Куда подует ветер — туда и облака.
По руслу протекает послушная река.
Но ты — человек, ты и сильный, и смелый.
Своими руками судьбу свою делай:
Иди против ветра, на месте не стой,
Пойми, не бывает дороги простой!
© Ю. Энтин, Е. Крылатов — «Ты — Человек»
— Вот ты где! — Варвара едва не перехватила руку младшей сестры в привычном покровительственном жесте, но Иванна увернулась. — Стой! Куда! — она отступила от порывистого движения Вари, но сестра не собиралась ее ловить. Лишь обняла. — Не расстраивай отца, Ваня. Ты же… Не для того его спасала, чтобы всю жизнь расстраивать, — сестра отстранилась и проницательно посмотрела в глаза младшей княжне. Примиряюще улыбнулась, опуская ладонь на плечи Ване, чтобы девушка не грустила. — Князь Велеслав приехал. Подыграй. Возникшая при этих словах улыбка на лице Варвары растворилась, стоило ей отвести глаза и разжать пальцы. Она вторила сама. Ване. Даже загодя зная, что сестра отнесется к этому с молчаливым укором, заартачится. Но Ваня все поняла. Отчет о ее поведении сегодня полностью лежал на Варваре, что бы она ни сделала. Но смириться с предстоящим «поддавками» было сложно, подставлять сестру — еще сложнее. — Подыграю, — мрачно заверила Ваня. — Но за финал не ручаюсь. Все-таки Иванна ненавидела, когда ее принуждали без объяснений. А про смотрины она знала давно. Бунтовать, вызывать гнев отца, ставить на уши весь терем, когда в нем были, пусть и под защитным заклятием, Рамаэль и оказавшийся беззащитным Кощей — было бы не лучшим решением. Но и забрать она себя отсюда не даст, если вдруг что-то пойдет не так. Над тем, как отвечать и действовать, чтобы события пошли в нужном ей направлении, увы, подумать времени не осталось. — Только… Что у тебя значит это твое «подыграть»? — уцепилась за единственное слово Ваня. Слово было именно ее — со времен их первой игры в «Монополию» — и надежда, что и тут Варвара применила его, не исказив смысла, предавала уверенности. — Потом, все потом, — отмахнулась старшая княжна. — Мы опаздываем. Цыкнув на расторопность Вари и некстати окончившуюся минутку красноречия, Ваня поплелась за сестрой. — Опаздываем? Куда? Но ответа она не дождалась, так как ее просто втолкнули в комнату, где уже ждала Василиса. — Да объяснитесь уже! — не выдержав, рявкнула Иванна, отходя к дальней стене и оглядывая небольшую залу с сундуками. Некоторые ткани и наряды были сложены крайне неловко прямо на крышках, обитых металлическими полосами. Ларцы с украшениями стояли неподалеку. Суетливость сестер и непривычные одежды, в которые ее непременно нарядят, начали раздражать. Она взглянула на подругу, давя подступающую к сердцу тоску. — Князь Велеслав приехал, — как бы заранее извиняясь, тихо произнесла Василиса и обняла Иванну со спины, тут же примеряя какого-то зеленоватого цвета бусы. Варя тем временем закрыла дверь, после чего бросилась к массивному сундуку, что скромно притулился в углу. Подняв темную крышку, она сокрушенно вздохнула и начала вытаскивать на свет разноцветные юбки, платья, сарафаны, платки с косынками… Ваня смотрела на это действо убитым взглядом, мысленно костеря себя на все лады. Она так заговорилась с Рамаэлем, что совсем забыла про слова отца. Забыла придумать план с ответом на вопрос «как ей быть?» С каждой вынутой вещью девушка всё больше съеживалась. Интересовалась ведь, знала еще со времен жизни в Москве, как раньше на праздники одевали недородную худую девицу: во множество одежек для придания «пышности», размалеванная яркими румянами для красоты, и чтобы сразу не было видно изъянов.«Ну прям луковица, а не человек. И вот так сейчас должна буду выглядеть я?! Но ведь лето, жара! Боги, за что?».
