Дождь в отражении изумруда

Драко сидел на подоконнике в раздевалке Слизерина и ел яблоко, подогнув колено о опершись на него локтем. Слизеринцы хохотали, тыкая друг друга в бок. Пришли ещё не все, но почти весь основной состав был здесь... кроме Нотта. Теодор последнее время пропадал вот так, но никуда не опаздывал и желания лезть не было. Монтегю вышел из душевой с полотенцем, обернутым вокруг бедер. Грэхэм промчался коричневыми глазами по однокурсникам и направился к Крэббу и Гойлу, очевидно не найдя Тео.       Утро прошло просто великолепно. Парочка красных, от бессильной ярости, гриффиндорцев за завтраком только подпитали самомнение и веселость слизеринцев. Драко не упустил возможности поиздеваться над Рональдом, Грейнджер и их шрамоголовым боссом. Поттер сегодня выглядел особенно смешно в ртутных глазах. Слизерин победит, это очевидно. Забини вчера вернулся сильно после отбоя и желания поговорить не изъявил, предпочел просто вырубиться. Малфой знал, что Астория растрепала мамочке про них с Гринграсс, да кажется, уже весь Хогвартс об этом знал. Как поразительно сближают женские сплетни. Как только появляется какая-то критическая новость, девушки чудесным образом забывают о межфакультетской вражде и объединяются, обсасывая слух, приписывая новые и новые подробности. Да, в этом участвуют не все, но большая часть. Паркинсон постоянно жужжала о Поттере и Джинерве или о Дафне и Блейзе, но несмотря на это главной сплетницей оставалась Астория Гринграсс. Про Слизерин как ни странно слухов было меньше всего, потому что как правило главные участники душили сплетню ещё в зародыше, истинно по-змеиному ловко избегая катастрофы. Малфой ни разу не замечал в круговороте сплетен только Сэнтери и Забини. Обе девушки явно считали перемывание чужих костей чем-то недостойным своего внимания, хотя Дафна любила слухи, не учавствовала, но послушать любила.        Малфой откинулся затылком на стекло позади, дожевывая яблоко. Дождливо-серые глаза прошлись по однокурсникам, но отвлеклись на звук распахнувшейся двери. В раздевалку вошел Нотт с привычной ухмылкой на губах. Парень махнул рукой в приветственном жесте и закрыл дверь. На улице было пасмурно, несмотря на отсутствие ветра. Теодор направился к своему шкафчику, который по счастливому стечению обстоятельств был ближе всех к подоконнику. Драко улыбнулся своей фирменной ухмылкой, кивая другу. Малфой поддерживал с Ноттом дружеские отношения. Парень был не глуп и обладал чудесными качествами тамоды. Главный заводила Хогвартса блин. Тео хмыкнул, открывая шкафчик. На светлом воротнике рубашки был след от помады, но удивило не это. Теодор не был святым, но был обаятельным и иногда приходил вообще без рубашки и с помадой на половине довольной рожи. Удивил запах, который отдался неприятным эхом в трахее. Что-то лавандовое с переплетением малины и лимона. Мозг Драко лавандовую основу благополучно отмел, концентрируясь на таком привычном аромате. Ярость моментально заструилась по венам, выжигая внутренности. "Какое тебе до них дело в конце концов?"–жалко попытался голос отца где-то в висках. "Никакого. Именно поэтому я хочу придушить собственного друга".         Цирцея Сэнтери стала личной зависимостью и ночным кошмаром парня. "Она знала на что идет. Знала, что ты за человек..."–постоянно напоминал голос разума. Драко не нужны отношения, это ненужная привязанность и ряд раздражающих ограничений. Но... девушка ничего не требовала. То есть совершенно, она не стала липнуть к нему как та же Пэнси, не стала тянуть в тёмный угол при первой возможности как добрая половина женского потока всего Хогвартса. Для брюнетки будто ничего не изменилось, та же холодность и спокойствие, разве что взгляд... Она стала смотреть чаще и дольше, а Малфой не позволял себе встретиться с изумрудными глазами. "Потому что она как все, потому что она мне не нужна, потому что она меня раздражает."Драко относился к ней даже жестче, чем раньше, но снова не мог задеть за живое. Безразличие. Оно добиралось до всех, но Сэнтери смогла удержать голову прямо... Все его словесные ножи застревали в ледышке железобетонной выдержки. Цирцея сама по себе являлась олицетворением всего противоположного и по всем законам вселенной не могла существовать, но... смогла. Вчерашний вечер Драко прокручивал в голове несколько часов. Она действительно казалась слишком правильной изначально, а потом выяснялось что это лишь чертова вежливость. Ему нравилась её непонятная, беспощадная гордость. Девушка всегда сопротивляется, бесится, слыша приказной тон, но все равно слушается, гонимая собственным любопытством. "Ты видишь, что мне интересно только пока я хочу чтобы ты видел"–неустанно твердят зеленые радужки, неизвестно к кому больше обращаясь . Она слизывала сигаретный дым, показательно не замечая, что вкус безумия почти разъел глотку Драко и её самой. Это было... забавно. Малфой готов был разодрать её на части собственными руками, но в то же время отчаянно желал кусать губы, жадно сжирая вкус малины и лимона вместе с кожей. Вкус безумия. Сэнтери не была по-гриффиндорски правильной и по-поффендуйски скромной, она была чем-то до безумия неправильным и нелогичным. Малфой ведь почти услышал тот щелчок, когда Цирцея закрылась услышав о матери. Будто когда-то открывалась... Человек, который глотал сигаретный дым, не морщась, физически не может быть правильным.         Нотт стянул мантию и достал форму для квиддича. Цирцея и Теодор это что-то настолько же нелогичное как и сама девушка. Парень постоянно поправлял ей волосы, обнимал, разговаривал на уроках и заходил перед завтраком. Это, черт побери, бесило. Просто раздражало. Малфой твердил сам себе, что это лишь потому, что они ведут себя слишком громко. Но что-то пронзительно хрустело внутри, кроша ребра, перемалывая кости с особым остервенением. Когда эти два особенно одаренных разыгрывали увеселительные пьесы в столовой, пульнуть в Теодора Авадой хотелось особенно сильно. Да не только в Нотта. В Поттера, Дэвиса, иногда Монтегю. "Это ненормально"–истерично вопил здравый смысл из недр черепа. "Носить такие юбки, вот что ненормально"–огрызался Малфой. Сэнтери вечно носила эту глупую короткую юбку в зеленую клетку. В целом изделие было не совсем короткое, но подчеркивало... всё блять. "Херова сука..."–закатывал ртутные глаза Драко, когда Цирцея закидывала ногу на ногу и начинала ритмично качать ступней, не замечая маслянных взглядов, ласкающих изящные бедра. Хотелось либо подарить слизеринке брюки, либо содрать чертову юбку окончательно. Ну нельзя в этом учиться, блять.        Малфой сжал челюсти, наблюдая как Теодор, как ни в чем не бывало, откидывает рубашку в шкаф и втискивает широкие плечи в спортивную форму. Красное пятно помады разожгло артерии не хуже киросинки. Видеть как Сэнтери сидит на чьих-то коленях,это как ходить в включенной зажигалкой в помещении, наполненном угарным газом. Она не делала ничего из ряда вон, но фантазия парня прекрасно додумывала сама. Цирцея вообще не делала ничего даже отдаленно пошлого, но ебаный писец, когда она усвистывала куда-то с Роджером, Гарри или Теодором хотелось приковать брюнетку к батарее и повеситься на шторах. Потому что это ненормально блять! Что-то ненужное распирало грудину, выворачивая сознания, посылая волны гнева в кровь. –Где ты шлялся, Тео?