В объятьях Дракона

Изгнанная Дракона Сегодня, как и почти каждый день, Малефисента объясняла дочери что-то новое из области магии. В этот раз пришла очередь обобщения, подробностей и деталей, сложность в понимании которых позволяла начать их объяснения только в более или менее разумном возрасте: — Нарисуй пятиконечную звезду, у тебя это лучше получается, чем у меня. Когда рисунок был сделан, она продолжила: — Каждый из лучей звезды символизирует одну из ветвей магии, а центр, где располагаются символы стихий — основу всей магии драконов, Стихийную Магию, которую мы принесли с собой на эту планету. Ты уже можешь применять простые приёмы, но сегодня я расскажу тебе более полную историю Стихийной магии.       Изначально, когда драконы ещё обитали на Тироне, они были только стихийными магами, причём магами всех элементов. Считается, что они почти полностью контролировали свой мир, устраивая его максимально удобно для себя.       Но когда драконы переселились сюда, оказалось, что местная энергия плохо подходила для стихийной магии. Местная магия находилась тогда в зачаточном состоянии, так что драконам пришлось изобретать что-то новое. Именно так и появились все пять ветвей магии, влияющие на определённые категории материи. Но об этом позже.       В этом мире стихийной магии изначально не было, поэтому её распространение было связано исключительно с генами драконов. Поэтому среди других видов тоже появились стихийные маги, хотя и гораздо более слабые, если они не оказывались драконами. Отдельной категорией идут кобольды, но о них мы поговорим в другой раз.       Разные народы по-разному применяли стихийную магию. Тёмные эльфы и гномы развивали магию земли, чтобы расчищать завалы или делать новые тоннели. Снежные эльфы брались за снег и лёд, чтобы останавливать лавины или спускать их на врагов. Лесные эльфы со временем смогли подчинить себе воду внутри растений и таким образом управлять своими лесами. Маги людей выбирали направление, основываясь на природных условиях своей родины.       Так, спустя сотни лет, у почти каждого вида появилась своя, упрощённая версия стихийной магии, хотя это и требовало постоянного вливания драконьих генов, потому что этот подвид магии крайне редко передавался по наследству даже во втором поколении. Но во времена безраздельного драконьего владычества это не было проблемой. Альфы, редко воздерживаясь от случайных связей, рассыпали по континенту стихийных магов. Беты и омеги делали это куда реже. Это воспоминание кольнуло болью прошлого. Перед глазами встало лицо умирающего брата, а в ушах эхом отдался плач. Малефисента тряхнула головой, избавляясь от лишних мыслей, и продолжила, вернувшись к теме: — Драконы за это время тоже пошли по пути упрощения. Легко взяв в свои руки Небо, они перестали практиковать магию камня, а воде предпочли огонь, потому что так было проще. И хотя на стыке старых и новых знаний было придумано множество необычных приёмов, которые драконы до сих пор практикуют и развивают, многое осталось в прошлом. Мэл нахмурилась, что вызвало новую волну воспоминаний, помолчала несколько секунд, а потом спросила: — Поэтому ты учишь меня только приёмам по магии огня и ветра? Малефисента медленно кивнула и пояснила: — Да. Остальное, может и пригодилось бы на Острове, но я этим не владею. Девочка кивнула в ответ и задумалась. Мэл почему-то была похожа на каждого из членов её семьи. Когда она хмурилась, то у Малефисенты перед глазами вставало строгое лицо отца, очень недовольного ею в их последнюю встречу. Когда Мэл, ещё ребёнком, о чём-то грустила, то напоминала ей мать, очень печальную в свои последние месяцы. Но когда её, ещё почти детское лицо растягивалось в беззаботной улыбке, то Малефисента вдруг вспоминала брата, который точно такой же улыбкой легко втягивал её во всевозможные истории, начиная от воровства печенья на кухне и заканчивая тайным побегом в ночной клуб. Мэл вдруг спросила, прерывая размышления матери: — Стихийная магия — основа. А всё остальное? Лучи звезды? Малефисента быстро отбросила воспоминания и продолжила: — Лучи обозначают ветви магии: разум, жизнь, смерть, пространство и энергию. Эти магические техники и приёмы драконы изобрели здесь, на этой планете, попав под влияние новых энергий.       Разум — совокупность умений и навыков, позволяющих влиять на сознание и подсознание различных существ. Маги Разума могут удалять и замещать воспоминания, учить чему-то новому за считанные дни, как бы помещая эту информацию прямо в голову. Также к магии Разума относятся иллюзии и псионика, но это тема отдельного разговора.       Жизнь — управление живой материей. Сюда относятся постоянные телесные преобразования, а также исцеление травм. Маги Жизни могут врачевать ранения, в том числе возвращать утраченные части тела, а также трансформировать одно существо в другое. Большинство магических животных — плоды экспериментов магов жизни.       Смерть — некромантия. Сюда относится поднимание и создание нежити. Также при помощи некромантии можно лечить некоторые болезни, но об этом в другой раз.       Пространство и энергия наиболее спорны как самостоятельные дисциплины, так как методы и приёмы этих ветвей очень распространены и применяются во многих областях, но для их освоения нужны специфические навыки, так что они всё ещё считаются отдельными.       Пространство, как отдельная дисциплина, в большей степени сосредоточена вокруг порталов и других приёмов для быстрого перемещения вещества. В эту ветвь также входят преобразования неживой материи, то есть превращения одного предмета в другой, а также разнообразные способы изменения гравитации, что считается самой сложной формой магии этой ветви.       Энергия — преобразование различных видов энергии, перемещение их из одного носителя в другой, а также трансформация энергии из одного вида в другой. Сейчас большое распространение получили разнообразные смеси энергий, имеющие порой самые необычные свойства.       Существуют также две внесистемные дисциплины. Это — алхимия и артефакторика. Они не считаются самостоятельными ветвями, так как это скорее ремёсла, напоминающие химию и ювелирное дело соответственно. Особых магических умений эти подветки не требуют. Важно лишь наличие необходимых магических материалов и умение ими пользоваться. Мэл ещё некоторое время обдумывала сказанное матерью, а потом самым жалобным голосом, на который только была способна, попросила: — А можно сегодня закончить пораньше? Малефисента усмехнулась и ответила: — Я уже закончила. Остальное можно обсудить в другой раз. А что, куда-то торопишься? Мэл посмотрела на часы и воскликнула: — Да! Мне уже пора. Мы с Карлосом договорились встретиться у старого колодца. — Снова будете бродить по городу? — Не бродить, а гулять! — Ладно, иди. Но чтобы к девяти была дома! — Хорошо!