И вдруг сама поразилась своему вопросу, который — она была уверена — можно не считать риторическим. Надо же, за два года жизни в Белогорье Ваня стала практически «своей». Пусть даже в родной Москве не так часто прибегала к подобному обращению. — Ваня… Девушка не сдержала обреченного стона. Даже из самых пустяковых мыслей посторонние голоса сейчас вырывали весьма неприятно. — Что такое? — устало взглянула на Василису, которая тихонько гладила ее по плечу. — Ты хоть понимаешь, — хмуро произнесла Ваня, порывисто утыкая палец в слои сарафанов, — что если вы нарядите меня в это, то я просто сжарюсь! — Ну, Вань, потерпишь, — примирительно произнесла подруга, дергая плечами, будто чем-то критичным этот факт вовсе не был. — Это ж не свадьба, а всего лишь сватовство. — А откосить от этих смотрин никак нельзя? — оживилась в надежде девушка, вспомнив про Варварино «подыграть». Не сейчас ли нужно? — Может… Споткнуться… Ненароком? Варя на такое от души рассмеялась, а потом, повернувшись, ответила серьёзно: — Ваня, не расстраивай отца. А румяна да белила и синяки скроют, коли надо. — … Хотя бы сегодня, — подхватила в тон Варвара. — Очень тебя прошу. Илья сильно переволновался, когда ты в сад вчера сбежала. Гроза ведь, — напомнила она. — Да и мало ли что могло случиться… Отцу наследники нужны на троне, а он уже не молод… — княжна замолчала, поджав губы. — Но вижу, раз ты здесь и все в порядке… — Перевела тему, вздохнула. — То Колобок всё правильно сделал… При словах о саде Ваня уперла глаза в пол. Чувство стыда до сих пор теплилось где-то в уголке души и теперь, после слов сестры, точно ветер подул на него, заставляя разгораться все больше. Так и хотелось съязвить на тему манипулирования другими, чтобы хоть что-то ответить. Но она сдержалась. Неподходящее сейчас время для ссор. — Ваня? — М? Нет-нет. Ничего, — быстро пробормотала она и, высвободившись из объятий Василисы, плюхнулась на стул рядом с зеркалом. Варя отвела полный сомнения взгляд от сестры, подхватила на руки выбранную одежду и достала из небольшого ларца подходящие украшения. Подойдя к Ване бодро произнесла: — Держи. Одевай. — Ты в этих тряпках лучше понимаешь… — огрызнулась девушка, неохотно стягивая с себя футболку, мол, «помогай». Варвара лишь плечами пожала, а Василиса хихикнула, и вместе они принялись наряжать младшую княжну. Пока сестра делала прическу, подруга рассыпалась в словах о смотринах: — Мне тут девица рассказывала с другой деревни такое!..— она сама не понимала, зачем говорит об этом Ваньке, никогда подобным не интересовавшейся. Однако что-то внутри говорило: отвлечь подругу от вчерашних событий и сегодняшних — тоже не столь ей приятных — необходимо. — Не поверишь! — улыбнулась Васька, украшая серьгами Ванины уши. — Она уже четвертый раз на выданье! Нет у неё ни подруги, ни девки дворовой при себе, какую можно было бы вместо неё на смотрины обрядить. Ну и мотается она, выдать то её маменька с папенькой очень хотят… Вот чудеса! Иванна нахмурилась, почти догадываясь в чем ответ. И правда «чудеса». — Почему ж не выдают? — Так… — Смотри какой! — перебила Василису прибежавшая от сундука Варя. В руках она держала два кокошника. Красный был большой, украшенный драгоценными каменьями, так и сверкавшими в лучах дневного солнца. Плотно прилегающие друг к другу алые нити выстроились в хитром орнаменте. — Или этот? Другой оказался поменьше, белый, вышитый, с мелкой дорожкой жемчужинок на очелье и небесно-синими камушками. Самый верх его украшала тонкая вязь из серебряных нитей в форме остроконечных башен. Поднизь и позатыльник были унизаны крупным жемчугом. У старавшейся быть отстраненной Ваньки невольно отвисла челюсть. — Б-а-а… Охренеть, простите за мой французский. — Красота какая! — И почему за два года она даже не спросила о наличии в сундуках Вари чего-то эдакого?! Сама Варя такой красивый за все годы не надевала, пусть и любила украшаться. Не уж-то он хранился для таких вот особенных случаев? В целом — Для Вари с Василисой — вполне обыденный головной убор, пусть и богато расшитый, а вот для Вани — это произведение искусства, которое в своем мире можно было увидеть только в музеях. Позолото, вышивка, каменья. Никакого стекла! — Этот давай, — кивнула с уверенностью. — Если всё равно, что одевать, то точно лучшее. Подруги понимающе переглянулись и одновременно заулыбались. Когда головной убор был повязан, Ваня, подивившись несколько минут, все же вернулась к Василисе и ее прерванному объяснению: — Так почему не выдают? — Кривая она. Да и… — Да вышла бы… «За любимого. Все же просто!». — Но последних слов она не произнесла. Варя вновь вклинилась в разговор, мрачно покосившись в сторону сестры и ее начатой фразы, словно поняв подтекст: — Ваня, что было в саду?«Опачки…».
