***
— Седьмой этаж, — командует девушка, когда они заходят в лифт. Антон замечает в углу лифта камеру и прикрывает лицо рукой на манеру человека, страдающего от головной боли. — Все в порядке? — беспокоится блондинка и в ответ слышит тихое «Да, голова что-то разболелась». В конце концов мужчина поворачивается к камере спиной и молча доезжает до указанного этажа. За открытой дверью квартиры — тишина. Он всегда выбирает одиноких людей, с ними легче. Когда дверь за спиной захлопывается, а милая дамочка снимает каблуки и проходит вглубь квартиры, Антон начинает свою игру. В этот раз жертва покладистая, видимо не очень умная, садится на широкую кровать и ожидает мужчину в предвкушении ночи. Он неторопливо вытаскивает из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенные дождевик и бахилы и шуршит ими в коридоре, вызывая у девушки непонимание. Затем выуживает оттуда же небольшой складной нож, надевает черные латексные перчатки и наконец направляется в спальню к уже заждавшейся жертве. — Антон, что ты… — хлопает глазами девушка и настороженно встает с кровати. В комнате не горит свет, их освещает только луна, отчего лицо дамочки уже кажется мертвенно бледным. Мужчина резко приближается и хватает ее за волосы, разворачивая спиной к себе. Она пытается кричать, но рот тут же накрывает тяжелая рука, а вторая с ножом приближается к горлу и давит на артерию. Антон недолго думая надавливает сильнее, и нож входит глубоко в шею, заставляя девушку давиться собственной кровью. Он двигает ножом по всей ширине шеи и выпускает блондинистые волосы из руки, наблюдая, как несчастная пытается хватать ртом воздух, но дыхательные пути заполняет только кровь. Весь пол залит и забрызган вязкой жидкостью, которая в темноте комнаты кажется черной, как нефть. Девушка не успевает доползти до сотового телефона на кровати и падает замертво, пока Антон протирает лезвие ножа белой шторой у окна. Убедившись, что жертва мертва, он включает на собственном телефоне фонарик и обходит квартиру в поисках чего-либо драгоценного. У стены он натыкается на тумбу с большим зеркалом и, открывая один из ящиков, тут же широко улыбается, выуживая оттуда небольшую шкатулку. В шкатулке Антон находит драгоценные украшения, а прямо под ней — конверт с надписью «на учебу». Не судьба. Он складывает драгоценности и деньги в прозрачный пластиковый пакетик и, не найдя больше ничего интересного, направляется к выходу. Он не собирается выносить технику, ее очень тяжело сплавить, в отличие от украшений. На секунду он останавливается у трупа, наклоняется и снимает с ушей сережки с бриллиантами, а с руки золотой браслет. У самой двери он аккуратно снимает бахилы и дождевик, сворачивая их наизнанку и убирая обратно во внутренний карман. Затем тихо отворяет дверь и, убедившись, что в подъезде пусто, так же тихо спускается по лестнице и покидает подъезд, к утру пешком добираясь до своей квартиры и без сил падая на незаправленную кровать.***
Какая это была по счету жертва, Антон уже сбился и давно не пытается их считать. Девушки, парни, вообще без разницы, лишь бы одинокие и богатые. Он надевает свой парадный черный пиджак и потуже затягивает галстук, удостоверяясь, что каждая деталь в нем безупречна. Люди любят безупречность. Они на нее ведутся. Последний раз он выходил на охоту почти неделю назад, украшения девушки уже давно были перепроданы на черном рынке, а деньги с них отправлены на анонимный счет в банке. Новая охота — новое заведение, он никогда не был постоянным клиентом заведений, благо в Москве их было предостаточно. На сегодняшний вечер он выбрал непопулярный бар рядом с окраиной и теперь, сидя за барной стойкой, высматривал подходящий объект. Никто не бросался в глаза, все выглядели как-то нище и непривлекательно, но вдруг взгляд остановился на мужчине, на удивление смотрящем прямо на него. Антон его определенно чем-то заинтересовал, и вряд ли это был галстук. Мужчина сам поднялся