? Мама сказала нам никуда не выходить… — Наруто сразу преградил своему брату путь, в глубине души чувствуя что-то неладно в резком изменении поведения брата. — Пойду прогуляюсь… — тихим голосом откликнулся Узумаки-блондин, сверху вниз смотря на своего младшего брата. — Никуда ты не пойдёшь… — Будто ты меня остановишь, — ехидно усмехнулся Менма, кладя свою правую руку на макушку Наруто и лёгким движением разворачивая его в другую сторону. Сам джинчурики даже понять ничего не успел, как стоял спиной к Менме. — Не теряйте, скоро вернусь… — дверь мгновенно захлопнулась и Наруто лишь сейчас понял, куда направился его брат…*******
— Да иду я, иду, — отчим Харуми услышал настойчивый стук в дверь и нехотя поднялся с кресла. Мужчина неспешно подошёл к двери и открыв её, увидел блондинистого мальчика двенадцати-тринадцати лет на вид и с чёрной повязкой на правом глазу. Он был абсолютно промокшим, если судить по волосам, свисавшими отдельными прядями с головы и почти закрывая единственный глаз. — Ты ещё что за сопляк? — Менма Узумаки… — Ааааа, так ты напарник моей падчерицы и… брат того ублюдка, в котором запечатан Кьюби, — он презрительно сплюнул под ноги мальчику, делая очередной глоток спиртного из бутылки в руке. — Если пришёл за Харуми, то можешь проваливать, этой мелкой шмары нет дома… Гнев снова вспыхнул в душе Менмы после слов о его брате и после того, как мужчина назвал Харуми. Узумаки гневно сжал кулаки, быстро дыша и пытаясь побороть свою ярость. Но отчим девочки сам того не ведая, помогал внутреннему монстру мальчика медленно брать над Менмой контроль. — Проваливай отсюда, пока не всыпал. И больше не смей околачиваться здесь, ублюдок. Твой чёртов брат виноват в том, что моя семья погибла! — Закрой свою пасть! — резко закричал Менма, поднимая голову вверх. И тогда пьянчуга увидел звериный зрачок в левом глазу мальчишки. Узумаки со всей дури вмазал мужчине по животу, чего тот не ожидал. Удар был страшной силы, ведь отчим Харуми пролетел несколько метров, прежде чем врезался спиной в стену. Он рухнул на спину, начиная медленно подниматься на ноги. В глазах всё двоилось, но он хорошо видел Менму, медленно подходившего к нему. Узумаки прерывисто дышал, на его лице застыл оскал словно у хищника, а волосы начинали медленно вставать дыбом. — И ты… тоже такой… — отчим Харуми, видя преображение Менмы, догадался, что внутри него тоже есть сила Девятихвостого. — Я гораздо хуже, — холодно процедил Менма, совершая резкий рывок вперёд. Узумаки растопырил в стороны пальцы правой руки, впиваясь своими когтями в лицо мужчине и совершая разворот вокруг собственной оси на сто восемьдесят градусов. Менма впечатал своего «противника» затылком в стену, от чего тот едва не потерял сознание. Узумаки распустил пальцы, отпуская его лицо и, мужчина, в глазах которого всё плыло, упал на пол, даже не пытаясь встать. — Это тебе за Харуми, мразь! — мальчик уселся на груди мужчины, начиная наносить сокрушительный удары в лицо, постепенно превращая его в кровавое месиво. Удар, и Менма уловил звук трескающейся кости. Удар, и горячая кровь отпечаталась на костяшках кулака юного Узумаки. Но мальчик, чувствуя тепло крови на своих руках, продолжал бить лишь сильнее, наслаждаясь процессом этой экзекуции. Это тепло на руках, брызги крови, летевшие в стороны… всё это заставляло Менму входить в настоящий садистский экстаз. Мужчина уже перестал сопротивляться. Всё его лицо было в крови, нос сломан, а глаза заплыли от отёков, но останавливаться Менма не