В объятьях Дракона

Молодая дракона Ожидание было мучительным. Мэл знала, что Иви интересуется кем-то другим, но проводить с ней время, не зная, сколько им было отведено, было тяжело. Мэл не могла точно знать, когда ей нужно будет встать на крыло и навсегда улететь, чтобы задушить в себе все те чувства, которые сейчас не дают ей покоя. Прошло два дня. Иви до сих пор не дала никаких новостей по поводу своих отношений. Они уже закончили с заданиями по алгебре на сегодня, когда Мэл вдруг пришла в голову интересная мысль. Весьма двусмысленная, но очень манящая идея. Она несколько секунд поигрывала с ней в своей голове, а потом решилась и начала: — Иви? Когда принцесса подняла голову, показав тем самым, что слушает, дракона продолжила: — Можно я тебя нарисую? Иви явно удивилась её просьбе: — Мой портрет? Можно, но я не знаю, что надо делать. — Просто сядь поудобнее, замри и не шевелись некоторое время. Когда Иви выполнила все указания, Мэл начала покрывать лист бумаги штрихами. Быстрыми и лёгкими она наметила основные пропорции лица и верхней части туловища, а потом принялась оттенять полутона и выделять детали и рельеф. Мягкий шорох карандаша о бумагу тихо зазвучал в комнате. В процессе Мэл часто поглядывала на Иви. Ей очень хотелось изобразить её максимально точно, чтобы сохранить этот портрет, запомнить всё, что с ним связано. И девушку, изображённую на нём. Возможно, Мэл смотрела слишком пристально или сделала что-то ещё, но Иви вдруг начала краснеть, а в её ауре появилось необычное свечение. Обеспокоившись, Мэл спросила: — С тобой всё в порядке? Принцесса мелко встряхнула головой, будто вытряхивая из неё что-то лишнее, и ответила: — Да, а что? Мэл честно перечислила все признаки, которые заметила: — Ты покраснела, а твоя аура странно себя ведёт. Иви посмотрела на неё с чем-то, отдалённо похожим на раздражение, но затем мягко улыбнулась и ответила: — Я просто, вроде как, думаю кое о чём. Дракона, возвращаясь взглядом к рисунку, поинтересовалась: — О чём? Если это не секрет, конечно. Иви с хитринкой в голубых глазах ответила, явно что-то скрывая: — Я пока не готова говорить об этом. Я скажу, когда буду готова. Мэл на секунду засмотрелась на её глаза, а потом пожала плечами и вернулась к рисунку: — Ладно, как скажешь. Ещё несколько минут в комнате звучал лишь мерный шорох карандаша. В конце концов Мэл удовлетворённо вздохнула и протянула альбом своей модели: — Вот, я закончила. Иви жадно осмотрела лист бумаги, на котором красовался её портрет, и пришла в восторг: — Мэл, он прекрасен! Я как живая! Мэл смущённо улыбнулась. Ей всегда хорошо удавались портреты людей, которых она знала. В этот раз она хотела вложить все свои эмоции в один портрет и, кажется, ей это удалось. Она скромно ответила: — У меня была потрясающая модель. Иви смутилась, но рассказала: — На самом деле, я раньше позировала для портрета. Но это был семейный портрет, который писали с фотографии. Работу доверили очень известному в Аурадоне мастеру, которого считают самым лучшим портретистом. И, к моему удивлению, он написал картину с четырьмя восковыми куклами. А ты нарисовала живого и чувствующего человека. Мэл могла бы покраснеть от смущения. Её редко хвалил кто-то, кроме близких. Иви ещё пару минут рассматривала свой портрет, а потом вдруг попросила: — Можно мне увидеть другие твои рисунки? Мэл, всё ещё немного смущённая её восторгом, разрешила лёгким кивком, радуясь, что предусмотрительно убрала из альбома все рисунки, связанные с папой. Получив разрешение, Иви села рядом с ней, открыла альбом с самого начала и начала перелистывать рисунки, внимательно рассматривая каждый из них. Они шли в хронологическом порядке. Сначала были пейзажи и виды Острова, перемешанные с другими рисунками. Мэл периодически комментировала каждый из них, поясняя, что именно она нарисовала. Клык, животные, растения, созвездия, навеянные