Дождь в отражении изумруда

        Цирцея открыла глаза и коротким заклинанием отшвырнула одеяло вверх. Настроение прескверное, понедельник обещает быть интересным. Одеяло расправилось под потолком и вновь опустилось на кровать, скрывая под собой девушку. Цея громко ругнулась, по-магловски выползая из-под ткани. На соседней кровати засмеялась Дафна. Брюнетка слезла с кровати и откинула волосы, хотя это мало чем помогло. Чёрные длинные пряди всё равно стояли торчком. "Постригусь к чёртовой матери!" Цирцея дунула куда-то вверх, открывая себе обзор. Гринграсс засмеялась ещё громче, когда увидела Сэнтери. Брюнетка упёрла руки в бока и скривила губы. Блондинка начала задыхаться от смеха, когда Цея сделала ничтожную попытку пригладить непослушные локоны. Девушка закатила глаза и подошла к шкафу, старательно игнорируя смех подруги. Брюнетка быстро переоделась в форму и кинула в Даф подушкой. — Да прекрати ты уже ржать, — возмутилась брюнетка, ища глазами палочку, — серьёзно, Даф, вот ты сейчас задохнёшься, а перед Забини-то мне отчитываться, — девушка улыбнулась, натягивая рукава на запястья.         Цирцея притянула палочку и одним заклинанием привела волосы в порядок. Девушка присела на край кровати и уже хотела начать плести косу, но Дафна остановила. — Слушай, а давай я тебе что-нибудь заплету? — неожиданно выдала Гринграсс, выползая из-под одеяла. — Ты из этого… — Цея приподняла волосы руками, — хочешь сделать что-то красивое?          Блондинка утвердительно кивнула и кинула умилительный взгляд. Цирцея подняла руки, сдаваясь, и посмотрела на подругу ты-суицидница-взглядом. Гринграсс захлопала в ладоши и показала пальцем в пол. — Садись, — потребовала Дафна, опасно беря расческу на изготовку. — Ты это… — Цея села на пол и подняла на подругу глаза, — я жить хочу. — Не поясничай, Цирцея, — блондинка ухмыльнулась и повернула голову слизеринки прямо. — Видит Мерлин, я тебя предупреждала, — Сэнтери поучительно погразила пальцем и буквально кожей почувствовала, как блондинка закатила глаза.            Тёплые пальцы Гринграсс уверенно скользнули в чёрные волосы. Дафна управлялась с непослушными волосами очень умело, будто они по-дружески разговаривали. Вся ситуация напомнила редкие летние вечера, когда мама-таки бралась привести причёску дочери в порядок. Видит Салазар, длинные волосы, реагирующие даже на небольшое движение ветра — это самая настоящая кара небесная. Цирцея за все свои семнадцать лет так и не научилась управлятся с собственными косами. Девушка опустила изумрудные глаза на свои руки и едва заметно нахмурилась. На запястьях проступали ярко-красные пятна от пальцев Драко. Рука не болела совсем, но сам факт того, что он так нагло посмел лезть в совершенно не своё дело, просто выводил. Внутренности сворачивались, перекручивались и царапались друг о друга. Козёл. Цея вообще не чувствовала боли в руках. Это была ещё одна необычная особенность конкретно её организма. Вчера, когда Малфой ввалился к ней к комнату, будто так и нужно, Сэнтери обалдела. Это было странно, но он был прав. Им действительно стоит сегодня заняться зельем, хотя бы начать, чтобы успеть и вовремя сдать работу Снейпу. Вдруг в дверь постучали. Цирцея было дёрнулась, но Дафна настойчиво оттянула её голову назад. Дверь распахнулась, и в спальню вошёл Блейз, а следом за ним — Теодор. — Привет, мальчики, — вздохнула Цирцея, ухмыляясь уголком губ. — Вам чего? — подала голос Гринграсс, не отвлекаясь. — На завтрак пора, солнышко, — хохотнул Блейз и подошёл к Дафне.           Мулат подцепил подбородок блондинки пальцем и повернул к себе лицом. Очаровательная улыбка и огонёк азарта в тёмных глазах. Дафна нахмурилась и уже открыла рот, чтобы выдать поучительную речь слизеринцу, но вдруг рука Забини притянула Гринграсс ближе, и он накрыл её губы своими. Цирцея скосила глаза и скривилась. Сэнтери и Нотт одновременно выдали короткое "буэ". — Мучают тебя, красавица? — ухмыльнулся Тео, обращаясь к Сэнтери и скрещивая руки на груди. — Да вообще кошмар, — наигранно расстроено выдала Цея. — Ой всё, — закатила голубые глаза теперь уже Гринграсс. — Давайте активней, дамы, — усмехнулся Блейз, пошло облизываясь и вызывая румянец на щеках Дафны. — Ладно-ладно… — кивнула блондинка, вновь сосредотачиваясь на тёмных длинных волосах, — а теперь пошли вон отсюда! — вдруг крикнула Даф.        Забини скрестил руки на груди и закатил глаза цвета тёмного шоколада. Теодор тоже ошалел и возмущённо открыл рот. Цирцея взмахнула палочкой, и в Нотта полетела подушка. Тео возмущённо взглянул на брюнетку, но столкнулся с агрессивно настроенными изумрудными омутами. До Теодора дошло быстрее, и брюнет взял однокурсника под локоть, буквально вытолкнул из женской спальни. Цея хохотнула, вновь погружаясь в собственные мысли. Мягкие тёплые пальцы слизеринки в тёмных волосах успокаивали, создавая иллюзию лёгкости. В груди пульсировала ярость вперемежку с волнением. Сегодня приедет мама. Цирцея закусила губу, прикидывая, чего ждать от этого приезда. Ну тут два варианта. Либо Параклея решила посвятить свой выходной дочери, либо решила устроить мозгополоскание. Ведь Цея всё-таки нарушила запрет матери. Изумрудные глаза метнулись на часы. Семь пятьдесят. "О-о-о, мы даже на завтрак в кои-то веки успеваем". Цирцея прикрыла глаза, припоминая расписание. "Трансфигурация, защита от тёмных искусств, история магии, нумерология, зелья и прорицания… М-м-м, всё собрали". Вдруг показалось что лёгкие обожгло запахом мороза и черники, Цирцея распахнула глаза и фыркнула. Чёртово наваждение. Блондинка наконец отпустила голову однокурсницы и притянула маленькое зеркальце со стола. — Ого. — восхищённо выдохнула Цея.         Дафна действительно сделала что-то нереальное. Тёмные волосы сплелись в несколько длинных кос и скреплялись в низкий объёмный пучок у основания шеи. Гринграсс довольно улыбнулась. — Пожалуйста, Цирцея, — хихикнула блондинка.          Слизеринки взяли сумки и вышли из спальни, пребывая в странном настроении. Вроде весело, а вроде хочется что-нибудь взорвать.           Как только туфля коснулась пола в Большом Зале, Цирцея почувствовала на себе колючий взгляд голубо-серых глаз. Девушка мысленно сосчитала до десяти и незаметно облизнула нижнюю губу. Сегодня желание запустить ему в лоб непростительное было намного сильнее чем обычно. "Ну что ж ты так бесишь-то, а?.." Видит Мерлин, если Малфой на зельях что-то вякнет, она не сдержится и запустит в него книгой. Брюнетка мимоходом улыбнулась гриффиндорцам и опустилась на стул рядом с Теодором. Девушка подняла безэмоциональный взгляд на Драко. Зачем? Одному Мерлину известно. Паркинсон повисла на его руке, напрочь позабыв о завтраке. Сейчас для слизеринки существовали только дождливо-серые глаза блондина. Платиновые волосы сегодня не были безупречно зализаны. Будто парень проспал или вовсе не ложился. Воображение даже нарисовало причину недосыпа Драко. Хотя и рисовать не пришлось, она сейчас висела на блондине. Драко расслабленно откинулся на стуле и вдруг поднял на неё глаза. Видит Мерлин, девушка еле сдержалась, чтобы не скривиться. Высокомерие, призрение, самоуверенность. Самовлюбленный индюк! Малфой скользнул по ней глазами туда-сюда и отвернулся, сморщившись. Цирцея перевела взгляд на Тео и со вздохом принялась за еду. — Ты чего такая? — спросил Нотт, играя бровями. — Какая? — с вызовом вздёрнула бровь Сэнтери. — Агрессивно настроенная, — хмыкнул Теодор, отпивая какао. — Я? Да я само спокойствие, — заверила Цея, — самый миролюбивый человек во всём Лондоне. — Да я вижу, — брюнет ухмыльнулся и перевел взгляд ей на руку.           