собирался. Жажда крови и мести полностью затуманила его рассудок. — Я заставлю тебя гореть в Аду, ублюдок… — хищно прошептал Узумаки, срывая с правого глаза повязку и являя шаринган Акиры. Додзюцу бешено крутанулось, принимая форму мангекё. Узумаки собирался спалить здесь всё, в воздухе появились небольшие всполохи синего пламени, но… — Остановись, Менма! — псевдо-джинчурики резко осёкся, мангекё принял вид обычного шарингана. Голос Кушины заставил Менму вернуться к рассудку. Узумаки медленно повернул голову назад, видя Кушину, Наруто, Харуми и Какаши. Мальчик, почувствовав странное тепло на руках, судорожно отвёл взгляд на свои кулаки и увидел кровь. Мальчик медленно повернул взгляд назад и лишь сейчас заметил тело полуживого мужчины, лежавшее в луже собственной крови. «Это… это сделал я?» — Менма с широко раскрытыми глазами смотрел на свои окровавленные руки, понимая, что он едва не убил человека в порыве ярости. — Менма… — Канашими со страхом смотрела на тот разгром, что учинил её напарник по команде. — Я… я не хотел… правда… — отчаяние от осознания своего поступка заставило Менму пуститься бежать. Узумаки словно молния проскочил между своей матерью, напарницей, братом и наставником, убегая, куда глаза глядят. — Менма, подожди! — Наруто уже хотел броситься вслед за братом, чтобы остановить его, но рука Кушины не дала ему сделать этого. Аловолосый поднял взгляд вверх, видя бусинки слёз в глазах матери. — Отведи Харуми-чан к нам домой… — Кровавая Хабанеро неспешно отдала младшему сыну распоряжение, начиная медленно идти за старшим сыном. Кушина стянула капюшон на голове, закрывая лицо от хлещущего ливня и пытаясь рассмотреть удаляющийся силуэт Менмы. — Я с вами, — серьёзным голосом проговорил Хатаке, поравнявшись с Кровавой Хабанеро. — Нет, окажи ему помощь, — Узумаки коротким кивком указала на тело отчима Харуми, — я поговорю с Менмой сама… — Быть может, мне всё же лучше с ним тоже поговорить? — хмыкнул джонин, складывая руки на груди. — Я знаю, что сейчас чувствует Менма, Кушина-сан. Я прекрасно понимаю его и я могу помочь… — Нет, Какаши, я его мать, это должна сделать я… Ему сейчас страшно и он нуждается во мне…*******
Тёмное дождевое небо над Конохой освещали редкие вспышки молний где-то над горизонтом, сопровождаемые глухими раскатами грома. Монотонный звук падающих в воду капель дождя нарушали невнятные шептания блондинистого мальчика, сидевшего на берегу небольшой речки, протекавшей через рощу. — Сынок… с тобой всё хорошо? — Кушина тихо подошла к Менме, присаживаясь рядом с ним на бревно и снимая с себя дождевик. Женщина заботливо накрыла сына своим плащом, подставляясь под ливень. — Как ты меня нашла? — Узумаки-старший неподвижно смотрел куда-то перед собой, не поворачивая свой безумный взгляд к матери. — Материнское сердце не обманешь… — добродушно улыбнулась Кушина, ближе прижимаясь к сыну. — Менма, скажи… тебя что-то гложет? — Ничего… — хмуро произнёс блондин, бесцветно смотря на серую воду в реке. — Врёшь ведь, — аловолосая вновь улыбнулась, проводя ладонью по голове Менмы. — Что меня должно гложить? — ехидно повторил мальчик, наконец соизволив повернуться к матери. — У меня погиб лучший друг на моих глазах, оставив мне свой глаз как прощальный подарок… Внутри меня часть силы демона, убившего моего отца и разрушившего половину деревни. Я в любой момент могу поддаться его воле и учинить резню… Видела? Думаешь, я сам так избил отчима Харуми? Нет… стоит мне начать сильно злиться, как я слышу голос Кьюби в своей