Дождь в отражении изумруда

         Утро наступило так же быстро и бесконечно жестоко. Цирцея почти не спала, вскакивая каждый час в приступе судорог. Сосуды выворачивало, кости, кажется, начали плавиться к полуночи. Сэнтери открыла глаза и прислушалась к себе. Мышцы налились свинцом, но уже не болели. Девушка вздохнула и запустила руку в волосы. Она устала, просто и так по-человечески. Появилось стойкое желание плюнуть на всё и на всех и остаться в спальне до вечера, но… Но Цея подняла глаза на часы. Ровно семь утра. Сэнтери поймала себя на мысли, что последний месяц по ней можно сверять часы. Брюнетка скинула одеяло и спустила ноги с кровати. Было ужасно тихо, и это действовало на нервы. Девушка вздохнула и откинула волосы за спину. Вдруг изумрудные глаза зацепились за запястье левой руки, а точнее за переплетение вен на внутренней стороне. Сосуды были видны достаточно чётко, и они были тёмно-фиолетового оттенка, почти чёрные. Наверное, если бы Цирцея посмотрела на это со стороны, без сомнений сказала бы, что это последствия тёмной магии. Но она не использовала тьму последний год. Да и это должно чувствоваться. Брюнетка выставила вторую руку перед собой, подставляя под луч восходящего солнца. Вены на двух руках были неестественно мрачными. Цирцея отмахнулась и встала с кровати. Стоит забежать в библиотеку или написать Агате, но это потом. Девушка окинула собственное отражение придирчивым взглядом и взяла в руки палочку. Кожа бледнее чем обычно, на шее, под мочкой уха, тоже проступают тёмные вены. Сэнтери взмахнула палочкой, провела кончиком по шее, по запястьям. Маскировочные чары всегда казались самыми лёгкими. Брюнетка переоделась в форму слизерина, совершенно забыв, что в выходные этим можно пренебречь. Цирцея плюхнулась на край кровати и взялась за расчёску. На удивление, смоляные пряди сдались достаточно быстро, будто чувствуя усталость хозяйки. И уже через пару минут на острую линию плеч спадала длинная коса. Сэнтери надела школьные туфли, накинула на плечо сумку и покинула спальню.          Большой Зал встретил оживлённым гулом голосов со всех сторон. Почему-то Цея была уверена, что такой ажиотаж связан с матчем по квиддичу. Сэнтери уже привычно улыбнулась янтарным глазам Роджера и пошла к своему столу. Сегодня стол Слизерина был почти полностью забит. Девушка коротко махнула рукой Дафне и села на стул рядом с Теодором. До слуха донесся тихий грубый баритон Малфоя, и девушка повернулась на звук. Драко выглядел уставшим и злым, и это, чёрт возьми, вызвало волну злого удовлетворения. Блондин презрительно скривился, вывёртываясь из рук Паркинсон. Цирцея усмехнулась, опираясь локтями на стол. Девушка достаточно быстро потеряла интерес к их разборкам, предпочтя общество Теодора и Монтегю. Грэхэм теперь сидел по левую руку от Цирцеи и, стоит сказать, был вполне сносным. Вообще, слизеринцы только кажутся такими козлами, почти во всех есть что-то хорошее и уникальное. Нотт обсуждал с однокурсником новую тактику в квиддиче, совершенно забыв, что слизеринка сидела между ними. Девушка задумалась, озадаченно жуя яблоко. Она совершенно не вникала в разговор парней — в конце концов они не говорили о чем-то важном. — Цирцея, ты подумала? — совершенно внезапно обратился к ней Грэхэм. — О чём? — девушка скользнула по слизеринцу взглядом, пытаясь вникнуть в разговор. — Ну, о вступлении в сборную… — терпеливо пояснил Монтегю, ухмыляясь истинно по-слизерински.           Да, у слизеринцев можно выделить общие черты. Например, любовь к скрещиванию рук на груди или вот такая вот ухмылка. Она была вроде как высокомерной, уголком губы, такая снисходительная. Не так давно девушка поймала себя на том, что тоже так ухмыляется. А ещё слизеринцы почти никогда не извинялись и крайне редко говорили "спасибо". Цирцея тоже стала благодарить намного реже, ограничиваясь простым кивком, улыбкой или "буду должна". Как будто слово "спасибо" просто вычеркнули из лексикона, выдрали из разума, заставляя забыть о его необходимости. Брюнетка оторвалась от еды и задумчиво закусила губу. — По квиддичу, — неожиданно добавил Теодор, будто разговаривал с умственно отсталой. — Я поняла, Тео, — закатила изумрудные глаза Цея, — да, подумала… — брюнетка задумчиво покачала чай в стакане.           Какая откровенная ложь. Она совершенно забыла про приглашение в команду, это казалось наиболее незначительным среди планов на выходные. Наверное будь на её месте Дафна или Гермиона, наверняка бы покраснели до состояния варёного рака. Но в эгоизме и почти полном отсутствие совести определённо были свои плюсы. Не то чтобы Цирцея питала тёплые чувства непосредственно к квиддичу, а из-за вечных травм Нотта невиновная игра вообще порядком бесила, но полеты на метле нравились, помогали проветрить мозги и, возможно, из этого что-то получится. Раньше Сэнтери играла только на роли ловца, но можно же попробовать, например, и на роли загонщина… — А знаете… — продолжила девушка. — Я согласна.        Цея была уверена на все сто процентов, что это решение ей ещё не раз аукнется, но что плохого в конце концов? Это не может обернуться чем-то катастрофическим. Это было странно, но Сэнтери всегда чувствовала что-то плохое заранее. Эти странные предчувствия вечно конкурировали с голосом разума и бесили всю скептическую суть девушки. — Но… — поспешно добавила Сэнтери, реагируя на слишком довольную улыбку Тео. — А всё, а поздно, — с тихим "пшик" развёл руками Теодор. — Да подожди ты, — кинул в однокурсника яблоком Грэхэм, — дай договорить. — Вот, послушай умного человека, — пожурила друга Цея.          Теодор выразительно вскинул брови и заржал. Цирцея тоже засмеялась, сравнивать Монтегю и Нотта в уровне образования… Они просто были очень разными для этого. Тео был умнее, но Грэхэм — спортивнее. Хотя, возможно с Теодором Цея просто общалась ближе. — Я готова поучаствовать в этом абсурде, но только после рождественских каникул, — усмехнулась брюнетка, откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Это не абсурд, это… — начал возмущаться Теодор. — Я помню, милый, не продолжай. — Цирцея… — Грэхэм вдруг замялся. — Роль ловца уже занята. Пожалей нервы Ургхарта. — О, Салазар, я не собираюсь доказывать что-то Малфою таким образом, — усмехнулась брюнетка, чувствуя руки Теодора на конце тёмной длинной косы, — могу попробовать быть охотником, загонщик из меня точно никакой, — девушка пожала плечами, облокачиваясь на плечо Нотта. — Чудесно, Сэнтери, — улыбнулся Монтегю, вновь возвращаясь к еде.         Цирцея перевела глаза на друга и уловила едва заметный кивок — он был согласен с ней. Да и что, в конце концов, плохого? Попытка не пытка. Девушка задумчиво покрутила в пальцах вилку, стараясь выстроить в голове более-менее чёткий план действий на день.  — Ты же останешься с нами после официального Рождества, красавица? — спросил Теодор, прищуриваясь.          Девушка поймала какое-то странное дежавю. Что-то подобное было в начале года, на той самой вечеринке в выручай-комнате. Губы почему-то стали влажными, а где-то на корне языка проскочил терпкий вкус черники с примесью виски и дождя. Цирцея неосознанно кинула взгляд левее и столкнулась с ртутными глазами Драко. Они часто вот так сталкивались глазами с Малфоем, будто думали об одном и том же. Даже нет, не так. Будто думали о разном, но какие-то подсознательные инстинкты работали одинаково. Блондин склонил голову левее, кому-то отвечая. Сэнтери отвлеклась, снова перевела взгляд на Теодора. — Конечно, вы же без меня помрёте от скуки, — не упустила шанс поехидничать Цея. — Да-да, — Тео закатил зелёные глаза и цокнул языком. — И в начале и в конце? — неожиданно вклинился в диалог Монтегю.       Цирцея вопросительно подняла бровь, не совсем понимая суть вопроса, а точнее совершенно не понимая. Грэхэм удивлённо вскинул брови, а Тео закатил глаза, но пояснить всё же соизволил. — О, Салазар. Первый вечер будет перед началом каникул, после бала, а второй — перед началом учебы, после каникул. — Тебе разве Дафна не сказала? — удивился Монтегю. — Нет, — девушка пожала плечами, мысленно запоминая такую своеобразную традицию Слизерина.         Тео вдруг пронзительно свистнул, глядя на младшую Гринграсс. Цирцея закинула ногу на ногу, вопросительно приподнимая бровь. — Что ж ты не всё рассказала-то, Даф? — ехидно усмехнулся Теодор.          