Предательское чувство

      Темные и ужасно узкие коридоры замка Альтергроу не пугали, а только возмущали Селену своим примитивным варварским видом. Острые выступающие камни точно надоедливые поклонники на королевских балах цепляли роскошное платье девушки. От царившей на душе нервозности она теребила в руках брошь с лунным камнем. Ноги в элегантных светлых туфлях то и дело попадали в лужи и уже промокли насквозь. Но не замечая этого, девушка стремительной и уверенной походкой шагала вперед вот уже минут десять. Селена по началу еще пыталась запомнить путь, отсчитывая шаги, запоминая повороты, но вскоре сбилась со счету и сдалась. Тяжелый влажный запах подземелья удушливым туманом расползался по легким, а конца пути всё не было видно. Впрочем, тусклое свечение чадящей лампы не позволяло увидеть что-либо дальше двух шагов. Холод гуляющий по сплетению множества подземных коридоров пронизывал насквозь, но Селена бы лучше замерзла насмерть, чем показала, что ей зябко и неудобно, попросив теплую накидку или любую другую помощь.       Уверенная, что вместо комнаты для переговоров ее давно уже ведут в темницу, девушка потеряла всякую надежду выбраться из замка людей живой. Селена перебирала в голове возможные планы своего спасения, и все они сводились к одному — встрече с королем. Она уже готова была спросить о своей участи конвой, как вдруг стражник, идущий впереди, резко остановился. От неожиданности Селена по инерции чуть не влетела ему в спину. Она хотела выплеснуть своё недовольство через не самые изысканные эльфийские выражения, но услышав ритмичный условный стук, лишь набрала в легкие побольше воздуха и от любопытства поднялась на цыпочки. Заглянув за мужское плечо, тут же заметила массивную дверь с тяжелой кованной ручкой. — Пусть заходит! — В ответ на стук приглушенно раздался чертовски знакомый голос.       Девушка злобно ухмыльнулась, без колебаний узнавшая человека за дверью. Значит, ее привели куда нужно, и все теперь пойдет по намеченному плану. Угрюмый страж в шлеме, надвинутом на лоб так, что не было видно его глаз, потянул за железное кольцо, отворяя дверь, и кивком головы приказал пленнице войти. Селена, не теряя грации в каждом движении, свойственной женщине благородного происхождения, едва сумела протиснуться между ним и шершавой стеной. Второй воин, шедший сзади, «помог» ей, грубо протолкнув внутрь комнаты. Там было заметно теплее и уютнее, чем в мрачном и сыром лабиринте коридоров. — Ее величество Королева эльфийского народа, — на всю комнату пробасил первый стражник, и вдогонку этому официальному представлению девушку обдало его несвежим дыханием.       Селена не удостоила этого человека своим взглядом, не тратя внимание на людей его недостойных, однако могла поклясться, что он желчно усмехнулся. С языка стражника слетела стандартная фраза, но из тысяч раз, когда Селене доводилось слышать ее, эта больше всего была похожа на необычный способ надругаться над её положением, чем на представление знатной персоны.       Стараясь не придавать этому слишком большого значения, девушка принялась рассматривать комнату, в которой очутилась. Она напоминала ей пещеру первобытных людей, давящую на посетителей своей мрачностью, аскетизмом и полным отсутствием окон. Обстановку в лучшем случае можно было бы назвать скромной. Особенно если сравнивать ее с великолепием королевских покоев в Стране Наваждения. В блеклом свете нескольких свечей виднелся габаритный стол из необработанного красного дерева, чуть дальше комод с множеством закрывающихся на замок мелких ящиков для документов, а впереди, в небольшой нише было неприметное ложе с лежащей перед ним шкурой неизвестного животного вместо ковра. Все это можно было бы назвать бункером для выживания, но никак не местом для нормальной жизни.       Девушка так увлеклась осмотром помещения, что не сразу заметила человека, сидящего возле очага в кресле с высокой резной спинкой. Он отложил начерченные на пергаменте карты, медленно поднялся, почти полностью сливаясь с интерьером комнаты, так хорошо подстроенной под привычки и отражающей внутренний мир ее хозяина.       