голосе. Грубый… и в то же время сладкий, манящий и… заставляющий меня подчиняться ему… Я в любой момент могу стать таким же чудовищем… За эти последние несколько дней, на меня столько дерьма вылилось… — Ну во-первых, попрошу в моём присутствии не говорить слова по типу «дерьмо» или ещё что-то подобное. Хорошо? — Да… — фыркая, Менма положил голову на ладонь, с безразличием смотря на мать. — А во-вторых… в этой жизни, не всегда всё зависит от нас, сынок… Конечно, мы сами творим свою историю, но… жизнь такова, что одни люди живут, не вкушая вкуса трудностей, боли и страданий до самой смерти… А кто-то всю жизнь проводит в страданиях и душевных муках, оставляющих глубокие раны на сердце… Ты потерял друга, ты снова ощутил боль потери и, я понимаю, что тебе приходится чувствовать, осознавая, что Акиры-куна больше нет… Но рано или поздно, каждому из нас придётся столкнуться с болью потерь. Однажды, и меня тоже не станет, Менма… Нам не остаётся ничего, кроме как двигаться дальше, несмотря на все трудности… Менма беспомощно свесил голову на бок, и Кушина, видя это, подставила своё плечо, видя измученный вид своего старшего сына. — Ну что, пойдём домой, — Кровавая Хабанеро медленно встала на ноги, держа Менму за руку и увлекая за собой. Мальчик нехотя встал, хотя на душе чувствовал облегчение. — И знаешь, сынок… точно также как и с Наруто, для меня ты не монстр. Вы с Наруто и Демоном-лисом для меня не являетесь одним целым, как для других. Вы — мои сыновья… — И что с того? Я же… я же могу утратить над собой контроль… — в душе Менмы действительно поселился страх перед своей «тёмной стороной» в лице той чакры, что запечатал в него Минато. — Мне приходилось впадать в эту ярость… Я знаю это на себе, Менма. Знаю это чувство страха перед той мощью, что сокрыта в твоём теле… Но помни: ты и Девятихвостый не являетесь одним целым. Твоя воля всё равно сильнее… Не давай ему ни малейшего шанса захватить контроль над собой… Менма немного призадумался над словами матери, потупив глаза в землю. После беседы с матерью, у него появилась надежда на то, что лис больше никогда не сможет взять над ним верх, но оставалось ещё кое-что, что весьма беспокоило юного Узумаки… — Мам… — Да, сынок? — Кушина сразу повернула голову к сыну, мягко улыбаясь ему в лицо. — Перед тем как умереть, Акира… он… он взял с меня обещание, чтобы я заботился о Саске… — Не беспокойся об этом, я всё сделаю… — Кровавая Хабанеро присела на одно колено, кладя руку на голову сына и трепля его за мокрые волосы, невольно вызывая у него смущение и румянец на щеках. — Идём, у нас с тобой ещё много дел. Но впредь мне обещай, что больше никогда не будешь поддаваться своему гневу. Идёт? — Да, мама…*******
Прошло ещё несколько дней. Менма смог наконец полностью прийти в себя, правда, теперь ему приходилось постоянно носить на правом глазу специальную повязку, чтобы шаринган Акиры не тратил постоянно его чакру. И совсем скоро, Узумаки для себя решил, что освоит техники шарингана для того, чтобы однажды научить им Саске… Кушине стоило не малых усилий замять тот инцидент с Менмой и отчимом Харуми. По итогу, женщине пришлось выплатить ему компенсацию, но для неё это не было особой проблемой, учитывая то, что статус героини дал ей не только признание и авторитет в деревне и всей Стране Огня в целом, но ещё и не малое состояние. Что же касается самой Канашими, то и здесь Кушина решила не оставлять юную куноичи в беде — она уговорила Третьего выделить девочке отдельную квартиру как сироте, и