(Не)подарок под елкой

      Саша все же полунатил в свою последнюю ночь в Димином доме. Легли снова раздельно — это, с одной стороны, бесило, но, с другой, Дима понимал, что страстный секс в качестве веселой разрядки — одно, а милые уютные обнимашки ночью — уже совсем другое. И хотя ему безумно хотелось, чтобы Саша уснул на нем как тогда, это было единственное желание, которое никак не реализовывалось. А раз Саша сам наотрез отказывался ложиться вместе, Дима не настаивал. Но ночью снова проснулся от движения сбоку и окончательно открыл глаза, когда на него сверху нагло навалились и придавили к постели.       — Саш, ты спишь? — позвал Дима, надеясь, что тот пришел, будучи в сознании.       — Я ищу сугроб, ты не видел?       — Конечно, — со вздохом подтвердил Дима. — Ты в нем сейчас лежишь. А теперь спи.       — А если он уедет?       Саша опять возился и пыхтел до тех пор, пока Дима его не обнял.       — Сугробы не могут уехать.       — Да, но люди в них могут! Ты что, не видишь? Это облако, а не сугроб!       Диме показалось, что Саша всхлипнул, и решено было аккуратно его разбудить. Он мягко теребил его за плечо, продолжая придерживать второй рукой, и звал по имени, пока пацан не проморгался и не посмотрел на него уже осознанно.       — Я опять, да?       — Типа того… Сугробы искал.       — Блин. Прости, Дим. Это кошмар, наверное, — зашептал Саша, возясь и отстраняясь, но Дима его удержал. Спать хотелось безумно, поэтому он не стал давать лишних намеков на возможный секс — Саша, судя по виду, тоже не был бодр, учитывая то, что перед сном они снова долго расчищали двор от снега, а потом как два идиота кидались им друг в друга с помощью лопат.       — Поспи здесь, ладно? Нет ничего такого, если мы просто поспим. Это ничего не значит, просто сон. Завтра встанем, позавтракаем и почешем в большой мир. Я тебя сам отвезу, куда скажешь.       — Угу, — отозвался Саша и притиснулся к Диме уже сбоку, обхватив рукой и ногой как большую подушку. — Ничего не значит. Просто сон. Большой мир ждет… Доброй ночи, Дим.       А утром, когда Дима привычно проснулся по будильнику, Саши в доме не оказалось. Телефон не отвечал, но на столе Диму ждал завтрак под крышкой от кастрюли и записка на клочке бумаги. «Спасибо за праздники. Лучший новый год в жизни. Стремно, что они закончились, но я ни о чем не жалею. Саша»       На душе все утро, несмотря на сытный омлет с сыром и томатами, было погано. Мало того, что Саша ушел не попрощавшись, но записку написал так, будто встретиться им с Димой больше не светило. Мол, не я такой, а жизнь такая. Еще и аккуратно сложил все вещи в гостевой спальне — Дима лишь не досчитался своей старой рокерской футболки, в которой Саша гонял почти все праздники, снимая ее только в трех случаях: для душа, секса и стирки, один разок. И это все бесило. Ну вот прикольно им было вдвоем, это же очевидно! Зачем рубить все первым? Неужто Саша, не струсивший перед Димой и его уединенным домом, вдруг побоялся неловких прощаний?       Из-за всех этих мыслей к родителям ехать Диме совершенно не хотелось, но пришлось. Мама как всегда наготовила целый стол вкусностей, среди которых Дима уже неосознанно выискивал, что бы съел Саша, а потом расстраивался. Глупости какие-то. Родители, видя, что сын не в настроении, расспрашивали о работе, на которой, слава новой маркетинговой кампании, все было стабильно. Потом осторожно стали спрашивать о личной жизни, приводя в пример двоюродного младшего братца, успевшего жениться во второй раз и даже заделать двух забавных абсолютно новых людей. Дима нехотя отвечал, стараясь не обидеть родителей, а сам то и дело думал, празднует ли с кем-то Саша? Спрашивают ли его о жизни так же заботливо? И что он чувствует, если — как Дима надеялся — вспоминает их горячие выходные вдвоем?       Вернувшись после семейных посиделок, Дима не находил себе места в опустевшем доме. Было откровенно скучно и грустно. Олег звонил и звал его в паб с караоке, обещая познакомить с новыми девушками, а Герман приглашал на премьеру фильма в кино — как оказалось, в компании Лики и Тани, не забыв почему-то уточнить, что Саша с ними пойти не может. И тогда Дима не удержался и спросил о причине.       — Да что-то у него там не заладилось с утра, Лика говорит, простудился он, что ли. А тебе не похер ли, Диман?       — Вообще-то нет, — ответил Дима холодно и, как показалось самому, даже чересчур резко.       — Ой, — хмыкнул Герман. — С чего это ты в филантропы заделался?       — Я с ним все праздники провел. Он забавный.       