Гринграсс глупо хлопнула ресницами, растерялась. Блондинка отвлеклась от созерцания жующего что-то Блейза и, кажется, поняла. Дафна покраснела и закатила глаза. — Забыла, — слизеринка пожала плечами, кладя щеку на плечо мулата. — О-о-о, наша прорицательница не знала? — слишком фальшиво удивился Малфой. —Высшие силы не сообщили?         Парень сидел на стуле, расслабленно опираясь рукой на его спинку, закинув ступню на колено. Малфой сидел с видом полного контроля как себя, так и жизни в целом. Дождливо-серые глаза презрительно глянула на Сэнтери из-под прищуренных век. Цирцея медленно перевела на слизеринца изумрудные глаза и опёрлась локтями на стол. Длинная тёмная коса скользнула по плечу, обрамляя острую линию рук брюнетки. Цея почему-то думала, что Драко не придал значения тому случаю на прорицаниях, а он почему-то помнил. Чужая голова, конечно, потёмки, но не до такой же степени в конце концов. "Зачем ему это?" — вполне логично спросил голос разума. Даже сама Цирцея уже начала забывать тот случай как что-то незначительное. Это было странно, только что Малфой, сам того не понимая, подкормил цветок паранойи где-то в объятиях рёбер. Кто-то за столом засмеялся, а Сэнтери пристально вглядывалась в ртутные глаза блондина, пытаясь понять. Желание понять его, залезть в голову только усилилось. Ей было интересно. Драко играл с ней, осознанно или нет, и Цирцея не могла уступить ему. Самовлюбленный индюк. Он был холодным и закрытым на людях, но периодически выкидывал странные вещи, которые Сэнтери не могла объяснить с точки зрения логики или хотя бы психологии. Он действительно буквально притягивал своими загадками. После тех самых зелий Драко будто нацепил ей на горло ошейник и тянул. Слизеринец всеми силами показывал, что она ему никто, но как такового вреда никогда не наносил, а словесные оскорбления всё равно не долетали до цели, они не ранили. "Малфой, тебе определенно нужно к психиатру…" Цея ухмыльнулась уголком губ и привычно откинула косу за спину. — Об этом нет… но сообщили, что меня взяли в сборную Слизерина по квиддичу, —улыбнулась девушка совершенно равнодушно.        Она не до конца знала почему сказала именно это, но очевидно попала. Брови слизеринца холодно поползли вверх, а глаза прыгнули на Монтегю. Брюнет кивнул и пожал плечами, будто извиняясь. На лице Драко заходили желваки. Блондина несомненно бесило вечное спокойствие девушки, а её в свою очередь забавляла его ярость. Это было какое-то совершенно безумное удовольствие. Как когда идёшь по тонкому канату над пропостью. Один неверный шаг — и ты мёртв, но мозг начинает ловить кайф из-за бешеного количества адреналина в крови. Почти все разговоры с ним были похожи на вечные догонялки, в которых они постоянно менялись ролями. — В этом году нам определённо не светит победа, — хмыкнул Драко, отпивая из своего бокала. — Если ты останешься ловцом, то да, — не заставила себе ждать Цирцея, холодно пожимая плечом.          Малфой скривился и вскинул бровь, будто надеялся, что ему послышалось. Ртутные глаза смотрели с кристаллической яростью, почти ненавистью, и ещё чем-то непонятным. А по телу Цея разлилось злое удовольствие, чувство какого-то отмщения. — Вообще-то он лучший ловец в Хогвартсе, — как бы невзначай произнёс Забини.          Последнее время Блейз вообще странно реагировал на Цирцею. Например сейчас. Шоколадные глаза вопили, что пора остановиться. Мулат вообще будто проверял Сэнтери, будто готовил к чему-то, а к чему — сказать забыл. Это бесило, но брюнетка и сама почти физически ощущала струну терпения Малфоя, которую продолжала натягивать. Забини вёл себя очень странно с Цирцеей, вроде ничего не изменилось, но он будто предостерегал каждый раз, когда Цея вступала в перепалку с Драко. Это злило ещё потому что девушка не могла уловить чёткой причины такого поведения. Рука Теодора легла брюнетке на плечо, упрашивая притормозить. Пусть Сэнтери никогда не скажет этого вслух, но Драко действительно был хорошим ловцом, да и в целом на метле держался уверенно. Малфой фыркнул и заговорил ледяным тоном. Они оба использовали холодные ноты в разговоре, но его лёд обжигал, почти рычал, сдирая кожу резко, вызывая адскую, но кратковременную боль… А её — успокаивал, шептал, медленно лишая рассудка, заставляя выть от осознания, да, это не так больно, но зато мучительно долго. — Сэнтери, не см… — блондин прищурился, но его перебили.           На него налетела Паркинсон с чем-то до безумия глупым, и впервые Цирцея была искренне этому рада. Пусть ей и нравилась злость Драко, но наедине его злить всё равно веселее. Брюнетка встала из-за стола и покинула Большой Зал…            Зимний воздух неприятно скребся в груди. Параклея Сэнтери шла по заброшенной маггловской улице с обветшавшими домами и парой заброшенных офисных зданий. Женщина не знала зачем её вызвали, ей просто написали, что отправляют на какое-то важное задание не меньше чем на месяц. Сэнтери пришлось в очередной раз разочаровать дочь своим отсутствием, но она знала, что Цирцея переживёт. Девочка выросла неглупой, понятливой и самостоятельной. Параклея передёрнула плечами, когда очередной порыв зимнего ветра ударил в спину. Чёртово министерство никогда не говорило прямо, хреновы параноики. К чему эта показная секретность — неизвестно, после победы над Пожирателями это казалось совершенно бессмысленным. Сегодняшняя ночь вытянула все силы из Параклеи, но в этот раз было не так сильно. Очевидно в этом месяце Цирцее тоже досталось. Сердце болезненно сжималось от этого осознания. Параклея за семнадцать лет так и не смогла сказать дочери, она даже не могла видеть боль девушки. Цирцея была наверное единственным человеком, от которого Сэнтери-старшая настолько зависела. Слёзы дочери каждый раз заставляли всё внутри Параклеи сжиматься. От части именно поэтому она отдала дочь на закалку подруге, зная методы той. Но сейчас это не важно. Сейчас есть только работа и ничего больше. С дочерью она разберется позже.         Женщина остановилась у самого последнего дома. Он выглядел самым побитым и невзрачным среди всех предыдущих. Раздолбанные стены, запах плесени, пыли и промозглый ветер — полный комплект для счастья. Параклея брезгливо скривилась и открыла дверь строения заклинанием. В глазах на секунду потемнело, окуная в омут воспоминаний сегодняшней ночи. Чёртов кулон выжрал, кажется, всё живое. Сэнтери провела почти сорок минут в ванной этим утром, убирая черноту вен на руках, на шее, почти по всему телу. Физическая оболочка не выдерживала такой нагрузки. Иногда появлялись кровоподтеки, лопались сосуды прямо под кожей, иногда разрывались сухожилия. Это происходило раз в месяц. Параклея шагнула в затхлое помещение и убрала палочку в карман мантии. Стук каблуков саданул по ушным перепонкам, подгоняя. Перед шоколадными глазами возникло тесное помещение. Совершенно пустое за исключением камина в центре комнаты. Сэнтери взяла щепотку летучего пороха и шагнула к центру помещения. Параклея кинула порох в огонь и шагнула следом.         В груди на мгновение похолодело, но почти сразу в лёгкие пахнуло магией. Параклея открыла глаза и оправила мантию. Женщина вздёрнула подбородок и незамедлительно направилась в сторону кабинета. Смотритель Атриума не успел даже рта открыть. Сэнтери приподняла мантию на груди, привычно открывая удостоверение. Её здесь все знали в лицо, чистая формальность. Параклея кивнула смотрителю в знак вежливости, но задерживаться не собиралась. Атриум давно не вызывал такого уж сильного восторга ни у Параклеи, ни у Цирцеи. Большой фонтан Магического Братства с золотыми скульптурами Мага, Волшебницы, Гоблина, Кентавра и Домашнего Эльфа не удостоился даже взгляда ведьмы. Из Атриума Параклея попала в небольшой зал, где находились лифты, разделяющие уровни. Сэнтери зашла в один из лифтов и нажала нужную кнопку.        Уровень девять. Отдел тайн.       Параклея почти всегда встречалась с министром именно здесь. С годами Кингсли обзавёлся паническим страхом и паранойей. Сэнтери это не то чтобы бесило, было бы совершенно плевать, если бы ей не приходилось каждый раз мотаться в Министерство. Бруствер доверял будто бы только Параклее, а она в свою очередь не доверяла никому. В Сэнтери-старшей закончился лимит доверия к людям семнадцать лет назад, со смертью мужа. Женщина едва заметно двинула пальцами, открывая дверь в кабинет министра. Брюнетка шагнула внутрь и вежливо кивнула начальнику в знак приветствия. Параклея поправила мантию и села в кресло напротив, закинула ногу на ногу. Женщина вздёрнула подбородок, положила предплечья на подлокотники по бокам, не снимая с лица вежливой улыбки. Мулат нервно глянул на дверь, бешено стуча пальцами по столешнице, иногда Сэнтери действительно волновалась о психологическом здоровье мистера Бруствера. — Здравствуй, Параклея. Ты как всегда быстро.          