В ладони Цирцеи раскрошилось печенье, а она даже не заметила. Настроение сегодня действительно было слишком напряженное. Слишком эмоциональное и дёрганное. — Не язви, Тео, — улыбнулась уголком губ брюнетка, — всё под контролем. — Ну-ну, — фыркнул слизеринец и откинулся на стуле, — что у нас первой парой? — Нагну, милый, — Цирцея скрестила руки на груди и отставила бокал, — трансфигурация с пуффендуем. — Фу, Цея, какой непростительный разврат! — нарочито по-женски взвизгнул Теодор, — а дальше? — Как мне не стыдно? Кошма-ар, — девушка широко распахнула изумрудные глаза и раскрыла ладонь, призывая пергамент, — ты хотя бы иногда в расписание заглядываешь? Ну так, забавы ради… Так. Второй парой одиночная ЗОТИ, дальше история магии с когтевраном, потом нумерология, зелья и прорицания. Всё с гриффиндором. — Не день, а чудо! — с фальшивой восторженностью воскликнул Теодор, — видит Салазар, директор хочет нас довести до сдвига. — Именно, — девушка закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди, — радует то, что ненавидят не только нас. — Это да, гриффиндорцам по крайней мере повезло меньше, — злорадно хохотнул Нотт. — О да. У них больше половины пар с нами, — усмехнулась Цирцея, — им остаётся только посочувствовать. — Это просто заговор, — уверенно выдал слизеринец, — Дамблдор хочет их довести до мисс Помфри. — Однозначно, — уверенно кивнула Сэнтери, вставая из-за стола, — идёшь? — А почта? — спросил Теодор, вставая из-за стола. — Ну, мне ждать нечего, а тебе любовных писем и так хватает, — девушка подхватила слизеринца под руку и потащила на выход. — И ведь не поспоришь… — вздохнул брюнет, — сучка ты, Цирцея. — Кобель, — девушка ухмыльнулась и послала другу воздушный поцелуй.         Слизеринцы вошли в кабинет трансфигурации одними из первых. Цирцея скинула сумку на пол и уселась за парту. Теодор торжественно куда-то испарился на пару с Забини, а брюнетка открыла учебник. Непонятное волнение неприятно облепило лёгкие, затрудняя дыхание. Цея закинула ногу на ногу, провела рукой по собственной шее. Волосы, сегодня собранные в пучок, не закрывали шею и это было… непривычно. Вдруг Сэнтери опять почувствовала взгляд в спину, но лишь сильнее сконцентрировалась на тексте учебника, неосознанно баррикадируя собственное сознание. "Смотрит? Пусть смотрит, мне не жалко…" Ещё через несколько минут в кабинет зашла Минерва. Женщина сегодня выглядела слишком напряженной. Сэнтери сначала не поняла причину такого чересчур ощутимого напряжения, а потом вдруг вспомнила, что Параклея любимая мама только для нее, для остальных она остаётся министерской выскочкой. Макгонагалл взмахнула палочкой, и на доске появилась белая надпись. "Драконифорс" — вещала болотного цвета доска. Церцея открыла нужную страницу учебника и бегло пробежалась изумрудами глаз по параграфу. Это была новая, но вроде бы не такая уж сложная тема. — Драконифорс — достаточно простое заклинание для шестого курса… — начала преподавательница, вышагивая по кабинету, — но, несмотря на это, требует большой концентрации. Кто знает что-либо об этом заклинании? — женщина скользнула глазами по рядам.          Цирцея и ещё пару человек подняли руки. Макгонагалл специально проигнорировала слизеринку и спросила кого-то с ряда пуффендуйцев… — Драконифорс — трансфигурационное заклинание, которое способно либо оживить статуэтку дракона, либо перевоплотить в него какой-нибудь небольшой предмет, — пискляво ответил какой-то парень в жёлтом галстуке. — Отлично, плюс десять баллов Пуффендую, — Минерва приподняла бровь, спросила, — есть что добавить?          Сэнтери настойчиво вскинула руку, опираясь на спинку стула, слушая цоканье языка Паркинсон откуда-то с задних парт. Женщина сдалась и кивнула, давая слово слизеринке. — Драконы, произведённые из этого заклинания, намного меньше и менее сильны, чем настоящие драконы, и их размер зависит от объекта, из которого они были трансформированы, — холодно отчеканила Цирцея. –Верно, мисс Сэнтери. Плюс десять очков Слизерину, — учительница опустилась за свой стол и продолжила, — приступайте. Ваша задача — трансфигурировать камень в маленького дракона. Времени у вас до конца занятия.         Цирцея вздохнула и положила камень ровно перед собой. Родное древко пропустило сквозь руку мимолётный электрический заряд, даже как-то успокаивая. Девушка взмахнула палочкой, рассекла воздух перед камнем и коротко шепнула "Драконифорс". Твёрдая материя начала плавиться, расплываясь по столу серой кляксой. Цея уже было нырнула в учебник за объяснениями, но жидкость стала меняться. В сером цвете появились переливы серебряного и зелёного. Будто чувствует слизеринца… Водянистая материя сбивается в кучку, сплетается, будто из маленьких нитей. А через пару секунд на месте камня сидит маленький дракончик зелёного цвета. Сэнтери удовлетворённо кивнула и протянула к иллюзии пальцы. Животное издало что-то отдалённо напоминающее мурлычание или фырканье. Девушка коснулась иллюзорной чешуи и вдруг почувствовала, что кожа на груди горит. Нет, действительно плавится, это уже не иллюзия или игра сознания. Цирцея встала из-за парты и осторожно взяла дракончика на ладонь. Брюнетка подошла к Макгонагалл, посадила ей на стол иллюзию и едва слышно спросила: — Извините, можно выйти? — кожу действительно пекло, будто на неё вылили кувшин с кипятком. — Да, идите… — кивнула женщина, придирчиво оглядывая зеленоватое существо, — только побыстрее, мисс Сэнтери… — добавила Минерва в спину выходящей слизеринке.         Брюнетка вышла из кабинета, сделала всего лишь шагов пять и облокотилась на холодную стену. Кожу будто бы разъедало. Цирцея отодвинула воротник рубашки и подцепила серебряную цепочку пальцем. Кулон был горячим, практически раскалённым. Девушка быстро заскочила в ближайший туалет и сняла цепочку. На груди ничего не осталось, кроме крохотного красноватого пятнышка, как от ожога. Сэнтери открыла холодную воду и сунула под струю серебряное изделие. Кулон до этого раскалялся пару раз, но когда Цея была младше. Последние лет пять изделие никак не проявляло себя. Девушка положила кулон на ладошку и медленно провела по силуэту птички подушечками пальцев. Сейчас изделие вновь было нормальным, прохладным. Интересно, а мамин тоже накаляется? Параклея тоже носила такой же кулон, но Цея не замечала за ним чего-то странно. Хотя… может не зря мама носит кулон поверх одежды, не допуская контакта с кожей. Девушка быстро плеснула прохладной водой в лицо и вновь надела кулон, вернула птицу на привычное место на груди. Цирцея глубоко вздохнула и ещё выше подняла подбородок, возвращаясь в класс. Брюнетка села на своё место и сложила руки в замок. Теодор смотрел на неё с каким-то… родительским беспокойством. — Ты чего на меня уставился как баран на новые ворота? — прямо спросила девушка. — Твои глаза… — начал Нотт.          