В объятьях Дракона

Молодая Дракона Мэл добавила ещё несколько штрихов в свой последний рисунок, критически осмотрела полученное, сравнила его с оригиналом пейзажа перед ней и… — Эй, ящерица! Дракона глубоко и устало вздохнула, закрывая книжку и пряча её во внутренний карман кожаной куртки вместе со всеми карандашами. Ума и её морские собаки не давали ей покоя в городе, хотя и не рисковали заходить в лес. Сегодня Карлос не присоединился к ней в бессмысленной прогулке по городу, а остался дома, настраивая ветряк для своей «электростанции», как он это назвал, так что Мэл могла просто улететь от назойливых пиратов, не принимая бой. Не то чтобы она боялась Уму, но ей совершенно не хотелось сталкиваться с пиратами. Особенно неприятным был тот факт, что они мерзко воняли тухлой рыбой. Пираты вбежали на крышу, где она сидела до этого, и начали осторожно ступать по черепице. Гил ступил на одну из пластин, не спуская с неё глаз, а Мэл лениво бросила: — Не лучший выбор. И она оказалась права — стоило сыну охотника перенести свой вес полностью на этот фрагмент крыши, как пластина поехала в сторону, а парень грохнулся на спину. Боль и Паник, сидевшие на трубе рядом, рассмеялись так, что упали на черепицу, явно забыв, что они птицы. Ума, шедшая более удачно, поморщилась, но обратилась к ней: — А ты, значит, как и всегда, занимаешься ерундой. Мэл уже давно привыкла к этикету Острова. Запугай человека, чтобы он не пытался запугать тебя и всё такое. Она закатила глаза и решила отступить от него и спросить прямо: — И? Какое тебе дело до того, чем я занимаюсь? Тактика вопросов результата не дала — никто из нападавших не отступил. Мэл с хлопком крыльев запрыгнула на старую и нерабочую печную трубу, села на вершине, скрестив ноги, и задала новый вопрос: — Что тебе вообще от меня надо? С чего вдруг ты прицепилась ко мне? Ума съязвила: — Меня просто раздражают эти «аурадонские» детки, которые ничего из себя представляют без мамочки или папочки и прячутся за ними при первом же признаке опасности! Мэл зло прищурилась, сжала руки в кулаки, слабо скрипнула зубами, а потом перестала сдерживать себя и выплеснула всё своё раздражение, копившееся довольно долгое время: — А меня раздражают подлые креветки, которые только и делают, что мешают мне спокойно проводить свободное время по совершенно непонятным причинам! Она спрыгнула с трубы и продолжила, контролируя себя всё меньше с каждой секундой ссоры: — Хотя нет. Одна версия у меня всё же есть. Ты просто завидуешь мне. Ни у кого на Острове нет сомнений, что моя мама любит меня, защищает меня и заботится обо мне. В то время как твоя просто использует тебя в качестве прислуги. Ума на секунду застыла, будто бы Мэл попала по какой-то слабой точке. На её лице появилось выражение боли. Это доставило Коркоран такое наслаждение, что даже напугало. Дракона даже заметила слезу, но тут пиратка бросилась в бой с разъярённым рёвом, так что Мэл решила, что ей показалось. Дракона сделала Уме подсечку, присев на одной ноге, отпрыгнула в сторону от мечей Гарри и Гила и взмахом крыльев ушла из зоны поражения. Пиратка вскочила на ноги быстро, но Мэл была уже вне её досягаемости, так что она просто закричала в бессильной ярости: — Я уничтожу тебя! Однажды я убью тебя, и мы посмотрим, кто кому будет завидовать. Дракона взлетела ещё выше, прячась в вечных тучах Острова, будто пытаясь убежать от криков, обещающих месть пиратки, и собственной совести.