–грубо бросил Драко, запуская пальцы правой руки в платиновые волосы.        Нотт глупо хлопнул зелеными глазами и повернул голову к однокурснику как в замедленной съемке. Брюнет вопросительно выгнул бровь, пытаясь понять не послышалось ли ему. Многие начинали напрягаться когда Драко говорил вот так. Тихо, грубо с тенью насмешки в дождливой серости глаз. Многие боялись парня только из-за метки на предплечии, например, те же пуффендуйцы. Теодор скрестил руки на груди и нахмурился, явно не понимая резкого наезда. А Драко и сам не понимал причину собственной ярости. Концентрат малины в легких, кажется, плавил мозги, просто безбожно растворял серое вещество внутри черепной коробки, отбирая способность нормально мыслить, оставляя кристалический гнев струиться по венам. Теодор хмыкнул и прикрыл шкафчик. Нотт сел на лавочку и оперся локтями на разведенные колени. –Какая разница где шлялся я, Драко?–фыркнул Тео, отшучиваясь,–Остынь.          Блондин скривился, ухмыляясь уголком губ. –Я бы остыл, если бы ты не задерживал нас всех. Ты всю неделю где-то шляешься, опаздываешь. Какого хера ты ещё в основе?–железным голосом выдал Малфой.           Теодор фыркнул и скрестил руки на груди. Драко поймал недовольный взгляд шоколадных глаз Забини. Блондин спустил ногу с подоконника и достал из кармана портсигар. Привычка вечно крутить что-то в пальцах помогала тормозить гнев. Ярость Драко в купе с непониманием–гремучая смесь, чертов коктейль молотова. –Спасибо, что волнуешься, мамочка,–съязвил брюнетка, прищуривая зеленые глаза,–Ургхарт сам как-нибудь разберется кто в основе нужнее,–не смог проглотить обиду Теодор.           Малфой подкинул портсигар невысоко в воздух и почти услышал хруст собственной челюсти. Ярость требовала выхода наружу, иначе грозилась сожрать внутренности изнутри. Ртутные глаза столкнулись с зелеными. Блондин прищурился, кожей чувствуя напряжение Нотта. Остальные слизеринцы начали замолкать, прислушиваясь. У брюнета были нездорово расширены зрачки, но впрочем это их обычное состояние. Драко видел, что Теодор волнуется, злится. Малфой так безупречно скрывал собственные эмоции за яростью и презрением, что вот такие жалкие попытки укрыться от дождливо-серых глаз вызывали смех и парень действительно усмехнулся, наблюдая как гуляют желваки на скулах однокурсника. "Что тебя разозлило?"–задал совершенно логичный вопрос голос покойного Люциуса в голове. "Не знаю я блять. Он ведет себя слишком... слишком!"–мысленно огрызнулся Драко, чувствуя оправдательные ноты в собственном голосе. Малфой стукнул углом портсигара по подоконнику и хмыкнул. Пальцы ловко метнулись в коробочку, доставая сигарету. Курение успокаивало, позволяло выдрать у сучки-судьбы минуту передышки, последнее время курить хотелось круглосуточно. Нарцисса не отвечала на письма сына. –Заткнись, Нотт. Ты прекрасно знаешь, что я прав,–высокомерно фыркнул Малфой. –Какого ты ко мне приебался вообще?–рявкнул Теодор, теряя терпение,–Нехуй указывать мне, что делать. Ты не моя мамочка, Драко,–фыркнул брюнет. –Нехуй опаздывать,–огрызнулся блондин, поджигая сигарету собственной стихийной магией.         А с чего всё началось? С чертовой помады. "Но... Она не пользуется такой помадой..."–как нельзя вовремя вспомнил Драко. Это-не-её-помада. Это-не-она. Не она. И почему-то стало так резко плевать с кем пропадал Нотт. Потому что..."Он был не с ней." Что-то между ребер ослабило хватку, позволяя думать и нормально дышать. Это ненормальное что-то проникло под кожу и засело между ребрами, клещами впилось в легкие и периодически высовывалось, подогревая необоснованную злость. Малфой не помнил когда именно свернул не туда, но точно знал, что в этом виновата она. "Я ненавижу тебя, Цирцея"–мысленно взвыл Драко. Это отвратительное что-то вызывало отторжение, отвращение и желание вскрыть себе грудную клетку, вывернуть плоть наизнанку. Чувствовалось как раскаленный камень между костей, давящий на незажившие раны. Вся суть Малфоя противилась этому, ненавидя и огрызаясь с отчаянньем загнанного в угол волка. Эта непонятная штуковина вросла в легкие ещё в начале года и теперь выжигала неугодные себе черты, Малфоевские черты.        Сэнтери действительно почти не пользовалась помадой. Драко знал, он ни разу не почувствовал вкус косметики на языке, кусая губы с привкусом малины. Цирцея вообще почти не красилась, разве что иногда подводила глаза коричневыми тенями и покрывала щеки тонким слоем румян, чтобы скрыть слишком явную бледность. Почему-то казалось что если девушка и красила губы то каким-то броским, ярким цветом, выделяя пухловатую нижнюю. Сэнтери предпочитала естественность... или просто любила поспать по-дольше. Паркинсон всегда наносила на губы этот блеск, напоминающий по вкусу резину. Беатрис Хейвуд наоборот–презирала различные средства для губ. Но Малфой редко использовал их для поцелуев. Ротик блондинки прекрасно смотрелся ниже пояса. Скромной Хейвуд не была, пусть и училась на Пуффендуе. Вообще на деле Пуффендуйки сами бросались на Драко, стоило только бросить один похотливый взгляд дождливо-серых глаз. Когтевранки ломались дольше, но ненамного, а гриффиндорки... Красно-золотые Малфоя не прильщали, за исключением разве что Джемельзы, у которой действительно был богатый спектр услуг, парень брезговал спать с грязнокровками.       А Сэнтери... такая Сэнтери. Ей не нужна косметика, эти холодные черты лица не спасет кажется ничего на свете. Красивые изумрудные глаза с длинными черными ресницами, немного впалые щеки и губы, которые она вечно закусывала. Помада бы  физически не продержалась дольше получаса. Иногда становилось интересно каково это, смотреть на эти губы сверху вниз, каково когда она смотрит снизу вверх, когда медленно проводит языком по опухшей нижней, скользит пальцами по ремню брюк?...       "Я так тебя ненавижу, Сэнтери"–мысленно простонал блондин, поднося сигарету к губам и с остервенением выдавливая из собственных мыслей вид брюнетки, сидящей на чертовых коленях в своей чертовой юбке в сраную зеленую клетку. Малфой сделал первуя тягу и откинулся затылком на стекло позади, чувствуя как бошка пустеет. Полнейший дегенератизм. –Остынь, Малфой. Поебешь мозги гриффиндорцам,–прищурился Теодор, ухмыляясь уголком губ. –Всенепременно,–хмыкнул Драко, выпуская изо рта облачко дыма.       Конфликты между факультетами фармально были разрешены только на поле для квиддича. А слизеринцы никогда не упускали шанса постебаться над гриффиндорцами, одна песенка-чудесенка про Вислого чего стоит. Красно-золотые были отвратительно правильными, такими... высокоморальными и глупо храбрыми святошами. Смелость должна быть оправдана. Добродушные кретины очень забавно злились, краснея от бессилия, а змеи... ловили с этого изощренное удовольствие, упиваясь чужим отчаянным гневом. Малфой прикрыл глаза пропуская сигаретный дым сквозь носоглотку, выпуская паром из носа. Часть раздевалки, что была ближе к окну обещала прованять сигаретами с мятным привкусом. У всех красно-золотых была совесть, которая не давала бить по больному или слишком личному, а у слизеринцев совесть отсутствовала, руки не связаны моралью. Если змеи видели слабое место–они били именно туда, не обращая внимания на чувства противника. Нотт нервно дернул шнурки собственной обуви и ехидно выгнул бровь. –Здесь нельзя курить, Драко. И ты прекрасно знаешь, что я прав,–фыркнул Тео, возвращая блондину его же фразу, и скрестил руки на груди, недовольно хмурясь.        