Удивительно насколько голос контрастировал с повадками и общей нервозностью Кингсли. Тёплый низкий бас служил успокоительным для ушных перепонок, а вечно бегающие поблекшие глаза действительно вызывали опасения. Сэнтери вежливо кивнула. — Конечно, мистер Кингсли… Что именно я должна сделать? — перешла к делу Параклея, ритмично покачивая ступней. — Сразу о делах? Прекрасно, — сам себе сказал министр, — завтра тебе предстоит отправиться в Севилью и проверить соблюдение договора… — Сэнтери лишь кивнула, а Кингсли продолжил. — Также тебе придётся проконтролировать работы по конечной зачистке Пожирателей того района, в случае чего-то чрезвычайного разрешено применять боевую магию… — Бруствер вдруг замялся, явно думая как договорить.         Параклея едва заметно прищурила глаза цвета молочного шоколада и коротко кивнула. Зачистки Пожирателей не были редкостью. Тёмный Лорд повержен, но особенно глупые и отчаянные продолжают мутить воду, хотя это попросту бессмысленно. А Кингсли это волновало, он почти помешался на идее призвать к наказанию всех замешанных. Эдакий Волан-де-Морт местного разлива. Параклея никогда не понимала такого стремления к чему-то. А ещё министр вечно опасался, ожидая удара из-за каждого угла. Сэнтери находила это… забавным. — Это всё? Вы говорили что-то о сведениях… — женщина сделала неопределенный жест рукой.          В письме действительно фигурировала странная фраза. Что-то вроде: "Нужно твоё умение узнавать". Легилименция Параклеи действительно была на крайне высоком уровне. Но пока Кингсли ни слова не сказал о каком-либо допросе. Мозг Сэнтери начал выстраивать логическую цепочку, но ход мыслей прервал голос министра магии. — Ты должна узнать, наверняка причастна ли Нарцисса Малфой к делам покойного мужа, — коротко произнес Бруствер.            Брови Параклеи сдержанно взлетели вверх, она удивилась. Нарцисса была последним человеком, в обществе которого Сэнтери желала находиться. Когда-то давно они были подругами, но… Но то время безвозвратно прошло. Женщина решила, что не станет как-либо мстить Малфой, посчитала это недостойным собственного внимания и временных затрат, но и простить Нарциссу не смогла. — С ней работала Амбридж, если я не ошибаюсь, — брюнетка уперлась глазами в камин по левой стороне от себя холодным взглядом. — Параклея, не сравнивай себя с Долорес, — мулат скривил губы, нервно кусая губу, — я доверяю только тебе, и мне нужно знать наверняка, — заверил Кингсли. — Я вас поняла, мистер Кингсли. Могу идти? — отстранённо произнесла Сэнтери, не отводя глаз от языков пламени. — Да… — министр нервно кивнул, раздражающе стуча по неповинной столешнице. — И держи меня в курсе, — добавил Бруствер, провожая Параклею до двери глазами. — Само собой. Я всё сделаю в кротчайшие сроки… — заверила женщина, не оборачиваясь.           Сэнтери покинула кабинет министра со странными чувствами. Она слишком хорошо знала Нарциссу, чтобы допустить её причастность к Пожирателям, у той даже метки не было. Параклея не собиралась покрывать Малфой, рискуя местом и репутацией, но Нарциссу было жаль. Сэнтери возненавидела себя за это чувство, но оно от этого не ушло. Нарцисса тоже лишилась мужа и Параклея сначала испытывала по этому поводу некое изощрённое удовлетворение, чувство отмщения, а потом прониклась… сочувствием. За это чувство женщина была готова выжечь себе сердце, принципиальность была сильнее. Но отправлять к Нарциссе Сэнтери было, мягко говоря, жестоко со стороны министра. Параклея всегда узнавала всё что хотела, вскрывала самые далёкие закутки сознания жертвы, вытряхивала самые грязные секреты. Легилименция всегда была сильной стороной женщины, и владела она ею почти в совершенстве. Многие считали это большей пыткой, чем Круцио. Ведь Параклея действительно умела узнавать всё, что скрывают…           Цирцея стояла у входа в гостиную Гриффиндора и медлила. Она сомневалась, что Гарри там. Он запросто мог оказаться в Хогсмиде с Роном и Гермионой. Брюнетка закатила глаза, отметая собственные мысли и постучала по стене рядом с портретом. Полная Дама что-то недовольно заговорила, но Цея не предала этому должного внимания. Вход в гостиную красно-золотых напоминал вход в гостиную Слизерина. Пароля брюнетка само собой не знала, но кто-то должен выйти. Спустя ещё пару секунд портрет медленно отъехал в сторону, являя изумрудным радужкам растрёпанные волосы Рональда Уизли. Гриффиндорец удивлённо вскинул брови и отошёл, приглашая слизеринку пройти внутрь. Гостиная представляла собой комнату отдыха — круглое уютное помещение, оформленное в красно-золотых тонах, где студенты Гриффиндора могли бы расслабиться, позаниматься, пообщаться во внеурочное время. Здесь полно мягких кресел, которые можно придвинуть и к столам, и к камину, и к подоконнику. На стене гостиной есть стенд, где вывешиваются объявления о различных событиях как факультетского, так и общешкольного масштаба. Что-то подобное было и в гостиной Слизерина. Брюнетка прошла внутрь, ритмично стуча каблуками по паркету. Рон почесал затылок с не самым умным видом. — Э-э-э… — протянул парень, соображая. — Ты к кому? — наконец додумался гриффиндорец, вздыхая. — К Гарри, — улыбнулась Цея и опёрлась плечом на дверь у входа. — Хорошо, я сейчас его позову, — кивнул Рон и удалился в какой-то коридор.         Девушка улыбнулась, отмечая, что скорее всего Рональд спал, и села на одно из кресел. Брюнетка закинула ногу на ногу и слегка качнула ступней, глядя на пламя камина. Огонь всегда манил, точно так же как и лёд. Это были совершенно противоположные вещи, но манили они почему-то почти одинаково. "Наверное я просто схожу с ума" — совершенно ровная мысль пролетела в голове, не вызывая ничего, ни одной эмоции. Будто что-то само собой разумеющееся. Цея откинула волосы за спину и закинула ногу на ногу. Буквально через пару секунд сзади раздались шаги, она даже не обернулась. Будто камин был самым интересным зрелищем на свете. Сзади подошёл Гарри и положил ладонь Цее на плечо, будто действительно полагал, что она его не услышала. "Интересно, Малфой единственный, кто ходит настолько тихо?" Девушка чуть приподняла и повернула голову, что-бы увидеть Поттера. Гриффиндорец стоял в обычной футболке и штанах, вечно растрёпанные волосы и улыбающиеся зелёные глаза. Прямо как у коровы из маггловского мультика. Брюнетка улыбнулась и встала с кресла. Брюнет немного смущённо обнял слизеринку, отодвигая пальцами чёрную косу. Смущение — что-то совершенно непонятное для Цеи. Сэнтери провела ладонью по каштановым волосам, вдыхая запах отвратительного спокойствия. — Привет… — начал Гарри, отстранившись. — Тебе с чем-то помочь нужно? — Привет, — Сэнтери улыбнулась уголками губ, усмехнулась, — нет. Я хотела просто поговорить.          Поттер распахнул глаза и рассмеялся после чуть смущенного "оу". Слизеринка закатила глаза, усмехаясь. Гарри указал ей на подоконник кивком головы, Цея лишь пожала плечами. Абсолютно фиолетово где сидеть. Брюнетка заскочила на подоконник бёдрами в своей излюбленной манере, а Поттер просто опёрся на руки по левую сторону от неё. Сэнтери прислушалась и внимательно прошлась изумрудными глазами, коротко провела в воздухе пальцами, прибегая к стихийной магии. — Гермиона, Рон. Можно выходить, — хохотнула Цирцея, опираясь лопатками на стекло позади.         Они были слишком заметны, слишком чувствовалось их внимание. Из того самого коридора, в котором предположительно находились спальни, вышла сначала Грейнджер, а за ней Уизли. Детский сад, штаны на лямках. Цея рассмеялась, наблюдая, как Гермиона вскидывает подбородок и стремительно краснеет. У них были схожие привычки, схожее мышление… Гриффиндорке не доставало самоконтроля и воспитания. — Годрик, Рон! Ну я же просил, — пробурчал Гарри. — Это я предложила, — усмехнулась гриффиндорка, усаживаясь в кресло. — Ну ребят, это просто смешно, — пожурила Цея.         Рональд лишь махнул рукой, плюхаясь в кресло рядом с однокурсницей. Сэнтери взмахнула палочкой, отправляя в лицо нахала пергамент и мстительно рассмеялась. Уизли закатил глаза, разглядывая, что-таки ему прилетело. — О, конспект по зельям Гермионы, — воодушевленно сказал Рон. — А ну отдай! — взвилась Грейнджер, напрыгивая на однокурсника. — А где все? — Цирцея обратилась к Гарри, полностью потеряв интерес к перепалке гриффиндорцев. — М-м-м, — протянул Поттер, смеясь глазами с дружеской ругани однокурсников, — кто где, но большинство в Хогсмиде, — пожал он плечами, скрещивая руки на груди.            — Пойдём… — вдруг решилась Сэнтери, направляясь к выходу.         Гарри удивлённо вскинул бровь, но послушно последовал за девушкой. "Всё-таки гриффиндорцы не отличаются умом или просто настолько отчаянно храбры" — пронеслось у неё в голове. Она ведь запросто могла увести его и… Да что угодно, а он просто шёл следом. Потому что доверял. Доверие — слабость, которая может стоить жизни. Послушно шёл по холодным коридорам Хогвартса к главному выходу.        "Не доверяй никому, кроме себя!" — завопил в висках голос Параклеи. Мама вдалбливала это в голову дочери лет с четырех. Мать запрещала доверять даже себе. И с годами Цирцея разучилась доверять полностью. Даже Агате она никогда не рассказывала всего, лишь обрисовывала общую картину. Параклея могла гордиться: Цея почти всегда слышала эту фразу на задворках сознания, повторяя себе как мантру. Её учили надеяться только на себя и даже научили. Когда в предыдущем году к ним вломился Пожиратель, Цирцея не задумалась ни на мгновение. Руна в виде молнии, зелёный свет и дикий ор в голове. Вопль её собственного изодранного в клочья сердца шарахнул по ушным перепонкам, но. Это было правильно. Тот человек не задумался бы и на мгновение, убил бы без сожалений. Сэнтери тогда пошла с матерью в Министерство. Параклея ни слова не сказала по этому поводу. Будто это было… правильно. Девочка с детства видела мучения неугодных Министерству волшебников. У всего в этом мире есть обратная сторона и Министерство Магии — не исключение. Все там такие добрые, вежливые, правильные, но ровно настолько же лживые, циничные и лицемерные. С детства, сидя в кабинете матери, Цирцея слышала вопли несчастных. Один Кингсли чего стоит. Старик пытал Пожирателей с особым наслаждением. Будто каждый их стон был самой любимой его музыкой. Но девочка не лезла, просто игнорировала вопли на фоне, концентрируясь на чём-то другом, незначительном. В юной Сэнтери не было этого гриффиндорского стремления помочь всем и каждому. Министерство магии уже давным-давно не то. Параклея не была исключением, но она была матерью Цирцеи, девочка видела другую её сторону. Да и Сэнтери-старшая никогда не отрицала своей причастности к этому, принимала факт своей кровожадности как должное, с абсолютным спокойствием, почти безразличием в глазах.         Цирцея вывела Поттера на улицу, накинув согревающие чары на выходе. Она до конца не знала чем руководствуется, но продолжала идти дальше от школы. Девушка свернула левее и остановилась на той самой поляне, на которой они разговаривали в начале осени. Всё осталось неизменным, разве что трава была покрыта снегом. Сэнтери остановилась и достала из мантии палочку. Взмах — и вокруг неё образовался пятачок, не покрытый снегом, второй — и в воздухе сплёлся мяч на манер маггловского. — Цирцея, что это? — Это волейбольный мяч, — улыбнулась брюнетка, закручивая косу в подобие пучка на затылке. — Это я понял, — хмыкнул Поттер, — зачем он? — Ну-у. Я подумала, возможно тебе будет интересно поиграть… — с вызовом вздёрнула бровь Цея. — Да, я… А где ты научилась? Ты же чистокровная… — удивлённо выдохнул гриффиндорец, касаясь предмета ладонями. — Ух-х-х, я и не такое умею, — весьма двусмысленно подмигнула девушка, — моя лучшая подруга — магглорожденная, она многому научила, — Сэнтери пожала плечами и поспешно добавила, — мама конечно не одобряет, но её же тут нет… — О, Мерлин, ты… — Поттер просто рассмеялся, так и не договорив.        Волейбол — глупая маггловская игра в мяч. Агата принесла подобный мяч ещё на четвертом курсе, после летних каникул. Чистокровки восприняли этот предмет опасливо и с нехилой долей презрения, но Шармбатон — не Хогвартс, там всё проще. Поэтому уже спустя полтора месяца почти все однокурсники Цирцеи умели играть в эту незамысловатую игру. Мисс Максим не поощряла, но и не препятствовала. Каждые выходные особенно скучающие и активные собирались на заднем дворе школы и натягивали сетку, которую как правило трансфигурировала именно Сэнтери. Волшебники делились на две-три команды и играли на желание или на домашнее задание. Непосредственно Цирцея достаточно быстро освоила игру. Девушку это успокаивало, что-то подобное она испытывала, летая на метле. В основном играли мальчики, девочки опасались синяков на коленках или предплечьях. Агата была чем-то вроде Теодора в юбке, эдакая заводила, тамада местного разлива. Блит сама играла и своих ближайших друзей тянула, этой же участи и подверглась Цея. Иногда шармбатонцы играли в сайг-аут. Это было веселее, но дольше и более энергозатратно. С переходом в Хогвартс это незамысловатое развлечение отошло на второй план. Здесь были другие устои, её бы не поняли, особенно учитывая происхождение Цирцеи. Слизеринцы бы точно этого не приняли, Теодор даже от маггловского мобильника шарахался как от проклятия, а Гарри или Роджер — вполне вероятно. — Ну давай, Гарри, позволь мне окунуться в атмосферу прошлого года, — хохотнула брюнетка, разминая запястья. — Ладно, давай, — сдался гриффиндорец, с улыбкой кидая ей мяч, — начинай.         Девушка кивнула и крутанула предмет в ладони. Сэнтери отошла на несколько метров назад, подкинула мяч и выверенным ударом ладони отправила его в сторону Поттера. Гарри не растерялся, смог принять мяч, но явно был удивлен силой удара.          С Гарри было легко, он не спорил с ней, не пытался поставить на место, смотрел как на равную себе. С Цирцеей считались все, кроме Драко и его свиты. Она действительно не ниже него в иерархии чистокровных семейств, так какого же чёрта демонстрирует обратное? "Знает же гад, что делает". Малфой играл с ней, будто изучая конкретно её реакцию на то или иное действие. Только что было конечной целью? Цирцея любила всё просчитывать хотя бы на шаг вперед, а он крошил все её теории с безумным остервенением. "Он просто ненавидит тебя" — подсказал голос разума. "А за что?" — задала брюнетка вопрос сама себе. Сэнтери фыркнула, вспоминая Паркинсон на коленях блондина, и саданула по мячу с такой силой, будто это была голова Пэнси. Слизеринка почему-то просто люто ненавидела пассию Малфоя. Она просто… Бесила. Своими попытками доказать что-то Цирцее, хотя они даже близко не были равны. А ведь Сэнтери никогда не претендовала на её место. Хроническая дура, подстилка принца Слизерина. Девушка не искала отношений, она не могла что-то чувствовать. Чувства равнялись слабости.         Спустя около получаса они оба выдохлись. Сэнтери опустилась на мерзлую землю, дыша как загнанная лошадь. Поттер вдруг мягко коснулся её плеч и едва заметно потянул её вверх, заставляя подняться с земли. И опять он смотрит на Цирцею как на что-то очень хрупкое. Брюнетка послушно поднимается, оправляя юбку. Согревающие чары таяли на глазах, но из-за активной игры кровь носилась по сосудам на третьей космической, не давая замерзнуть. Гарри заботливо взял слизеринку за запястье, утягивая к школе. — Лучше посидеть в холле, иначе замёрзнем, — пояснил брюнет, замечая удивление в изумрудных глазах. — Да, ты прав, — улыбнулась слизеринка, распуская пучок в косу.         Они зашли в здание школы, и Поттер на удивление не повел её далеко. Парень дошёл до ближайшего подоконника и опустился на него сам. Сэнтери присела рядом и оправила ткань мантии. Цея откинулась затылком на стекло и снова почувствовала это. Колючий взгляд куда-то в спину. Так смотрел только Драко Малфой. Цирцея повернула голову, направляя изумрудные радужки сквозь стекло, и действительно увидела блондина. Он шёл, скорее всего, в Хогсмид, потому что рядом шагали Забини, Монтегю, Крэбб и Гойл. Нотта к её удивлению видно не было. Слизеринец впился в зрачки девушки дождливо-серыми глазами, будто пытаясь залезть в душу. Драко смотрел типично холодно, безэмоционально, не забыв добавить приличную порцию презрения, но что-то между рёбер неприятно хрустнуло. Она чувствовала себя… виноватой?.. "Чего блять?! Это ещё что такое? Ему я точно ничем не обязана, неужели во мне оживает истинный слизеринец?!" Малфой прищурился, отвечая кому-то, но не отводя глаз. Острые скулы, правильные, чуть грубые черты лица — девушка ещё раз мысленно признала, что он действительно чертовски красив. Сэнтери хмыкнула и повернулась к Поттеру, заталкивая этот бред как можно дальше. Гарри осторожно и совершенно неожиданно коснулся запястья Цеи, провел пальцами по светлым костяшкам. Брюнетка в очередной раз мысленно поблагодарила маму и её подругу-садистку за безупречно воспитанный самоконтроль. — Ты решила с кем пойти на бал? — осторожно начал Гарри. — Не думала об этом, если честно, — Цирцея пожала плечами, задумчиво закусывая губу. — Мне казалось, что Теодор пригласит тебя, — немного смущённо протянул гриффиндорец. — Чего? — слизеринка хлопнула глазами, осознавая, и засмеялась. — Салазар, нет. Мы просто друзья. — Ладно, — быстро согласился Гарри, поправляя очки.         