позволить и дальше продолжать карьеру шиноби. Впрочем, вернёмся к сути… Сегодня Менму зачем-то вызвали к Хокаге. Узумаки знал, что сейчас его команде не будут давать миссии, так как он не до конца восстановился, да и у Харуми сломана рука, поэтому, команда временно не будет принимать участие в миссиях. И мальчику оставалось лишь догадываться, зачем Третий решил позвать его к себе… — Вы хотели меня видеть, Хокаге-сама? — тактично постучав в дверь, Менма повернул её ручку и вошёл в кабинет. Вопреки мыслям Менмы, старик в кабинете был не один. Сарутоби сидел за столом, а напротив него рыжеволосая женщина, правый глаз которой был скрыт под чёлкой. Левый глаз зелёного цвета источал какое-то странное обаяние, а лёгкая улыбка была полна уверенности. Рыжеволосая не обратила никакого внимания на мальчишку, зашедшего в кабинет, в отличии от одного из телохранителей. — Ты? — прошептал мальчика того же возраста, что и Менма. Приглядевшись, Узумаки узнал в нём Чоджуро. И судя по тому, как тот смотрел на Менму, он будто видел не мальчика своего возраста, а какого-то монстра. — Я, — невозмутимо ответил Узумаки, проходя дальше и останавливаясь рядом с книжным шкафом. — Что ж, очень рада, что мы с вами договорились, Хокаге-сама, — женщина встала со стула, надевая свою шляпу, которую она держала всё это время в своих руках. И увидев символ на этой шляпе, Менма понял, кем была эта женщина. Это была никто иная, как сама Пятая Мизукаге — Мэй Теруми. — Репарация за смерть вашего генина будет выплачена в полном размере в течении следующих трёх дней. Даю слово… Сарутоби кивнул в знак согласия, и Теруми, увидев это, начала идти к двери, но возглас Менмы заставил её остановиться. — Ваши деньги всё равно не вернут Акиру. Вы бы лучше своих шиноби нормально воспитывали, чтобы они не становились вам поперёк горла! — на повышенном тоне фыркнул Менма, единственным взглядом буравя женщину. — Прошу прощения? — Мизукаге не поняла наглости этого мальчишки. — Ты говоришь с госпожой Мизукаге, будь почтительней, наглец! — грозно пробасил один из АНБУ Тумана, сопровождавших своего лидера. — Прошу вас, давайте остынем, — Хирузен вмешался в разговор, чтобы не разгорелся ещё один скандал. — Мизукаге-сама, мы с вами всё обсудили, вопрос закрыт. И простите Менму за дерзость… — Сарутоби внимательно посмотрел на Менму с сочувствием в глазах. — Он был напарником мальчика, которого убили ваши мятежники… — Менма, значит… — лидер Тумана встала на одно колено, оказываясь на одном уровне со старшим Узумаки. — Малыш, я понимаю, ты разгневан, что твой друг погиб… но неужели ты возненавидишь целую деревню из-за того, что погиб твой друг? Моего старшего брата и отца убили шиноби Конохи во время войны, но я не имею против вас злых умыслов, в отличии от тех мятежных АНБУ, с которыми вы столкнулись… — слова рыжеволосой возымели эффект и Менма задумался над ними. Глупо вешать ярлык на целое поселение из-за деяния одного человека. — Сын за отца не отвечает, и деревня не отвечает за своих отдельно взятых шиноби. Всё зависит от личных качеств и убеждений человека… — Мизукаге закрыла глаз, мило улыбаясь. — Будь сильным, Менма Узумаки… — она положила на его голову свою ладонь и ласково потрепала за макушку, невольно вгоняя мальчика в краску. Мэй наконец покинула кабинет, и Менма заметил на себе взгляд Чоджуро, который был полон некой боязни, но сам Узумаки не понимал, почему будущий Мечник Тумана смотрел на него, как на какое-то чудовище из сказок, которыми пугают детей. — Хокаге-сама, вы