Парень взмахнул палочкой, и перед брюнеткой возникло карманное зеркальце Гринграсс. Девушка уставилась на отражение и поняла, о чём говорил слизеринец. Глаза почернели. Зрачок будто поглотил изумрудные радужки. Девушка моргнула и нечаянно опустила глаза. На шее виднелись вены. Чёрные вены, какие бывают, если переборщить с тёмной магией. Сэнтери холодно подняла воротник и быстро заморгала, смотря в потолок. Всё потом. Девушка вновь взглядула на Тео, и тот кивнул, мол, всё хорошо. Что-то в его глазах дало понять, что вечером он ей об этом ещё напомнит. Не то чтобы она сама знала, что именно происходит. Девушка закатила глаза и сделала вид, что внимательно уставилась в учебник. Такое было раньше, но вены никогда не проступали. Это чем-то напоминало какую-то болезнь или действие проклятия, но дальше цвета глаз раньше не заходило. Сэнтери не пыталась разобраться, потому что просто не видела проблемы. Это никак не мешало ни ей, ни окружающим. И в конце концов. Кому какое дело какого цвета у неё глаза? Из раздумий брюнетку вырвал звук открывающейся двери. Девушка подняла глаза и увидела Северуса Снегга собственной персоной. Мужчина стоял в дверях с вздёрнутым подбородком и привычным высокомерием на лице. Куратор Слизерина кинул на неё унижающий взгляд и обратился к Минерве. — Профессор Макгонагалл, могу я забрать с занятия мисс Сэнтери? — Снейп холодно вскинул бровь, сталкиваясь с таким же ледяным как и его собственный взглядом женщины. — Для чего? — осведомилась Минерва, которая принципиально не собиралась отпускать ученицу со Снеггом. — Не погулять, уверяю вас, — съязвил Северус, явно не собираясь открывать собственных намерений одному из кураторов Гриффиндора.          Между Слизерином и Гриффиндором чувствовалось напряжение совершенно во всём. Кураторы этих факультетов сверлили друг друга взглядом и никогда не шли на уступки. Вот и сейчас Минерва упёрлась, но и Снейп слабохарактерным не был и уступать не собирался. Отношения между учениками тоже были мягко говоря натянутыми. Скорее всего это из-за разных приоритетов и способов достижения цели. Хитрость, умение добиться своей цели любым способом. Слизеринцы были отнюдь не глупее когтевранцев, но отличались своим остроумием и частым переходом границ нравственности, что с самого основания Хогвартса закрепило за Слизерином дурную репутацию. Гриффиндорцы были другими. Они действовали честно в любой ситуации. В детстве Цирцее это казалось правильным, но с возрастом мировоззрение изменилось, и логика слизеринцев стала ближе и понятней. Сэнтери недоуменно посмотрела на профессоров, не позволяя себе опустить голову. Девушка встала из-за стола и быстро убрала учебники в сумку. Спорить с Минервой опасно, но с Северусом — куда опаснее.    — Я настаиваю на объяснении, — упрямо повторила женщина. — В Хогвартс прибыла Параклея Сэнтери, — недовольно скривился Снегг, переводя чёрные омуты глаз на Цирцею.          Макгонагалл кивнула и вновь опустила глаза в собственные записи. Цирцея закинула сумку на плечо и, поравнявшись с наставником, покинула душный кабинет трансфигурации.            Снейп шёл молча и явно не собирался что-либо объяснять. Да и что тут может быть непонятно? В сердце что-то тоскливо заныло, отчаянно умоляя ускориться. Девушка действительно была готова плюнуть на мнение зельевара, скинуть сумку и оббежать хоть весь Хогвартс в поисках Параклеи. Пульс сильно участился, будто она только что пробежала кросс. Брюнетка сжала скулы, равнодушно смотря вперёд, чуть свысока, по привычке. Северус вдруг резко остановился и прошёлся по Сэнтери чёрными жгучими глазами. Цея вопросительно вскинула бровь и скрепила руки за спиной. — Мисс Сэнтери, мать ждёт вас в астрономической башне, — спокойно выдал Северус. — Чудесно. Я могу идти? — холодно уточнила девушка. — Можете, — ответил Снегг и вдруг добавил как-то осторожно, будто она была психологически нестабильна, — Только… Не волнуйтесь, когда увидите мать…          О, видит Мерлин, после этого волнение скакануло сильно вверх. Хотя казалось: куда уж ещё выше? Наставник развернулся и пошёл прочь, не дожидаясь ответа. Цирцее тоже ответ не был нужен. Брюнетка развернулась по направлению к башне и просто побежала вперёд. Стук каблуков бил по мозгам. Лестничный пролёт, ещё один… Брюнетка совершенно забыла, что несётся на третьей космической на тонких шпильках, прямо сейчас рискуя сломать ногу или споткнуться и покатиться по лестнице вниз. Цея влетела на верхний этаж и остановилась. Что-то истинно детское трепыхнулось в сердце, подобно загнанной в клетку птице. Девушка просто замерла, кажется, даже перестала дышать. Трепет, тоска, любовь, волнение, интерес — всё смешалось в странный коктейль, и теперь брюнетка просто замерла на месте. Перед ней спиной стояла Параклея. Скрещенные за спиной руки, идеально прямая осанка, длинные каштановые волосы строго струились по спине и плечам. Запах тепла и чего-то родного мягко упал в лёгкие, выворачивая сосуды, раздирая нервы. Что-то было не так, она сразу почувствовала. Что-то было до боли неправильно. Была в этой картине ошибка, которую Цирцея никак не могла найти и исправить…           Драко Малфой откинулся на спинку стуле и безразлично глянул на Пэнси, сидящую рядом. Блондин не выспался, а точнее вообще почти не спал и теперь был не до конца тут. Кошмары вновь ударили по вискам, будто отдохнули, набрались сил и вновь были готовы к атаке. Забини сидел на парту впереди и настолько откровенно ластился к Гринграсс, что становилось отвратно. Эта наигранная ласковость раздражала, выворачивала все органы, заставляла кривиться и вызывала желание склониться над унитазом прямо в классе. Блондин давно справился с заданием по трансфигурации и теперь надеялся посидеть в тишине, но у Паркинсон были другие планы. Слизеринка что-то быстро щебетала ему на ухо на тему какого-то желания и странного прихода Снегга. Слизеринец запустил пальцы в волосы и резко дёрнул плечом, когда его коснулись пальцы Пэнси. Это бесило. К нему нельзя прикасаться, и она это знала… Блейз спереди наигранно свято чмокнул Дафну в пурпурные губы, когда Минерва в очередной раз отвлеклась. Малфой закатил дождливо-серые глаза и скривил губы. Тело требовало разрядки, и Пэнси, надо отдать ей должное, предлагала эту самую разрядку. Но это было не то. Его просто воротило от Паркинсон. Драко теперь не мог её целовать, не то что спать с ней. Было просто… противно и до отвращения неправильно. Малфой скосил глаза на Теодора и сжал кулаки. Неизвестно откуда взявшаяся ярость и ненависть заструилась по венам. Блондин резко моргнул, когда перед носом что-то пролетело. — Малфой, ты тут? — вернул его на эту землю мулат, обернувшийся назад. — Да, — Драко провёл рукой по волосам и в который раз отодвинул Пэнси подальше. — Всё хорошо? — Блейз заглянул в светлые глаза и нахмурился.          "О, Салазар, знал бы ты как всё херово, Забини… Со мной явно не всё хорошо. Я повредился головой или меня прокляли, сто процентов!" — Всё отлично, Блейз, — огрызнулся Драко, чем заставил обернуться и Дафну. — Не кричи пожалуйста, Драко, — тихо попросила Гринграсс. — Не лезь, Дафна. За подружкой своей следи, она вон белая как полотно, ты бы узнала, вдруг ей нужно выплакаться? — язвительно рыкнул Малфой, попадая в цель.         