с места и направился к Антону, а тот смог наконец разглядеть его во весь рост. Походка мягкая и элегантная, одежда не выглядит дешевой, скорее наоборот, волосы аккуратно уложены, а лицо выражает полную заинтересованность. Шастун соврал бы, сказав, что не считает этого мужчину привлекательным, даже очень. Он присел рядом на барный стул и, поставив свой бокал с виски на стойку, первым начал диалог. — Почему такой красивый парень грустит в полном одиночестве у барной стойки? — голос бархатный, словно окутывает всего с ног до головы своей доминантностью. — Пока мне никто не составил компанию, — улыбается Антон как может, смущаясь, и отпивает свой синеватый коктейль. — Тогда приятно познакомиться, — незнакомец протягивает руку, — Арсений. — Очень необычное имя, — Антон пожимает руку в ответ и складывает замок из пальцев на стойке, — я его раньше не встречал. — Что ты ищешь здесь в такой поздний час? — мужчина наклоняется ближе, и взгляд его становится только загадочнее. — Того же, что и ты, — Антон подмигивает собеседнику, и тот понимает без слов. — Тогда может переместимся в более интимную обстановку, подальше от этой толпы зевак? — Арсений взглядом указывает на посетителей бара. — С удовольствием, — только и успел сказать парень, пока его друг на вечер уже встал со стула и направился к выходу, на ходу выуживая ключи от машины из кармана брюк. — Надеюсь, ты не собираешься изменять своей жене? — спросил Антон, догнав мужчину у автомобиля. — Не волнуйся об этом, милашка, я не женат, — усмехнулся Арсений и сел на водительское место, захлопывая за собой дверь. Антон еще немного постоял у машины, будто для приличия, но на самом деле детально обдумывая, как уложить такого крепкого мужика, и мысленно надеясь, что у того нет собаки в доме. На часах уже около часа ночи, город полностью поглощен тьмой, только неоновые вывески баров и уличные фонари пробиваются сквозь мрак. Антон полной грудью втягивает прохладный летний воздух и ощущает легкий запах озона. Пара мгновений — и на лицо падают первые капли мелкого дождя, а парень торопится занять пассажирское место, чтобы не промокнуть под летним ливнем. Машина трогается с места, и Антон наблюдает то за дорогой, то за нечитаемым лицом рядом с ним, за тем, как оно то озаряется светом фонаря, то снова пропадает в темноте машины. — Ты так и не назвал своего имени, — голос отрывает от созерцания. — Пусть это останется интригой, — хитро улыбается Антон и отворачивается к окну, довольный своим ответом.***
До загородного дома они добираются в полной тишине и, когда Арсений припарковывает машину и покидает салон, дождь льет уже не на шутку, так что мужчины быстрым шагом добегают до входной двери. Хозяин дома, немного покопавшись с ключами, впускает наконец гостя внутрь. Антон отряхивает капли воды с волос и с облегчением подмечает, что собаки в доме все-таки нет, значит проблему составляют только габариты мужчины. — Располагайся, Антон, — бросил Арсений, уходя дальше по коридору, пока гость решил скинуть полную воды обувь. — Я налью нам чего-нибудь и вернусь. Такой расклад событий Антону только на руку. Парень не помнит, когда он успел сказать мужчине свое имя, но не придает этому значения, сейчас голова забита более важными мыслями. Он проходит в, как он понимает, гостиную, осматривает недешевый интерьер и понимает, что не прогадал с клиентом. Он привычным движением достает из внутреннего кармана чистый дождевик и бахилы, быстро накидывая их на себя и выуживая из кармана небольшой нож. Парень застегивает молнию на дождевике, когда слышит за спиной неожиданно пугающее «Надо же, ты уже подготовился». Он в растерянности не успевает обернуться, как затылок пронзает звенящая боль. Антон падает на пол, вскрикивая и хватаясь за голову. Он переворачивается на спину и пытается сосредоточить взгляд на нападающем. Арсений стоит с деревянной битой в руках и самодовольно улыбается, глядя на тело на полу. Нож отлетел почти к другому концу комнаты, Шастун не успеет до него добежать, но этого сделать не получилось бы в любом случае, ведь тяжелая бита чуть толкает его в лоб и прижимает голову к полу. — Какой неожиданный поворот, согласен? — глаза Арсения блестят нездоровым огнем. — Маньяк против маньяка. Антон шипит от боли и пытается подняться, не желая проигрывать, но мужчина снова замахивается и только успевает произнести перед ударом «Кажется, я выиграл». Бита прикладывается прямо по виску и скуле, и парень мгновенно отключается, расслабленным телом падая на пол.***