***

Домой она вернулась несколько позднее, чем обычно, задержавшись в лесу. Мэл обнаружила потребность успокоиться и собрать мысли в кучу. Сожаление тяжёлым грузом висело у неё на плечах. Она довольно давно отметила странную склонность Умы сосредоточиться именно на отношениях Мэл с матерью. Раньше она не обращала на это особого внимания, но после истории с Карлосом и Адским Холлом до неё дошла истинная причина. Мэл не собиралась использовать приобретённое знание, но всё-таки сделала это, выйдя из себя. Это было довольно неприятно и… Стыдно. С другой стороны, Ума первой начала и сегодняшнюю стычку, и всю войну, так что на ней вина тоже есть. Но был один вопрос, который дракона, пусть и шёпотом, произнесла вслух: — И почему же всё-таки креветка? Ответа у неё не было. Принц-спортсмен Когда Джей узнал, что его усыновили, он сильно удивился, хотя шоком это назвать было сложно. По крайней мере, это объясняло многие вещи. Отсутствие его фотографий до определённого момента, его странное воспоминание, единственное об Острове, проверки на магические способности каждый год, хотя Азиз, его старший брат, их не проходил. Магию, кстати, так и не нашли, на что Джею было плевать. Нет, известие, что он не родной ребёнок Алладина и Жасмин, его не сильно взволновало. Куда сильнее его обеспокоили мысли о его биологических родителях, точнее об отце. Джафар. Один из самых страшных злодеев Острова Потерянных. Поддержка семьи и друзей помогла ему успокоиться и вспомнить, что  он всё ещё остаётся самим собой, а его происхождение его не определяет. С тех пор он старался об этом не думать. Его размышления и воспоминания прервал свисток тренера. Игра началась. Это последняя игра на тренировке. Джей, видя по бокам от себя Бена и Тейлора, побежал к мячу, подрезая Чеда и заставляя его упасть. Благо, Турней — контактный спорт, а последний — игрок противоположной команды, так что это не запрещено. Перехватив мяч, он отдал длинный пас Азизу, ушедшему далеко вперёд, и прорвался дальше. Пролетев убойную зону и увернувшись от нескольких снарядов, он увидел, как Бен принимает передачу от Марка. Быстро обменявшись с ним условными знаками, он провернул обманный манёвр, как бы бросая мяч в сторону ворот, но в последний момент передал пас Джею. Это их излюбленный и хорошо отработанный фокус, идеально включающий их сильные стороны и прикрывающий недостатки. Бену от отца достались просто зверские сила и выносливость, но меткости ему не хватает, поэтому он почти никогда не бросает, передавая мяч другим игрокам. В этот раз это Джей. Один чистый удар, мяч в воротах противника, а игра завершена победой. Тренер поднялся со своего места и крикнул: — Так, все молодцы, все в душ! Принц Аграбы уже собирался уходить, как к нему подошёл Бен: — Джей, приди, пожалуйста, в мою комнату минут через двадцать. Он легко согласился. — Не проблема, увидимся! Через обещанные двадцать минут Джей вошёл в комнату Бена, свежий после душа и с бутылкой воды в руке. Кроме него самого и владельца комнаты он обнаружил там Иви. Поприветствовав её и отпив воды, он спросил: — Ну так что за дело? И замолчал, в ожидании. Тем временем он оглядел их обоих и в очередной раз посмеялся их схожести. Бен и Иви выглядели почти идентичными, особенно учитывая их общую любовь к синему цвету. Просто удивительным было то, что при этой похожести они не имели общих генов. Иви, как и он сам, была приёмным ребёнком с острова, биологически дочерью Злой Королевы. Втроём они были частью компании, в которую также входили Одри, девушка Бена, и Чед. Этот парень никогда не нравился Джею. Самодовольный, нахальный и самовлюбленный придурок. Каким образом он и Иви смогли встречаться целый месяц оставалось для Джея загадкой. Он знал этих ребят почти всю свою жизнь, многократно пересекаясь с ними на различных дипломатических встречах, на которые его брали родители. Остальные дети, которых также на те же самые встречи брали родители, были либо старше, либо младше них. Негромкий, но уверенный голос Бена ворвался в его мысли: — Я хотел обсудить с вами одну очень важную вещь. Я буду коронован уже очень скоро и обдумал свой первый королевский указ. Хочу услышать, что вы думаете. Джей лишь кивнул, поддерживая, а Иви подбодрила брата: — Рассказывай, что ты придумал. — Пятнадцать лет назад с Острова Потерянных забрали всех детей, ну тогда казалось, что всех. Недавно я получил информацию, что там всё ещё остались дети. Я хочу забрать их. Начну с двоих, из тех, которых не забрали тогда, а потом продолжу. На несколько секунд комната погрузилась в тишину. Её прервал голос Иви: — Совет уже проголосовал по этому поводу и принял проект. Так что можешь действовать, не оглядываясь на кого-либо. Но мне кажется, стоит поговорить с родителями. — Я собираюсь сделать это на днях. Джей, ты что скажешь? — Будь поаккуратнее и выбирай осторожно. В конце концов эти двое росли там всю жизнь. Кто знает, чего от них ожидать. А кого выбрал-то, кстати? Бен лишь улыбнулся. Молодая дракона Если бы кто-нибудь попросил Мэл назвать двух самых контрастных людей из всех, кого она знает, она бы назвала своих родителей. Более разных и несовместимых личностей ей, за всю её короткую жизнь, встречать не доводилось. Это выражалось во всём, от предпочтений и вкусов до взглядов на жизнь. Особенно сильно это было заметно в том, чему они учили Мэл. Всё, чему её обучала мама, служило цели. Разбирать травы, распознавать и запоминать запахи было необходимо для выживания. Полёт, в том числе теория воздушного боя и трюки различной сложности исполнения, теория магии, даже тех областей, где она не одарена, география, история — все эти дисциплины были необходимы для неё как для дракона. Основные понятия об экономике и юриспруденции, политике и геополитике требовались для роли, которую она однажды займёт в обществе драконов. Чёрт, мама даже договорилась со Злой Королевой и Джафаром, чтобы те научили её правильно вести себя в обществе человеческих правителей. Из этой затеи ничего не вышло, но всё же. Папа, в свою очередь, учил её распознавать звёзды и ориентироваться по ним, а также играть на гитаре. И если первое мама одобрила, то про второе сказала что-то вроде «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось» и махнула на это рукой. Впрочем, она и про рисование так говорила. На уроки, проходящие в школе, переделанной из склепа, она не ходила вообще. Мэл пришла туда как-то раз, получила расписание уроков, позже показала его маме и… больше уроков не посещала. В то время как её учили выживать, летать и управлять, остальных детей учили… Быть злодеями? Иной причины для обучения Тщеславию, Злым Планам и другим дисциплинам подобного толка она не знала. Но всё чаще ей казалось, что скоро что-то произойдёт. Какое-то неясное предчувствие частенько накрывало юную дракону, не давая сосредоточиться на привычных делах, а иногда и мешая спать. Мэл привыкла доверять своему чутью, не подводившему её ни разу, но не знала, к чему нужно готовиться. Самое странное, однако, было даже не в силе и продолжительности предчувствия. Нет, самым непонятным было то, что это было не ощущение беды или слежки, к чему Мэл была привычна за долгие годы жизни на Острове. Но в этот раз её накрывало предчувствие чего-то очень хорошего и очень важного. Но откуда на Острове взяться чему-то хорошему?