Селена встрепенулась, увидев силуэт знакомого мужчины, и от внезапно юркнувшего в груди нетерпения инстинктивно шагнула вперед. Она хотела, чтобы он поскорее обратил на нее свое внимание. Селена мечтала наконец увидеть тень смятения, немого вопроса в выражении лица мужчины, стоявшего напротив. Она представляла его сотни раз накануне ночью в своем воображении.       Но мужчина спокойно посмотрел сквозь королеву эльфов, будто она была нематериальным призраком, и нарочито спокойным тоном обратился к страже: — Вы обыскали ее?       Противостоя оскорбительному равнодушию в его голосе, девушка расправила плечи и небрежно поправила складки светлого платья. Было больше похоже, что Селена готовилась произнести торжественную речь перед толпой народа, а не шла на допрос к правителю вражеской страны. Внутри ее головы кипели мысли о развязке близящегося разговора, но внешне Селена была спокойнее водной глади фонтана в безветренном саду эльфийского дворца. Все от ее осанки до надменного взгляда кричало о том, кто здесь королева, контролирующая ситуацию. И казалось, даже в логове врагов, окруженная тремя мужчинами, способными переломить ей шею в мгновение ока, с виду хрупкая Селена обладала невидимой и наивысшей властью.       Когда страж приоткрыл рот, чтобы ответить своему господину, эльфийка заставила его умолкнуть легким щелчком пальцев. И никто не понял, была ли это магия или сила ее слова. — Твои люди разве только в корсет мне не залезли, — Селена закатила глаза и прикрыла рот ладонью, изображая смущение. — Поверь мне, оружия при мне нет, так что сегодня ты будешь спать спокойно. Я тебе это обещаю, Роберт.       Небрежно, почти ласково произнесенное эльфийкой имя неприятно кольнуло горло, будто туда попал кусочек стекла. С тех пор, как мужчина потерял мать, слово «Роберт», обращенное к нему, не прозвучало ни разу. Осталась только армия и народ, для которого он навсегда — «его Величество король Альтергроу». Он тряхнул головой, будто прогоняя наваждение и вновь набросил маску напряженного равнодушия. — Оставьте нас, — с привычным непроницаемым видом кинул стражникам мужчина, но его тяжелый взгляд был теперь прикован к девушке в центре комнаты. — Мы будем за дверью, Ваше Величество, — одновременно отрапортовали стражники и шумно захлопнули за собой тяжелую дверь.       Королева Долины Наваждения и правитель Альтергроу остались наедине, некоторое время проверяя тишину на прочность. Роберта не покидало чувство, что стоит ему моргнуть, как эта девушка обведет его вокруг пальца. И потому он так внимательно смотрел на Селену, изучая ее насмешливый взгляд и примечая малейшие детали.       Прерывая затянувшееся молчание, эльфийка заискивающе спросила: — Даже не предложишь королеве присесть?       Она закусила губу, сминая свою довольную улыбку по поводу временного замешательства мужчины, затем летящей походкой подошла к деревянному креслу возле очага. Селена почти села туда, когда жесткой хваткой Роберт схватил ее за локоть. — Не сюда, — почти по-звериному процедил он сквозь зубы. — Ой, прости, не знала, что это твой трон, — Селена прыснула от смеха. — Не смей так шутить. Только не ты, — он всё ещё не отпускал её локоть, губы его дрожали от неприязни. — Не ты, по чьей вине я и мой народ столетиями скрываемся под землей, чтобы из нас не вытянули последние соки, лишь бы на твоем прекрасном лице не появилось ни одной морщинки. — Так ты признаешь, что мое лицо прекрасно? — Ее алые губы соблазнительно приоткрылись, завершая вопрос, и только дьявольский блеск в глазах выдавал явную насмешку.       Роб отдернул руку от локтя девушки, как будто обжегся о раскаленный металл. Медленно, очень медленно король начал поднимать ладонь, что слегка подрагивала от напряжения. Мужчина приближал ее все ближе к тонкой шее Селены. Он больше не мог смотреть на эту женщину. Одно ее ядовитое слово, один взгляд затмевал разум, открывая путь лютой, звериной ярости. Рядом с ней Роберт испытывал те чувства, которые пугали его. Он обещал себе быть равнодушным, уверял, что давно остыл и перевернул эту страницу. Но теперь король Альтергроу собственноручно хотел наброситься на нее и растерзать, как она без зазрения совести мучила и лишала рассудка сотни и тысячи людских детей, превращая маленькие тела-оболочки в Дикарей, буквально пожирая их души ради вечной молодости и здоровья эльфов.       