Младшая княжна на миг конкретно «подвисла». Поморщилась, зная, о чем таком запамятовала. Да, вот о таком… Нет, сестра, конечно, могла не спрашивать, не бередить вчерашнее, но все же… Все же Ваня не ошиблась бы, предположи, что старшая не находила себе места всю ночь и утро после того, как сама, фактически, подтолкнула ее к Темному Князю. Своим вчерашним решением она могла поставить под угрозу не только смотрины, но и дальнейшую жизнь Ваньки… Ту ее часть, что была связанна с княжеской репутацией. Ну, а счастье-то? Ваня помнила, что по рассказам даже крестьянские девушки не всегда могли выйти замуж за любимого, ведь родня, в угоду богатого наследства или других причин, могла запретить подобное. Ваня мысленно вздохнула. У нее точно такая же ситуация. Отец наложит все возможные ограничения, только бы она не вышла замуж за того, кто ей искренне нравится. А это плохо. И пока даже нет никакой возможности сбежать. Василиса рассказывала, что в ее деревне некоторые влюбленные так и делали. Только не всегда жизнь подобных пар была долгой или счастливой. Если не везло со злопамятными родственниками или встречались разбойники во время скитаний, то все, считай, оба пропали. Иванна закусила щеку, пытаясь скрыть самодовольную улыбку. Магия спасла бы от разбойников, так что затей они с Кошем побег вместо сегодняшнего каламбура и вчерашних, по меньшей мере жутких событий, у них бы была маленькая идиллия. Ведь даже если отец и злопамятен, вряд ли он захочет ее убить после подобного. Она же его дочь! Любимая, между прочим. А чтобы никому из знакомых глаза не мозолить, можно устроить и путешествие по всем землям этого континента, а не только по Белогорью. Благо, Ване к походной жизни не привыкать. Особенно, если она с кем-то, а не в одиночку. Злорадная шутка-ответ для Варвары, вертевшаяся на языке, потонула в грезах. Василиса, недобро замолчав, переводила взгляд с одной сестры на другую, и Ваня вскоре заметила образовавшуюся тишину. Она почувствовала себя неуютно под колким Вариным взглядом. Оставалось сказать всё, как есть, дабы вопросы не стали неудобными, а там уж…«А надо ли? Разве они вправе требовать, чтобы я отчитывалась перед ними за каждый чих? Вот еще, обойдутся».
Тем более подыгрывать можно начинать уже сейчас, — все равно никто не дает команды и не говорит правил. — Раз я здесь, значит вчера меня успокоили, — ровным тоном произнесла она, невинно хлопая ресницами. — Всё хорошо, видишь, — развела руками.«Вот так. Иначе не отвяжешься потом, и фиг знает, до чего бы дошел этот допрос. А новый — старый разделённый и закованный в лёд пленник в темнице мне не нужен. Он и так слишком слаб сейчас. Нельзя, чтобы его тронули».
— Ну, хорошо, — кажется, сестра ни на грамм ей не поверила, но все же улыбнулась. — Прими тогда совет. Я знаю, что ты происходящее не одобряешь, к слову, мы тоже, — переглянулась с Василисой. — Но сегодня будет много гостей, а также внутренний круг Совета, состоящий из приближенных к отцу бояр. Так что ты уж постарайся вести себя кротко, скромно, глаза в пол держи и не говори, пока не позволят. Подруга закивала и подхватила наставления: — Ладони старайся не показывать. Тамошние князья да крестьяне, как слышала, ненавидят магию. Красней, коли княжич посмотрит. Улыбайся. Иванна сморщилась, будто лимон съела. И как ей заставить себя покраснеть? А если никак?! Она все переводила взгляд с одной сестры на другую, гадая, знает ли Василиса про Варино «подыграть» или нет, или это слово было специально для нее эдакой уловкой? — Положено так, Вань, — вздохнула Варвара, пуская трещинами получасовую Ванину неприкосновенность, в которую она поверила из-за одного слова. — Однако с твоим характером… — махнула княжна