— Волан-де-Морт — это моё прошлое, настоящее и будущее, — произнёс с расстановкой Реддл.
© Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и Тайная комната».
***
«Они разные», — убеждал себя Альбус, разглядывая худощавого мальчишку со стылой зеленью — совершенно непохожих на тёплые омуты Лили — глаз. Волосы ребёнка были тщательно зачёсаны набок, а старая, потрёпанная временем одежда выглядела на удивление опрятно: всё выстирано и выглажено, а обувь начищена до блеска. Гарри растянул губы в вежливой улыбке, и Дамблдор прекрасно понял одно: это движение было отрепетировано с особой тщательностью, чтобы казаться столь естественным. Признаться, бывший профессор трансфигурации, а ныне директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, не ожидал, что однажды ему вновь придётся переступить порог приюта* Вула. И уж тем более не рассчитывал забирать магически одарённого ребёнка из комнаты номер семь повторно. Оставляя героя Магической Британии на пороге дома его единственных маггловских родственников, Альбус и представить не мог, что Петунья Дурсль сдаст племянника в подобное учреждение. Но так уж вышло, что бывшая мисс Эванс, выбирая между спокойствием собственной семьи и малолетним волшебником, нежданно-негаданно свалившимся на её хрупкие плечи, выбрала своих родных. И он отчасти понимал её. Равно как и признавал долю своей вины во всём случившемся: ему не стоило оставлять малыша на пороге, накинув лишь согревающие и лёгкие защитные чары, с письмом в корзине, — нужно было дождаться, пока Дурсли проснутся, чтобы поговорить, как-то подготовить… увы, Альбус, как и многие маги, порой был слишком самонадеян и слеп к проблемам простецов. Как он выяснил, считав поверхностные мысли Петуньи, они не были готовы ко второму ребёнку. Волшебному ребёнку. Банально бюджет не позволял. И что делать с магическими выбросами, которые, как она помнила по Лили, обязательно будут, Петунья не знала. Связи с магическим миром миссис Дурсль не имела, а потому приняла волевое решение обеспечить безопасность семьи любым способом, даже если это и означало, что мальчик отправится в приют. Мужчина тяжело вздохнул. Поступая подобным образом, он желал лишь одного: дать Гарри Поттеру, сыну Лили и Джеймса, шанс выжить. В ту роковую ночь случилось ужасное: мальчик стал крестражем Тёмного Лорда. Исследования, проведённые в паре с Гиппократом Сметвиком под клятву молчания последнего, показали, что души переплелись настолько сильно, что разъединить их не представлялось возможным на данном этапе жизни юного Гарри. Детская душа слаба, её воли недостаточно, чтобы вытолкнуть паразита. Единственное, что они могли сделать для несчастного ребёнка, — запечатать осколок, усыпить. Однако дабы исключить возможное влияние на носителя, требовалось поместить мальчика в среду, где не будет присутствовать сила. А потому любые родственники-маги выбывали из списка возможных опекунов. И вот сейчас Альбус стоял на пороге комнаты номер семь приюта Вула, с прищуром голубых глаз рассматривая ребёнка. И чем больше на него смотрел, тем больше осознавал: он совершенно не похож на своих родителей. Не было неукротимой шевелюры, как у его отца, Джеймса, также отсутствовали типичные черты Поттеров, вроде массивной челюсти и упрямого подбородка. От Лили и вовсе досталась лишь зелень глаз, но не оттенок: радужка рыжеволосой ведьмы была изумрудной, глаза же её сына — морозная, покрытая инеем хвоя, что завораживает своей красотой, но ни капли не греет. Казалось, мальчишка пошёл чертами в свою бабушку — Дорею Поттер, в девичестве Блэк. И в нём отчётливо чувствовалась принадлежность к этому древнейшему и благороднейшему роду: буйные блэковские кудри, аристократическая бледность, утончённость фигуры, высокие скулы, чётко очерченный абрис губ, миндалевидный разрез глаз, прямая осанка, стать, плавность движений, наклон