Антон приходит в себя спустя время, голова идет кругом, но он отчетливо может понять, что привязан к стулу в полностью темном помещении. Глаза долго привыкают к мраку, он всматривается в пустоту и закипает от злости на себя за то, что так бездарно проиграл Арсению. Арсений… сука, играл овечку в волчьей шкуре очень даже искусно, да так, что парень до последнего не понял, что что-то неладно. На него Антон был зол еще больше. Умирать в таких глупых обстоятельствах не хотелось, поэтому мозг начал судорожно перебирать планы побега и возможные диалоги с психопатом. Руки за спинкой стула были связаны настолько крепко, что еле сжимались в кулаки, и о том, чтобы разорвать веревку, не могло быть и речи. Антон мог бы встать и попытаться сломать стул о стены, но только сейчас обнаружил, что ноги также привязаны к нему и ни под какими усилиями не двигаются с места. — Сука! — отчаянно крикнул он на все помещение, и слово отдалось эхом, резью в ушах. Его коллега не заставил себя ждать, послышался скрип двери, и мрак помещения разрезала полоса света за спиной Антона. Послышался щелчок — и помещение наполнилось светом, тут же ударяя по глазам, заставляя жмуриться. Негромкие шаги за спиной становились все громче, и Шастун через силу распахнул глаза, поворачивая голову вбок и пытаясь разглядеть Арсения. Но вместо обидчика взгляд остановился на стене сбоку, и на лице Антона застыло непонимание вперемешку со страхом. Вся стена была увешана всевозможными пыточными и местами даже строительными приспособлениями. Пилы, скальпели, ножи, молотки и многочисленные неизвестные Антону предметы украшали ее своим металлическим блеском, а под всем этим находился металлический стол с разложенными на нем разнообразными иглами и тонкими лезвиями. Парень смотрел на все это, распахнув глаза и приоткрыв рот, боясь даже в мыслях представить, что с ним может произойти этой ночью. — Ты очень интересный человек, Антон, — на плечо опустилась тяжелая ладонь, и он сглотнул вязкую слюну, ощущая нарастающий ком в горле. Арсений обошел Шастуна со спины и, встав лицом к лицу, с некоторым садизмом и нежностью всмотрелся в него. Затем достал из заднего кармана брюк его собственный складной нож и внимательно осмотрел, играючи пару раз подбросив его в воздух. — Ты серьезно вот этим убивал людей? — ухмыльнулся он. Антон не нашел, что ответить. — Ужасное неуважение к погибшим, разве можно считать вот это, — он снова подкинул нож, — достойным орудием убийства? Арсений резко приблизился, вырывая испуганный вздох Антона и, довольный такой реакцией, провел тыльной стороной холодной стали по щеке парня. Нож начал свой путь от скулы и медленно, с небольшим нажимом прошел до подбородка, опускаясь на шею, игриво надавливая на ход сонной артерии, и остановился меж ключиц. — Я не хотел, — Антон испуганно поднял глаза на мужчину, ощущая, как со лба скатилась мелкая капля холодного пота. — Антон, — угрожающе грозно произнес тот, — не разочаровывай меня. Еще одна тупая отмазка, и твоя жизнь прекратится в ту же секунду. Арсений, скривив лицо, отпрянул от парня и пренебрежительно бросил нож на пол. Тот отлетел до самого угла комнаты и с характерным звуком металла ударился о стену. — Ты хотел, — продолжил мужчина, медленно приближаясь к блестящему столу. — Ты хотел убить меня, и я уверен, что не вхожу даже в первую десятку твоих жертв. Не отрицай