рукой, видимо, смиряясь с тем, что из-за него у сестры последнее никак не получится. — Иди смирно, ровно. Не вздумай плакать или скандал устраивать, как на пиру. — И лицо попроще сделай, — фыркнула Василиса, уцепилась Ване за волосы, поправляя ленты в косе. — Нельзя являться ко всем с таким. Неприглядно. — Ах, неприглядно, значит, — Иванна нехорошо улыбнулась. Так, что девушки вздрогнули. — Я буду очень хорошо себя вести. Так хорошо, что лучше и не придумаешь. — Взгляд на миг полыхнул золотом, но потом все успокоилось. Иванна гордо подняла голову, распрямила плечи и направилась к двери. Она им всем покажет «хорошую девочку». Надежда на то, что ее собственный непокорный нрав отвадит князя от сватовства, немного успокоила и даже обрадовала. Что ж, она все сделает в лучшем, вернее худшем виде! Уже на выходе из комнаты Варвара поймала ее за руку и, явно пробуя остудить пыл сестры, прибавила тихо: — Что бы ты не задумала, умоляю, потерпи. Может тебя и не выберут. Девок-то много съехалось. Ванька горько усмехнулась, стряхнута пальцы сестры с запястья и с раздражением констатировала: — Это всего лишь фарс, сестренка. Всего лишь массовка, приправленная законном Мерфи: если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так. И, выдернув свои пальцы из крепкого захвата, зашагала к лестнице.***
Из сеней, соединяющих два крыла, навстречу княжне вылетели запыхавшиеся девушки, несущие вместе большое красивое платье. Чуть не столкнувшись с Иванной, они принялись извиняться и, протараторив что-то о сварливой боярской дочери, скрылись на нижних этажах. Даже по шуму, царящему в тереме, было понятно, что сегодня тут весьма многолюдно. Смотрины проводили в широкой зале, выходящей окошками в сад и залитой дневным белесо-золотым светом. На улице, видимо, был лёгкий ветерок, так как верхушки видимых в округе деревьев тихонько покачивались из стороны в сторону. Красота и оживление царило в этом месте. — Сюда, сюда, княжна! — девушка из служанок привлекла к себе внимание, чтобы Иванна не прошла мимо странной очереди таких же платьев и кокошников.«Вот и оно».
Мысли Иванны при взгляде на остальных в строю кротости явно не способствовали. Редко какая из голов не была понурена, не утыкала глаза в пол. И вот так же она должна себя вести? Так непривычно и несвойственно ей самой? Еще и искренне, с терпением и трепетом? Как? Она всегда с мальчишками общалась в детдоме на равных, и после всегда была такой, что палец в рот не клади! Она же не подписывалась на эти смотрины, и вчера наверняка (сейчас она была уверена) ей хватило бы смелости сбежать с князем, если бы не все произошедшее! Ваня даже не думала, когда говорила с Рамаэлем в самом начале о своем месте жительства, что ее, как безвольную куклу, захотят выдать замуж! Она просто о подобном варианте развития событий не подумала! За что и поплатилась.«Нет, так нельзя. Я хочу жить. И я обязательно разберусь со всем. Я смогу! Я достойна этого шанса».
Иванна сделала пару дыхательных упражнений, припомнила добрым словом вчерашнего Рамаэля, после чего более спокойно и уверенно осмотрела толпу.«Что ж… В прошлое не вернешься. И мудрость есть такая: не можешь остановить — возглавь. Тем более, что бо́льшим позором Илью я одарить всё равно не смогу…»
Усмехнулась и влилась в цветастый ряд. Стоять пришлось долго, потому как были опаздывающие. Ваня затеяла сначала со всеми игру в слова, чтобы хоть как-то расшевелить понурых девушек, а затем начала сама рассказывать истории. Смешные. Завязался разговор, к которому постепенно подключились все, включая служанку. Так Ваня выяснила, что эти девушки только и ждут расшитого золотом платка да убранства княжны.«Цели всей жизни… Цели всей жизни!»