Блондинка залилась краской и опустила голубые глаза. Цирцея действительно сегодня была необычайно бледной и отстранённой. Да, она смеялась, так же отвечала на уроках, так же болезненно держала спину ровно, но щёки были совершенно белые. "Чёрт побери, нахуя оно мне?! Какого чёрта я это замечаю?" Но глаза как-то сами находили её в толпе, не советуясь с хозяином. — Зря ты с ней так, Малфой. — как-то обиженно пикнула Гринграсс. — Она ничем не хуже нас и…          "Я?! Да я тут сам херова жертва. Чёртова дура, высокомерная ослица. О, Мерлин, как же она раздражает." — Хуже. — перебила Паркинсон. — Она — лишь своенравная грязная лгунья, возомнившая себя чёрт знает чем, — скривилась Пэнси.          Видит Салазар, Малфой впервые действительно захотел задушить однокурсницу её же чёртовым галстуком. Но всё же сдержался и лишь пожал плечами. — Ты неправа, Пэнс, — тихо добавила Гринграсс и отвернулась окончательно. — Драко… — лилейно начала Пэнси, закусывая пухлые губы, — зайдёшь сегодня ко мне после ужина?.. — Нет, Пэнс… — вздохнул Малфой, кривя губы, — у меня факультатив по зельям… С Сэнтери…           Драко внутренне передёрнулся от… отвращения… Или всё-таки нет?..           Цирцея сделала шаг вперёд, и стук каблука непривычно громко ударил по ушам. Параклея вздрогнула и обернулась. Цея сделала ещё шаг, повинуясь чему-то до боли детскому. Мама улыбнулась, и сердце девушки отпустила чья-то невидимая рука, спали оковы напряжения, что уж и говорить о ярости. Брюнетка с разбегу нырнула в мамины объятия. От женщины пахло корицей и домом. Мама усмехнулась и провела по спине дочери пальцами. Всё-таки семья Сэнтери не совсем нормальная, а точнее совсем не нормальная. Нынешняя глава семьи — вечно серьёзная, властная женщина — таяла, стоило только увидеть дочь. Цирцея Сэнтери — единственная наследница рода — такая же холодная на людях как мать и так же тает, когда замечает Параклею. Цея была выше мамы, и их объятия выглядели со стороны достаточно курьёзно. По телу девушки разлилось какое-то глупое счастье. В кровь, кажется, вплеснули чистую глюкозу, и вещество теперь пропитало и кожу, оставляя на языке сладковатый вкус… Черника?.. Сэнтери-младшая подняла изумрудные глаза и присмотрелась к лицу мамы. Что-то было очень больно и не так... Параклея была бледная как смерть, под шоколадными глазами залегли тёмные круги, будто женщина долгое время обходилась без сна. Щёки чуть впалые, а скулы ещё острее чем обычно. Сердце прострелило, а затем и разум, минутой позже.            Стабильно, раз в год Параклея приходила с работы совершенно никакая. Женщина буквально валилась с ног от усталости и изнеможения. Сегодня был именно такой день, Цея сразу поняла. Обычно в такие дни мама зарывалась в одеяло и сидела в гостиной, читая книги, заполняя какие-то свои документы и дневники. Женщина вела личный, но баррикадировала его всеми возможными запирающими заклятьями. Будто там были не её мысли, а чёртов компромат на весь магический Лондон. Параклея вообще трудоголик и карьеристка, поэтому Цирцея не особенно и удивлялась. Конечно, природное любопытство постоянно высовывало голову откуда-то из недр души и сознания, вынуждало вечно спрашивать, пытаться выяснить причину. А Параклея с маниакальным упорством продолжала повторять, что просто устаёт на работе. Цирцея всегда закатывала глаза и кивала, не веря ни на грамм. Да, в министерстве люди явно не отдыхают, но на них и не должны пахать как на лошадях. Мама глотала различные заживляющие зелья пачками, будто после дуэли. Параклея вообще была женщиной железного характера и не привыкшей жаловаться. Это было чем-то похоже на процесс восстановления после Круциатоса, если бы были более явные следы физического воздействия…           Мама чуть отстранилась и улыбнулась, пуская в кровь дочери очередную порцию безнадёжного истинно детского счастья. Губы Цирцеи как-то против воли хозяйки расплылись в улыбке. Параклея окинула дочь придирчивым взглядом и одёрнула задравшуюся от бега юбку. Цирцея привычно закатила изумрудные глаза, внутренне наслаждаясь неповторимой теплотой момента и такой редкой, но безумно необходимой заботой матери. — Чудовище, ну едрить твою налево! — возмутилась мать, качая головой. — Ну ма-а-ам! — Цея усмехнулась и отряхнула юбку. — А ты не мамкай! О, Салазар, тебе семнадцать, а ты до сих пор носишься по коридорам, как первокурсница! — по-доброму попыталась пристыдить дочь Параклея. — Ну бывают в жизни огорчения, — девушка развела руками и заскочила бёдрами на подобие подоконника. — Да не говори, — Параклея вздохнула и присела рядом с Цеей. — Что случилось, мам? — спросила слизеринка, нервно закусывая нижнюю губу. — Устала на работе, — как обычно отмахнулась Параклея. — Хорошо… — брюнетка кивнула и подняла на мать глаза, — ты надолго сюда? — Вообще в Хогвартс? На три часа. Нужно кое-что выяснить, — Параклея покосилась на наручные часы, больше по многолетней привычке, — а вот тебя я отпросила только со второй пары. Или ты надеялась прогулять весь учебный день? — мама недоверчиво сощурила глаза шоколадного цвета. — Что ты, что ты? — Цирцея максимально невинно хлопнула зелёными глазами и подняла руки вверх, — как я могла даже помыслить… — девушка наигранно ужаснулась, — пропустить пару по истории магии?! — Вот сочувствую я твоим преподавателям, Цея. — цокнула Параклея языком. — Им-то?! — девушка чуть не сползла с подоконника от возмущения, — да это нам сочувствовать надо! Один Снейп чего стоит, — буркнула Сэнтери.        Параклея рассмеялась и поддёрнула дочь взмахом палочки, что бы та ненароком не грохнулась, а то она ведь могла. — Вай не прибедняйся! К концу года сто процентов что-то выкинешь, — покачала мама головой. — Ну ма-а-ам, я же типа взрослая, — Цея улыбнулась и нервно сжала пальцами край юбки. — Ключевое слово "типа" — усмехнулась Параклея, — ты хотела о чём-то поговорить?.. — Да… — брюнетка замялась, подбирая слова, дабы не бить маму правдой по лбу с ходу. — В общем… Расскажи мне об отце.           Сглаживать углы Сэнтери-младшая никогда не умела. Совершенно не умела. И с годами это умение не пришло из ниоткуда. Поэтому и сейчас Параклея широко распахнула глаза от такого резкого перехода. Карие глаза смотрели куда-то сквозь материю. Цея лишь боковым зрением заметила, как мама поморщилась, будто от пощёчины. — Цирцея… Ты же знаешь, — начала женщина, мрачнея на глазах. — Помню. Но мне действительно нужно. — девушка провела рукой по лицу, будто скидывая наваждение. -Видение… Я видела мужчину и может быть… — Не может, — слишком резко оборвала Параклея, — чудовище, мне правда не хочется об этом… — женщина как-то виновато пожала плечами, сталкиваясь с омутами цвета драгоценных камней. — Мам, я понимаю… — брюнетка как-то наигранно невинно глянула матери в глаза, — и не прошу говорить… Покажи мне. — Цея. — Параклея потёрла пальцами переносицу, — давай, ты просто опишешь человека, которого видела… — глаза матери блеснули какой-то глубокой грустью, — и я скажу кто это… Если узнаю, конечно. — Хорошо…        Брюнетка кивнула и прикрыла глаза, оживляя сцену с прорицаний. Под веками сразу возник их дом, запах палёной плоти и крови, кажется, тоже появился и стал комом где-то в глотке. Девушка опёрлась затылком на холодное стекло, концентрируясь на фигуре мужчины. Цирцея открыла ладонь, призывая палочку. Родное древко приятно тяжелило ладонь, пуская по коже холод и жар одновременно. Девушка взмахнула палочкой, рисуя образ из собственного разума. — Вроде так… — Цея кивнула сама себе и открыла глаза.        