Это был странный диалог, мягко говоря. Наверное стоило задуматься о Рождестве, но ещё есть время, да и дела поважнее тоже есть. Цирцея не питала слабость ко всей этой пафосной шелухе, поэтому если её не пригласят, она вряд ли расстроится. Дальше разговор пошёл спокойнее, перешёл в более нейтральное русло. Сэнтери сидела рядом с Гарри и наслаждалась иллюзией покоя. Покой — это что-то совершенно чуждое ей. Цея выросла в извечной беготне и напряжении.          Спустя какое-то время девушка перевела глаза на часы. До отбоя каких-то пару часов, на то, что они безбожно пропустили ужин, плевать, а вот на зелье… Цирцея наскоро попрощалась с Поттером и рванула к старому кабинету чар. Цокот каблуков лишь расшатывал и без того неустойчивую нервную систему девушки. "Блин, письмо, Агата… Блитц. Чёрт, чёрт, чёрт!" — возмущался внутренний перфекционист. Про библиотеку забыть можно уже сто процентов. Цея закатила глаза, злясь на саму себя. Церилиум отнимет не меньше, чем полтора часа времени. Брюнетка резко повернула влево, заставляя полы мантии взлететь в воздух. Цирцея влетела во что-то… В кого-то. Каблук, острый предатель, проскользил в сторону, кажется, вместе с суставом ступни. Слизеринка чертыхнулась, но её удержали от падения тёплые руки на тонкой талии. Сэнтери подняла глаза и столкнулась с янтарными радужками Дэвиса. Это знак свыше. Цирцея расплылась в улыбке, опуская ладони на плечи когтевранца, чувствуя пряный запах выпечки с примесью чего-то мускусного. Роджер улыбнулся, бережно возвращая ей вертикальное положение, но не убирая рук, будто всё ещё опасаясь, что она упадет. — Это уже традиция, — усмехнулся брюнет, привычно забирая у Цеи сумку, — тебе куда? — В старый кабинет чар, — кивнула девушка в сторону двери, — и ты мне поможешь, — утвердительно выдала слизеринка, распахивая дверь. — Ладно, с чем? — не стал пререкаться Дэвис. –С Церилиумом, — откликнулась девушка, доставая палочку.         Роджер зашёл следом и прикрыл за собой дверь. Брюнет осмотрелся, вопросительно выгнув бровь. Кабинет никак не изменился. Всё та же пыль, всё те же книги и котёл в центре. Северус говорил не обманывать его, но это и не обман, ведь так? Вряд ли Дэвис сможет оказать какую-то сильно толковую помощь, у них с Малфоем уж слишком разный уровень зельеварения. Но если она будет заниматься этим одна, провозится дольше. Цея взмахнула палочкой, притягивая к котлу два стула. Брюнетка скинула мантию на спинку стула и сделала приглашающий жест рукой, адресованный когтевранцу. Парень пожал плечами, положил её сумку на пол и покорно сел рядом, очевидно смирившись со своей участью. — Командуй, — вздохнул Дэвис, закатывая рукава рубашки, — подожди, это ваша с Малфоем совместная работа? — попал в точку когтевранец. — Да, он сегодня не сможет… А мне совершенно не улыбается корячиться тут одной, — закатила глаза Цирцея, впихивая парню в руки деревянную ложку, параллельно открывая книгу на нужной странице, — мешай по часовой стрелке в одном темпе. — А он не?.. — начал Роджер, мешая жидкость. — Мне фиолетово, что скажет Малфой, — перебила Цея, закатывая глаза. — Ха-хах, как скажешь, — парень улыбнулся уголком губ, принюхиваясь, — какие планы на следующие выходные? — как бы невзначай поинтересовался парень. — Если честно, не думала об этом, — пожала плечами брюнетка, кидая в котёл соцветие валерианы, — для тебя я всегда свободна, — задорно подмигнула Сэнтери, смеясь одними глазами. — Даже так? — наигранно удивился парень, продолжая мешать отвар. — Окажи мне честь, мисс Сэтери. Сходи со мной в Хогсмид, — самоуверенно ухмыльнулся парень. — Так уж и быть, но кофе за ваш счет, мисье, — Цирцея улыбнулась, откидывая чёрную косу за спину. — Само собой, мисс Сэнтери, — азартно прищурил янтарные глаза парень.           Дэвис явно остался доволен ответом. На удивление он оказался вполне толковым помощником, возможно, потому что просто слушал Цирцею, подстраивался под неё, шёл на компромисс. "Не то что Драко…" Но тем не менее с Малфоем было интереснее. Они разговаривали о предстоящей учебной неделе, о квиддиче и закончили с зельем на удивление быстро. С ним было беззаботноо и приятно. Следующие выходные обещали быть замечательными в его компании. Роджер не был навязчивым, но флирт был для него почти привычным стилем общения. Сэнтери наконец закончила с этим этапом Церилиума и отодвинулась от котла. Возможно брюнетка даже успеет отправить письмо Блит до отбоя, хотя вряд ли. Девушка поднялась со стула и поправила юбку в зелёную клетку. Роджер подал ей сумку и большим пальцем отвёл волосы за спину. — Доброй ночи, Цея, — улыбнулся он, открывая дверь в коридор. — Доброй ночи, Джер.         Дэвис коснулся острого подбородка боковой стороной указательного пальца, приподнимая, и уже привычно оставил мягкий поцелуй на щеке Цирцеи. Брюнетка ещё раз улыбнулась когтевранцу и направилась в сторону совятни.         Девушка шла в совятню быстрым шагом, внутренне содрогаясь, представляя любимого ворона семьи. "Бр-р-р". Отбоя еще не было, но задерживаться явно не стоит. Попадаться Филчу Цирцея совершенно не хотела, поэтому ускорилась, переходя на бег. Ноги явно спасибо не скажут, но так есть шанс успеть вернуться в спальню вовремя. Сэнтери одёрнула мантию и зашла в круглое помещение с окнами без стёкол. Холодный поров зимнего ветра неприятно обдал лёгкие, обхватил ледяными пальцами трахею брюнетки. Блитц сидел на жёрдочке ближе всех к проему окна и явно не горел желанием  куда-либо лететь в такую погоду. "Да я бы сама не полетела…" — пронеслось в голове. Ворон уткнулся клювом куда-то себе под крыло и даже не дёрнулся с приходом хозяйки. "И ведь слышал же стук каблуков, пернатый гад!" Цирцея вздохнула и достала из сумки конверт, игнорируя холод. Ветер снова хлестнул по щекам, откидывая причёску за спину. На мгновение слизеринке это напомнило собственный ночной кошмар, но сейчас это было наяву. — Блитц, — позвала Цирцея и постучала кулаком по стене как в дверь.         Девушка всё ещё надеялась на совесть ворона, но он вероятно пошёл в Цею: совести у него совершенно не наблюдалось. Брюнетка закатила глаза, так и не дождавшись хоть какой-то реакции от птицы. Сэнтери нахмурилась и подошла ближе, встала на носочки, тыкнула пернатого гада ногтем в крыло. Совсем не сильно, просто чтобы разбудить и это, Мерлин, сработало. Ворон вытащил голову и посмотрел на Сэнтери-младшую как на врага народа. Видит Салазар, до этого момента Цирцея не знала, что птицы могут смотреть настолько злобно, будто это она ему что-то там должна. "Пернатый гад!" — Отнеси это, пожалуйста, мисс Агате, Блитц, — наигранно вежливо потребовала девушка.          Блитц повертел чёрными глазами в глазницах, на несколько мгновений уставился в проём окна и каркнул, посылая девушку куда подальше с такими просьбами. "Я разговариваю с птицей… С ума сойти…" Девушка возмущённо вскинула брови и сложила руки на груди. Блитц был величественным, ухоженным и действительно красивым чёрным вороном. Мерзавец знал об этом и пользовался. — Блитц, ты меня знаешь, я… — ворон перебил брюнетку хриплым карканьем. — А ну вылезай отсюда, отрабатывай свой хлеб, пернатый ты баран! — возмутилась такой наглости Цея.         Ворон моргнул и клюнул девушку в плечо, умудрившись при этом даже не слезть с нагретого места. Сэнтери прищурилась. Видит Мерлин, если бы она не спешила, не поленилась бы и выгнала птицу из башни, насильно примотав конверт к лапе пернатого гада. Но времени не было, и Цирцея сдалась. — Ладно, я поняла… Блитц, пожалуйста, отнеси это Агате, и я торжественно обещаю тебе самые лучшие условия жизни до конца твоих дней, пернатый ты шантажист! — с добрейшей улыбкой выдала девушка.          