того, что лежит на поверхности. Антон не знает, что на это ответить. Такой совсем недавно самоуверенный парень вмиг стал загнанным зверем, трясущимся от страха перед настоящим охотником. Зверем намного крупнее, умнее и хитрее. — Как ты понял, что я хочу убить тебя? — ему искренне интересно, в чем он спалился. — По взгляду, — мужчина улыбнулся, обнажая ряд белых зубов. — Оценивающий взгляд охотника, выбирающего самого крупного зайца из толпы, выдает всех вас. Шастун вздрогнул от слова «вас». Он тут не первый… — В какой-то мере даже жаль, что я не увидел тебя в деле, — огорченно произнес Арсений, но в следующую секунду повернулся к собеседнику и довольно улыбнулся. — Мне только что пришла интересная мысль. Он схватил со стола двусторонний нож среднего размера и резко двинулся в сторону Шастуна, заставляя того застыть на месте от накатившего страха смерти. Но мужчина опустился к ногам парня и одну за другой разрезал веревки на лодыжках. — Ты не откажешься от моего предложения, Антон, — загадочно проговорил Арсений, заходя за спину и разрезая узел на запястьях. — Если выиграешь в честном бою, сможешь спокойно уйти отсюда, — парень чувствовал эту самодовольную улыбку даже затылком. Веревки на талии одна за другой трещали и рвались под нажимом лезвия, и наконец Антон почувствовал полную свободу от них. Руки ужасно затекли, как и ноги, и при попытке встать, чуть не подвели хозяина, подкашиваясь. — Звучит как-то слишком просто, — Шастун наконец смог встать напротив своего оппонента и прикинуть свои немногочисленные шансы на победу, — в чем подвох? — Никакого подвоха, — в голос засмеялся мужчина, — хочу увидеть тебя в деле. Можешь даже использовать все, что видишь в комнате. — Как-то ты не похож на серьезного маньяка, — не думая, выдал Антон, осматривая оружие на стене. — Ты тоже, — улыбка исчезла с лица, и оно вмиг стало серьезным. — Не утомляй меня, начинай. Не дожидаясь второго приглашения, Шастун схватил со стула оставленный Арсением двусторонний нож и без раздумий кинулся в бой, метясь ножом в живот и совершенно не ожидая того, что мужчина успеет схватить его за руку и, увернувшись за спину, со всей дури ударит коленом по локтевому суставу. Резкая боль пронзила всю руку, и Антон выронил нож, хватаясь за сломанную конечность. Подвох в этом бое был, например в том, что Арсений прекрасно владел рукопашным боем, в отличие от парня, привыкшего выигрывать за счет неожиданности. — Вот это все? — разочарованно вздохнул Арсений, снова приближаясь и нанося удар кулаком по скуле. — Да ты даже не пытаешься, — он начинал закипать от злости. Антона же тряхнуло от удара, и в глазах теперь двоилось, он даже предположить не мог такого развития событий. Парень лежал на полу, принимая один удар ноги за другим: в живот, в бедро, в голову, пока Арсению не надоело избивать обмякшее тело. Изо рта тонкой ниточкой тянулась кровь, что-то из органов уже было повреждено. Антон попытался встать, но тут же получил увесистый удар ботинка в голову и снова упал на пол, теперь уже без сил. — Блять, да ты безнадежен, — Арсений тяжело дышал то ли от активности, то ли от бьющей через край агрессии. — Жалкий кусок мяса. — Знал бы ты, как долго я выслеживал тебя, надеясь наткнуться на достойного оппонента, — раздосадовано вскрикнул мужчина. — И что я получил по итогу? Он подхватил Антона под плечи и поднял на ноги, толкая в сторону металлического стола. Мысли парня уже давно смешались в одну кучу, одна спутываясь с другой и нервируя своей неорганизованностью. Он смог устоять на ногах, ухватившись здоровой рукой за край стола, но это ему не сильно помогло, ведь в следующую секунду его нагнули и впечатали лицом в столешницу. Тело словно не его, мышцы не слушаются, а все что он ощущает — боль. — А теперь позволь я покажу тебе, что значит быть настоящим убийцей, а не жалкой пародией на него, — от вида размазанной по столешнице крови, возбуждение накатило само собой. Это уже