головы… это был очень красивый ребёнок. Слишком красивый. И мальчик прекрасно знал о том, какое впечатление он производит, потому как на открытый интерес директора он несколько смущённо отвёл взгляд в сторону и вновь улыбнулся, отчего появились очаровательные ямочки на щеках. Эту улыбку можно было бы счесть застенчивой, если бы не самодовольство, на мгновение проскользнувшее на дне стылой зелёной радужки. «Они разные, — как мантру повторял про себя Дамблдор, боясь совершить ошибку. Он не позволит себе быть предвзятым, даже если Гарри — почти что копия Тома. — Они разные». — Здравствуй, Гарри, меня зовут Альбус Дамблдор. Мисс Коул** сказала, что я смогу найти тебя в этой комнате, чтобы поговорить…***
— Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу, — в который раз за последние двадцать минут повторила Гермиона, открывая очередную дверь купе. Толпа детей в старомодном поезде без наличия сопровождения взрослых раздражала её с каждой минутой всё больше: шум, гам, отсутствие конкретики на чётко поставленный вопрос. Юная ведьма уже прокляла тот момент, когда согласилась помочь мальчишке. Она рассчитывала, что получит больше информации о волшебном мире от первоисточника (видела, как Невилла провожала на поезд довольно бойкая старушка, а раз она смогла пройти на платформу 9 и ¾, следовательно, мальчишка — урождённый маг. Или, на крайний случай, полукровка), однако, видимо, зря она уцепилась за этого неудачника, что и двух слов связать не в состоянии. Впрочем, может быть, ей повезёт, и он будет талантлив в какой-то области, и, если ей потребуется помощь… перспектива крайне далёкая, но поиметь хоть что-то за возню с ним она должна. — Приветствую, мисс?.. — до зубного скрежета вежливый, выверенный в интонациях голос оборвал её размышления. — Грейнджер. Гермиона Грейнджер, — на автомате ответила ведьма и только после всё же соизволила посмотреть на пассажиров данного купе. Чёрные точки зрачков, потонувшие в тёплой шоколадной радужке глаз, поймали в фокус двух мальчишек. Те различались, как небо и земля: один отчаянно рыжий, а другой брюнет; первый одет крайне небрежно, она бы сказала, что показательно небрежно, а второй прилизан до мелочей, что на контрасте с его попутчиком смотрелось неестественно; голубые глаза — внимательные, цепкие — по-лисьи сощурены, а от глубоких зелёных веет холодом и отчуждённостью, и лишь на самом дне радужки плещется едва заметный интерес. Мозг аналитика обрабатывал поступающую информацию, и в голове девочки щёлкал натуральный калькулятор, просчитывающий выгоду от возможных приятельских отношений с этими двумя. Придя к какому-то выводу, ведьма кивнула сама себе и растянула губы в располагающей улыбке: — Прошу прощения за мои манеры и тон, если он показался вам довольно резким, господа. Дело в том, что мы с Невиллом уже двадцать минут ходим по поезду в поисках его питомца, и отсутствие внятного ответа от других несколько… раздражает. Могу я узнать ваши имена? — Рональд Уизли, — усмехнулся рыжий. — Мы уже говорили Невиллу раньше: жабы здесь нет. — Гарольд Поттер, — обронил брюнет. — Однако ты можешь называть меня Гарри. — Гарри Поттер?.. — хрипло переспросила Гермиона. Чёрт возьми, она сорвала джекпот! — Я несколько иначе себе тебя представляла… «Образ, который описывали в книгах, и живой Поттер… они разные, — пронеслась в её голове мысль. — Что же, это будет крайне занимательно».***