Ученикам было запрещено курить, пить и еще много чего делать, но слизерин не был бы слизерином, если бы не нашел варианта обойти общие правила. Слизеринцы умудрялись стабильно протаскивать в школу ящики алкоголя и многой другой вредной дряни. Северус знал, но сделать ничего не мог, ведь не пойман–не вор, а поймать Нотта с ящиком огневиски нереально. Теодор был придурковатым гением по тайному проносу спиртного. Иногда что-то из дорогого алкоголя поставлял отчим Нотта или маман Забини.          Но сидеть на подоконнике и в открытую дымить, зная что в раздевалку может зайти кто-то из преподавателей было опрометчиво. В какой-то степени даже глупо, но... Малфой слишком любил прыгать по оголенным проводам мокрыми ногами. Риск настолько тесно общался с парнем на протяжение всей жизни, что стал его частью. Адреналин шпарил в кровь почти постоянно из-за вечного контроля и напряжения... Драко фыркнул и усмехнулся, лениво приоткрывая глаз. –Это не твое дело, Нотт,–грубо одернул друга Малфой, крутя сигарету между двух пальцев,–Собирайся молча и вали к своим делам,–блондин безразлично повел бровью.        Теодор вскочил с лавки и поджал губы. Тео был отходчив, но эмоционален. И сейчас он злился, а Драко это... забавляло. Блондин будто питался злостью окружающих и купался в их слезах. Рука Грэхэма легла на плечо брюнета. Монтегю напряженно улыбался уголком губ, сжимая кожу однокурсника пальцами. Гойл и Крэбб стояли чуть позади и переговаривались. "Их любви к сплетням позавидует даже Астория..."–презрительно фыркнул Малфой про себя. Со стороны душевых стремительно вылетел Забини. Мулат протянул руку и безаппеляционно забрал сигарету из пальцев друга. Блейз прищурил шоколадные глаза и отрицательно покачал головой. "Мерлин, как ты иногда бесишь". "Но он ведь прав."–несмело поддакнул голос разума. Малфой возмущенно выгнул бровь, выдыхая последнее облачко дыма. Приятный тремор стал медленно покидать череп, возвращая привычный гнев. Мулат затушил сигарету взмахом палочки, чтобы не оставлять видимых следов и скрестил руки на груди. Монтегю что-то негромко втолковывал Теодору. Общее настроение сменилось с легкого на напряженное. Матч обещает быть интересным. –Драко, тебя искала Пэнс,–сквозь улыбку произнес Забини почти по слогам,–Иди погуляй,–мулат прищурился, широким жестом указывая на дверь. –Как скажешь, мамочка,–презрительно фыркнул блондин, спускаясь с подоконника.           Блейз вскинул бровь, но промолчал, явно решив не бесить друга еще больше. Слизеринец засунул руку в карманы штанов и сжал челюсти, унижая одними глазами.Драко покинул мужскую раздевалку, громко хлопнув дверью. Неповинная деревяшка чуть не разлетелась в щепки прямо в эту секунду. Малфой раскрыл ладонь, призывая метлу. Они победят сегодня и он от души поиздевается на Золотым трио. Потому что нельзя держать столько ярости и яда в одном теле, это разъедает тебя изнутри и адски медленно сводит с ума. В голову тут же прилетел образ тети Беллы. Беллатриса была в бегах, но насколько Драко знал, поддерживала связь с Нарциссой. Встречаться с любимой тетушкой не хотелось. Во-первых первым делом она пульнет в племянника Круциатусом, но к этому Малфой давно привык. Видеть эту одержимость тьмой в глазах родственницы... вот что действительно отвратно и мерзко.        Парень откинулся спиной на стену рядом с раздевалкой. Лопатки приятно пробило холодом. Драко откинул голову на шершавую поверхность, замечая идущую к нему Паркинсон. Матч скоро начнется, минут через пятнадцать максимум.     Трибуны уже были забиты учениками. Гриффиндорцы, укутанные в красно-желтые шарфики, с ненавистью прожегали глазищами слизеринцев, которые не переставали подкалывать факультет соперников. Атмосфера между факультетами-соперниками. накалялась, никто не начинал драку первым, дебилов жаждущих попасть на отработку нет, но и пререкания слышны слишком отчетливо. Пуффендуйцы и Когтевранцы болели за красно-золотых, по крайней мере большая их часть. Слизеринцы выглядели неприлично расслабленно, высокомерно и ехидно, впрочем как всегда. У трибун стояли Флора и Гестия Кэрроу, Дафна и Астория Гринграсс. Слизеринки ждали Пэнс.       Малфой нарочито неспешно скользнул ртутными радужками по пришедшим слизеринцам. Из-за холода посещение не обязательно, но пришли все. "Ну конечно..." Были все кроме Виттории Забини и Сэнтери. Он мог и не вглядываться, он точно знал что её тут нет. Наверняка девушки посчитали матч недостойным своего внимания, сделав выбор в пользу библиотеки. Высокомерные заучки. И это при том, что Цирцея член сборной Слизерина по квиддичу. "Она не пришла..."–это гадское что-то в темнице ребер с силой дало парню подых, подогревая злость. Но наверное это было правильно. Если бы здесь была Сэнтери, врядли Малфой смог бы нормально играть. Когда приходила Цирцея, приходила и иррациональная ярость, которая хорошей концентрации не способствовала. Так действительно правильно, а в ней ведь так мало правильного... Кажется именно так начинают сходить с ума. Мозг понимает как поступить правильно, но всю суть выворачивает желанием делать по-другому. Навождение. Чертово навождение, которое никуда не уходит, а только глубже въедается в кожу, сплетается с оборваными кусками собственных нервов. Вся нервная система ломается с громогласным треском, переворачивается, оставаясь комом оголенных проводов с кусками ободраной плоти. А тебе остается только развести руками и засмеяться как умалишенному, глядя как твоя жизнь катится коту под хвост. А все из-за какой-то самоуверенной брюнетки. Стоило Драко закрыть дождливо-серые глаза и под веками появлялись острые черты лица, изумрудные глаза в обрамлении длинных ресниц и длинные смоляные волосы. Цирцея смеялась у него в голове, топча всё Малфоевское в нем. Хотелось долбиться головой об стену... Видимой причины нет, какого же черта так поскудно-то, а?...        Паркинсон нервно закусила губу, глядя на Драко снизу вверх, демонстрируя покорность. Пэнс была когда-то очень хорошей подругой, пока Малфой не позволил ей поцеловать себя... А потом слизеринка не смогла сделать шаг назад, ртутная черная дыра затянула слишком далеко. Блондин жалел о потеряной дружбе, а брюнетку устраивало. Паркинсон была правильной, она знала как нужно, знала как нравится именно ему, знала чего делать нельзя и когда пора остановиться. Пэнси была бы очень хорошей женой, если бы Малфой преследовал цель жениться. С ней было удобно, как бы цинично это не звучало, это правда. Драко был эгоистом, типичным примером плохого парня со своими привычками и тараканами. И надо признать не скрывал этого, не давал людям ложных надежд и не позволял видеть в себе хорошее. Да и нет хорошего. А Паркинсон все равно любила его, это граничило с помешательством... Года два назад Малфой думал что почувствует что-то подобное ведь "стерпится–слюбится", но нет. Пэнси не была плохой, даже напротив, плохим был сам Драко. И даже несмотря на свою безнадежную любовь Паркинсон считалась одной из самых желанных девушек Хогвартса.        