Ворон важно кивнул и клювом выдернул письмо из пальцев слизеринки. Девушка выдохнула, понимая каким-то шестым чувством, что отбой уже был, и она рискует попасться Филчу. Блитц поднялся, вальяжно расправил крылья и взмыл в ночное небо. "Ну красавец… но гад". Цирцея поёжилась от холода и вышла из совятни. Девушка рванула по коридору к подземельям, надеясь на удачу. Из-за несчастной обуви она могла запросто не услышать приближение завхоза, а вот он её мог услышать метров за сто точно…         Кабинет Дамблдора встретил напряжённой атмосферой и запахом книг. Северус сказал прийти сюда, а от вопросов Драко предпочёл воздержаться. Малфой вошёл в кабинет минут за пятнадцать до отбоя. Он сам до конца не знал, что именно хотел спросить. "М-м-м, профессор, а Сэнтери случаем не проклята? Да бросьте, я знаю, что да, и мне нужны лишь подробности. Волшебный идиотизм". Наверное стоит спросить как всё это связано с Малфоями, остальное его не волнует. Драко опёрся на стену по левую сторону от двери, давая понять, что задерживаться не собирается. Снейп окинул ученика тяжёлым взглядом и типично скривился. Блондин засунул руки в карманы брюк и склонил голову вбок. Это было странно: интересоваться чьей-то жизнью. Зачем ему это в конце концов?.. "А потому что это связано с Малфоями" — вякнул голос Люциуса где-то в недрах сознания, и Драко вполне устроила эта версия. Ему плевать на неё. Куратор Слизерина сложил руки на груди и вопросительно вскинул бровь, начинать разговор он явно не собирался. — Что вы знаете о проклятии рода Сэнтери? — в лоб спросил слизеринец, не собираясь тратить время на лишние разговоры. — Это тебя не касается. Тебе лишь стоит знать, что Цирцея ничего не знает, и Параклея ясно дала понять, что разберётся с дочерью сама. — Отлично, — Малфой фыркнул и уже потянулся к дверной ручке. — Министерство снова взялось за Нарциссу, — безжалостно резанул словами по глотке Северус.       Драко замер и сжал челюсти. Министерские крысы терзали миссис Малфой допросами последний год, пытаясь доказать её причастность к планам Люциуса. "Ёбаные кретины". У матери даже метки не было. Она не могла быть причастна ко всему этому. Он да, она —нет. Нарцисса ни разу не пытала, она не могла выдержать крика пленников из темниц под Мэнором. Мерлин, мать Драко была слишком не для этого. Женщина стала дёрганной из-за вечных допросов. Малфой в один момент действительно был готов спалить всё Министерство ко всем чертям, лишь бы эти лицемерные твари забыли дорогу в Мэнор. Знакомый комок ярости скрутился в глотке, желание разбить кому-то голову родилось слишком быстро. Его собственные демоны просыпались, потягивались, разминая затёкшие конечности после долгого сна. Ярость, лютая ненависть к министерским шавкам. — Кто на этот раз? — почти шёпотом спросил слизеринец. — Параклея Сэнтери, — ответил Северус слишком напряжённо.        А если напряжен чертов Снейп, повод для волнения действительно есть. Малфой завис. Мозг почему-то отверг имя Параклея. В его голове была только одна Сэнтери. Слизеринка с раздражающим спокойствием в глазах цвета изумруда. — Мать Цирцеи? — вслух подумал Драко и получил кивок в ответ.          Захотелось вылезти из собственного тела, содрать кожу. Ярость жрала изнутри, заставляя голос отца в башке полоумно смеяться. "Мать Цирцеи — министерская шавка?!" Он что-то слышал об этом от Пэнси, но не придал этому значения. "Правая рука Кингсли" — всплыло воспоминание, совершенно не подстёгивая желание успокоиться. Видит Мерлин, он задушит Сэнтери собственными руками, если её мать посмеет что-либо сделать. А она посмеет, потому что всё Министерство Магии прогнило насквозь. Ярость разгоняла кровь по телу, заставляя мозг работать быстрее, почти в истерике. "Нарцисса ни при чём, ОНА НИ ПРИ ЧЁМ". — Нарцисса непричастна, и вы это знаете, — прорычал Малфой, неотрывно глядя на гладкую поверхность двери, будто это она была во всём виновата.        Будто это её мозг плавился под напором лютой ярости. — Лучше бы это действительно было так, — беспристрастно выдохнул зельевар, — Параклея знает, что делает, — забил последний гвоздь в крышку гроба спокойствия Драко, — она лучшая в легилименции. — Мне нужно в Мэнор, — блондин обернулся, чувствуя, как от недавнего ленивого спокойствия не остается и следа. — Нет. Идите спать, мистер Малфой. — Но… — ощерился Драко, но его перебили. — Нет, — гораздо грубее оборвал наставник.        Слизеринец презрительно фыркнул и вышел из кабинета, с силой саданув дверью о дверной косяк. Нарцисса ни при чём, они уже казнили Люциуса, теперь взялись за мать. "А хрен им. Подавятся, сгниют в своем хвалёном министерстве".        Малфой сжал кулаки, пока мозг в бешеном режиме переваривал информацию. "Ну конечно, Сэнтери — министерская сука". Отбой уже был, это было заметно по резко опустевшим коридорам. Драко свернул левее и прислушался. Слева слышались шаркающие шаги Филча. Чудесно просто. Попадаться старому садюге не хотелось, и Малфой тихо выругался, сворачивая в противоположную сторону. Холод коридоров Хогвартса усмирял дьявола ярости внутри, но лишь на время. Вдруг до слуха донёсся цокот каблуков с правой стороны. С таким звуком двигался только один человек… Цирцея Сэнтери. "Салазар, тупица…" Блондин ускорился, двигаясь на звук. Брюнетка вынырнула из-за поворота со стороны совятни, и он просто не дал ей времени опомниться. Малфой грубо схватил слизеринку за локоть и дёрнул за собой, заталкивая в ближайший кабинет, не давая ни минуты на осознание ни себе, ни ей. Это было неосознанное действие. Зачем полез? Попалась бы Филчу разок, ничего такого… Это оказался кабинет трансфигурации. В тёмное время суток он выглядел по-другому. Столы грубой отделки, тёмная доска и стелажи с книгами. Цирцея влетела в кабинет, чудом не подвернув ногу и сохраняя эту свою отвратительную холодность. Мисс я-всё-контролирую. Малфой брезгливо отбросил локоть девушки и облокотился плечом на дверь. Сэнтери холодно подняла бровь, скрестив руки на груди. И снова это спокойствие в глазах. Поразительно, насколько тёплый зелёный оттенок может быть холодным. "Как же ты меня бесишь". В лёгкие контрабандным никотином проник запах малины и лимона, аромат кристалического безумия. Драко непроизвольно скользнул по однокурснице взглядом, машинально, по привычке. Он, чёрт возьми, привык вот так её осматривать каждое утро. Непростительно короткая юбка в зелёную клетку обнажает правильную линию бёдер, блузка, галстук и гетры — всё как обычно. Её эта чёртова длинная коса сползла на острую линию плеча, и захотелось её откинуть за спину… Захотелось разодрать брюнетку в клочья, а потом сигануть с астрономической башни мордой вниз. — Что ты себе позволяешь, Малфой? — Если бы ты хоть изредка прислушивалась, услышала бы Филча, — огрызнулся блондин.         Девушка безразлично пожала плечами и опёрлась бёдрами на стол позади себя. Абсолютное спокойствие. "Полное. Блять. Спокойствие". Новая волна ярости хлестанула по спине, обдавая внутренности адским пламенем. Отвратительное равнодушие. Малфой прищурился, пытаясь вычленить хоть что-то за пеленой спокойствия в изумрудных глазах. Сэнтери поставила руки по бокам от себя и уселась на край стола. Девушка закинула ногу на ногу и потёрла переносицу пальцами. Зелёная юбка скомкалась, обнажая ноги ещё больше. Желание сжечь брюнетку и сгореть с ней за компанию зародилось где-то в рёбрах, вызывая потребность выть дурниной. Драко скривился и сделал шаг к парте, на которой сидела слизеринка. Почему-то именно сейчас он вспомнил её это трогательное держание за ручку с Поттером. Тогда очень резко захотелось задушись шрамоголового его же красно-золотым галстуком. Сэнтери была совершенно спокойна. И это бесило. И она чёрт побери знала, что он зол, но продолжала дёргать льва за ус, надеясь сохранить все конечности на законных местах. — Какого хрена ты вечно такая спокойная? — опасно тихо произнёс Малфой, дробя слова по слогам.         Будто она была дурой, которая не понимала обычную речь. Сэнтери вздохнула и пожала плечами. Желание вывести её из равновесия пересилило даже гнев, чистой лавой струящийся по венам слизеринца. Блондин сжал челюсти и сделал шаг к ней. Слизеринка откинула волосы за спину и перенесла вес на ладони, отставив их чуть назад. Цирцея прикрыла глаза, не позволяя себе расслабить плечи. — А какой смысл волноваться? Это ведь всё равно ничего не изменит, — ровно ответила девушка, вновь открывая изумрудные глаза.       