— На моём уроке не будет дурацких взмахов волшебной палочкой и глупых заклинаний! — Северус Снейп влетел в класс, а дверь за его спиной захлопнулась с громким стуком. Мастер зелий и ядов был доведён до бешенства: подумать только, у него первой шла сдвоенная пара Гриффиндор-Слизерин, а директор вызвал его перед самым началом занятий, дабы в очередной раз покапать на мозги о его методах преподавания и снисходительном отношении к щенку Поттера. — Я не надеюсь, что вы оцените такую тонкую науку и такое точное искусство, как приготовление зелий. Однако тех немногих, — учитель обвёл взглядом класс, останавливаясь на лицах слизеринцев, — избранных… я постараюсь научить, как околдовать разум и обмануть чувства. Как разлить по бутылкам известность, как заварить славу и даже как закупорить смерть. В классе воцарилась звенящая тишина — явный признак того, что он добился нужного эффекта. И эту тишину нарушал лишь скрип пера о пергамент. Снейп скривил губы в глумливой усмешке. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость… — выплюнул зельевар, буравя тяжёлым взглядом кудрявую чёрную макушку. Пожалуй, впервые за долгие годы мужчину разрывало от настолько противоречивых желаний: с одной стороны, хотелось сбить спесь с поганца, который при его вступительной речи марал пергамент, не обращая на профессора ровным счётом никакого внимания, с другой же — он не желал снимать баллы с собственного факультета. Однако жажда насолить сыну школьного врага всё же победила. — Поттер! Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? Юноша оторвался от своих записей и, окинув мужчину задумчивым взглядом, ответил ровным вежливым тоном: — Напиток живой смерти, сэр. Сильнодействующее снотворное, с дозировкой которого следует быть предельно осторожным, если маг, выпивший его, всё же желает когда-нибудь проснуться. — Что же, — Северус хищно сощурил глаза и как-то весь подобрался. — Если я попрошу вас принести безоаровый камень, где вы будете его искать? — У вас, — тонко улыбнулся Гарри. — У меня? — чёрная бровь взлетела вверх. — Думаю, как любой уважающий себя зельевар, вы храните его при себе на постоянной основе, сэр. Также безоар можно найти в вашей кладовой или купить в любой аптеке, — продолжил развивать мысль слизеринец. — А вот если нет доступа к этим трём пунктам, то, вероятно, в желудке козы. — В чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — В названии, сэр. Это одно и тоже растение, также имеющее название аконит, — ответил мальчишка. — Десять баллов Слизерину, — удовлетворённо произнёс профессор. — Почему никто не записывает?! Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментами. Дальше урок пошёл по известному сценарию. Зельевар наблюдал за чёткими, выверенными, аккуратными и экономными движениями мальчишки, который готовил зелье по рецепту, написанному на доске, а не по учебнику, и сходство Поттера-младшего с его папашей-оленем таяло на глазах. Мало того, что внешностью тот пошёл далеко не в отца, так и характером, по всей видимости, тоже: спокойный, вежливый и весьма начитанный ребёнок. «Гарри и Джеймс… — мысленно усмехнулся мужчина, — …они совершенно разные. Что же, видимо, не стоит забывать, что он ещё и сын Лили».***
— Что посоветуешь? — блондин скривился так, словно наступил в кучу драконьего навоза: весь разговор с рыжим происходил через губу, однако ему действительно требовалась помощь. — Извиниться перед Гермионой, если желаешь общаться с Поттером, — усмехнулся Уизли. Данная ситуация его забавляла: кто бы ему сказал, что наследник Малфой однажды придёт к нему просить совета — в жизни не поверил бы. — Она действительно грязнокровка! — прошипел недовольно Драко. — О, Салазар, грязнокровка на Слизерине, подумать только! — И предатель крови в моём лице тоже, — подлил масла в огонь мальчишка. — Это другое: ты прекрасно знаешь, какое на тебе клеймо, и ищешь способ снять печать, — нехотя признал сосед по комнате. — Грейнджер же лезет со своими правилами в наш мир! — Ты плохо её знаешь, — пожал плечами Уизли. — Она только учится сдерживаться, ведь раньше у неё не было конкурентов в плане интеллекта, но, тем не менее, учится. Гарри её постоянно одёргивает, и она принимает это с благодарностью. Попробуй зайти с другой стороны: предложи Грейнджер протекцию, ведь ты чистокровный, знаешь массу информации