Брюнетка поджала губы и нервно заправила короткую прядь темных волос за ушко. Слизеринка подняла преданные глаза на Драко и спросила: –Может сходим куда-нибудь после матча?–Панси тщетно попыталась скрыть страх за уверенностью.        Малфой приподнял уголок губ, растягивая рот в фирменной полуулыбке. Блондин поиграл бровью и отрицательно покачал головой. Слизеринец скрестил руки на груди, смотря за спину однокурсницы на разгорающийся азарт толпы. Иногда действительно хотелось, что бы брюнетка прислушалась к собственной гордости. Раньше она приносила удовольствие с примесью пофигизма, но теперь... иногда даже отвращение. –Ты же знаешь, Пэнс. Я не люблю эту всю хрень,–Драко фыркнул, склоняя голову вправо.          Слизеринка кивнула и фальшиво улыбнулась. Ей было больно. Он вечно делал ей больно, но не испытывал по этому поводу совершенно ничего. Безразличие. Паркинсон нервно смяла пальцами край школьной юбки. Зеленой юбки в сраную клетку. Перед глазами тут же появилась картинка с зельев. Цирцея сидит справа, закинув ногу на ногу, ритмично качает каблуком и задумчиво закусывает кончик пера. Юбка чуть закатывается, открывая бедра. Пухловатые губы обхватывают кончик пера и... "Блять стоп!"–одернул себя Драко. Сэнтери носила юбку длиннее, чем Пэнси, но самоконтроль Малфоя крошила с какого-то черта именно Цирцея. Паркинсон сделала шаг ближе и осторожно коснулась локтя блондина. Девушка заговорила намного тише... Томно, жарко... –Прийдешь ко мне сегодня?–тихо-тихо, но чтобы Драко точно услышал.        Она всегда так делала. Пэнс не получала всей этой ванильности и довольствовалась тем чем могла. Малфой прищурил дождливо-серые глаза, размышляя. Блондин наклонил голову к однокурснице и замер в сантиметре от её губ. Брюнетка приоткрыла рот, разве что не ползая на коленях. Драко так редко был с ней ласков. –Мхм... Возможно. Не знаю,–хмыкнул Малфой, мучительно резко набирая расстояние.          Пэнси нахмурила подведенные брови и улыбнулась чуть удивленно. Девушка явно ждала согласия, но Драко действительно не знал захочет ли. Последнее время хотелось спать, просто нормально выспаться. Тренировки, уроки, томительное ожидание ответа от матери и эти херовы зеленые глаза, которые не давали нормально спать по ночам. Он заебался. Девушка неуверенно поджала губы и потянула руку к щеке Драко. Малфой непроизвольно сжал челюсти, ощериваясь ртутью глаз. Брюнетка кивнула, а тонкая ладошка так и замерла в воздухе. Это... привычка. Никто не касался его кожи, это напоминало отца, поэтому раздражало. "Пф, никто... Да-да"–презрительно фыркнул голос Люциуса в голове. Драко закрыл глаза выдыхая ртом облачко пара. Метла приятно тяжелила ладонь, предвещая скорое мозгопроветривание...        Дверь слизеринской раздевалки распахнулась, разнося мужской смех и змеиные победные кричалки. Команда вышла из тесного помещения и рассредоточилась по открытой местности. Паркинсон махнула однокурсникам рукой и нацепила на губы самозабвенную улыбку. Брюнетка развернулась на каблуках и пошла в сторону остальных слизеринок. Драко столкнулся с шоколадными глазами и  закатил глаза. Забини чувствовал неминуемую бойню, но все равно с похвальным рвением старался отсрочить катастрофу. Блейз хмыкнул и направился к блондину. Теодор разговаривал с Грэхэмом с подчеркнуто умным видом и скрещенными на груди руками. Нотт привычно улыбался, не злясь на Драко. Слизеринцы привыкли к нападкам друг друга с нихера. Ургхарт нервно стучал концом метлы по промерзшей земле, создавая противный лязгающий звук. Внезапно захотелось засунуть эту же метлу капитану змеиной команды в задницу. "Это чертовски бесит."  Слизеринцы выстроились в какое-то подобие ряда, громко смеясь друг с другом. Блейз положил руку на плечо Малфоя хрен пойми зачем, но... это помогло. Неизвестно как, но помогло усмирить гнев. Блондин всё еще опирался плечом на стену, расслабленно засунув руки в карманы.       Из соседней раздевалки вышли гриффиндорцы. Красно-золотые были взволнованны и сосредоточены, но их появление вызвало громкий вой пуффендуйцев и половины когтевранцев. Уизли по цвету напоминал мел в кабинете зелий. Такой же белый с нездоровым оттенком зелено-синего. Грейнджер сжимала руками плечи Вислого и что-то втолковывала рыжему придурку, хмуря брови. Поттер разговаривал с каким-то карликом, имени которого Драко не помнил. Джинни сжимала рукой в перчатке ладонь Гарри и половине слизеринцев захотелось согнуться над унитазом от одного вида этих влюбленных святош. Джемельза что-то агрессивно вещала загонщикам команды, возмущенно размахивая руками. Гойл громко хохотнул на какую-то шутку Крэбба в адрес красно-золотых. По телу Малфоя пробежало стадо мурашек, предвкушающих скандал. Ооо, да. Кассиус громко иронично фыркнул откуда-то сзади.         Контраст между факультетами сейчас просматривался особенно четко. От слизеринцев исходили волны уверенности, расслабленности и ехидства, от гриффиндорцев разлетались флюиды волнения и серьезности. Ух как.       Драко пробежался ртутными глазами по собственной команде и на секунду представил здесь Цирцею, в зеленой форме с метлой в руке. А ведь это действительно произойдет в относительно ближайшем будущем. Малфой никогда не скажет этого в слух, но Сэнтери неплохо обращалась с метлой. Но она девушка. Парень перевел дождливо-серые глаза на Джемму и мысленно фыркнул. Девушкам ведь тоже можно играть. В сборной слизерина на его памяти не играли слизеринки, но все бывает в первый раз, не так ли? Малфой почему-то не сомневался, что Цирцея не станет строить из себя хрустальную вазу. Потому что не строила даже лежа на столе в кабинете трансфигурации. Перед глазами снова появились до отвращения привычные изумрудные радужки. Кажется этот образ уже впечатался в мозг, как метка Пожерателя в кожу на предплечии. Захотелось шарахнуться головой об стену или напиться, лишь бы выпнуть это лицо. Всё Малфоевское в нём орало в уши унижать её, ставить на место, ломать, но... Драко было интересно. Цирцея была чем-то необычным и новым, а вкус малины с запахом сигарет еще слишком свеж в памяти блондина и кажется до сих пор стоит в гортани. "Я говорю прочь из моей головы. Пошла вон!... Ну давай, уходи."–мысленно рявкнул Малфой на образ брюнетки. На секунда показалось, что он слышит её смех, чем-то похожий на перезвон хрусталя. Это стало последней каплей. Слизеринец стиснул зубы и с силой запнул собственные мысли в дальний ящик сознания. Легилименция все-таки полезная штука...         Малфой скрестил руки на груди, окидывая соперников высокомерным взглядом колючих ртутных глаз. Атмосфера заметно накалилась с приходом красно-золотых, но большую часть слизеринцев это действительно повеселило. Нотт, с широченной довольной улыбкой во все тридцать два зуба, нарисовался рядом с Драко и протянул нарочито невинным голосом: –Я ни на что не намекаю, но...