В воздухе зависло лицо мужчины. Бледная кожа, острый нос, высокие худые щёки и скулы. Очень холодные, почти злые черты лица. Слизеринские. Малахитовые глаза с мягким переходом в глубинно-голубой у зрачков. Волосы в точности как у Цирцеи. Высокомерный, уверенный в себе взгляд. Девушка подняла глаза на мать и всё бы ничего, но… Параклея аж рот открыла от шока, а рука как-то неосознанно сжала кулон в форме птицы. — Ну во-первых… Иллюзии тебе даются намного лучше, чем в прошлом году, — нервно хохотнула мать, — это… Мейсон… — выдохнула, будто этого нельзя было произносить. — Мейсон? — брюнетка саркастически вскинула тёмные брови и как-то неосознанно коснулась плеча женщины. — Мама, он?.. — девушка осеклась под взглядом Параклеи. — Закрыли тему, Цирцея… — резко оборвала мать и вдруг скосила глаза на запястье дочери.          На левой руке всё ещё виднелись царапины и небольшие красноватые пятна — следы от пальцев Драко. Брюнетка мысленно треснула сама себя за дебильную забывчивость. "Ну почему ты не свела? А потому что забыла!" — подсказало сознание. И брюнетка действительно забыла, это совершенно вылетело из головы. Просто ни порезы, ни подобия синяков не доставляли дискомфорта. Будто так и надо, будто правильно видеть следы его касаний на своей коже. "Цирцея, ты явно ударилась головой? Видит Мерлин, садомазохизм — это не нормально, чёрт возьми!" Девушка убрала руку и по-детски спрятала за спину. Мама вскинула брови и скрестила руки на груди. Цея вздохнула и тоже скрестила руки на груди. Война глазами закончилась победой Параклеи. Причём безоговорочной. Тема с Мейсоном явно была закрыта, а спорить с матерью было очень плохой идеей. Во-первых из-за похожих характеров любой спор выливался в скандал, с криками и битой посудой, а во-вторых Цирцея вообще не любила ругаться с мамой, потому что итак видела её редко… — Что это? — на удивление мама показала именно на красные пятна. — Упала с кровати, — не задумываясь, ответила девушка, с вызовом вскидывая тёмные брови. — Звиздишь, чудовище! — Параклея хмыкнула и прищурилась. –Ну ма-а-ам…         Девушка закатила глаза и улыбнулась мягко, будто извиняясь. Мама волновалась, снова из-за неё. Брюнетка вытянула руку вперёд и сунула матери, сдаваясь. Сэнтери-старшая осторожно коснулась кожи повернула к окну, к свету, чтобы рассмотреть абсолютно всё. Цея вздохнула и поправила юбку в зелёную клетку. — Это ничего серьёзного, правда,— Цирцея ободряюще растянула губы. — Цея… — женщина подняла глаза. — Я тебе доверяю, но… Пообещай, что если кто-то тебя обидит, ты тут же сообщишь мне, — лицо выражало волнение, и это больно обжигало душу дочери. — Обещаю, мама…          Девушка серьёзно кивнула, затыкая самоуверенность, орущую, что она сама может за себя постоять. А она действительно могла, но эта забота, это ощущение того, что ты не один. Параклея была для девушки всем. Матерью, подругой, семьёй, психологом, учителем и наставником. Брюнетку пытали круциатусом, тушили о кожу спички и сигареты, и в конце концов она научилась отбиваться и держать удар. В один момент, в тот самый миг, когда девушка первый раз сама полоснула по ладони кухонным ножом, с её болевым порогом что-то случилось. Он притупился, повысился, позволяя держать спину ровной в большинстве случаев. Это явно была нездоровая вещь, но кого это волнует?.. Уж точно не Цирцею. Сейчас брюнетка раскрывает руки и тянется к маме. Какие-то внутренние часы где-то в голове ненавязчиво подсказывают, что пара по защите скоро закончится вместе с их встречей. Поэтому Цея просто обняла Параклею, зарываясь носом в волосы и запирая в памяти такой родной запах корицы и дома. Остаток часа пролетел быстро. Сэнтери разговаривали ни о чём, как старые подруги. По сути они и были таковыми…             Цирцея шла по коридору со странным щемящим чувством где-то между рёбер. Стук каблуков разносился далеко вперёд, извещая о приближении брюнетки. Сэнтери нервно поправила лямку сумки на руки и в очередной раз свернула налево, направляясь в кабинет истории. Встреча с Параклеей ответов отнюдь не дала, а вот вопросов значительно прибавилось. Мать точно узнала его: Цея поняла по глазам. Почему-то в крови снова кипело раздражение и злость. А вот сердце кровоточило, получая удары тоски раз за разом, в одно и то же место. Уходить не хотелось, хотелось по-детски забить на всё и просидеть с мамой до глубокой ночи, но сама же Параклея такого не одобрила бы в первую очередь. Сэнтери сильнее расправила плечи и сжала скулы. Эмоции смешались, и она совершенно не понимала, где найти этого Мейсона или хотя бы упоминание о нём. А когда Цея чего-то не понимает, она злится. Это просто раздражает. Девушка любит контролировать, знать заранее, что произойдёт, а сейчас она не видела даже половины картины. А напряжение последних дней ярость только подогревало. Цирцея вздохнул и одним сильным пинком засунула эмоции в дальний угол. Девушка зашла в кабинет и с удивлением заметила, что рядом с Теодором сидит Виттория Забини. Цея скрестила руки на груди и возмущенно зыркнула на Нотта. Тео развёл руками и невинно пожал плечами. Здрасте, приехали блин. На ряду слизеринцев мест с адекватными не было и брюнетка пошла к когтевранцам. Девушка беззастенчиво прошлась по синегалстучным изумрудными глазами и хмыкнула. Цея взмахнула палочкой, освобождая место рядом с Роджером. Его она хотя бы знала. Сэнтери как ни в чем не бывало села рядом с когтевранцем и достала учебник. Сказать, что слизеринцы удивились — ничего не сказать. Паркинсон чуть не захлебнулась собственными слюнями от возмущения. Начать склоки не позволил вошедший преподаватель. Бинс влетел в класс, тут же раздавая листочки. А-а-а-а, вообще чудесно. Роджер улыбнулся брюнетке, и она по-кошачьи слегка улыбнулась в ответ лишь уголками. А дальше начался личный ад для Цеи. Самостоятельная работа по истории, да ещё и по датам. Девушка что-то написала, половину делая наугад. Вдруг Роджер легонько коснулся её локтя. Девушка скосила на него глаза и вопросительно приподняла бровь. — В десятом третий вариант, Цирцея, — тихо-тихо шепнул когтевранец почти ей на ушко. — Спасибо, — Цея кивнула и улыбнулась снова, радуясь внезапной помощи.            Брюнет отмахнулся, сверкая тёплыми янтарными глазами. Как мило. Аж блевать охота!.. Но мило. Профессор Катберт собрал работы в несколько взмахов палочки и вновь обратился к ученикам. — Итак, дорогие мои! — наигранно начал он. — К следующему уроку вам предстоит сделать проект по парам. Сейчас определяйтесь с помощником, а я запишу! — воскликнул мужчина, призывая пергамент.            Дафна и Блейз переглянулись и синхронно кивнули. С этими понятно. Изумрудные глаза уставились на Теодора синхронно с учителем. — Мистер Нотт, с кем вы будете работать? — спросил преподаватель.             