it's getting colder

ещё никогда коу так не любил осень. ей он всегда предпочитал лето, знойное и наполненное насыщенными воспоминаниями о прогулках с друзьями, звонком смехе во время очередных ночёвок, о каждом встреченном малиновом закате и коралловом рассвете. когда мицуба появился в его жизни, этот сезон стал сопровождаться жаркими объятиями, которые он всегда охотно дарил и мечтал почувствовать хоть долю того же пламени, что загоралось в нём с каждым подобным касанием. влюблённость со временем стала казаться всё менее призрачной и всё более кружащей голову, выбивающей из неё любые здравые мысли, когда парни были рядом, и полностью заполненные только одним образом, когда коу оставался наедине с самим собой. тогда он проклинал всю планету, что мешала ему почувствовать себя взаимно любимым. сейчас он проклинает лишь себя и до дрожи холодную зиму, отнявшую у него мицубу. проклинает за то, что когда-то не решился. проклинает, что не смог сберечь его, укрыть вечно замерзающее тело от всего вокруг, вновь и вновь согревая. как получилось, что тепло, которое теперь некому дарить, что должно было разрывать его изнутри и сжигать до тла, исчезло вместе с ним?.. — сегодня передают похолодание… надо бы поискать свой шарф. нэнэ хлопочет на кухне, безуспешно пытаясь приготовить тыквенное печенье, рецепт которого она нашла на каком-то сомнительном сайте в прошлом году. ханако, кажется, старается отмалчиваться и в ужасе наблюдает за тем, как кухня превращается в нечто пострашнее школьных призраков. мука, рассыпанная повсюду, напоминает коу иней. тот, что в ту зиму покрывал ветви сакуры, за цветением которой он когда-то наблюдал с мицубой. казалось бы, что прошла уже целая вечность, если бы коу не считал каждый день с тех пор, как его не стало. «он был ментально нездоров» — всё, что он услышал от учителя в морозном январе. — коу, всё в порядке? — яширо кидает переживающий взгляд, под которым парень теряется. — всё хорошо, я просто… — вспомнил, знаю. день тогда был жутко холодным. октябрь прошлого года действительно выдался не таким тёплым, как обычно. мицуба в то время слёг с высокой температурой, ежедневно выслушивая, как коу ругал его за безрассудное отношение к своему здоровью. ругал и приносил леденцы для горла. а ещё шарф купил. и постоянно навещал. исключительно для того, чтобы прочитать ему очередную лекцию о том, как важно одеваться по погоде, естественно. — в прошлом году готовить это печенье было намного проще. — нэнэ наконец достаёт противень из печи и разочарованно рассматривает подгоревшее тесто. — в прошлом году всё было намного проще. молчание, повисшее в комнате, было до боли понятным: вспоминать тяжело. с каждым днём скорбь, что давила изнутри, притуплялась, но никогда не исчезала. запах тыквенного печенья, которое нэнэ зачем-то решила приготовить за три недели до хэллоуина в прошлом году, доводил коу до головокружения. тогда он нёс его, упакованное в бумажном пакете, мицубе, а потом выслушивал, как парень нахваливал выпечку. сейчас они готовят их на день осеннего равноденствия для семейного алтаря соскэ. — ох, нужна новая партия. эти снова не получились, — яширо досадно вздыхает и с надеждой смотрит на ханако. — надо докупить сахара. — там жутко холодно, даже не проси. — я схожу, — коу отряхивает руки от муки и наспех надевает кожанку, — хочу проветриться. на улице пробирающий до дрожи ветер несёт жухлую листву по асфальту, заставляя её кружиться. взгляд невольно устремляется на то, как они медленно движутся. всё это навевает тёплые, оттого горькие воспоминания, снова собирающиеся комом в горле: мицуба, расставив руки, пробегает по улице под листопадом, будто сквозь своеобразную стену, заливисто смеясь так, как умел только наедине с коу. никто не слышал те звонкие нотки, что, оказывается, могли звучать в голосе соскэ, кроме него. никому это не было позволительным. коу тоже больше не услышит их. так, словно никакого мицубы никогда и не существовало, будто всё это было лишь выдумкой, его больной фантазией, которую он придумал, чтобы справиться с одиночеством среди людей. чем дольше минамото погружается в мысли об этом, тем сильнее убеждается в правдивости своих доводов, какими бы абсурдными они не казались со стороны. и постепенно накатывает тревога, заставляет каждую клеточку тела испугаться реальности, а по спине пробегает холодок. жутко. очень жутко до того момента, как он слышит этот смех вновь. прямо сейчас, и это до боли похоже на галлюцинацию, но коу всё равно оглядывается, выходя из минутного ступора, пытаясь найти то, что могло напомнить ему о мицубе до такой степени сильно, чтобы вызвать подобный эффект. и его взгляд, что судорожно ищет капли света в мутной действительности, цепляется за фигуру, назвать которую «знакомой» будет совсем не верным, потому что этот образ был высечен на сердце коу так глубоко, что стал его полноценной частью. ледяная вода. так ощущается встреча со взглядом умершего.