–начал брюнет,–...По-моему травить собственного вратаря–херовая тактика,–хмыкнул Теодор и обратился уже к Рональду,–Хэй, Вислый, не хочу тебя огорчать, но у тебя рожа по цвету напоминает гнилой аппельсин,–нарочито участливо нахмуриося парень.        Со стороны слизеринцев послышался смех и улюлюканье. Уизли сжал челюсти и кулаки, краснея от злости и смущения, чем неосознанно распалил азарт противников. Малфой одобрительно ухмыльнулся и поддержал шутку: –Так это же его нормальное состояние, эту... мину не испортит уже ничего,–хмыкнул блондин,–природа сама прекрасно справилась, да, Уизли?–Драко прищурил серо-голубые глаза, склоняя голову вправо под возбужденные смешки однокурсников.       Рональд разве что не дымился, хотя до этой стадии очевидно не так-то и  далеко. На плечо рыжего легла рука Поттера. Капитак команды гриффиндора хмурил брови, походя на священника. Мерлин, какие же они все-таки наивные. –Отъебитесь, змееныши!–грубо рявкнул Рон, щуря глаза болотного цвета.             Довести Вислого было легче всего, но конкретно Драко хотел дождаться начала игры. –Ну не злись, маленький... Сегодня мы вас поимеем нежно,–осклабился уже Монтегю под смешки однокурсников.          Робинс вышла вперёд, протискиваясь между стоящими впереди парнями. Ходячая пропаганда рыжизма уперла руки в бока и прищурилась. –Это кто ещё кого поимеет!–ехидно фыркнула Джемельза, кривя губы,–Кучка подлых змеенышей... Пф, как два пальца в рот.          На секунду над полем повисла тишина. Слизеринцы переглянулись между собой и громогласно заржали как по команде. В такие моменты мозг однокурсников каким-то чудесным образом начинал работать по одной схеме. Даже у Крэбба, у которого по задумке и мозгов то нет. Несмотря ни на что Джемма была единственной из красно-золотох с кем было хотя бы интересно пререкаться. –Не нарывайтесь...–покачал головой Поттер, сильнее сжимая пальцы на плече Рональда.         Драко вскинул брови и оттолкнулся от стены плечом. Блондин сделал ленивый шаг вперёд, унижая капитана красно-золотых одним ледянящим взглядом ртутных глаз. Нотт позади закатил глаза, глядя на противников как на глупы детей, с родительской снисходительностью. Забини усмехнулся себе под нос наблюдая за представлением. –А то...что?–по слогам протянул блондин со здоровым ехидством в голосе,–Ммм, Потти? –Заткнись, Малфой,–оборвал Гарри, демонстрируя танец желваков на собственных скулах.        Драко заливисто рассмеялся и покрутил древко метлы в пальцах. Теодор громко фаркнул. –Салазар, признайте уже, что ничерта нам не сделаете,–закатил зеленые глаза Тео, поднимая уголок губ.        Поттер нахмурился и уже открыл было рот, но видно не судьба. Мадам трюк вышла в центр поля и позвала команды. Матч обещает быть интересным....  Игра началась...                    Много лет назад. Хогвартс, седьмой курс.        Параклея уже сидела на стуле в библиотеке и тщетно пыталась понять параграф по астрономии. Преподаватели кажется возненавидели старшекурсников и всеми способами старались свести их с ума. Брюнетка скучала по родным стенам Шармбатона, но кое-что клещами держало в Хогвартсе. А точнее кое-кто. Винсент перевела глаза цвета молочного шоколада на Нарциссу Блэк, сидящую рядом. Слизеринка была единственной, кто воспринял приезжих не вштыки. Девушки часто задерживались в библиотеке и разговаривали без лишних ушей. Параклея была просто слишком доброй для остальных. Девушка обладала отзывчивостью, честностью и доверительностью, граничащей с наивностью. Винсент прилежно училась, но общий язык со сверстниками находила крайне тяжело. Параклея закусила губу, пряча ладони в рукава собственного свитера, и перевела теплые коричневые глаза на Нарциссу. Каштановые слегка вьющиеся волосы спадали на плечи, скрывая под собой аккуратные щечки девушки. –Цисси, я...–Параклея замялась подбирая слова,–Меня ждут... ну...       Высоко посаженные щеки брюнетки залелись девичьим румянцем, но глаз она не отвела. Девушка неплохо разбиралась в психологии, а теперь и в легилеменции, что сказалось на привычке все анализировать. Блэк оторвала глаза от учебника по нумерологии и сдержанно улыбнулась уголками губ. Нарцисса была сдержана, холодна, загадочна, но с ней вполне можно было общаться, в отличие от её однокурсников. –Клея... Я понимаю, иди,–кивнула Блэк. –Спасибо, дождись меня, я надолго не задержусь,–улыбнулась Винсент.        Параклея заправила прядь длинных каштановых волос за ушко и встала со стула. Девушка накинула на плечо сумку с учебниками и покинула библиотеку, ритмично постукивая каблуками.        Зима в этом году была особенно холодной и Параклея куталась во все зимние вещи, которые только были с собой. В согревающих чарах девушка не была сильна, они рассеивались непозволительно быстро. Стук собственных каблуков отлетал от холодных стен Хогвартса и неприятно бил по ушным перепонкам. Сердце билось в груди как загнанная птица, в предвкушении встречи. Девушка свернула к лестнице и ускорилась, почти побежала вверх. Её сердце становилось самым отбитым наркоманом, стоило увидеть эти серо-голубые глаза с проблеском зеленого и примесью белых бликов. Глупых орган стучал как ненормальный, требуя больше. Брюнетка боялась отпускать его, ведь... она не выдержит. Она никогда не сможет отпустить его.         Параклея ступила на пол совятни. В грудь ударился холодный зимний ветер. Каштановые волосы взвились вверх, путаясь между собой ещё больше. Мейсон стоял в дальнем углу комнаты и смотрел в проем так называемого окна. На плече брюнета сидел большой черный ворон, имени которого Клея еще не знала. Сэнтери стоял в своей особенной манере, расслабленно засунув руки в карманы брюк. Черные разноцветные волосы с преобладанием смоли спадали на глаза. Винсент сделала шаг вперед и остановилась. Кажется ещё немного и сердце просто вылетит, раздирая плоть грудной клетки девушки, дробя ребра в кашу. Дальше всё происходит медленно, как в маггловском немом кино. Органы чувств кажется отключаются... или банально замерзают от порывов зимнего ветра, пробирающего до костей. Мейсон поворачивается и поднимает на Параклею свои эти голубо-серые глаза. Сердце девушки колотится так сильно, что кажется стремиться разломать диафрагму. Брюнетка делает шаг вперед, не в силах оставаться на месте. Сосуды скручивает, потому что он слишком далеко, а ей слишком холодно без него. Невыносимо холодно. Сэнтери по-кошачьи приподнимает уголки губ вверх, растягивая губы в полуулыбке. Винсент подходит совсем близко и смотрит снизу вверх с таким восхищением и преданностью в глазах что стенам школы впору начинать рушиться. Ладонь слизеринца поднимается и он касается пальцами щеки Параклеи.        