хотели меня видеть? — Менма наконец решил задать свой вопрос, когда делегация из Тумана покинула кабинет Третьего. — Да, — Сарутоби встал из-за стола, выпуская колечки дыма из трубки и подходя к старшему сыну Минато и Кушины. — Прими мои соболезнования, Менма… Акира был хорошим человеком и нам будет его не хватать… — Если это всё, то я пойду… — голос Менмы был довольно груб, он быстро развернулся и собрался направиться к двери, однако Третий поспешил остановить его. — Подожди, у меня для тебя кое-что есть… — пыхнув трубкой, Хокаге прошёл мимо мальчика и остановился только у стеллажа со множеством свитков. Старик что-то усиленно начал искать в той горе свитков, пока наконец не нашёл тот, что был ему нужен. — Вот… мне следовало отдать его тебе раньше… Быть может, и Акира бы остался жив… — Сарутоби протянул с первого взгляда ничем непримечательный свиток Менме. — Хм, и что это? — хмыкнул Узумаки-старший, принимая свиток в руки. Он медленно и без особого интереса развернул его. Но стоило ему прочесть название техники, которая была в нём, как глаза полезли на лоб от удивления. — Хи… Хирайшин?! Эта же та техника, которая… — Да, техника, созданная Вторым Хокаге и доработанная твоим отцом, — Третий сел обратно в своё кресло, наблюдая за искренне изумлённым мальчишкой. — Мне этот свиток тут ни к чему, лишь место занимает, но вот тебе, как сыну Минато, он точно должен пригодится… — Вау… спасибо, Третий-сама! — на радостях, Менма перескочил через стол и заключил старика в крепких объятиях. — Пустяки, у меня есть ещё один небольшой сюрприз для тебя… — добродушно произнёс Хирузен, когда Менма выпустил его из объятий. — Я думаю, талантливому ученику, нужен точно такой же талантливый учитель, Менма… Дверь открылась, и мальчик сразу повернул голову обратно. В проёме стоял Какаши, который вальяжно опёрся о косяк, читая очередную книжку Джирайи. — Какаши-сан будет снова меня учить? Вот круто… — растерянно произнёс Менма, увидев Хатаке. — Идём, — джонин оторвался от книжки, поднимая взгляд на Менму. — Я научу тебя одной технике, которую создал когда-то сам… И начнём мы наши тренировки прямо сегодня… Вне себя от радости, Менма сразу выскочил за дверь. Какаши же, видя энтузиазм ученика, усмехнулся под маской, убирая книжку в карман. Хатаке медленно спустился на первый этаж и обнаружил блондина у выхода. Узумаки молча стоял на месте, поджав губы и с нетерпеливым взглядом смотря на Какаши. — Вижу, тебе не терпится начать, — подметил Хатаке, анализируя поведение Менмы. — Это хорошо, такое… стремление, тебе точно пригодится, — мужчина прошёл мимо, засунув руки в карман, и лишь на мгновение посмотрев на Узумаки-старшего. — Какаши-сан, а можно мне называть вас Какаши-сэнсэем? — мальчик резво преградил путь Копирующему, сжав руки в кулаки и выжидающе смотря на учителя. — Называй как тебе хочется, разумеется, в пределах разумного… — вздохнул джонин, обходя Менму и продолжая путь дальше. — Круто… а что мы будем изучать? — Узумаки быстро нагнал джонина и поравнявшись с ним, вновь состроил вопросительное выражение лица. — Будем развивать Райтон, насколько я знаю, тебе ещё не приходилось изучать эту стихию, ведь так? — Менма кивнул, соглашаясь со словами сэнсэя. — Я хочу обучить тебя одной технике, которую я создал для того… чтобы защищать друзей… Она называется «Чидори»… — Стоп, та самая техника «Тысяча птиц»?! — единственный глаз Менмы засветился от счастья, когда ему сообщили, что ему предстоит изучить. — Вау, а ведь в сочетании с техникой