Роб больше не мог без отвращения смотреть на девичий горделивый стан, что он когда-то давно, во времена легкомысленной юности нежно прижимал к себе, а теперь презирает, на пухлые губы, что шептали ему ласковые слова, давали обещания, слегка задевая краешек уха, а теперь превратившиеся в смеющийся оскал. Мужчина продолжал держать руку на уровне шеи Селены, глубоко дышал, изо всех сил борясь с собой, думая о грядущих последствиях своей несдержанности.       Девушка же стояла совсем близко. Она замерла, почти не дыша, и с плохо скрываемым наслаждением только наблюдала за его внутренними муками. Когда ей это порядком надоело, Селена перехватила ладонь Роба и сама крепко прижала ее к своей шее. Тогда он не смог больше избегать ее взгляда. Разноцветные глаза в миг захватили собой все пространство вокруг, загипнотизировали. Теперь под пальцами он отчетливо осязал, как ее сонная артерия билась в ритм с сердцем, которого, как ему казалось, у нее уже быть не должно. Роб почти чувствовал, как хрустит и ломается хрупкая шея, как королева эльфов бездыханная падает навзничь. Это было слишком заманчиво, чтобы даже не попробовать. Он бы сделал это. Обязательно бы сделал, если бы она не прошептала ему, вжимая его ладонь еще сильнее себе в шею: — Я так скучала по твоим прикосновениям.       Почему? Почему Селена всегда знала наперед, как обезоружить его одной фразой, жестом? Сказала ли она это, чтобы спровоцировать его или остановить? И зачем Селена произнесла именно то, чего нельзя проглотить и забыть? Слова воистину ранят больнее иного оружия, потому что нацелены всегда в самое сердце. Их не отобьешь щитом и не разрежешь клинком. Они освободились, покинули ее губы и теперь засели стрелой у него в сердце. А ведь давно известно, что избавиться от нее не так просто. Можно или оставить стрелу там навсегда, все время испытывая ноющую тяжесть в грудной клетке, не давая ране полностью затянуться, или резко выдернуть ее, ощутив короткую, но яркую вспышку боли. Роберт выбрал второе.       Его лицо исказила гримаса негодования. Мгновение спустя он, вырвал свою руку из почти стальной хватки Селены пронес мимо ее лица и решительно подставил под пламя свечи, стоящей прямо за спиной девушки. Несколько секунд огонь прожигал его ладонь. Королева эльфов стояла неподвижно, с живым интересом наблюдая за действиями мужчины, но не останавливая его.       Роб же разменивал душевную боль на физическую. И это помогало. Столь странное сражение с когда-то близкой ему женщиной давалось в разы тяжелее, чем кровопролитные битвы с врагом. — Вот же ведьма! — Обессилено выкрикнул он и зашипел, отнимая руку от пламени.       На ладони пузырями с сукровицей расплывался ожог. Но мужчине, ровно как и Селене, это было абсолютно безразлично. Роб сжал руку в кулак и отвернулся от девушки, отступив на пару шагов. Королева эльфов как ни в чем ни бывало пожала плечами, не дожидаясь приглашения, сама пододвинула обычный деревянный стул поближе к очагу и присела. Она протянула руки к огню, чтобы прогнать озноб, что не отпускал ее в стенах этого мрачного замка. — Зачем ты пришла? — Наконец совладав с собой, спросил король Альтергроу, все еще стоя спиной к девушке.       Тон был настолько жестким, что этими словами легко можно было бы чеканить монеты. — Хотела поговорить. — Ты правда думаешь, что нам есть о чем разговаривать? — Это ты полагаешь, что не о чем, — Селена по-хозяйски подкинула полено в очаг, подкармливая огонь. Чуть тише добавила: — Как всегда все решаешь за нас обоих.       Немного усмирив свой гнев, Роберт силком загнал его поглубже внутрь. Он вернул хотя бы видимую невозмутимость, подвинул резное кресло ближе к Селене и сел рядом, чтобы создавалось ощущение двух людей, ведущих диалог, но не слишком близко, чтобы девушка не пырнула его ножом, если каким-то образом пронесла его с собой. — Успокоился? — Надменно спросила Селена тем тоном, каким обращаются матери к своим обиженным чадам.       