Мозг девушки медленно плавится, несмотря на зимний пронизывающий ветер. Здравый смысл помахал брюнетке ручкой как только она переступила порог совятни, оставляя лишь глупое сердце и кусок оголенных проводков эмоций и чувств. Мейсон заправил прядь каштановых волос за ушко прищурился. Параклея улыбнулась и обвила руками шею слизеринца. Она подпустила его слишком близко и уже никогда не сможет отпустить. Только с ней он становился чем-то настолько теплым, добрым и живым. Сэнтери наклонился и коснулся губ брюнетки своими, обнимая руками за талию. А через секунду Винсент почувствовала на себе согревающие чары. Его магия всегда чувствовалась вот так. Тепло и холодно одновременно, на границе света и тьмы, как химический ожог от серной кислоты. Параклея послушно приоткрыла губы, зарываясь пальцами в непослушные черные волосы на затылке парня. Вкус лимона и холода лизнул небо, заставляя сердце биться в бешенном темпе.         Она боялась. Она так ужасно боялась, что он ее оттолкнет, но он не отталкивал. Мейсон был ходячей загадкой и имел две стороны как и многие слизеринцы. Первая–темная, предназначенная для представления на публике. Он держался вежливо, но всегда жестко и немного высокомерно. Парень был истинным слизеринцем. Вторую сторону видели лишь немногие. Сэнтери мог быть добрым, теплым, приносить с собой покой и чувство защищенности. Параклея любила первый раз и... настолько безнадежно. Она отдала собственное сердце чужому человеку, не задумавшись ни на миг о последствиях. Она впервые подпустила кого-то настолько близко. Мейсон мог разбить её одной фразой, но он этого не делал и не сделает никогда. Он не мог так поступить он слишком теплый для этого. Сэнтери редко рассказывал о собственной семье, лишь что у него много родственников и все носят этот фамильный кулон. Маленькая серебрянная птичка на тонкой плетёной цепочке, похожая на ворону. Параклея подобного не носила, но многие в Лондоне имели фамильные драгоценности это не было редкостью. Винсент, прожившая всю жизнь во Франции, сначала посчитала это ненужным кичинством, а потом перестала обращать внимание.        Мейсон снял с себя мантию с зеленым подкладом и безаппеляционно надел на остроконечные плечи девушки, несмотря на согревающие чары. Винсент улыбнулась и вновь повисла у парня на шее, зарываясь носом в воротник белой школьной рубашки и жадно впитывая любимый запах одеколона с едва различимыми нотками красного сухого вина. Параклея чувствовала ладони Сэнтери где-то на своих ребрах и было так восхитительно плевать как это выглядит со стороны. Девушка растворялась в ощущении защищенности и покоя. Близилось Рождество и отъезд приезжих студентов тоже. Шармбатонка не хотела об этом думать, она твердо решила, что не оставит его. Ну как она, за неё все решило сердце, начинающие кровоточить, как только Мейсон уходил. Парень сегодня выглядел более задумчиво, сосредоточенно и серьезно, будто решил для себя что-то очень-очень важное. Сердце девушки больно шарахнулось о стенки легких, она сразу заметила, что что-то не так. Вдруг слизеринец отстранился и сделал шаг назад. Мейсон вздохнул и запустил пятерню в собственные смоляные волосы. Параклея втянула ладошки в рукава мантии, нервно закусывая губы. Брюнет обернулся и улыбнулся. Парень положил ладонь на шею девушки, провел пальцем по острой линии скул. Его излюбленный жест. Сэнтери вздохнул и заговорил быстро, но четко, чтобы Клея успевала разобрать. —Ты должна знать. Я люблю тебя, Параклея и я Сэнтери. А теперь ты должна подумать действительно ли ты голова?–Мейсон сунул руку в карман и достал из брюк такой же кулон как у него. Фамильная драгоценность рода,–Если ты уверена... Точнее готова к последствиям... возьми его... Ты поймешь, но ты должна быть уверена в правдивости чувства,–парень нахмурился и протянул изделие француженке.       В эту секунду глупое сердце замерло, а сознание прострелило понманием. Пальцы стало покалывать от осознания важности момента. Параклея перевела шоколадные радужки на кулон в руке возлюбленного. Винсент протянула руку и уверенно взяла драгоценность с ладони слизеринца. Брюнетка просунула голову в круг цепочки и вытянула из-под него непослушные каштановые волосы. Мейсон вдруг взял её запястья в свои и несильно сжал. Как только кулон коснулся груди девушки по телу разлетелось приятное тепло, но потом... В каждую клеточку её тела будто вонзили по ледяной иголке. Стало очень холодно, а рёбра кажется неправильно хрустнули, выгибаясь в обратную сторону, принося с собой боль. Параклея вздрогнула, сильнее впиваясь в спасительные теплые руки брюнета. Холод кажется родился прямо в грудной клетке и в две секунды захватил всё тело. А потом все прекрастилось. Буква "С" на груди серебрянного ворона отблеснула голубо-серым. Брюнетка подняла на слизеринца глаза и столкнулась с привычной кошачьей полуулыбкой и непривычно грустными серыми глазами. Мейсон коснулся ладонью ее щеки, стирая большим пальцем соленую дорожку под глазами цвета молочного шоколада. Только сейчас Параклея поняла, что плакала, хотя боли уже не было, как и ледяных иголок по всему телу. Сэнтери положил руки ей на щеки, взволнованно и как-то грустно вглядываясь в карие глаза. –Что это?–тихо-тихо шепчет Винсент на выдохе, чувствуя как каштановые волосы поднимаются вверх. –Ты теперь Сэнтери,–как-то печально усмехнулся парень и накрыл собственными губами губы Параклеи, собирая капли слёз...        Цирцея с громких хлопком закрыла учебник по астрономии и в один взмах палочки отправила заколебавшую книгу в сумку. Девушка закатила изумрудные глаза и нервно стукнула ногтями по столу в, полупустом сегодня, Большом Зале...        Сегодня Сэнтери разбудил Теодор. Ни Дафна, ни холодина за окном, ни даже очередной ночной кошмар, а чертов Теодор Нотт. Парень беззастенчиво стащил с неё одеяло, заставляя тело девушки покрыться мурашками от холода. Цирцея проснулась моментально и наивно попыталась накрыться подушкой, надеясь урвать ещё минуту сна. Брюнетка приоткрыла один глаз и осуждающе вылупилась на Гринграсс, которая сидела на своей кровати, палочкой приводя светлые волосы в хоть сколько-нибудь приемлемый вид. Блондинка выглядела также как соседка. Тоже в пижаме, тоже с сонным непониманием в небесно-голубых глазах, тоже крайне возмущенная. Даф развела руками, мол, сама не знаю. Цея приняла вертикальное положение на кровати с молчаливым желанием кого-нибудь убить в изумрудных радужках. Чёрные волосы "приветливо" скатились на лицо, затыкая нос, попадая в рот и перекрывая обзор. Слизеринка не  глядя швырнула подушку влево, отплевываясь собственными волосами, и судя по звуку попала. Слизеринец возмущенно фыркнул и кажется закатил глаза. Доброе утро называется. Захотелось повеситься на галстуке, а ведь еще только семь утра... Среда конечно обещала быть интересной, но что настолько. Гринграсс зевнула и возмущенно скрестила руки на груди. Сэнтери поднялась с постели и, обогнув однокурсника, нырнула за створку платяного шкафа. Праведное возмущение клокотало в груди. –А теперь объясни мне, милый, с какого такого хрена ты приперся в такую рань?–начала возмущаться Цирцея, доставая юбку в зеленую клетку,–Это мы ещё упустим тот факт, что это женская спальня. –Это называется наглость, Тео!–поддержала Гринграсс с видом православного батюшки, возводя указательный пальчик к небу. –Наглость–второе счастье, девочки,–осклабился брюнет, наслаждаясь двумя раздраженными взглядами.        