***

Мэл прибежала всего через два часа, хотя обычно с прогулок она возвращалась только к вечеру, нервная, напуганная и с повязкой на руке. Значит, случилось что-то очень серьёзное. Спрашивать не пришлось. Она начала сама: — Мама, а можно Карлос будет жить с нами? У него дома небезопасно и я, вроде как, осенила его… Пожалуйста? — Два вопроса. Первый. Что такое произошло, что ты осенила человека собственной кровью? Я надеюсь, что воспитала тебя правильно, и поэтому полагаю, что произошло что-то серьёзное. Второй. Какая такая опасность угрожает ему в его собственном доме? — Его мать. Это на оба вопроса ответ. Рассказ дочери о случившемся в Адском Холле заставил Малефисенту задуматься. Она, конечно, видела сумасшествие Круэллы и понимала, что у той очень и очень серьёзное психическое расстройство, но… Мучить собственного ребёнка? Это было за гранью возможного даже для безумия. Тот факт, что мальчику не следует оставаться с ней, не подвергался сомнению. Но принять его в свой дом? Над этим нужно думать обстоятельнее. По поводу пространства беспокойства не было. В доме была пара пустых комнат, которые она обычно держала плотно закрытыми, правда там нужно убраться. С едой также проблем не было. Она и Мэл жили, в основном, за счёт охоты, а когда последняя начала летать, её добыча сильно увеличилась. Так что материальных препятствий не было. Наконец, приняв решение, она сказала: — Ладно. Мэл радостно улыбнулась, а Малефисента немного притушила радость дочери. — Но он на твоей ответственности. Полностью. Дочь всё равно сияла от радости: — Спасибо! Вот увидишь, он не доставит неудобств, всё будет круто! Пойду, расскажу ему! Мэл убежала, а потом и вовсе улетела. Малефисента проводила её взглядом и тихо сказала: — Хотя бы одна из нас не прикована к земле. Следом улетел один из чертей, обернувшийся вороном. Превращение в этих птиц не было её идеей, но это было отличной мыслью. Вороны рядом с дочерью Малефисенты никогда не вызывали ни у кого ни малейших подозрений. Появление в доме нового человека было сюрпризом. Не то, чтобы Малефисента была против мальчика, Карлоса. Он был тихим и явно умным, а ещё он её сильно боялся. Просто она не любила неожиданности, сюрпризы и нарушения в планах. Мэл, принявшая в клан (а именно это драконы видели в осенении людей) человека, создала очень большую неожиданность. Впрочем, она часто их создавала, драконе следовало привыкнуть. В конце концов Мэл сама была неожиданностью.