Драко как-то слишком резко оказался прямо перед ней. Носоглотка, кажется, начала плавиться под действием запаха малины и лимона. Малфой саданул ладонями по поверхности стола по бокам от бёдер слизеринки и навис сверху. Она была чёртовой дурман травой. Брюнетка даже не дёрнулась, ни малейшей реакции на грубость Драко. От неё разило уверенностью и спокойствием. Она не боялась, но это не была идиотская смелость, присущая красно-золотым. Это была уверенность. Малфой зло усмехнулся и наклонил голову, провёл носом по мочке уха Сэнтери, опаляя бледную кожу жаром дыхания. — Самая умная, Сэнтери? — едва слышный низкий шёпот. — Уж точно не дура, — коротко фыркнула девушка, явно не собираясь реагировать на прикосновения. — Такая смелая? — ухмыльнулся Драко, вновь отстраняясь. — Может мне отдать то желание… скажем Гойлу? Останешься такой же смелой, когда он заставит тебя ползать по полу перед ним? — совершенно холодно продолжил парень, будто от нечего делать.           Брюнетка прищурилась, выдерживая лицо. Девушка коротко вздёрнула бровь и ухмыльнулась уголком губ. — Это низко, Малфой. Если не можешь сделать мне больно сам, это не повод так падать, — холодно сказала девушка, глядя снизу вверх, но умудряясь смотреть свысока. — Я могу сделать тебе больно, Цирцея. Мне жаль тратить на тебя время.        Драко склонил голову чуть вбок и зло хмыкнул. Ладонь слизеринца резко легла на затылок брюнетки, впиваясь в корни волос. Малфой медленно намотал тёмную косу на кулак и оттянул назад, заставляя Сэнтери запрокинуть голову. Цирцея коротко мазнула языком по собственным губам, будто знала, что он сделает именно так. Её волосы. Густые, чёрные как смоль и вязкие как патока безжалостно крошили остатки его самоконтроля в совершенное мясо. Блондин коснулся второй рукой острой линии подбородка Цирцеи, грубо сжимая пальцами челюсть.       Решать проблему? Так радикально. — Драко, что ты?.. — начала Сэнтери спокойным голосом, скидывая ногу с колена, но он не дал ей договорить, сильнее сжал челюсть. — Заткнись, Сэнтери… Просто замолчи…       Малфой сильнее натянул чёрные волосы, медленно, обманчиво лениво касаясь её губ. Ярость, ненависть, язвительность — всё растворилось в этих губах, оставляя вместо нервной системы парня ком оголённых проводов, политых бензином. Вкус ягод, лимона и яблок мазнул по гортани. Почему-то сейчас Драко не сомневался, что безумие чувствуется именно так. Ему нужно попробовать её полностью и понять, что она как все, что она не стоит его внимания. Сэнтери притормозила, будто думая, взвешивая все за и против, а потом ответила. "Блять." Цирцея раздвинула бёдра, поддаваясь вперёд. Слизеринец пристроился между её коленей, оказываясь ближе. Брюнетка мазнула языком по губам Драко, оставляя мелкие укусы на нижней. Фейерверк. Малфой сдёрнул резинку с конца чёрной косы и положил ладонь Цее на щёку, очерчивая большим пальцем острую линию скул. Безумие. Её ладонь уверенно легла ему на плечо, скользя к шее, притягивая ближе. Мышцы под тонкими пальцами напряглись, вызывая в коже покалывание, но её касания не чувствовались как что-то неправильное или отрицательное, напряжение было… рефлексом. Она была наркотиком, секундой передышки, дыханием спокойствия прямо под ухом. Цирцея выгибается, скользя языком в рот Малфоя. Драко несильно щёлкает зубами, пресекая попытки и прикусывая нижнюю губу Сэнтери. Ладонь блондина ложится ей на поясницу, почти вдавливая в собственное тело. Желание пульсирует где-то в висках, разлетается по организму мгновенно. Сэнтери сцепляет ноги за спиной Малфоя, царапая его бедро ребром каблука. Тёмные волосы медленно распадаются по плечам, разнося запах чего-то терпкого по всему помещению. Вдруг девушка разрывает поцелуй. — Дра-ако… Стой… — бархатный шёпот, похожий на мурчание сотни кошек.        Этот голос. Прохладный, спокойный, тихий, но невероятно жаркий, почти обжигающий. Его собственное имя, произнесённое этими губами, звучит как последний удар по шаткой плотине самоконтроля. Её горло — это что-то слишком наркотическое. Хочется выдрать брюнетке связки с корнем, потому что разговаривать вот так явно противозаконно. Она шарит руками по себе, панически быстро что-то ищет. Драко закатил глаза, достал палочку и коротким взмахом наложил Оглохни на дверь. Почему-то слизеринец точно знал, что именно она пытается сделать. Расстояние в несколько сантиметров ощущается как километр, и она сдается первая. Цирцея обвивает руками грудь Малфоя, кладет ладони между лопаток и тянется к нему губами. Почему-то создаётся чувство, что она устала. От всего. Так просто и по-человечески. И блондин готов задушиться только от осознания того, что он это замечает… Хотя не должен, никогда ему нет дела до проблем других.         Почему-то сейчас он был уверен, что маггловские запрещенные вещества чувствуются именно так. Будто ты горишь заживо, чувствуя вкус малины и лимона в каждой клеточке собственного тела. Девушка закатывает глаза, прокусывая собственные губы до крови. "Сэнтери, тебе явно нужно к психиатру…" Её глаза смотрят с интересом, с почти детским любопытством. И это почему-то переворачивает всё внутри. "Блять, ты не можешь так смотреть, как минимум потому что твоя мать работник министерства". Цирцея скользит руками по широким плечам Драко, запоминая, изучая, пытаясь понять, поддевает ногтями пуговицы рубашки. И хочется оттолкнуть, задушить, задушиться самому, лишь бы она не пыталась его понять, потому что… это только одна ночь, но… Малфой хмыкает и отрывается ото рта со вкусом малины и лимона. Кажется, брюнетка не способна дышать без него, потому что её грудная клетка двигается в бешеном нечеловеческом темпе. Малфой скользит губами по острой линии скул ниже, прикусывая тонкую кожу у основания шеи, и Сэнтери вздрагивает. Едва ощутимо напрягается и сжимает кожу где-то на рёбрах блондина.  "Зачем, почему, что не так…" Мысли роем пульсируют в висках, но сейчас в этом нет смысла. Он подумает об этом потом, обязательно подумает, но не сейчас. Руки ложатся на бёдра, грубо сжимают кожу, поднимают юбку слизеринки выше. А Цирцея будто совершенно не чувствует боли, никакого напряжения, всё то же спокойствие струится под слишком тонким слоем эпидермиса. Драко резко одергивает её руки от себя и впивается зубами в острую линию ключиц через ткань блузки.           А Сэнтери злится, её так откровенно злит, когда контроль выскальзывает из пальцев. Слизеринка дергает руками, пытаясь вырваться. Ледышка в зелёных глазах быстро растворяется под действием ярости. Цирцея на мгновение замирает, чувствуя касание, пробирающие почти до костей. Вдруг девушка перестает вырываться, поддается. Но это слишком ложно, слишком в её манере, она выигрывает время на мысли, которые закипают в голове и перекатываются медленно, как мишка после зимней спячки, учитывая температуру в классе. Но Малфой не собирается тормозить, ведь последние тормоза улетели, когда тонкие пальцы прошлись по рёбрам, слизеринец резко стягивает женскую блузку, обнажая чёрное кружево белья. Тонкая талия, выпирающие нижние рёбра, грудь высокой посадки, плоский живот. Драко одобрительно хмыкает, зля Цирцею ещё больше. Брюнетка неожиданно, кажется, даже для себя, выгнулась, прижимаясь к ткани его рубашки. Видит Мерлин, позвоночник нормального человека не может настолько изогнуться, он бы хрустнул на первом жестком изгибе тканей. Сэнтери уткнулась носом в треугольник мышц у шеи Драко, мелко закусывая кожу ключиц. На деле вряд ли она хотя бы раз прокусила кожу, но чувствовалось как раскалённое лезвие, рассекающее сухожилия и плоть. Её дыхание вибрировало у шеи, просачиваясь сквозь поры, ныряя в кровь, как чёртов мефедрон. Слизеринец грубо отбросил тонкие запястья и переключился на талию и ноги, оставляя яркие пятна на коже от пальцев. Сэнтери хохотнула куда-то в кожу, кроша все принципы с такой волшебной лёгкостью, что захотелось вспороть её глотку и посмотреть, что там внутри.          Она была похожа на что-то высшее, но слишком лишенное души. Кажется, если выпотрошить грудную клетку, оттуда выпадет что угодно, возможно просто кусок мяса, но никак не сердце. Это было что-то до боли знакомое. Но разве это важно, пока есть возможность касаться её кожи, пока она усмиряет свою глупую беспощадную гордость?..         Зубы Малфоя провели дорожку тёмных отметин от ключиц до плеч и выемки у шеи. Сэнтери быстро, выверенными движениями расстегнула рубашку слизеринца и коснулась ладонями груди, провела пальцами ниже, задевая ногтями мышцы пресса. Движения холодные, спокойные, пока девушка почти захлебывается собственным дыханием. Это смешит, но такая выдержка вызывает уважение. Драко впивается зубами чуть ниже ключиц, Цея даже не ежится. Что-то в ней до жути сломанное, из-за чего она не осознает боли, и это отдаётся глубоко внутри несвойственным ему эхом. Первый стон слетел с припухших губ, когда Малфой грубо подтянул девушку к краю парты. Её пальцы резво расправились с ремнем его брюк и теперь медленно очерчивали кубики пресса. Вторая рука зарылась в платиновые волосы, мягко поглаживая корни. Цирцея Сэнтери была каким-то изощрённым наркотиком, который попадает в кровь и выворачивает всю суть наизнанку. Она как книга, которую хочется узнать, выучить и раскрыть полностью.       