Ехидно пропела про себя Ванька, твёрдо зная, что Избушка и зелья, сварливая Яга и общество Князя-Чародея, а также блуждания по опасным местам Белогорья с ним вместе, непременно — ей куда милее богатой и скучной княжеской жизни в тереме. Постепенно все более-менее расслабились, особенно после того, как услышали, что Иванна на княжича Велеслава не слишком-то (и то, для вида) претендует, да и вообще ей начхать на него, если бы не правила и воля папеньки. — Так что кому он понравится, пусть та и забирает! Девицы зашумели недоуменно: как она это себе представляет, если выбирает князь? На что Иванна хитро улыбнулась, огляделась и, схватив вдруг одну из самых невзрачно одетых претенденток, которая была близкой по форме и росту, затащила с в небольшое помещение, оказавшееся складом всякой утвари. С ее скорее машинального, чем осознанного согласия, конечно же. Рассказ Василисы о подмене невесты все еще крутился в голове. Если уж ломать комедию и подыгрывать — так по полной. И Ваня решилась. Авось, прокатит, и слова Варвары сбудутся. — Как тебя зовут? — спросила осторожно, глядя на испуганную девушку. — М-Маруся, — слегка заикаясь, проговорила та. — Хорошо, Маруся. А меня Ваня зовут, приятно познакомиться. Значит, слушай внимательно. Ты хочешь выглядеть так же красиво, как я сейчас? Новая знакомая неуверенно кивнула. — Д-да, княжна, — она, видимо, была совсем не в курсе этих ухищрений с подменами. Хорошо же за ними приглядывают. — Отлично! — Иванна даже хлопнула в ладоши. — Тогда снимай платье. — Что?! — худенькая невзрачная девица взглянула на нее, как на сумасшедшую. Ей, конечно, рассказывали, что молодая княжна весьма необычная, но не настолько же! Иванна фыркнула и начала разъяснять подробнее: — Мы с тобой поменяемся платьями и кокошниками. Мои одежды побогаче, так что, думаю, Велеславу они больше понравятся. Ты же хочешь за него замуж? — Х-хочу, но… Зачем вам это делать? — видно было, что такое предложение Марусю заинтересовало, однако она не спешила брать идущую в руки удачу и проявлять инициативу, ждала какого-то подвоха. — Затем, милая моя, что выходить замуж таким вар… скучным способом, как смотрины, я не планирую, — улыбнулась Иванна. — Да и есть у меня уже любимый человек, так что Велеслав в пролете. Ну так что, согласна на обмен? Новая знакомая кивнула и начала снимать свой бледно-зеленый, с узорами растений, сарафан и такого же цвета кокошник. Ванька, пыхтя, тоже скинула свое платье, а затем еще и пару сорочек. Она не собиралась вызывать охи-вздохи князя, а значит и «пышные» формы ей были ни к чему. Через примерно десять минут обе девушки были переодеты. — Так, — княжна оглядела их обоих, и осталась довольна. Теперь будет не так жарко. — Идем! Они выскользнули из подсобки как раз вовремя. Девушек расставляли в одну линию по росту. Четыре самые опаздывающие красавицы сбежали с лестницы и влились в шеренгу. Всего (а Иванна по головам посчитала) получалось человек двадцать. И она оказалась в самом конце, среди наиболее низких. Девушки удивленно поглядывали на княжну, но ничего не говорили, а та лишь довольно улыбалась, как сытый кот. Когда шеренга медленно двинулась в залу, в большом помещении было уже достаточно многолюдно. То пришли богатыри и ратники княжеской дружины, пусть и стояли в отдалении ото всех лишь для наведения порядка. Ближе всех были бояре. Они сидели по краям. В центре же находилось два трона, видимо для Ильи и Ярополка. Эти места окружали и другие люди. Ваня знала, что это по правилам должны быть родственники. Со стороны жениха — понятно, было много народу, но со стороны Ильи? Ваня, признаться, видела впервые этих людей, и наличию их была очень удивлена. Даже задалась вопросами: почему о них ей раньше дорогой папочка не рассказал, и были ли эти родственники в живых у Ильи из прошлой жизни? Однако подобные мысли как-то быстро выветрились из головы. Ответов все равно никто не даст. Значит, у неё есть дяди, тёти, даже бабушки, и ещё много тех, о ком она никогда не подозревала. Судя по всему вон те молодые люди — это многочисленные кузины и кузены…? Боги… Что ж. Даже интересно. И… Обидно. Почему они раньше-то не показывались? Ее возвращение их вообще не интересовало? Или отец все скрыл? Ваня пробежалась взглядом по толпе и, заметив грузную фигуру Ярополка, постаралось стать как можно более незаметной. Этому успешно способствовали как рост, так и изрядно «похудевшая» фигура. Девушки рядом и правда оказались высокие, дородные, хотя с дородностью у человек трех она бы поспорила. Но если бы не прошла через это сама, не увидела бы «фальшивку». Слишком уж естественно выглядели бока и груди при движении, но если знать, куда и на что смотреть… Однако князь, скорее всего, не заметит. Его же никогда так не наряжали.«Фух, духота!»
Тело, не смотря на уменьшившееся количество платьев и юбок, все равно потело, что Ване — любительнице кондиционеров — абсолютно не нравилось. Да и некоторые претендентки — было видно — чувствовали себя не слишком хорошо. — Откройте окна, душно. — наконец не выдержала она. Забылась от духоты Произнесла вслух, и только потом поняла, что сглупила. Ярополк при сих словах зыркнул куда-то в сторону арочного проёма. Ваня последовала его примеру и стыдливо поспешила скрыться в ряду девушек. На пороге стоял отец с молодым княжичем. Оба смотрели в её сторону, видимо, поражённые таким своенравием. Иванна ответила Илье хмурым взглядом, гадая, почему они вместе пришли. Отец что, терем показывал? Ну, да… Очевидно. Илья же в это время махнул рукой, приказывая открыть ставни, прошел к своему месту, приветствуя гостей, и объявил, что свататься к ним приехал сам княжич Велеслав из Миргорода. И Ваня, поскольку физически это было сделать невозможно при всех, мысленно почесала затылок. Если о человеке «не-должном-существовать-в-этот-период-времени» и его месте правления она знала, то о Велеславе и его Миргороде — ровным счетом ничего, сверх нелюбви к магии.«Какое-то странное хитросплетение сказочного и реального».