его стиль — убивать медленно, обязательно взять все, что хочется, и насладиться процессом. Он берет со стола один из многочисленных скальпелей и быстро разрезает им ремень на поясе: не хочет церемонится с расстегиванием. Резким движением спускает брюки и оголяет белоснежные ягодицы, осматривая костлявые, но от этого не менее привлекательные ноги. Арсений не горит желанием оттягивать момент и даже не думает растянуть парня под себя, лишь молча вслушивается в закашливающегося кровью Антона и ощущает возбуждение, которое уже невозможно терпеть. Собственный член стоит колом, на подготовку партнера абсолютно плевать, и он потирается твердым бугром в штанах о задницу парня. Тот елозит, делает жалкие попытки выбраться, увернуться в сторону, но его останавливают многочисленные иглы и скальпели, на которых он сейчас лежит всей грудью. Одно неловкое движение — и они поторопятся вонзиться в мягкую плоть, пуская кровь. Арсений стягивает с себя брюки и, взяв в руку член, проводит им по ягодице, ловя тихое шипение. — Урод, лучше убей сразу, — сквозь хрипы произносит Антон и чувствует, как в ладонь впивается игла. — Это же совсем не интересно, дурачок, — усмехается маньяк, подносит ладонь ко рту, облизывает ее и, оставляя слюну обильно стекать, смазывает член, чтобы не повредить его. — Будь хорошей жертвой и стони громче, — произносит он, прежде чем грубо войти. Антон вскрикивает от боли, выгибаясь дугой и упираясь здоровой рукой в стол, пытается подняться, но на затылок ложится тяжелая рука и с грохотом впечатывает голову в стол, вырывая еще один крик. В ребра впились несколько скальпелей, дышать становится все тяжелее, а задница просто разрывается от боли. Арсений не спрашивает разрешения, просто начинает двигаться внутри, парень под ним кричит от боли, закашливаясь сгустками собственной крови и сплевывая ее на стол, где она украшает блестящий металл скальпелей. На основании члена начинает виднеться кровь, и двигаться становится легче, ведь она тоже смазка. По крайней мере, так считает Арсений. Он мучает парня добрых десять минут, то ускоряя, то замедляя темп, прежде чем схватить того за волосы на затылке и натянуть их как следует. Антон уже не ощущает себя живым, белая рубашка вся изрезана и залита кровью, с подбородка стекает густая бордовая нить вперемешку со слюной, а глаза закатываются. Шастун находится на грани потери сознания, когда маньяк наращивает темп и со стоном заканчивает прямо в него, отпуская волосы и не мешая Антону упасть обратно на лезвия. Парень сползает по столу и падает на пол, уже не желая шевелиться, ведь каждое движение приносит только боль. Арсений вытирает свой член от крови собственной рубашкой и возвращается к телу, заботливо вытаскивая иглы из ребер и живота. — Стоит отдать должное, ты уже долго держишься, — Антон видит расплывающуюся перед глазами мерзкую самодовольную улыбку. — Обычно все заканчивают жизнь после побоев, но с тобой можно поиграться подольше. Антон не хочет чувствовать, как его раздевают догола, игнорируя поврежденные места и сломанную руку. На обоих запястьях Арсений крепко затягивает кожаные ремни с цепями и в следующий момент парень ощущает, что цепи тянут вверх, вызывая неимоверную боль в руке, но мужчине плевать на крики, он продолжает натягивать цепь, поднимая Антона на ноги и заставляя встать, чтобы ослабить боль. Осмотрев искалеченное тело, Арсений несколько мгновений думает, стоит ли вколоть ему что-то, чтобы не отдал концы раньше времени. Решив дать ему такой шанс, Арсений проходит обратно к окровавленному столу и, открыв в нем небольшой ящик, вытаскивает ампулу, набирая ее содержимое в один из шприцов на столе. Антон не наблюдает за ним, он уже почти отключился и приближается к болевому шоку, когда чувствует, что мужчина вводит что-то ему в еле видную вену на здоровой руке. Пара мгновений — и боль начинает стихать, успокаивая нервы. Чувство эйфории приходит вслед за ним, и неприятные