Не дождавшись ответа продолжила: — Я пришла сюда ради переговоров. — Не думаешь, что то, что королева эльфов самолично попала в одну из расставленных нами ловушек на границе стран, выглядит слишком подозрительно? Логично было бы предположить, что тебя теперь ждет допрос, а не переговоры. — Я рассчитывала, что ты поведешь себя благоразумнее. Будешь внимательнее, — с достоинством произнесла королева Valle Deliria, рассматривая яркие искры, отлетавшие от горящей древесины.       Роб промолчал, снова окинул девушку изучающим взглядом, затем встал, подошел к комоду и из нижнего ящика достал бутылку с янтарной жидкостью, а к ней — низкий бокал из мутного, матового стекла. Он подумал секунду и все-таки достал второй. Для той, кого ненавидит. Но разговорить ее все же было необходимо. А, может, он обманывал себя, в тайне желая осуществить последнюю отчаянную попытку лучше понять эту женщину. Но если и так, эту истину он никогда не откроет. Даже самому себе.       Пока мужчина разливал по бокалам выпивку, он размышлял вслух: — Ты явилась ко мне без оружия, да еще в белом платье… Если бы я не знал тебя достаточно хорошо, то подумал бы, что ты пришла подписать соглашение о мире, как это когда-то сделали наши предки лет четыреста тому назад.       Роб передал Селене бокал с крепкой травяной настойкой, и на мгновение их руки соприкоснулись. — Горячо, — улыбчиво ответила девушка то ли на близость догадки Роба, то ли давая оценку своим ощущениям от случайного телесного контакта с ним.       На удивление, Селена не скривилась от скромного угощения. Она хотела чокнуться бокалами, но правитель Альтергроу проигнорировал ее жест, сразу пригубив терпкий напиток. Селена последовала его примеру. Она осторожно глотнула настойку, а распробовав, выпила ее залпом и, стукнув дном пустого бокала о ручку кресла, сказала: — Я пришла с миром. Иначе почему я тут одна да и к тому же абсолютно безоружна?       В ответ на это Роб лишь горько усмехнулся, смотря на отблески огня через янтарь в бокале. — Не веришь мне?! — Возмутилась Селена, машинально схватившись за подлокотник своего кресла. — Твои речи всегда были сладки как мед. Но какой прок в меде, если тот сдобрен ядом?       Жилка на шее девушки едва заметно дернулась. — Я не лгу тебе, — уже вкрадчиво добавила она. — Как не лгала мне, когда клялась в своей любви?! Или когда обманом выманила мою мать… — он осекся и тут же поправился: — Королеву Альтергроу на нашу помолвку, а потом убила ее?!       Роб наконец-то высказал ей это в лицо. И ему не стало легче. Нет. Внутри него все еще зияла дыра, выжженная невыносимой болью от предательства возлюбленной. Пустота все росла на месте когда-то существовавшей души, и ее невозможно было заполнить ничем, кроме расползающейся повсюду тьмы. Роб никогда не позволял себе копить обиды, но эту женщину не смог бы простить, прикажи ему это сам Господь Бог.        Ему на мгновение почудилось, что эти слова задели Селену. Было похоже, что девушку пробил озноб, но тем не менее она продолжала смотреть прямо на него, принимая то осуждение и ненависть, которые заслужила. А, может, Селена просто все еще не могла отогреться после ночи, проведенной в лесу, и прогулки по темным и сырым коридором подземного замка. — Я не прошу твоего прощения — злись сколько хочешь. Я предлагаю попытаться поверить мне на этот раз. Хотя бы ради будущего твоей страны. Просто скажи, что мне сделать, чтобы ты понял, что я честна с тобой?       Она практически молила Роба. Её глаза так обманчиво блестели, что он почти сдался и поверил. Но Селена не способна плакать. Она ничего не чувствует. Ей не знакомы милосердие, горечь сожаления, любовь… — Если душа твоя еще не окончательно прогнила, то сейчас самое время это доказать. Мне не нужны пустые слова и обещания, вместо этого… Подпиши мирное соглашение на моих условиях. — Я с радостью сделаю это, но выслушай и мое условие… — Селена, повторюсь, ты сейчас не в том положении, чтобы сейчас чего-то требовать!       Королева эльфов молча поставила бокал, поднялась со стула и вдруг села на колени перед мужчиной, чтобы заглянуть ему в глаза. Когда-то Роб, сгорая от любви к ней, делал точно также. Селена взяла обожженную пламенем руку в свою и внезапно прильнула к ней щекой. Его ресницы чуть дрогнули, когда она прошептала: — Мое единственное условие, ради которого я пойду на что угодно, это ты, Роб.