В истории ее мира Ярополк наследниками обзавестись не успел, да и племянников с подходящим именем у него, вроде бы, не было. Из жизни новой — в Москве, но до Белогорья — она этой частью истории жизни князя, увы, не особо интересовалась. Отдушиной на «все возможные неточности» при взгляде на князя — а скорее поводом не припоминать гнетущие слова Рамаэля о трещащем по швам мироздании — стали слова самого Хранителя о небольших отличиях происходящего в новом мире от старого, сказанные года так два назад. А если это не тот случай и все поменялось? Перед мысленным взором вновь стал расползаться туман, и она словно наяву увидела собственные — только мужские — ладони, сжимающие рукоять Кладенца, а так же услышала яростный крик Добрыни: «Лишняя» — неожиданно возникший следом и заставивший вздрогнуть.«Чертовы воспоминания!»
Ваня мотнула головой, стряхивая пугающее липкое наваждение. Связывать эти сказанные в порыве ярости слова со всем, что происходило после них, не хотелось ни капли. Мир не уничтожал ее, земля все еще была под ногами.«Ч-черт».
Зал зашептался, окончательно вытаскивая из оцепенения в спасительную реальность. Знала бы еще Ваня точно, что из этого лучше… Девушка с внимательностью ученика, витавшего в облаках и вдруг вызванного к доске, оглядела князя. Чуть поморщилась. Мужчина был тем еще красавцем. Телом ладен: высок, широкоплеч. Золотистые волосы спускались чуть ниже лопаток. Однако лицо оказалось бледное, изъеденное оспой. Нос был с горбинкой. Глаза непонятного темного оттенка, посаженные близко к носу, смотрели на тот же манер, что и у дяди: нехорошо, с прищуром. Вообще странное сходство можно было заметить между ним и Ярополком. И пусть это было интересно, но сейчас не имело никакого значения. Тот ещё «подарок». И надменный вид, с которым князь принялся ходить вдоль ряда девушек, согнал любые зачатки даже теоретической душевной красоты.«Будь он лет на двадцать-тридцать старше — наверняка
раздался бы в ширь, еще подрос и тогда их было бы не отличить. Однако волосы другого оттенка, значит…».
Она задумалась, пытаясь понять, Велеслав все же сын или племянник Ярополка? А юноша, дошагав тем временем до конца шеренги, остановился прямо напротив Иванны и вперил в нее оценивающий острый взгляд. — Это… Что это? Ты решил её за меня сватать! — схватив девушку за подбородок, обернулся к дядюшке княжич. — Румянца нет. Да она худющая в лице! Должно быть и в теле такая же. Коса… Да у сестер моих и то больше! Ванина таки невольно прорвавшаяся смешинка сошла за всхлип. Но вот от чужих пальцев, сдавливающих челюсть, от наглого визга уже было не до смеха.«Горилла, честное слово. Хотя нет, гориллы умнее, чем этот представитель homo homo sapiens».
Ярополк в другом конце зала на прозвучавшие слова только глаза закатил. Видимо и сам недолюбливал скандалеза-племянника.«Сволочь», — подумала Ваня, едва скрывая ярость во взгляде. — «Я тебе игрушка для утех что ли? Пусти!»
