in bed

Сакуса шутливо тычется в чужие губы. Ацуму довольно пыхтит и нетерпеливо ёрзает под ней, сбивая одеяло на некогда заправленной кровати. — Тише, тише, — Сакуса кусает девушку за подбородок. Тонкие руки наконец съезжают с талии ниже, чтобы подцепить футболку. — Нам некуда спешить. — Но это не значит, что я должна постареть, пока ты меня облизываешь, — язвит Мия, приподнимаясь, чтобы было удобнее стащить с неё ненужный элемент одежды, и сама тут же неаккуратно стягивает давно расстёгнутую блузку с чужих плеч. — Хочешь сказать, тебе не нравится? — Сакуса будто облепляет её своим телом, двигает ногой так, чтобы невзначай коснуться промежности через тонкий хлопок белья, и ответ Ацуму выходит поверхностным вздохом. Киёми ухмыляется. Щеки Ацуму нагреваются всё сильнее. — Займись уже делом, — она хочет казаться раздражённой, но её смущение очевидно им обеим. — С удовольствием, — Сакуса коротко целует её в губы и, не тратя больше времени на обмен колкостями, опускается к шее, чтобы оставить поцелуй уже там. Ацуму вздрагивает и полностью опускается на кровать. С её губ срывается жалобное хныканье, когда Киёми переходит от шеи к ключицам. Ацуму ведёт сильнее от мысли, что Сакусе так нравится прикасаться к ней, целовать, кусать, гладить… Что Сакусе так нравится ею владеть. Киёми спускается всё ниже, легко проводя пальцами по груди и тут же, ощутимее, повторяя путь губами. Ацуму млеет и почти ничего не контролирует, когда запускает руку в чужие темные волосы, беспорядочно перебирая вьющиеся пряди. Когда Сакуса зависает над её животом, Ацуму напрягается. Она всё еще не может расслабиться, когда та отмирает и аккуратно целует её прямо над пупком, сжимая пальцами талию. Прежде, чем получить еще один поцелуй, Мия ощутимо тянет чужую голову в сторону. — Не живот, — отвечает она на вопросительный взгляд. Сакуса несколько секунд колеблется, но затем молча кивает, соглашаясь. С губ Ацуму срывается дрожащий выдох, но стоит Сакусе опустить руки к её бёдрам, Мия мгновенно приподнимается, останавливая девушку еще до того, как та успевает сделать хоть что-то. — И не ноги, — быстро говорит она, удерживая Сакусу руками за плечи. Киёми хмурится. — Тебе неприятно? — Мне приятно, — с нажимом отвечает Ацуму, чем сбивает девушку с толку еще больше. — Тогда почему нет? — Сакуса осторожно снимает с себя чужие руки, чтобы в следующую секунду прижаться к мозолистым ладоням щекой. — Потому что тебе не нравится! Ацуму отворачивается, но руки от чужого лица не убирает. Сакуса вообще перестает что-либо понимать. — С чего ты… Девушка, не дожидаясь конца вопроса, бормочет: — Они некрасивые. — Что? — Мои живот и ноги, — громче поясняет она. Удивлённый взгляд Киёми вынуждает её недовольно цыкнуть. — У меня уродские растяжки и мягкий живот, — она опускает одну руку, чтобы хлопнуть себя по бедру, а вторую помещает над кромкой белья, сжимая образовавшуюся в такой позе складку. — Не надо делать вид, что тебе это нравится, — Ацуму пренебрежительно морщится. Ничего не происходит секунду, две, три. А затем Сакуса не особо нежно толкает Мию обратно на кровать. — Может я сама, блять, буду решать, что мне нравится, а что нет? — Сакуса злится, и теперь очередь Ацуму удивлённо на неё смотреть. — У тебя сильное, спортивное тело, над которым ты много работаешь, чтобы разбивать соперниц и становиться лучшей на площадке. То, что ты считаешь некрасивым, — вопреки жёсткому тону, Киёми мягко поглаживает пальцами кожу на животе девушки, — является естественным строением твоего тела. По-твоему, внутренние органы должны к позвоночнику прилипнуть? Ты вообще на уроках биологии чем слушала? Ацуму вдруг хихикает – потому что прикосновения Сакусы щекотные и потому что та сидит на ней в одном лишь белье и отчитывает её, одетую еще меньше, и вся эта ситуация кажется жутко абсурдной. Сакуса опускает руки ниже. — Этими бёдрами задушить можно. Ты правда считаешь, что растяжки хоть сколько-нибудь их портят? Мия снова смешливо фыркает и мотает головой. — Эй, я серьёзно, — её голос смягчается. — Цуму, на твоем теле нет ни единого некрасивого сантиметра. Мне нравится каждый из них, потому что это твоё тело. Пожалуйста, перестань критиковать его за то, что оно позволяет тебе быть живой и здоровой. — Ладно? — Ацуму выглядит скорее смущённой, чем убеждённой чужими словами, но Сакуса и не думала, что один разговор может что-то изменить в чужом взгляде на себя. Киёми сползает с чужих коленей и падает рядом на живот. Ацуму ёжится, лишившись источника тепла; разгорячённая несколько минут назад кожа быстро покрывается мурашками. — Иди сюда, — Сакуса вытаскивает из-под себя смятое одеяло и накидывает на застывшую девушку. Ацуму отмирает. — Мы не закончим? — под расплывчатой формулировкой легко угадывается конкретный вопрос. Сакуса придвигается ближе, закидывая ей на живот руку. — Я же сказала, нам некуда спешить. Ацуму поворачивается на бок, устраиваясь удобнее, чтобы тоже обнять Киёми. — Оми-тян, ты мне так нравишься, — довольно тянет она каждое слово, с восторгом наблюдая, как у Сакусы краснеют кончики ушей. — Спи давай, — бубнит Киёми в подушку. Ацуму счастливо вздыхает.