Тео повернулся к Цее в пол оборота и открыл рот, но его перебил Монтегю. "Да что б тебя." — Он работает со мной, — уверенно выдал Грэхэм, тыча пальцем в Теодора. –А меня спросить, не? — возмутился Тео, скрещивая руки на груди, но Катберт уже что-то записал. — Монтегю… — Цея потёрла переносицу и выдала с холодцой в голосе. — Вот ты знаешь, что ты козёл? — брюнетка с вызовом зыркнула на парня. — Воу-воу-воу, у малышки голос прорезался? — засмеялся Монтегю на пару с Крэббом. — Милая, голос тебе пригодится в другом месте, — пошло осклабился слизеринец.            Сэнтери сильнее подняла подбородок и презрительно скривила верхнюю губу. Видит Мерлин, к концу дня кто-то точно огребёт. Девушка закинула ногу на ногу и усмехнулась. — Оставь клички сукам, дорогой, — процедила Цея. — А ну-ка прекратили, господа! — взвизгнул учитель истории. — Мисс Сэнтери, с кем вы будете работать? — Катберт огляделся и добавил. — Смешение факультетов недопустимо…         Изумрудные глаза прошлись по ряду слизерина и ничего утешительного не нашли. Гринграсс–Забини, Монтегю–Нотт, Малфой–Паркинсон. А вот тут жаль. Драко был не дебил, это уж точно. Самовлюбленный, наглый, высокомерный, но умный и способный что-то сделать. Да и работать с ним возможно, если не обращать внимания на вечную язвительность. Она сама в этом убедилась на зельях. Вдруг блондин отвлёкся и дождливо-серые глаза столкнулись с изумрудными. Драко медленно вопросительно поднял бровь и выказал презрение. Цея закатила глаза и со вздохом повернулась к профессору. Ну и Салазар с вами, сама справлюсь. Сэнтери уже открыла рот, но её перебили. "Да едрить твою налево, что ж задень такой?! Все друг друга перебивают. Бе-е-есит". — Со мной, профессор, — совершенно неожиданно, кажется для всех, выдала Виттория Забини. — Именно, профессор, — не растерялась Цирцея.         Цея столкнулась глазами с Витой и прищурилась. Болотные глаза смотрели честно и бескорыстно, но и Сэнтери доверчивой дурой не была. Паранойя алым цветком зацвела где-то в центре сознания. "Чего ж тебе нужно, Забини? Чёрт возьми, если это новый способ подружиться — я пойду скинусь с астрономической башни". Цирцея вздохнула и поймала возмущённо-вопросительный взгляд Теодора. Брюнетка лишь пожала плечами, мол, сама не в курсе и отвернулась. Девушка потёрла пальцами переносицу и уткнулась глазами в никуда. Из недр сознания её ласково вытянул голос Роджера, всё ещё сидящего рядом. — Цирцея, — начал он с тёплой улыбкой, — есть выгодное предложение. — Во-первых, можно просто Цея, во-вторых, внимательно слушаю, — девушка деловито сложила руки на груди. — Как ты смотришь на взаимную помощь? — начал парень, азартно щурясь. — Ты поможешь мне с чарами, а я тебе с историей.         Сэнтери скользнула по когтевранцу глазами и удовлетворенно кивнула себе же. Тёмные волосы, красивые тёплые янтарные глаза, широкие мускулистые плечи. И вроде как адекватный характер. — А с чего ты взял, что у меня проблемы с историей? — Даже не знаю, — наигранно задумался парень, — может потому что пока ты писала тест, у тебя было лицо, будто тебя ведут на казнь? — саркастически хмыкнул когтевранец. — Ладно, может чуть-чуть и есть… проблемка… — Сэнтери прищурилась и кивнула. — Я согласна.          Кабинет зелий встретил девушку запахом сырости и пергаментов. Гриффиндорцы, которые всегда приходили заранее, уже сидели на своём ряду. Брюнетка вздохнула и скинула сумку рядом с партой. Малфоя ещё не было: ярость даже притухла. Цея достала учебник и закинула ногу на ногу. Котлов на партах не было, значит, скорее всего, сегодня теория. Девушка отвлеклась от книги, когда услышала громкий смех в дверях. Драко стоял рядом с Блейзом и Дафной и застёгивал рубашку. Фу, озобоченный бабник. Сэнтери безразлично пожала плечами и вновь вернулась к тексту учебника. Плечи обжёг его взгляд, и какое-то нездоровое удовлетворение плеснуло в вены, заполняя капилляры и аорту. Малфой сел на стул рядом, и девушку обдало приторным запахом духов Паркинсон. Он подошёл почти бесшумно, и Сэнтери непроизвольно скривилась, чуть отодвинулась. Драко фыркнул где-то слева и достал учебник. "Я говорила, что уже не злюсь? Забудьте, я наврала. Один только этот омерзительный запах пустил в кровь кипучую ярость. Гр-р-р, бесит меня." Сэнтери кинула на блондина высокомерный взгляд и перевела внимание на вошедшего профессора Снегга. Северус взмахнул палочкой, и на столы опустились листы с вопросами. — У вас самостоятельная работа, —подтвердил её опасения Снейп, — приступайте, но учтите. Кто попытается списать — останется у меня на отработку, — чёрные глаза прошлись по гриффиндорцам заточенными лезвиями для пущего эффекта.           Цирцея безразлично пожала плечами и приступила к работе. Она вообще сомневалась, что существует в мире сила, способная отвлечь её от занятий против воли. А волноваться как те же гриффиндорцы смысла ноль. Ну получишь ты тролля, если ты не знаешь, в любом случае не напишешь, волнуйся или не волнуйся — это не влияет. Сэнтери закончила достаточно быстро. Но уверенность в правильности пошатнул кусающий взгляд чёрных глаз Северуса. Девушка закинула ногу на ногу и вздохнула. Приторный аромат сбоку рассеевался вместе с отвращением. Цирцея скосила глаза и заглянула в пергамент Малфоя. Все ответы сошлись… кроме одного. "Ингредиенты эйфорийного зелья". В этом брюнетка была уверенна, а Малфой забыл указать горькую полынь. Это действительно был не такой уж значимый ингредиент, но он был. В прошлом году брюнетка писала реферат по этому зелью и отлично помнила все составляющие части. Сэнтери закусила губу, сомневаясь, но всё же тихонько постучала кончиком пера по столу. Почему-то брюнетка была уверена, что блондин заметит. И Цея не ошиблась — серо-голубые глаза Малфоя метнули в её сторону вопросительно-презрительный взгляд. Сэнтери уже трижды ругнулась, но жалеть о чем-либо совершенно не в её принципах. Поэтому Цирцея чуть наклонилась "поправить туфлю" и прошептала. — В эйфорийное зелье добавляют ещё горькую полынь… — девушка безразлично отложила перо и перевела изумрудные омуты к себе в листок. — С чего тебе мне помогать, тупица? — так же тихо ответил Драко, но всё же дописал. — И какого чёрта я должен тебя слушать?          "Как же ты меня бесишь, самовлюбленный чистокровный кретин! Гр-р-р, озабоченный баран с обострением паранойи".  — Я не прошу доверять мне, придурок… В общем, это твоё дело… — брюнетка пожала плечами. — И это не помощь, это соломинка утопающему тебе, Малфой… — съязвила Цея и встала из-за стола.            Девушка сдала работу и покинула аудиторию. Драко напоследок прожег её взглядом на выходе и, очевидно, потерял интерес. Это почему-то насмешило. Вся ситуация поражала глупостью и иронией. "На кой чёрт я вообще к нему полезла, спрашивается?.." "А потому что ты хренов перфекционист!" — ответил голос разума. Цея решила сразу пойти в Большой Зал. Во-первых, прорицания по понедельникам — это вроде как факультатив, а во-вторых, перспектива ещё раз окунуться в прошлое не прельщала от слова совсем. Девушка свернула направо и чуть не снесла с ног какого-то первокурсника. Видит Салазар, терпение кончается. Брюнетка поправила сумку на плече и мысленно сосчитала до сорока, беря эмоции под контроль. До ужина не так-то и много времени осталось, но всё же она может успеть забежать в библиотеку и справиться с заданиями на завтра.           