папы… это ж вообще убойная смесь будет, в прямом смысле! — Ну, для начала тебе следует научиться этой технике, прежде чем делать выводы, — Какаши немного остудил пыл ученика. — Благо, помимо Райтона, у тебя есть ещё одна вещь, которая поможет тебе в освоении не только Стихии Молнии, но и техники Чидори. — И что же это? — То, что скрыто под твоей повязкой, — Хатаке кивком указал на чёрную повязку, закрывавшую правый глаз Менмы. — Кстати, ты в ней на пирата немного похож… — Ой, это вы от Наруто нахватались, да? — Менма немного раздражённо фыркнул, мотнув головой и поправляя повязку над глазом. — Он меня уже достал называть пиратом! Это всего лишь повязка блин… — Не обижайся, он ведь просто шутит… — Я понимаю, просто… вспоминая, как достался мне этот глаз… — Менма стал более задумчивым и мрачным. Узумаки понурил голову, смотря себе под ноги. — Вспоминая это, я не испытываю ничего, кроме сожаления и вины… В смерти Акиры была моя вина. Если бы не моя глупость, он бы остался жив… И единственное, что я могу сделать — лишь исполнить последнюю просьбу Акиры… Я должен заботиться о Саске… Какаши прекрасно знал этот взгляд. И он отчётливо понимал боль Менмы, потому как в юности сам пережил нечто похожее. Понимал, что за своей улыбкой и весельем, Менма прятал рану, которая время от времени давала о себе знать. — Я знаю, что ты чувствуешь… — Хатаке положил руку на плечо блондина, заставляя его поднять свой взгляд обратно. — Когда-то давно, когда я ещё был учеником твоего отца, мой друг… перед смертью тоже отдал мне шаринган, взяв с меня клятву, что я буду заботиться об одном человеке… — в голове джонина всплыли образы Обито и Рин. — Но я не смог исполнить эту клятву… Она… ту, которую я должен был защищать, погибла от моих рук… Но в отличие от меня, ты можешь выполнить своё обещание… — Значит, и вы тоже носите шаринган? Так вот почему вам называют Копирующим… — Менма постарался прогнать все мрачные мысли, с интересом смотря на бандану, скрывавшую левый глаз Какаши. — А вы умеете управлять своим шаринганом? — Да, и если ты хочешь, могу и тебя тоже научить… — Вау! Это ещё круче! — Узумаки от радости аж подскочил на месте. — Эй-эй, успокойся, мы ведь с тобой даже на полигон ещё не пришли… Почти весь оставшийся путь до полигона, Какаши и Менма провели в тишине. Узумаки сейчас был рад и с лёгкой улыбкой на лице, оглядывался по сторонам, постоянно улыбаясь прохожим. Хатаке же подметил, как Узумаки быстро изменился в настроении, словно забыв о тех трагических событиях, что пришлось ему недавно пережить. — Какаши-сэнсэй, — Менма внезапно разрушил тишину, уставившись на джонина, — а… смогу ли я в скором времени пройти экзамен на звание джонина? — Джонина? — повторил Хатаке, остановившись у входа на полигон. — Хм… думаю, у тебя есть все шансы. Но учитывая то, какими силами ты обладаешь на данный момент… звание джонина можно давать тебе и без всяких экзаменов… — мужчина открыл калитку и встал сбоку от неё, давая проход Менме. — Проходи, теперь здесь будет наша тренировочная площадка на то время, пока мы с тобой полностью не изучим Райтон, Чидори и азы владения шаринганом…*******