Цирцея выгнула бровь и кинула в нахала туфлей. Нотт увернулся и с возмущенным "но-но-но" погрозил пальцем. Брюнетка закатила изумрудные глаза и взмахнула палочкой, шепча заклинание, придавая смоляным прядям хоть какой-нибудь отдаленный порядок. Где-то между ребер запульсировала, а кончики пальцев будто резко обледенели. Сквозь подушечки будто пропустили электрический разряд. Тревога совершенно неожиданной волной разлетелась по телу Сэнтери и очень захотелось отмыться от этого липкого чувства. Что-то случится... Чертов квиддич до добра не доведёт. Цирцея обернулась к однокурсникам и оперлась плечом на стену. –Так зачем ты всё-таки пришел?–брюнетка сделала неопределенный жест рукой,–Я ни за какие шиши не поверю, что ты так хотел нас повидать, что вскочил с кровати в шесть тридцать утра,–саркастично закатила глаза слизеринка.         Гринграсс фыркнула, сидя на своей кровати с подушкой в обнимку. Теодор на секунду завис и задумчиво потер переносицу. –Тебя...–парень невежливо тыкнул пальцем в блондинку,–...искали Паркинсон с Забини. А тебя я разбудил...–красноречивый взгляд на Цею,–...чтоб жизнь медом не казалась,–Нотт с вызовом выгнул бровь, намереваясь слинять.         Сэнтери нарочито громко фыркнула и поймала слизеринца за воротник рубашки. Брюнетка развернула Теодора к себе лицом и толкнула к стене, заставляя лопатки удариться о холодную поверхность. Тео страдальчески вздохнул, догадываясь что сейчас будет. Ехидство в свой адрес Цея великодушно проигнорировала, но про своеобразное напутствие перед матчем забывать никак нельзя. Девушка широко улыбнулась, мягко проводя кончиком палочки по руке однокурсника. Дафна тихо хихикнула сзади, но ничего не сказала. –Итак, неужели ты думал, что я забыла, милый?–лелейным голоском начала Сэнтери, скользя палочкой вдоль пуговиц на рубашке парня. –Надежда умирает последней,–ехидно хмыкнул Нотт. –Ну... Твоя видимо ещё борется за жизнь,–иронично фыркнула Гринграсс, вставая с кровати, намереваясь сделать вылазку в шкаф. –Если ты...–Цирцея приблизилась к лицу парня, надавливая на кожу кончиком собственной палочки,—... вдруг, совершенно случайно, сломаешь себя хоть палец...–Сэнтери довела древко до кадыка Теодора и остановила руку,–... я сама лично прокляну тебя до седьмого колена. Попомни моё слово, Тео. Не дай Мерлин, ты припрешься более побитый чем обычно!–Цея прищурила изумрудные глаза и отвела палочку в сторону. –Примитивно,–ухмыльнулся Нотт,–Давай новую угрозу. –О, Салазар, ладно...–брюнетка усмехнулась одними глазами,–Тогда... я откушу тебе ухо!              Слизеринка сделала страшный взгляд и клацнула зубами. Теодор рассмеялся и поднял руки вверх, сдаваясь. Брюнетка откинула волосы за спину и отошла назад, давая слизеринцу отойти от стенки. –Боюсь-боюсь, красавица,–подмигнул Цее брюнет.         Сэнтери закатила глаза и взмахнула палочкой, призывая вешалку с формой в ладонь. Девушки переглянулись и рявкнули в унисон: –Иди уже!–в парня полетели подушки, но мерзавец успел скрыться за дверью в коридор.           Цирцея закатила глаза и рассмеялась, скидывая ночнушку и втискиваясь в зелено-серебристую форму....           За завтраком слизеринцы благополучно переругались с гриффиндорцами. Цирцея в балагане не учавствовала, но посмеялась от души. Красно-золотые ведь так забавно зляться. Змеи издевались над соперниками как могли, давя на стыдливость и высокоморальность. Грейнджер сидела красная как чертов вареный рак. Это было как отбирать конфету у ребёнка, ведь гриффиндорцы не могли ничего сделать пока Макгонагалл восседала за учительским столом. А слизеринцы своего куратора совершенно не смущались, опошляя половину ругни и украшая оскарбления разнообразными двусмысленными эпитетами. Ссоры стихли, когда большая часть учеников все же принялась за еду. Сегодня все пребывали в состоянии нервного перевозбуждения. Джемельза на протяжение всего завтрака что-то громко, но очень невнятно втолковывала Рональду, который сегодня по цвету напоминал чертов мел. Теодор общался с Грэхэмом, ни на йоту не смущаясь из-за присутствия Цирцеи между ними. Девушка особенно не вслушивалась, видит Мерлин разговоры про квиддич скоро заставят глаз дергаться. Сэнтери пробежалась глазами по присутствующим и с удивлением отметила, что не видит Виттории Забини. –А где Вита?–вслух подумала брюнетка, задумчиво закусывая губу. –Через пять минут придет,–ответил Теодор, привычным движением издеваясь над кончиком смоляной косы.         Слизеринка кивнула и... "Стоп, что?!" Монтегю на этот короткий диалог внимания не обратил, а вот Цея. Сэнтери склонила голову чуть в бок, к другу и едва заметно выгнула бровь. Нотт ухмыльнулся уголком губ как ни в чем не бывало и вновь переключился на Грэхэма. Цирцея прищурила зеленые глаза и задумчиво закусила нижнюю губу. Девушка поставила заметку в мозгах, что ещё поднимет эту тему. Любопытно же. "Ну, Тео... Ну, даешь...".          Первая пара по нумерологии прошла удачно, вторая тоже, а вот третья... История Магии тянулась сегодня невероятно медленно. Играющие ушли готовиться к матчу и сейчас Цея им очень сильно завидовала. То ли Бинс сегодня рассказывал слишком скучно, то ли Цирцея просто не выспалась, но спать хотелось нереально. Девушка зевнула, прикрыв рот ладонью. Мозг работал крайне медленно и историю воспринимать не собирался с маниакальным упорством. Роджер сидел слева и тоже выглядел не особо заинтересованным. Многие слизеринцы спали, особенно на последних партах, а когтевранцы мужественно держались, некоторые даже нарочито серьезно хмурили брови, изображая искреннюю заинтересованность в очередном восстании русалок. Цирцея с Роджером сидели на последней парте среднего ряда. Дэвис сегодня выглядел на удивление веселым и ровно на столько же уставшим. Забини сидел на последней парте, с Дафной, на самом ближайшем к окну ряду, перед ними–Паркисон и Астория. Пэнси даже не пыталась сделать вид, что ей интересно. Слизеринка спала прямо на парте, накрыв голову книгой. Гринграсс-старшая читала что-то своё, задумчиво накручивая светлый локон на палец. Цея потёрла переносицу пальцами и зевнула в очередной раз, кажется, пятый за минуту. Брюнетка откинула волосы за спину и почувствовала на себе взгляд глаз цвета темного шоколада.         Последнее время Блейз часто смотрел на однокурсницу вот так. Цирцея пыталась расшифровать этот взгляд, но ничего конкретного не видела. В тёмных радужках светились сомнения, предвзятость и... сочувствие?... Сэнтери не понимала, что это значит и раздражалась. Сейчас этот взгляд можно было спихнуть на межфакультетную вражду. Ведь... когтевранец и слизеринка за одной партой. Где ж это видано, черт возьми? А вот когда Забини стремился просверлить ей в затылке дырку за завтраком логика была бессильно. Волшебный идиотизм. Цветок паранойи с каждым днём всё разростался, вплетая корни глубже в нервные окончания. Хотелось вылезти из собственной кожи, дабы мозг не анализировал, ибо результат анализа был всё хуже с каждым разом. Хотелось спросить в лоб, но Забини как назло успевал смыться. Блейз вообще относился к однокурснице как обиженный ребёнок к мачихе. "Странное все-таки сравнение..." Цирцея в очередной раз впилась изумрудными омутами в шоколадные глаза, но столкнулась лишь с предвзятостью, с которой мать смотрит на невесту единственного сына в день свадьбы.          