ощущения остаются лишь эхом на задворках сознания. — Нравится? — улыбается Арсений. — Это морфин, очень приятная вещь, согласен? Мужчина прикоснулся рукой к груди молчащего парня, чтобы убедиться, что сердце все еще бьется, и оно не подвело, подавая признаки жизни. Удары отдавались в горячую ладонь Арсения, и он застыл, как завороженный. «Живучий», — проскользнуло в мыслях, и он убрал руку, возвращаясь к столу и присматриваясь к покрытым кровью скальпелям. Выбор пал на небольшое лезвие, только слегка заляпанное алой краской. — Знаешь, если бы ты не был таким слабаком, я бы даже предложил тебе работать вместе со мной, — сказал мужчина, приближаясь к Антону, и тот наконец поднял голову, всматриваясь в лицо садиста. — Зато я не такой больной психопат, чтобы убивать своих же, — что было сил прошептал парень. — Когда не больно, ты сразу такой храбрый, Антон, — Арсений снова обнажает белый ряд зубов в улыбке и смотрит в затуманенные зеленые глаза. — Позволь мне прекратить твои жалкие потуги играть злого маньяка, ты ведь совсем не такой. — Откуда тебе знать, какой я? — все так же тихо, хрипящим голосом произнес Антон. — Я тебя насквозь вижу, — Арсений прикоснулся скальпелем к ключице и с легким нажимом прошелся вдоль, оставляя тонкий разрез на белоснежной коже. — Я запытал уже четверых своих коллег, не включая тебя, — он повторил то же самое со второй ключицей. — Вы недостойны быть моими конкурентами, слишком слабые. Антон не ощущает боли от порезов, разве что щекочущее чувство под лезвием, когда то разрезает кожу. С предстоящей смертью он смирился еще в момент изнасилования, а наркотик только усилил эффект безразличия к своей участи. Когда ты выбираешь такой путь — путь убийцы, должен полностью осознавать, что смерть ходит за тобой по пятам и настигнет в любой случайный момент. Да и не в его состоянии тягаться с больным на голову маньяком. Арсений прошелся лезвием от межключичного пространства по грудине и спустился красной линией до самого паха, наблюдая, как из пореза сочится бордовая кровь. Он обожает этот момент, когда жертва даже не дергается, просто принимает свою судьбу и разрешает ему творить искусство. Он проводит рукой по порезу и прикладывает ее к собственной шее, обмазывая ту в красный цвет. Парень наблюдает за этим завороженно, не отдавая себе отчет в происходящем. Сейчас все для него словно сон, в котором его мучитель превращает кровь в краски и рисует картину на себе вместо холста. Кровь продолжала течь из порезов, и Арсений не прекращал обмазываться ею, а затем, приложив палец к языку, слизал металлическую на вкус краску с кожи. Он изрезал плечи, прошелся полосами по лицу, оставил их же на груди и животе, наслаждаясь видом. — Мне будет не хватать этого вкуса, честно, — признался Арсений, прежде чем поднести скальпель к шее. — Ты был лучшей жертвой. — У умирающего есть право на желание? — прошептал парень, не поднимая головы и закрыв глаза. — Безусловно, — оживился мужчина, не ожидавший такой смелости. — Что ты хочешь? — Не делай из меня жертву, — Антон поднял глаза на Арсения, — я хочу умереть своей смертью. Маньяк улыбнулся, довольный услышанным, и убрал руку с лезвием, откидывая его куда-то в сторону со звенящим звуком. — Очень благородно, я не ожидал от тебя, — сказал Арсений, отходя в сторону и хватая за спинку стоящий в стороне стул. — Пусть будет так. Он сел на стул напротив парня и вытянул ноги, рассматривая собственное творение, под которым приличной лужей собралась бордовая, местами уже подсыхающая кровь. Он будет ждать.***
Антон Шастун умер под утро, когда холодная роса после дождя еще не сошла с травы. Арсений встречал рассвет в своем саду, по пояс в чужой крови, усевшись в кресло-качалку рядом со свежей могилой. История еще одного убийцы завершилась в этом загадочном саду, и такого же наслаждения мужчина не испытает больше ни с одной жертвой, он уверен. — Не жертва, — шепотом поправляет он себя, — добыча.