рассказами папы, огонь, пейзажи Острова, которые казались ей красивыми. В середине альбома располагался портрет мамы годичной давности. Иви рассматривала его с минуту, а потом встала напротив неё, сравнила изображение с ней и сказала: — Если портрет верен, а в этом я не сомневаюсь, то ты похожа на неё. В смысле, выглядишь похоже. У вас практически одно лицо на двоих. Мэл усмехнулась этой аккуратной формулировке и ответила: — Многие так говорят. Иви еле заметно выдохнула и продолжила листать альбом. Прошла серия технических рисунков, сделанных по просьбе Карлоса. Практически в самом конце «островной части» был его портрет. Мэл гонялась за ним с этой идеей примерно неделю. Он всё-таки попался ей, за работой над очередным прибором, но Мэл потом сильно напрягалась с точной отрисовкой всех деталей, что были на столе. Иви рассматривала оба портрета с таким интересом, что Мэл на секунду захотелось показать ей ещё один портрет, отца. Там ей очень хорошо удались его горящие волосы. Конечно, ведь она рисовала огонь с самого детства. Вообще рисунков было значительно больше, но самые старые казались ей годными лишь на растопку. Родители, вставшие за жизнь этой бумаги горой, утащили у неё по дюжине, а некоторые другие Мэл повесила на стене в своей комнате и не стала забирать при переезде. Потом пошли рисунки Аурадона, а Мэл вдруг вспомнила, что рисовала и другие портреты. Большинство из них принадлежали девушке, которая сейчас начнёт всё это рассматривать. Первым был именно портрет, изображавший её в их первую встречу. Иви посмотрела на него несколько секунд, но никак это не прокомментировала. Пара рисунков облаков, несколько изображений школы, снова Иви, сцены игры в турней, заинтересовавшие её новым дизайном, Карлос, комично тащивший тяжёлый щит. Облака, пара рисунков, вдохновлённых уроками, Иви, Огненный Чертог, изображения людей с большим количеством частей дракона, Карлос, подбрасывающий мяч своему псу, Крепость Яда, ещё Иви. После комичного портрета Бена, которому через ухо пытаются затолкать мозг, который вываливается через другое ухо, была пара пейзажей Аурадона, а затем — последний портрет Иви. Мэл стыдливо закрыла глаза, желая знать заклинание невидимости. Это было так неловко. Закончив просмотр, Иви осторожно закрыла альбом и вернула хозяйке, после чего сказала: — У тебя настоящий талант, Мэл. Тебе стоит записаться в художественный клуб и учиться. Мэл ещё несколько секунд ожидала хоть какого-то комментария по поводу портретов, но когда его не последовало, поморщилась: — Я не хочу учиться. Это не то, чему я учусь, а то, чем я наслаждаюсь, и я не хочу, чтобы кто-то учил меня, как правильно. Иви улыбнулась и не стала настаивать. Вдруг она хитро улыбнулась и тихо попросила: — Мэл, закрой глаза, пожалуйста. Дракона, хотя и нашла просьбу странной, выполнила её и напрягла слух. Иви очень медленно подошла к ней, после чего замерла, ожидая непонятно чего. Чутьё просто сходило с ума, предупреждая её о чём-то невероятно хорошем. Похоже, что оно сломалось. Ещё секунду спустя Мэл ощутила, как мягкие и нежные губы плотно прижимаются к её собственным. Ей вдруг показалось, что она спит. Поцелуй Иви похож на полёт, на возвращение домой, на солнечный луч, на всё в мире и ни на что одновременно. Но её губы… Мягкие, но уверенные, со вкусом яблок с корицей и чего-то ещё, совершенно нового и незнакомого, но определённо волшебного. Мэл показалось, что прошла вечность, но эта вечность была слишком короткой, а она была слишком удивлена, чтобы вовремя среагировать. Иви, явно расстроенная её пассивностью, отступила на пару шагов неё и пробормотала: — Я не должна была это делать. Просто хотела, чтобы ты знала. Ты мне нравишься. Мэл коротко рассмеялась над абсурдностью этой ситуации, а потом втянула Иви в новый поцелуй. Она слишком долго хотела этого. Как оказалось, её желание было взаимным всё это время.