Когда Цея подняла голову, отвлеклась от учебника по чарам, она тут же поняла, что ужин безнадёжно пропущен. Ну и ладно. Девушка сгребла учебники в сумку и задумалась. "Зелья, ну конечно, как же я могла забыть?.." Сэнтери раз пять мысленно задушила, взорвала и расчленила Малфоя, выбегая из библиотеки и заскакивая на лестницу. Ну почему Хогвартс такой большой, чёрт побери?! Плечи уже потихоньку сводило от вечного напряжения, как впрочем и позвоночник. Сэнтери замедлила шаг у кабинета нумерологии. "Какая дверь? Пятая вроде?.." Стук каблуков разносился по длинным холодным коридорам, отскакивал от кирпичных стен и возвращался в голову громким протяжным эхом. Цирцея подняла подбородок выше и распахнула пятую дверь после кабинета нумерологии. Перед глазами возникло небольшое помещение. Прямо напротив двери — окно в пол стены. Там же, рядом с основным источником света, стопками хаотично расставлены самые разные книги. Ближе к центру кабинета расположен большой чугунный котёл. В углу у стены находится большой диван бордового цвета, на нём, собственно, и сидел Драко с привычным надменным выражением лица и ледяным взглядом. Наверное должно быть страшно находиться с ним в одной комнате, но в груди девушки нет ни грамма страха. Азарт, интерес, злость, недовольство… Да что угодно, но не страх. Цирцея взмахнула палочкой, притягивая к котлу стул. Девушка выудила из сумки учебник и села, закинув ногу на ногу. Брюнетка уткнулась глазами в книгу и закусила губы. Рядом сел Драко. "Какого ж чёрта ты так тихо двигаешься? До инфаркта так не долго!" Слизеринец провёл руками по светлым волосам и взмахнул палочкой, призывая ингредиенты. В лёгкие контрабандной змеёй мягко заполз запах черники, мороза и ещё чего-то терпкого. — Пунктуальность, очевидно, не твоё, ничтожество, — съязвил парень, поджигая свечу под котлом.          Видит Мерлин, зря он полез к ней сегодня. Настроение и так не сахар, и терпение медленно, но верно кончается. А его это "ничтожество" этот процесс отнюдь не замедляет. Брюнетка вздохнула и не удостоила его даже взглядом. — А ты явно не отличаешься хорошими манерами, — Цея взмахнула палочкой, наливая в котёл воды, — а, забыла… Тебе же не знакомо слово "манеры", — не сдержалась слизеринка. — Не тебе меня упрекать, ничтожество, — усмехнулся Драко, берясь за ложку.         Сэнтери тоже положила ладони на деревянный предмет рядом с его. Блондин взмахнул палочкой, закинул в котёл соцветие валерианы. Брюнетка скользнула изумрудными глазами по тексту и начала мешать зелье по часовой стрелке. — Не так резко, Сэнтери, — скривился блондин, — либо ты начинаешь слушать, меня либо сваливаешь отсюда к чёртовой матери!        Видит Салазар, именно командный тон заставил самоконтроль испариться и уступить место ярости. Даже мама не смела настолько явно приказывать дочери. А он что себе позволяет? Цирцея прикрыла глаза и вздохнула. — Не смей приказывать мне, иначе вылетишь отсюда уже ты, Малфой… — тихо процедила Цея, почти не размыкая губ.            Вот этот самый шёпот — последний звоночек, предупреждающий о неминуемом взрыве. А Драко даже не поморщился. Бесстрастно плеснул в зелье настойку полыни и прибавил огонь. Сэнтери вытащила из котла длинную деревянную ложку и отложила в сторону. Брюнетка взмахнула палочкой, кинула в котёл веточку аконита. Малфой громко чертыхнулся. — Да что б тебя! Прекрати, не чай завариваешь в конце концов! — огрызнулся Драко.        Парень перевёл на неё глаза и нахмурился, удивился. В изумрудных радужках плескалась отчаянная ярость и напряжение. Все эмоции последних дней сковали горло и грозились вылиться наружу, в истерику и разгром. Страх, усталость, тоска, обида, презрение, ярость и ещё что-то неясное. Извечное спокойствие быстро таяло, буквально растворялось на глазах. Драко склонил голову чуть вправо и прищурился. Он всегда так делал, когда ему было любопытно. Цирцея выучила добрую половину его привычек, будто от этого зависела её жизнь. — Не смей учить меня, Малфой… — тихо рыкнула брюнетка, сжимая руками край юбки. — А то…что? — блондин прищурился и откинулся на стуле, склонил голову вправо. — М, ничтожество?..            Это его "ничтожество" стало последней каплей в море терпения девушки. Цирцея подняла глаза и улыбнулась. А уже в следующую секунду взмах палочки отправил в слизеринца книгу по зельям. Драко вовремя пригнулся и вскочил на ноги. Цея тоже встала, громко стукнув каблуками по паркету. Ещё взмах — и в блондина летит деревянная ложка, вынуждая отойти назад. Парень взмахивает палочкой и накладывает оглохни на дверь. Сэнтери ещё сильнее расправила плечи и, кажется, между лопаток даже что-то пронзительно хрустнуло. Ещё один короткий взмах родным древком, и в Малфоя летит целая серия книг. Стопки за спиной медленно уменьшаются, а ярость напротив — разгорается в сердце. А Драко только уворачивается, и это при том, что у него в руке всё ещё есть палочка. Сэнтери наслаждается злостью и недоумением в дождливо-серых радужках Малфоя. Чем-то похоже на действие мефедрона. Его эмоции будто пропитывают кожу вместе с запахом черники, растворяются в венах, облизывают сердце. — Остановись, тупица! — зло рычит Малфой и делает шаг ближе. — А то…что?! — возвращает ему его же фразу Цирцея.              Книги за спиной закончились, и брюнетка скрестила руки на груди. На глаза попадается большая стеклянная ваза на подоконнике, и Цея вскидывает руку с палочкой, но этому не суждено случиться. Малфой в два шага оказывается слишком близко, а его губы — слишком далеко. "Как ты так быстро ходишь?!" Слизеринец кривит губы и хватает Сэнтери за запястье. Девушка вскидывает подбородок и прямо смотрит в дождливо-серые глаза парня. — Заткнись, Сэнтери… Просто заткнись… — цедит Малфой сквозь зубы.         И любой нормальный человек тут бы действительно замолчал или хотя бы испугался. А Цирцея с вызовом прищурилась и громко уверенно рявкнула: — А ты заткни! — Сэнтери резко дёргает запястье, пытаясь освободиться.           И он действительно затыкает. Нет, серьёзно. Просто затыкает ей рот собственными губами. Драко резко толкает девушку к стене рукой, с силой сжимая плечо. Спина брюнетки неосознанно выгибается дугой при соприкосновении с холодной поверхностью стены. Цирцея возмущённо выдыхает ему в рот и кладёт свободную руку блондину на шею. А потому что… Зачем отказывать себе в удовольствии?.. Мышцы под тонкими пальцами напрягаются, будто от боли. Цея скользит рукой в платиновые волосы, зарывается в них, почти утопает рукой. Брюнетка приоткрывает губы и коротко скользит языком по его нижней губе, слизывает вкус черники и… виски… Драко хрипло дышит ей в рот и прикусывает нижнюю губу. Грубо, жадно, будто хочет, чтобы она запомнила. Сэнтери протяжно выдыхает и проползает языком меж его губ, вылизывает нёбо, глотает вкус ягод, наслаждается. Ну а почему бы и нет?.. Малфой вдруг резко отрывается от губ Сэнтери с влажным звуком. Его руки всё ещё прижимают брюнетку к стене, а он уже кривится. — Мне противно… Это…отвратно, — выдаёт Драко чуть хриплым голосом и наигранно кривится, откидывая её запястье.           