— Эта техника мне никак не поддаётся! — Менма, стоя на заднем дворе своего дома, был уже готов рвать и метать. Уже битый час подряд, он пытался разобраться в использовании Хирайшина, но у него ничего не выходило от слова совсем. — И как отец только смог разобраться с этим тупым дзюцу?.. — Узумаки обиженно раздул щёки, усаживаясь на качелю и сжимая волосы на голове в руках меж пальцев. — Менма, всё в порядке? — Кушина, едва услышав ругательства Менмы с улицы, сразу вышла из дому, чтобы удостовериться, не случилось ли чего серьёзного. — Мам, вот скажи, как батя смог освоить эту тупую технику?! — Менма с кислой миной указал на развёрнутый свиток, что просто валялся на земле. — «Хирайшин»… — Кушина склонилась над свитком, бегло прочитав название этой техники. — О, так это же Полёт Бога Грома. Ну что ж ты сразу меня не позвал, сынок? — женщина ласково улыбнулась, поднимая свиток с земли и направляясь к сыну, с миловидной улыбкой на лице. — А? Ты можешь мне помочь? — Менма даже подумать не мог, что Кушина сможет как-то помочь ему в изучении этой техники. И потому он даже не сказал матери о том, что собирается изучить Хирайшин. — Конечно. Всё дело в том, что ты просто копируешь формулу, которая была у Минато, а так делать не надо, — Кровавая Хабанеро подняла с земли небольшую веточку, и, согнув ноги в коленях, присела рядом с Менмой. — Вот, смотри, — она отточенными движением начала выводить на земле какие-то иероглифы, пока наконец не появился ровный круг из иероглифов, от которого отходили шесть линий. — Эта формула Хирайшина, которая была разработана Вторым Хокаге. А вот эта, — Узумаки начала вырисовывать уже другой знак, — эта формула, которую использовал Минато. Теперь ты понимаешь, в чём суть? Если бы всё было так легко, то у Минато была бы точно такая же формула, что и у Второго Хокаге. — Кажется, понял… — Менма просиял, до него наконец дошло осознание того, что нужно делать. — Мне нужно придумать индивидуальную формулу! — Да, Менма, — Кушина ласково потрепала сына по голове, улыбаясь его реакции. — Для начала тебе стоит создать собственный… «дизайн» этой печати. А потом уже наносить её на кунаи и напитывать чакрой, и только после этого можешь пытаться учиться владеть техникой. — Оу, у меня уже есть идея! — Менма соскочил с качели, и взяв веточку из рук матери, несколькими движениями вывел круг, внутри которого была спираль. — Вот! Пусть так и будет! — Просто, но со вкусом, — усмехнулась Узумаки-старшая, видя символ своего клана, который нарисовал Менма. — Ладно, пойдём в дом, сейчас будем разбираться с формулой для техники… Заодно подумаем, как ограничить чакрозатратность твоего шарингана…*******
Прошёл месяц с начала обучения Менмы у Какаши. Узумаки удалось достичь неплохих высот в освоении некоторых техник Райтона, включая и Чидори, но вот Хирайшин, пока не был настолько же хорошо изучен, как другие техники в арсенале юного Узумаки. Главное, что он хотя бы смог вывести нужную ему формулу под чутким руководством Кушины. Да и самому Менме было не до этого. Он усиленно готовился к близящемуся экзамену на джонина, но не забывая и про своё обещание… Облака медленно плыли по утреннему небосводу, Солнце медленно поднималось над восточной частью неба, и свет постепенно разгонял ночную тьму. Улицы просыпающейся деревни стали быстро заполняться людьми, и лишь некоторые её уголки оставались по-прежнему безлюдными. — Здравствуй, Акира… — Менма после долгих поисков нашёл нужное ему надгробие среди бесчисленного множества могильных камней. Узумаки положил букет свежих цветов, вставая на колени в знак почтения к умершему. — Знаешь, за это время чего только не произошло… Я вот, к примеру, решил джонином стать… Ответом послужил тихий шелест опавших листьев, гонимых холодным ветром с севера. — Но ты не подумай, я обязательно выполню своё обещание. Ты ведь знаешь, я не бросаю слов на ветер! — Менма