о волшебном мире, негласные правила… думаю, в таком случае Гарри оттает и будет готов рассмотреть твою кандидатуру в качестве своего окружения. — Что же ты ей сам не объяснишь? — изумился Малфой. — Из меня отвратительный преподаватель, — поморщился рыжий. — И Герми дотошная настолько, насколько вообще может быть дотошной ведьма, повёрнутая на науке, дорвавшаяся до новых знаний, о которых не пишут в книгах. Мне терпения не хватает. Поэтому они с Гарри чаще всего наблюдают издалека за «аристократами в естественной среде обитания», делают заметки, а после разбирают ваше поведение по косточкам. — С Поттером? — недоумённо переспросил блондин, тогда как его глаза расширились в удивлении. — Но Поттеры — древний род, да и выглядит он, как вполне обычный, хорошо обученный наследник! — Так ты не в курсе… — протянул Уизли, а после заливисто рассмеялся, отчего Малфою захотелось проклясть его чем-нибудь особо мерзким, дабы тот не тянул с пояснениями. — Ты видел его успехи на уроках? Поттер — мордредов гений! Он маггловоспитанный, живёт в приюте, он сам признался однажды. Оделся нормально только после того, как попал в банк и получил доступ к ученическому сейфу. А так он просто весьма наблюдательный, чтобы иметь возможность скрыть пробелы в знаниях и воспитании. — Мерлин! — благоговейно прошептал Драко. — Он действительно гений. Так, говоришь, стоит взять под крыло Грейнджер?.. — Именно, Малфой, — рассмеялся мальчишка. — Именно.***
— Приветствую вас, коллеги, на первом в этом году педсовете, — расплылся в доброжелательной улыбке Дамблдор, дожидаясь, пока профессора займут свои места. — Как я знаю, многих из вас интересует ситуация, связанная со мной и моим другом Николасом Фламелем, и, уверяю, мы ещё вернёмся к этому вопросу. А пока мне бы хотелось узнать, что вы думаете о наших учениках, есть ли те, кто уже смог выделиться по вашему предмету? По традиции начнём с первых курсов. Минерва? — Альбус перевёл взгляд на своего заместителя. — Пожалуй, я могу выделить мисс Грейнджер, — поджала губы МакГонагалл, всё ещё недоумевая, как магглорождённая умудрилась попасть на Слизерин. — Интеллект явно выше среднего, девочка тянется к знаниям с такой охотой, что это просто поразительно для одиннадцатилетнего ребёнка. Кажется, Равенкло подошёл ей бы гораздо больше. — Вы думаете? — удивился Дамблдор. — Северус? — Эта акула сожрёт воронов и не подавится, — неприятно ухмыльнулся зельевар. В отличие от остальных, он прекрасно видел, что знания девчонке требуются для достижения целей, а не для того, чтобы просто что-то изучить, ей важен результат, а не процесс. — Думаю, амбиции перевесили тягу к знаниям, увы. Но согласен с Минервой, — нехотя признался мужчина, — по натуре она учёный. — Кто-нибудь ещё выделился или исключительно мисс Грейнджер? — задал волнующий его вопрос Альбус. — О, несомненно! — профессор трансфигурации тепло улыбнулась, что являлось довольно редким явлением, отчего директор весь подобрался, словно гончая, напавшая на след добычи. — Мистер Поттер весьма талантливый юноша! Её слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. — Точно! — закивал головой Флитвик. — Мистер Поттер крайне одарённый ребёнок! Видимо, талант к чарам ему достался от матери. — Он весьма умело обходится с растениями, не чурается работы руками и готов помочь с уборкой теплиц после занятий. Естественно, такого таланта, как у Лонгботтома, у мальчика нет, всё же дар герболога обошёл его стороной, однако усердие, с которым он работает… — мягко проговорила Помона Спраут. — Н-на удивление, П-поттер д-действительно способный ученик, — внёс свою лепту преподаватель ЗОТИ. — Что думаешь ты, Северус? — с затаённой надеждой поинтересовался директор. — Как ни прискорбно данное признавать, — похоронным тоном начал зельевар, — мальчишка действительно сносно разбирается в зельях. Видимо, мозгами он