— Так ты других посмотри, — тем временем произнес князь. — Что ж в одну вцепился? — пробасил, указывая рукой дальше по ряду. Иванна злорадно сверкнула очами на Илью, а тот, видимо, не ожидая таких комментариев от будущего «желанного» зятя, немного сконфузился сам. От отца она такого не ожидала, потому смотрела во все глаза. Что они там ему наобещали? Может уж пригрозили, что он так заискивает у себя же дома? От подобных мыслей стало невыносимо противно, но она промолчала, все еще стараясь вести себя в рамках приличий. Велеслав обошёл ряд трижды, и каждый раз, стоило ему взглянуть на Иванну, её прошибало отвращение. Может потому, что лицо своё он приближал при рассматривании так, будто дальше собственного носа не видел. Но в то же время Ваня веселилась. Мысленно. Когда к ней не подходили, отец не заискивал, а Велеслав отпускал колкие комментарии непоколебимому в этой ситуации Ярополку, точно дядюшка мог решить все его проблемы по взмаху руки. Слишком уж глупыми, порой, выходили эти претензии. В одном приходилось отдать должное: Ярополк в отличие от племянника, был умудрен опытом, держался гордо, и если уж осаждал буйный нрав юноши, тому ничего не оставалось, кроме как согнуться под чужим авторитетом. Впрочем, замолкал он ненадолго. — А знаете… — не выдержала происходящего Ваня, хмыкнула, — в землях, где я выросла, ценилась не внешность, а сам человек. Личность. Мне как-то друг сказал, что ему неважно как я выгляжу. Губы на миг растянулись в улыбке, но тут же успокоились. Минутное ликование могло обернуться для нее жутким негодованием со стороны Ильи. А его гнев навлекать хотелось меньше всего. Таки она запомнила пункт с обещанием не поднимать терем с ног на голову. Велеслав недоуменно поглядел на дядьку, дядька скосился на Илью. Мол, какой ещё друг? — Что такое городит твоя дочь?! Илья на это сделал жест будто приглаживает бороду — на деле же как можно незаметнее призвал дочь к молчанию. Ваня поняла, но ее язык был быстрее. — А ещё у нас ценится выбор… — продолжала девушка, отгораживая себя и отца от адресованного тому Ярополком вопроса. У себя дома пусть хозяйничают! Желая поскорее закончить этот фарс Ваня понимала, что замолчать и не подставлять Илью своими не к этому веку «своевольными рассуждениями» она уже не может. Смирение примут за согласие. Уйти со смотрин, повернув ситуацию в свою сторону, явно не получалось. Отчаяние принялось обвивать нитями шею. Дернись, сделай что-то еще не так (а как надо — она теперь не знала) расплата будет мучительной. Тут уже Ярополк взревел на всю залу. — Она у тебя умеет что-то, кроме как болтать?! — Конечно! — мигом возразил Илья. — Рукодельница! Загляденье просто. Вяжет, заморские диковинки из цветных камушков плетёт… Ванька вспомнила этот момент. Она тогда купила себе пакетик бисера, книжку по плетению (на случай если пальцы уставали бить по клавиатуре и листать словари). Ну, отец её за плетением и застал. Но всё же… После всех ее слов отец спасал её положение, хоть она и не просила. Тут ему нужно было отдать должное. В подтверждение слов Белогорского князя служанки внесли в залу тот несчастный цветок из бисера и два чужих расшитых полотна. Молодой князь покрутил в руках «диковинку» и скептически глянул на Ваню, скривившую вымученно-благообразную мордашку. — Что же… Ладно. Кроткая? Почему глаз не отводит? — он было протянул в её сторону руку, но Ваня отступила на шаг, сверкнув глазами и пропев елейно: — Издалека смотрите, княже. Вы в музее. — собственная взвинченность от происходящего лишь раздражала еще больше. Научись она обращаться в кошку-обернулась бы на страх всем и понеслась вон! Но она не умела. И лишь хитро улыбнулась, в надежде вызвать еще большую неприязнь, впрочем, тут же пожалела. Поймала в ответ такое же выражение.«Вот же-ш!..»
— И коса, — мужчина обошёл её, оглядывая по меньшей мере часовую работу Вари: натуго сплетённую с конским волосом прическу. — Хорошая.«Стоп! Ты же жаловался…!»
Земля так и накренилась под ногами куда-то в сторону. Жаль, не в реальности. И она и все стояли на месте. Он… менял решение! — Эту, — прозвучало, словно гром. — Нет! В золотисто-карих глазах затаился гнев, который от прозвучавших слов только усилился. И сдержать его не выходило. Она не пыталась даже подумать об этом. — Так она ещё много чего умеет, — решил подсластить пилюлю Илья, чтобы жених уж точно с крючка не слез даже после согласия. Увы, натолкнулся на расчётливость мужниной родни. — И что же? — проскрипела женщина в пышном платье заморского кроя и с впалыми щеками. — А это… После свадьбы только княжич узнает. — совсем сник Илья. Нужного набора умений у Вани нет. Ваня умела петь, играть на гитаре, открывать порталы в свой мир, была остра на язык, но… Это все не то! — Ба-ать! Это что еще за цирк? — зашипела уже не хуже змеи Ваня, неосознанно пятясь из шеренги. — Ты мне специально яму роешь? К девушке поспешили Варварины престарелые няньки. Хотели они унять буйный нрав. Но какое там! Никогда бы они не справились, тем более с магом! — Мне говорили не позорить тебя! Я держу слово, — она вырвала запястья из чужого слабого захвата и по рукам заструились разряды искр. К ужасу отпрянувших женщин, бросившихся осматривать собственные руки и тут же притихших. Ваня занервничала из-за того, что напугала их. У сердобольных Варвариных нянек сейчас просто не было выбора: они не могли не подойти, оставив княжескую дочь припираться и канючить у всех на виду И назад хода не было не только для них: Ваня не могла прогнуться. Не сейчас!«Простите».