улыбнулся, приставив руку к груди с воодушевлённым видом. — О, кстати, Харуми теперь живёт в собственном доме… Не знаю зачем я это сказал, но… теперь ты знаешь… И знаешь, мне чертовски трудно управляться с шаринганом! — Узумаки воскликнул, продолжая смотреть на серый камень. — Не понимаю, как ты вообще управлялся с шаринганом, да ещё и с двумя сразу… Он ещё и чакру жрёт как не в себя… И то хорошо, что мама изготовила повязку, которая не даёт ему расходовать чакру, даже будучи скрытым под повязкой. — Менма? — Узумаки-старший повернул голову на источник голоса назад, и за спиной увидел Харуми. Девочка в руке держала пакет с садовыми инструментами. А левая рука по-прежнему была скрыта под гипсом. — Ты чего делаешь здесь в такую рань? — Я… пришёл к Акире, — ответил Узумаки, вставая на ноги и отряхивая колени от земли. — Хотел рассказать, что произошло за всё это время… — Надгробие не самый лучший собеседник, — мрачно рассудила Канашими и, развернувшись, направилась в сторону выхода с погоста. — Ещё я слышала, ты на джонина решил сдать? — она обернулась через плечо, замечая замешательство Менмы. — Ну… мы на миссии всё равно не ходим, так что, можно будет попытаться опробовать свои силы, — Узумаки догнал напарницу и, поравнявшись с ней, сбавил шаг. — Слушай, а может попытаемся вместе сдать? — Сомневаюсь, что от меня будет много пользы, — Канашими на секунду посмотрела на свою повреждённую руку. — Но… вчера я говорила с господином Хокаге и он предложил мне опробовать свои силы в другой сфере… — В другой сфере? — не понял Менма. — Ирьёниндзюцу, — вздохнув, ответила девочка. — Как рука полностью срастётся, я думаю записаться на курсы по искусству медиков. Думаю, от меня будет куда больше пользы в госпитале, чем на поле боя… — Вовсе нет! Ты… сильная, самая крутая и отпадная девочка из всех, что я знаю! — выпалил Узумаки, на щеках которого проступил лёгкий румянец. — Правда? Спасибо… — Харуми немного засмущалась, её щёки слегка покраснели. Менма, заметив это, глуповато улыбнулся, почёсывая затылок. Он не знал, как вести себя в подобных ситуациях. — Ну… ладно, мне пора идти. До скорой встречи, Менма… — оказавшись у выхода, Харуми остановилась, чтобы попрощаться с сокомандником. — До скорого! — Менма ярко улыбнулся, направляясь в противоположную сторону от Харуми. — Стой, — Узумаки остановился, услышав, как девочка окликнула его. — Менма… я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты… был со мной всё это время… и поддерживал меня… — юная куноичи неуверенно прижалась к Менме и, мальчик даже понять ничего толком не успел, как их с Харуми губы слились в поцелуе. — Я… благодарна тебе за ту крупицу счастья, что ты дал мне… — этот поцелуй, длившийся минуту, прервался. Канашими отвела взгляд в сторону, не решаясь глазами встречаться с Менмой. Менма молча стоял на месте, с красными как помидор щеками. Несомненно, это мгновение в своей жизни он запомнит навсегда. Ведь это был его первый поцелуй с девочкой. — Я… в общем, мне надо идти… — смущённо убрав одну прядь волос за ухо, Харуми поспешно начала удаляться от остолбеневшего Менмы. — Я… я не сплю? — наконец произнёс Менма, когда это длительное оцепенение прошло. — Она… она… действительно поцеловалась со мной? — Менма поднял удивлённый взгляд в ту сторону, куда ушла Харуми, но девочки там уже не было. «Вот ты идиот, Менма! Такой момент упустил…» — Менма раздосадованно отвесил себе шлепок по лицу, медленно стягивая кожу под глазами. — Дурак ты, Узумаки Менма!..Конец первой части…