Видит Салазар, это настолько смешная и очевидная ложь, что Цея коротко смеётся. — Противно, значит? — девушка злорадно щурит изумрудные глаза и облизывает губы. — А так?..           Сэнтери резко вытягивает руку и хватается за зелёный галстук Драко, накручивает его на ладонь и резко дёргает на себя. Малфой выдыхает и впивается ей в губы, до боли послушно и как-то… слишком правильно. Драко сгибает руку в локте и почти ударяется предплечьем о стену рядом с головой Цеи, удерживая себя на одном месте. А девушка улыбается сквозь поцелуй, всё ещё по инерции держа лоскут серо-зелёной ткани. Ладонь Драко скользит по стене и медленно переползает на талию, смакуя каждое движение. Его пальцы слегка комкают ткань блузки и ползут дальше, к рёбрам, по спине, между лопаток. Цирцея выгибается, касаясь его животом, впивается зубами в нижнюю губу. Тонкие руки с наслаждением расстёгивают верхние пуговицы рубашки на груди Драко, но не идут дальше. Брюнетка сдёргивает с Малфоя галстук и делает шаг влево, к окну. Блондин хрипло дышит ей в губы и тянется следом, не отрываясь, будто её рот — чёртов источник кислорода. Девушка упирается в грудь слизеринца рукой и стучит ноготками другой по подоконнику. Малфой понимает сразу, резко смахивает пыль с поверхности подоконника, подхватывает слизеринку под бёдра, усаживает на подоконник. Цирцея отрывается от его губ и возмущённо мурчит. Такой низкий, хриплый, рычащий звук. Драко выдыхает и облизывается. Цея тянется рукой к его лицу, касается пальцами щёки, скользит по скуле к шее, задерживает палец у губ и довольно хмыкает. И вдруг осознание прошибает нервы холодной иглой. Ей так легко вести, пока он позволяет. И брюнетка тут же в этом убеждается. Малфой ухмыляется, скользит руками по бёдрам к коленям. Разводит колени Сэнтери и втискивается меж них. Цирцея фыркает и ловит его рот своим. Черника… Драко стягивает с неё галстук, расстёгивает блузку. Цея, не отвлекаясь от черничных губ хватается за кулон на собственной шее и отводит его за спину. Зачем? Надо. Драко грубо раздвигает ей зубы, скользит языком по нижним. Сэнтери прикусывает ему губы, всё, что может задеть, наказывая за наглость. Девушка скользит пальцами ему под рубашку, цепляет кожу ногтями. Проводит кончиком ногтя по прессу, обводя контуры. Драко скользит руками по спине вверх и касается волос. Чёрные локоны разноцветными змеями расползаются по плечам и спине. "Да блин, почему с моими волосами дружат все, кроме меня?!" Цея выгибается и скрепляет ноги за спиной блондина. Брюнетка по-кошачьи, мягко и грубо одновременно, проводит пальцем по рёбрам парня, отмечая тяжелое дыхание, девушка ухмыляется и впивается зубами ему в губы. Серия мелких укусов ,и на языке переливается вкус крови. — Драко… — шепчет тихо, почти мурлычет на ушко.           Парень закатывает дождливые глаза и скользит тёплыми ладонями под школьную блузку. Движения — чёткие, уверенные, но мягкие и медленные, почти ленивые, будто запоминающие, изучающие. Цирцея смотрит на него и проводит рукой по щеке, по виску, по губам. Да, пусть он злой, сложный, но сейчас до боли живой. Брюнетка выпрямляет руки и скрещивает собственные ладони где-то у Драко за спиной. Малфой скользит рукой по плечам девушки, по ключицам, и наконец пальцы доходят до шеи. Цея непроизвольно напрягается, чувствует пробегающую стайку мурашек. Очередной привет из детства с министерством. Сэнтери запускает руку в платиновые волосы и едва заметно качает головой. Малфой склоняет голову на бок и любопытно щурит глаза. Тёплый палец обводит сонную артерию, заставляя Цирцею по привычке сжать челюсть. Драко как-то странно смотрит и скользит пальцами дальше, по позвоночнику, в смоляные волосы. Его руки, пальцы — всё в нём было правильным. Он будто знал, как нужно, как надо. Но мозг продолжал мыслить, возможно не так чётко и трезво, но тем не менее. Сэнтери наклоняется, легко целует Малфоя в губы. Скользит языком вдоль скул, касается шеи. Замирает буквально на секунду, впитывая в легкие запах ягод и мороза, а затем впивается клыками в ключицу. Прикусывает кожу, прижимается губами, а руки Драко скользят по телу за спину брюнетки. Блондин хрипло выдыхает и настойчиво оттягивает слизеринку назад за корни тёмных волос. Девушка недовольно фыркает и опирается ладонями о подоконник. Самовлюбленный гад! Малфой приподнимает её подбородок пальцем и смотрит, будто старается запомнить. Сэнтери самодовольно улыбается и облизывает губы. — Цирцея… — начинает слизеринец, но договорить ему не суждено.         Девушка закатывает изумрудные глаза и прерывает его, затыкает собственными губами. Драко опускает ладони ей на бёдра, сжимает, приподнимает край юбки в зелёную клетку. Малфой прикусывает нижнюю губу брюнетки и отрывается от её рта, прислоняется носом к щеке. И есть что-то особенное в этом жесте, что-то невероятно живое и до боли искреннее. Слизеринец ведёт кончиком носа ниже, едва-едва касается бледной кожи шеи Цеи. Блондин мелко прикусывает кожу плеча, скользит языком по выемке на шее и прислоняется губами к острой ключице. Цирцея откидывает голову назад, зарываясь пальцами в платиновых волосах однокурсника. Драко втягивает нежную кожу в рот и кусает. Грубо, отчаянно, до синеватых следов и кровоподтёков. Отстраняется и скользит ртом левее, к плечу. Россыпь тёмных пятен потянулась от выпирающих ключиц по шее и левому плечу. Цирцея почувствовала тёплые пальцы, сильнее заползающие под юбку, и это отрезвило. Нет… Не так… Не здесь… Не сейчас. Девушка обхватила его щёки руками и притянула к себе. Подушечки пальцев стали как-то отчаянно поглаживать скулы Малфоя. Его руки вновь вернулись на талию. Он понял… Цирцея мазнула языком по его губам, жадно сглатывая вкус ягодного виски… Драко зарылся пальцами в тёмные волосы и теперь медленно, будто стараясь остановить время, гладил висок Сэнтери. Но кислород, чёртов газ, всё-таки закончился. Слизеринцы оторвались друг от друга с влажным звуком и оба синхронно ухмыльнулись. Снова это презрение в дождливо-серых глазах. Снова это холодное, убийственное спокойствие в изумрудных радужках. Девушка одёрнула юбку и стала застёгивать рубашку. Малфой отшатнулся от подоконника, скривился и провёл рукой по платиновым волосам. — Пошла вон отсюда… — слизеринец рычит и отворачивается. — Ничтожество…           Брюнетка холодно, безразлично пожала плечами и соскочила с подоконника. Цирцея поправила одежду и накинула сумку на плечо. Девушка откинула непослушные тёмные волосы за спину и сделала пару шагов к двери. Вдруг Цея замерла и слегка повернула голову. — Никогда не лги мне, Драко… — сухо, спокойно, привычно.         Сэнтери вышла в коридор раньше, чем он успел что-либо ответить. Где-то между рёбер что-то неприятно сжалось. Губы опухли — это чувствуется даже сейчас. Это Малфой, она прекрасно знала, что он кинет под ноги что-то язвительное. Но всё равно было как-то паскудно. Сердце бешено колотится, в животе скрутился странный узел, и вкус черники всё глубже вбивался в вены вместе со стуком каблуков в ночном коридоре…