пошёл всё же в мать, а не в своего папашу-оленя. — Северус! — зашипела МакГонагалл, готовая защищать любого из львят, даже если те уже давно выпустились. — Каким бы всеобщим любимчиком ни был Джеймс, он всё равно был оленем, — выплюнул Снейп, наградив декана Гриффиндора неприязненным взглядом, считая, что перепалку на этом моменте можно и прекратить. — Хотя эти трое на Слизерине стали большим сюрпризом для всех нас. — Трое? — нахмурился мастер дуэлинга. — Вы о Поттере, Грейнджер и Уизли? — Верно, Филиус, — кивнул головой Снейп. — Мисс Грейнджер и мистер Поттер действительно очень одарены и, я бы даже сказала, гениальны, пусть юной ведьме и не достаёт неких социальных навыков, но, думаю, со временем это пройдёт, — задумчиво пробормотала Минерва, — а вот мистер Уизли весьма посредственен на моих занятиях. Теорию знает, да и только. В практике он отвратителен. — С практикой действительно всё плохо, — подтвердил декан Равенкло. — Но, думаю, всё дело в печати предателей крови. Все мы прекрасно знаем, что клеймо обычно бьёт сильнее всего по самым младшим. Кажется, у Артура с Молли есть дочь. Дай Мерлин, если девочка сможет колдовать хотя бы на уровне Рональда. — Мистер Уизли, зная… — неприязненно скривился мастер зельеварения, — …особенности своей магии, делает упор на те отрасли, где требуется минимальное количество сил. Недавно видел его с книгой по древним рунам в руках. Так что, каким бы поганым волшебником он ни был, юноша старается развивать то, что ему доступно, по максимуму. — Какой сознательный молодой человек! — похвалила МакГонагалл, на что зельевар коротко кивнул. — Что же, — хлопнул в ладоши Альбус, прерывая дальнейший разговор о Серебряном трио, как прозвали их преподаватели. — Как насчёт того, чтобы переключиться на второй курс? — О, в этом году выделилась мисс Чанг с Равенкло… — взяла эстафету нового витка обсуждений Минерва. Взор голубых глаз Альбуса Дамблдора был направлен куда-то вдаль, он не прислушивался к профессорам, пребывая в своих мыслях. Этот разговор его морально вымотал, напоминая ровно такой же, произошедший в этом кабинете пятьдесят лет назад. Тогда они с таким же рвением обсуждали успехи удивительно талантливого ребёнка — Тома Марволо Реддла. «Они разные, — тяжело вздохнул директор, устало смежив веки, — Гарри, в отличие от Тома, не видит разницы между аристократами и магглорождёнными, общаясь со всеми. Надеюсь, мальчик не оступится на своём пути. Мне остаётся лишь наблюдать и, если вдруг что-то произойдёт, подтолкнуть в нужном направлении».***
— Вы не сможете его достать, профессор, — от раздавшегося из-за спины спокойного детского голоса Квиринус Квиррелл вздрогнул, едва не разбив к чертям зеркало Еиналеж неосторожным взмахом руки. Развернувшись, преподаватель ЗОТИ с большим удивлением воззрился на Поттера, неспешно показавшегося из-за колонны. Всё же они с Тёмным Лордом думали, что национальный герой не из тех, кто полезет в петлю или же будет устраивать благотворительные акции по спасению философского камня. Гарри Поттер был истинным слизеринцем, а потому Том решил не трогать его: было интересно посмотреть, каким вырастет этот неогранённый алмаз. Впрочем, возможно, он зря дал ему этот шанс. — Неужели? — усмехнулся мужчина. — В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал он, постукивая пальцами по раме — предмет вновь завладел его вниманием. — Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе... — Бессмысленно пытаться достать то, чего там уже нет, — юноша, ловко прокрутив пару раз волшебную палочку между пальцев, направил её на своего учителя. — Видите ли, профессор, я оказался немного быстрее. Квиррелл медленно развернулся в сторону мальчишки, разглядывая его с ног до головы. И чем больше он видел, тем сильнее отбивало в груди ритм сердце: то, как Гарри стоял, наклон его головы, интонации... — всё это вызывало