Иванна переключила взгляд на княжича, гордо приосанилась, удерживая силы под контролем. Удерживая… Она поняла необходимость таки обуздать свой гнев в той степени, в которой она еще не делала относительно магии, лишь взглянув на руки. Кожа на ладонях шла трещинами там, где магия выходила наружу и касалась её. Ваня, никогда не видевшая появления магических ожогов на руках, глядела с изумлением и затаенным страхом. Не хватало еще напрасных жертв. Вопрос прозвучал рвано, от боязни направить силу против того, с кем говорит: — Ты-то… Меня зачем позоришь, отец? — Хм… Так и полагал, что ничего не умеет. Брешет только изрядно. А ну! Видел я, что ты на пиру руки от чужих глаз прячешь! Ведьма! — дядя Велеслава уже закипал от негодования. Столько сговариваться, ехать за столько вёрст и получить такое. На его слова Иванна весело оскалилась. Её уже все достало. А милосердие и кротость остались в той самой комнатке, где, переплетя руки, пребывали два самых милых ее сердцу существа.«К черту все! Сами напросились! Не этот мир меня вырастил, чтобы сдаваться ему на милость!»
Ваня вытянула перед Велеславом ладони, покрытые сетью вспыхивающих золотистых разрядов, стараясь отключить все мысли и надеясь, что это уж точно поменяет его выбор. Рисунок Рамаэля потеплел, словно Хранитель был рядом. Стоял за спиной с молчаливой поддержкой. Это придало уверенности. Ваня, выдохнула. После лесного похода она магию таким образом еще не использовала. В беседке было совсем другое. Больно совсем не было. Одна из золотых молний, будто в отместку, сорвалась с пальцев и ударила в пол рядом с Велеславом, заставляя того шарахнуться в сторону. — Она ведьма? — Да она и в правду ведьма, дядь! — А ты не уж-то ослеп?! Велеслав был неприятно поражён, паниковал. Внешне. Даже руки его подрагивали, но он не отходил. С чего бы? Не похоже на реакцию того, кто, как Варвара говорила, магию не любит. В темных глазах девушка прочла странное мрачное удовлетворение. Ваня почувствовала, как внутри все сжалось. Дело запахло жареным. Причем только для нее. Будто этот взгляд был смутно знаком ей. Но откуда? Пора было сваливать подальше. Неприятности явно набирали обороты. Выждав несколько секунд Иванна решила гордо ретироваться, гонимая, на самом деле, необъяснимым чувством страха. Напоследок же обернулась и сказала, мол, о чем договаривались, то и получили. Только вот все еще искрящиеся пальцы стали нервно подрагивать. Хлопнула за спиной тяжёлая дверь. Девушка замерла, оказавшись в тишине, среди подслушивающих происходящее слуг. Они, естественно, отпрянули, будто не прижимали только что уши к щели. Пришел их черед переглядываться в недоумении и страхе. — Спокойно. — Ваня вытянула напитанные магией руки в примиряющем жесте и тут же спрятала их обратно в рукава. Что-ж, теперь ее будет бояться скоро не только прислуга, но и все Белогорье… Однако тут на весь терем прогремел бас Ярополка. Казалось. От него вздрогнули даже стены. Ну и зол был князь, впрочем, как и вся родня жениха. — Мы сговаривались полгода, готовили распоряжения на время отбытия, гонцов отправляли! А это… Эта… — Ваня так и ощутила, что указали в сторону двери. Ярополк, видимо, был готов спустить на отца всех собак. Ну и… ладно. Говорить лишнего его не просили. Она свое слово держала честно. — У тебя все дочери ведьмы. Порченные! Никаких браков с ними ради земель и богатства!..«Боги…» — У Вани защемило меж ребрами почти до физической боли. — «Чертов день! Отец! Проклятая неуправляемая магия!..»
Не став дослушивать и стараясь не думать ни о чем, княжна припустила по терему, кутая ладони в рукава, затем по площади среди люда, а затем и тропами к домику Яги, поблагодарив попутно одного конкретного бога за то, что на пути ей не встретилась ни сестра, ни подруга. Объясняться с ними сил уже не было. Переносить то, что она натворила, невольно (или вольно, но случайно?) сорвавшись, подставив всех родных — тем более. Сейчас ей нужно только одно — покой.