Ладонь Драко легла ей между бёдер, отодвигая тёмное кружево белья. Девушка втянула воздух ртом и прикусила клыками кожу на плече парня. Её движения чувствовались по-особенному. Слизеринец собирался привычно скользнуть внутрь пальцами, но брюнетка отрицательно покачала головой. Сэнтери впилась своими изумрудными радужками в ртутные… и он понял. Её глаза жили своей жизнью, они разговаривали, но не всегда, а только когда смотрели вот так, без напускного холода, без пленки инея. Этот живой блеск отпечатался на внутренней стороне кожи словно навечно. Но осознание прошибло быстрее. "Блять, нет. Она… она…" — нет, Малфой спал с девственницами, но она казалась слишком иной, слишком не как все. Она не должна позволять ему такого, потому что… Драко знал, что оттолкнет её. И впервые парень чувствовал какое-то жалкое подобие сожаления. — Ты… блять, ты… — голос хриплый, тихий, но удивление пронизывает каждый вдох, слизеринец невольно отшатнулся.       Но Сэнтери не дала договорить, коснулась его губ сквозь лёгкую усмешку. "Что ж ты творишь?!" — взвыл внутренний голос. Её запах — чистый дурман, и оба понимают, что тормознуть уже не получится, слишком поздно, слишком жарко, слишком холодно. Просто слишком. Парень сдавлено выдохнул, слизывая языком вкус малины с губ однокурсницы. Ладонь сжала внутреннюю сторону её бедра. Какое ему в конце концов дело?.. Цирцея обвила руками его шею, оставляя багровые следы губами. Что-то человечное перевернулось с боку на бок где-то в груди, ломая кости. Драко тяжело выдохнул, медленно отлепляя ладони девушки от собственной шеи. Парень уложил брюнетку спиной на стол и притянул ближе за талию. "Мне так удобнее… Мне совершенно плевать на неё" — уговаривал внутренний голос, но это было так тихо и неуверенно, что захотелось зло рассмеяться. Сэнтери отвела кулон на плечо, больше по привычке. Она не выглядела испуганной или взволнованной, спокойствие тёплой патокой сочилось в венах, несмотря на хриплое дыхание. Драко ласково коснулся губами острого подбородка, провёл мокрую дорожку из поцелуев ниже, по шее, ключицам, плечам, груди, пытаясь… Что?.. расслабить?.. успокоить?.. Салазар, это же просто смешно… Он не способен на это… Так ведь?.. Да?.. Малфой двинул бёдрами ей навстречу и остановился, давая привыкнуть, мягко проводя тыльной стороной ладони по щеке девушки. Брюнетка коротко вздрогнула, но не более, что уж говорить о слезах, лишь чуть сильнее сжала коленями рёбра блондина, выдавая собственное напряжение. Сэнтери выдохнула и едва заметно кивнула. Что-то было тут адски неправильно. Почему его так удивило, что она ещё девственница? Наверное, потому что слизеринка держалась слишком холодно и уверенно… С очередным толчком брюнетка выгнула спину дугой, выпуская из лёгких протяжный стон. Вдруг серебрянный кулон блезнул ртутным цветом, но потух почти сразу. Мыслей было так много, что Драко просто не успевал их распознать. Цирцея неожиданно подняла руки и провела по его груди, проводя ногтями по бокам с такой нежностью, что впору было выть от контраста. Ногти оставляли едва видные жестокие царапины, но сами касания были до одурения нежными. Сэнтери рассматривала его с нескрываемым интересом в изумрудных глазах, периодически сбиваясь на стоны.        О, Мерлин, эти звуки были чем-то совершенно крышесносным, чем-то определенно точно запрещенным, как какой-то особый, совершенно новый вид алкоголя. Дыхание, капелька пота, скользящая по шее девушки, он падал в бездну, тонул и захлебывался криками и собственной слабостью в изумрудных безднах. Малфой ускорился, наклонился к слизеринке, кусая бледную кожу ключиц, опираясь руками по бокам от неё. Цирцея закусила губы, закатывая глаза. Чёрные длинные волосы расползлись по плечам, по его запястьям, по столу. Захотелось увидеть слёзы кого-то настолько сильного морально, как она. Нельзя быть такой, она должна рано или поздно сломаться. И раздробит ей душу именно он, это должен быть он, чтобы… Чтобы что?.. Чтобы доказать самому себе, что никто не способен добраться до его души. Девушка что-то несвязно шепчет, не разобрать сквозь сбитые стоны, двигает бёдрами навстречу. Малфой касается её щеки тыльной стороной ладони, скидывая пряди. Ртутные глаза скользят по Сэнтери, пока желание подстегивает кровь, выливается в рваные вздохи и быстрый темп. Вдруг на тонких запястьях девушки проступили тёмные, почти чёрные вены. Они будто мигали, подобное случается с гламурными чарами, когда концентрация волшебника нарушается. Чем-то похоже на реакцию тела на тёмную магию, но… Проклятие. Драко потянулся к малиновым губам под звук пошлых шлепков тел. Цирцея мурлыкнула парню в рот, мазнув по губам языком. Тонкие пальцы скользят вниз по плечам блондина, очерчивая рельеф мышц. Стоны длиннее, ярче, непроизвольная реакция тела на приближение оргазма. Сэнтери вдруг нажала ногтем на косточку большого пальца, заставляя ладонь слизеринца открыться. Девушка сплела их пальцы и прогнулась особенно сильно. Волна горючего родилась в сердце и обожгла внутренности.       "Блять, ты понимаешь в какой мы заднице? И падаем всё глубже, тонем в дерьме… оба…"       И в этот момент она показалась такой живой, такой до боли открытой, такой подходящей для Драко… Но Малфой не успел додумать, кончил с тихим рыком, утыкаясь Цирцее в ключицу губами. В голове сразу стало пусто, спокойно и неотвратимо правильно. Брюнетка вздрогнула, будто сквозь её тело пропустили электрический заряд, и мягко коснулась губами скулы Малфой. Драко резко отстранился и отошёл на пару шагов. Мозг всё ещё не собирался работать чётко, а мышцы тяжелила приятная истома. — Не смей сводить… — показательно безразлично кинул через плечо Малфой, не до конца понимая, что именно он только что сказал.          Девушка хмыкнула, привычно откидывая волосы за спину. Она не сведет — он знал точно. Как будто ему было дело… — Ты… — он запнулся, безсвязно пялясь на себя.           Блондин запустил пальцы в собственные волосы, наполняясь злостью неизвестно на что. — Ты была девственницей? — буркнул слизеринец, очищаясь магией и застегивая ремень с противным звяканьем.         Цирцея усмехнулась, вновь забиваясь в скорлупу холода и спокойствия. Малфой повернулся к ней лицом, почему-то хотелось, чтобы она ответила. Это просто было нужно. Брюнетка заправила особо непослушную прядь волос за ухо и задумчиво закусила губы. Девушка уже натянула блузку и теперь поправляла юбку, безнадёжно скомканную на талии. Сэнтери кивнула и подняла стеклянный взгляд изумрудных глаз на Драко. Уголок губ подскочил вверх в истинно змеиной ухмылке. Малфой ещё раз признал, что шляпа не ошиблась. Сэнтери–истинная слизеринка. Невозможно представить эти холодные глаза, эту точеную фигурку в красно-золотой или сине-бронзовой форме. — Удивлён? — слишком фальшиво хохотнула девушка, поправляя гетры. — То, что я отменно целуюсь, не значит, что я сплю с каждым вторым, — съязвила Цирцея, поднимаясь на ноги. — То, что ты была, блять, девственницей, не значит, что ты не спала с кем-то, — ощерился Малфой, прозрачно намекая на оральные ласки.         И она поняла, девушка фыркнула и сложила руки на груди. Она всегда его понимала, будто знала всё наперед. Цирцея откинула чёрные волосы за спину и направилась к двери в своей обычной гордой манере. — Драко… — короткий вздох на раздумия. — Не отдавай никому желание… — сказала брюнетка и скрылась за дверью, явно не рассчитывая на ответ.        Эта фраза была сказана с какой-то странной интонацией. Искренность… она так редко позволяла себе быть искренней. Это была… просьба. Она просила его. Малфой фыркнул и саданул кулаком в стену. Потому что это не правильно, он понимал, что сломает её рано или поздно. Захотелось истерично засмеяться. Она всегда так делала. "Высокомерная ослица". Всегда оставляла ему пищу для размышлений. Захотелось задушиться, потому что… он не ненавидел её, даже несмотря на то, что именно её мать будет допрашивать Нарциссу. "Тряпка!" — выкрикнул голос отца в затылке. Их общение напоминало изощрённую игру, в которой нельзя сойтись в ничью. Но сегодня они оба что-то проиграли…