какой-то иррациональный страх на задворках сознания. Однако, если мыслить логически, что может сделать ему первокурсник? — Отдай камень, мальчишка, и я сохраню тебе жизнь! — хрипло прошептал профессор, направляя концентратор на ребёнка. — Ваш... компаньон, — тонко улыбнулся Поттер, склонив голову набок и рассматривая напряжённую фигуру мужчины в нескольких десятках футов от себя, — тоже гарантирует мне безопасность? — Да, — раздался тихий и шипящий, какой-то вымученный голос из-под тюрбана. — Дай мне поговорить с ним... — Но, повелитель, вы ещё недостаточно сильны... — запротестовал Квиррелл. — У меня достаточно сил, — отрезал голос. — Для этого вполне достаточно... — Хорошо, — сдался профессор. — Гарри Поттер, — прошептало лицо, как только ткань, скрывавшая чужой затылок, упала на пол. — Лорд Волан-де-Морт, — коротко кивнул в ответ мальчик. — Видишь, чем я стал? Всего лишь тенью, химерой... — Мне жаль, — обронил юноша. — Жаль? — переспросил Тёмный Лорд, сощурив алые глаза. — Жаль, — подтвердил Гарри. — Видите ли, я считаю вас весьма выдающейся личностью, гением, если быть точным. — И даже не тянет отомстить за смерть своих родителей? — недоверчиво хмыкнул Том. — Шла война, — пожал плечами мальчик, тогда как в голосе так и не проскользнуло ни крохи тепла по отношению к родителям. — На войне люди умирают. Тем более, участвовать в противостоянии — их сознательный выбор, — он сморщил нос, словно увидел что-то поистине отвратительное. — У меня нет негативных чувств к вам, милорд. Вы — лидер оппозиции, и только. Скорее, меня раздражает сам факт того, что эти недоумки влезли в войну с младенцем на руках. Что им мешало эмигрировать в Штаты? — Разумно, — хмыкнул мужчина. — Что же, Гарри, а теперь отдай мне камень... — Предварительно мы подпишем пакт о ненападении у гоблинов. — Нагло, — алая радужка полыхнула раздражением. — Что помешает мне забрать его сейчас? Против Квиррелла у тебя нет ни единого шанса, мальчик. — В честной дуэли — да, — юноша растянул губы в холодной вежливой улыбке. — Однако никто не говорил, что будет честно... Глаза Тёмного Лорда расширились в неверии, когда зал заполнила сырая магическая сила. Дикая. Необузданная. Подавляющая. Та, от которой перехватывает дыхание, а сердце стучит где-то в глотке. Она бетонной плитой свалилась на плечи, заставляя преклонить колени, и, если бы не дух Тома, Квиринус давно бы упал, не в силах выстоять. Сам Реддл держался исключительно на гордости и упрямстве. Когда-то он и сам обладал подобной мощью, однако теперь остались жалкие крохи. Но этот мальчик... этот мальчик был равным ему по силе. И какой ювелирный контроль! Кажется, даже Том в его годы так не умел. Сила исчезла так же неожиданно, как и появилась. — Превосходно, Гарри, — тело Квиррелла пару раз хлопнуло в ладоши, что смотрелось довольно гротескно, так как похвала исходила именно от Волан-де-Морта. — Хороший контроль для такого юного возраста. — Благодарю, — коротко кивнул юноша и, так и не опустив волшебную палочку, забрался свободной рукой в карман мантии, вытаскивая флакон с серебристой жидкостью. — Это поможет вам продержаться ещё несколько месяцев, милорд. Я не рискну покидать школу сейчас. — Кровь единорога? — хмыкнул Том, разглядывая флакон, что сейчас медленно плыл по воздуху в его сторону. Беспалочковая невербальная магия в таком юном возрасте. Самая простая, но всё же. — И где же ты умудрился её достать? — У меня свои источники, — тонко улыбнулся Поттер, медленно, шаг за шагом отступая назад: сердце колотилось о рёбра, как бешеное. Самое сложное он уже сделал, осталось лишь уйти живым: всё же, несмотря на всю свою исключительность, не дорос он ещё тягаться с матёрым хищником... — Мы всё ещё слишком разные, — тихо прошептал ребёнок, закусывая губу до крови. Это было рискованно. И страшно. Чертовски страшно. — Но однажды я уравняю шансы...