Герман в трубке понимающе замолчал — слишком понимающе, раз Дима назвал другого парня забавным, что случалось даже реже, чем мимо Земли пролетала комета Галлея, то есть при их жизни примерно никогда. Игнорируя молчаливый сарказм друга, Дима таки выпросил Ликин номер, а уж у нее следом выпросил адрес Саши — потому что тот так и не отвечал на звонки. Лике пришлось поведать правду, зачем Дима намылился проведывать ее однокурсника, и она до последнего не верила, пока Дима не переслал ей их с Сашей селфи, сделанное во дворе. Наконец получив адрес, он вдруг засомневался. Будет ли Саша ему рад? Вдруг для него это все было одноразовым, ведь любой одинокий человек, идущий на подобного рода тусы, хоть и мечтает о большой и светлой, на самом деле не обманывает себя завышенными ожиданиями, часто заранее настраиваясь на что-то одноразовое. Вроде как «мы круто провели время, спасибо вашему дому, но пойду к другому». Лика рассказала, что Саша живет один, и это как-никак облегчало задачу, но мысли у Димы все равно беспокойно разлетались. Надо было как-то настроиться на любой расклад — отошьет или нет, решать только Саше. Он попросил Лику прикрыть его и не сдавать пацану, чтобы тот не успел придумать какую-нибудь дурацкую причину. Медлил, хотя время уже подходило к позднему вечеру. Он попытался вспомнить свои ощущения, когда Саша приперся к нему в спальню, как Дима будил его под елкой и смеялся над его непосредственностью. Хмыкнув, Дима включил елку, сел на пол рядом и подлез в тот самый угол, перевернулся на спину и глянул вверх. Огни то гасли, то медленно загорались, чередуя темноту в гостиной с яркими точками, похожими на маленькие желтоватые звезды. От елки едва заметно пахло пластиком, но спецэффекты ощущались как настоящие.       — Сашка, блин. Дурак дураковский.       Дима сам не заметил, как начал улыбаться: вот, значит, какой он — мир Сашиными глазами. Мир наоборот, где спят на полу, а в кровати вместе — отказываются. Не боятся предлагать себя едва знакомому мужчине, но бегут от того, что Дима бы назвал ожидаемой душевной болью. Дима знал это, потому что и сам её избегал, не решаясь сближаться ни с кем после тяжёлого расставания. Но никто не хочет быть несчастным в праздники, ведь новый год — это время чудес, в которые все продолжают верить с самого детства. И если посмотреть на все под другим углом, как, например, на елку снизу вверх, — этот волшебный мир все еще существует, а жизнь все еще может исполнять желания, но по-своему, с прибабахнутостью, которой либо доверяешься, либо нет.       Правда, теперь путь до Саши вместо трех шагов занял чуть больше часа, благо, без пробок. Обычный спальный район с пятиэтажками, тихий двор со снеговиком посередине площадки и по-советски украшенной елкой. Ветер теребил длинный дождик на ней, и тот красиво поблескивал, как маленький кусочек волшебства в суровом мире реала. Дима чувствовал себя таким же волшебником, почти дедом морозом, нажимая на цифры домофона.       — Да? — наконец ответили с той стороны.       — Это сосед, откройте, пожалуйста, ключ не работает.       — Ага, — ответил Саша, и дверь тут же запищала.       Дима поднялся на четвертый и позвонил уже в квартиру. В этот раз никто его не спрашивал — мигнул свет в глазке, и дверь распахнулась спустя пару минут, явив удивленного пацана. В Диминой футболке!       — Дима?! Ты как… зачем… — начал Саша, но не успел договорить потому что его тут же впечатали в противоположную стену, даже не позаботившись закрыть за собой входную дверь.       — Нехер было сбегать, — процедил Дима сквозь поцелуй.       — Я и не сбегал, — оправдывался Саша, задыхаясь от поцелуя. — Просто так ведь принято.       — У кого?!       — У вас… Ничего серьезного, развлеклись и разошлись, зачем этот лишний гемор с неловкими прощаниями? Я же не тупой.       — Нет, ты тупой, — хохотнул Дима. — Но ничего, я тебе на пальцах буду объяснять, пока не поймешь, что уходить не прощаясь — как минимум невежливо. А в моем случае лучше бы тебе вообще не уходить.       — Но я же не такой! — буркнул Саша, вывернулся и потянулся закрыть за Димой.       — Какой?       — Такой… — он обвел глазами прихожую, но Дима не сразу уловил сути этих слов.       В квартире ничего не было, буквально ничего: обои на стенах содраны, деревянные полы вдоль стен заставлены инструментами и мешками штукатурки, а с потолка свисала одинокая лампа Ильича. Дима за эти полгода уже так привык к ремонту у себя в коттедже, что не сразу допер, что Саша наверняка имеет в виду их разное социальное и материальное положение.       — Я не содержанка и не альфонс. Чтоб ты знал. У меня нет тачек и двухэтажных коттеджей с километровыми елками. Спонсора себе не ищу. А ремонт я вообще сам делаю, своими руками.       — Ну и отлично, — улыбнулся Дима. — Я люблю, когда все делают руками. Сам такое практикую.       Снова притянув к себе Сашу, он схватил его за задницу и прижал пахом к своему, показывая, что уже успел соскучиться. Саша расслабился, лизнул его в губы и наконец улыбнулся:       — Докажи. Сделай уже что-нибудь. Своими губами, — и стал легонько давить на Димины плечи, заставляя опуститься на корточки перед пупком.       За все пять дней сексомарафона они таким не занимались, — Саша предлагал, но Дима тактично отказывался, а сам он ведь другому парню в жизни минета вообще не делал! Но не спасовал. Он же человек слова, раз задницу поднял, самое время было теперь ее опустить. Дима сдернул с Саши домашние треники до колен и поцеловал чуть ниже, в живот, уткнувшись в этот пупок носом.       — Хорошо, тогда с тебя ответная услуга. Поможешь мне кое с чем.       — Опять сугробы разгребать заставишь, — засмеялся тот.       — Не-а, не угадал, — ответил Дима, медля с Сашиными трусами. Сначала сказать о своих желаниях, потом — сделать, так всегда лучше. — Мне надо выбрать собаку. Я в породах вообще не разбираюсь. И еще кличку придумать. Доделать ванную на втором этаже, а тебе, судя по всему, еще полхаты. Короче, Александр, дел у нас с тобой невпроворот. На целый год точно хватит.