Из омута мыслей Цирцею выдернул тихий смешок Роджера с правой стороны. Девушка зевнула пятнадцатый раз подряд и подперла подбородок ладонью. Катберт продолжал монотонно бубнить что-то про бунт гоблилинов. До брюнетки долетали зачастую лишь окончания фраз, которые тутже смешивались в голове в невнятную бессмысленную кашу. Дэвис вдруг подвинулся к Сэнтери и прошептал на ушко, обжигая бледную кожу запахом выпечки: –Очень интересно, да?–по-доброму съязвил брюнет. –Безумно,–фыркнула слизеринка и тут же зевнула.          Организм будто высказывал собственное мнение о ситуации. Дэвис усмехнулся и пробежался пальцами по смоляной косе соседки по парте. –Мерлин, Цея, да спи ты уже...–хохотнул парень, сверкая янтарными глазами,–Если будет что-то важное я обязательно тебя разбужу,–подмигнул когтевранец.         Слизеринка расплылась в по-детски счастливой улыбке и взмахнула палочкой, заставляя учебник зависнуть в вертикальном положении над партой. –Салазар, Джер, я тебя обожаю...–прошептала девушка, складывая руки на парте.         Дэвис самоуверенно фыркнул, но ничего не сказал. Цирцея беззастенчиво притянула ладонь брюнета к себе и подложила под щёку, чтобы было мягче. От рубашки Роджера пахло выпечкой и орехами, мозг невольно противопоставил этот теплый уютный запах с терпким ароматом Драко. Малфой чувствовался как что-то запрещенное, но манящее, а Дэвис ощущался чем-то до боли надежным и правильным. Сэнтери прикрыла изумрудные глаза и почувствовала что когтевранец придвинулся ближе и ласково перебирает черные пряди пальцами свободной руки. Легкие окутало запахом чего-то мускусного.Цирцея уткнулась носом в белую рубашку с синими линиями и окунулась в сон, надеясь увидеть что угодно, даже восстание тролей, но не эти колючие ртутные глаза, которые появлялись каждый раз как только смыкались веки...         После истории ученики медленно потянулись к полю для квиддича. Цирцея на матч решила не идти. По двум причинам. Во-первых лучше провести время с реальной пользой и сделать домашнюю работу, во-вторых что-то между ребер трепыхалось как подстреленная птица из-за неясной тревоги, которая ледяными иглами пронзала кожу с самого утра. Девушка благополучно отмазалась от Дафны и всё-таки улизнула в библиотеки. Цея морально подготовилась вечером выслушивать комментарии к игре от подруги. Сэнтери нырнула в привычное место и наткнулась на Виту. Забини сидела на подоконнике, сложив ноги по-турецки и читала что-то по астрономии. Цея скинула сумку на пол и уселась в кресло. Виттория на секунду подняла глаза и кивнула в знак приветствия. Цирцея достала из сумки пергамент, перо и учебник по травологии. Девушка вздохнула и приступила к описанию корня Мандрагоры. Тихий скрежет металлического наконечника о бумагу приятно успокаивал. Брюнетку всё ещё невероятно тянуло в сон, сознание отказывалось воспринимать реальность. Сэнтери взмахнула палочкой и из сумки послушно выпархнул небольшой пузырёк. Бодрящее зелье. Цея в два глотка опустошила склянку и вновь вернулась к заданию. Мисс Стебль решила сегодня оторваться по полной. "Задала как в последний раз блин!" Цирцея скосила изумрудные глаза на однокурсницу и спросила больше со скуки: –Ты чего не пошла на игру со всеми?–Цея выгнула бровь, не переставая писать. –Тебе встречный вопрос. А ты почему?–хмыкнула Забини, ухмыляясь уголком губ. –Я первая спросила,–нарочито обиженно протянула Сэнтери. –Не люблю квиддич,–Виттория передернула плечами с тихим "Бррр". –А я зиму,–хохотнула Цирцея, задумчиво глядя в написанный собственноручно текст из-под прищура век. –Теплолюбивый зверёк?–хмыкнула слизеринка, переворачивая пожелтевшую от старости страницу учебника. –Типо того,–кивнула Цея, закусывая нижнюю губу.        В груди девушки разгоралась тревога. Бодрящая настойка к сожалению разбудила не только мозг. Противное чувство. Ты знаешь, что что-то случится, но не знаешь что именно и не можешь ничего сделать. Так чувствуется безысходность в однимку с беспомощностью. Хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы избавиться от липкого холодного чувства между ребер. Цирцея потерла переносицу, отгоняя ненужные эмоции как назойливых мух в разгар лета. Брюнетка закинула ногу на ногу и задумчиво качнула каблуком. Теодор обещал быть осторожным... хотя... это ведь Тео. Брюнетка захлопнула учебник по травологии и взялась за зелья. "Амортеция"–гласила красная надпись в начале параграфа. "Зачем нам это на шестом курсе? Чем это поможет в жизни?"–мысленно закатила изумрудные глаза Цея, откидываясь на спинку кресла. Любовные зелья Сэнтери не понимала, кроме зелья вожделения. Оно единственное было хоть сколько-нибудь логичным, а остальные отвары... бесполезный самообман. Дешевая иллюзия ненужных по сути чувств. –А почему тебя не было на завтраке?–неожиданно даже для себя спросила Цирцея, отвлекаясь от текста параграфа. –А я...–Вита замялась, неопределенно качнув рукой в воздухе,–Да так... Проспала просто,–слизеринка нарочито небрежно махнула рукой, мол, не важно.         Сэнтери прищурилась, но давить не стала. "А это уже интересно..."  "Сначала Тео, теперь Вита, кто дальше? Крэбб? Гойл? Всё чудесатее и чудесатее"–задумалась Цея. Это было черт возьми странно. Но Виттория быстро перевела тему, автоматически подвигая мысли однокурсницы на вечер. Время за разговорами пролетело незаметно. Матч уже должен был закончиться, а чувство иррациональной тревоги лишь сильнее жгло внутренности, выбивая из лёгких такой чертовски необходимый кислород....         И вот сейчас Цирцея сидела в большом зале рядом с Витторией и остальными однокурсниками. Эдакий отряд "выживших". Команды ещё не вернулись и это было странно. По времени они уже должны были закончить. Но ни играющих ни мадам Трюк в Зале не наблюдалось. Сэнтери нервно стукнула ногтями по столешнице, покрытой зеленой скатертью, и откусила яблоко, лишь бы хоть чем-то себя занять. "Задушу всех поголовно..."—мысленно пообещала девушка. Но профессора не выглядели взволнованными. Значит ничего не случилось, да?... Так ведь, правда?... Глупая тревога разъедала легкие изнутри. Хотелось биться головой об стенку. Вита выгнула изящную бровь, глядя на однокурсницу с немым вопросом в темно-зеленых радужках. Цирцея закатила глаза и отмахнулась. Девушка скосила глаза на гриффиндорский стол и на удивление поймала карамельные глаза Гермионы. "Всё-таки голод победил"—про себя усмехнулась слизеринка. Грейнджер действительно уплетала обед за обе щеки, а красноватая кожа говорила, что гриффиндорка совсем недавно вернулась с улицы. Сэнтери откинула черную косу за спину и закинула ногу на ногу. —И где их носит?–брюнетка возмущенно скрестила руки на груди, откусывая яблоко. –Салазар, скоро придут, куда они денутся в конце концов?–закатила глаза Виттория, закидывая в рот печенье. –В том то и дело, что никуда,–фыркнула Цея, ритмично качая каблуком в воздухе.        Цирцея в очередной раз стукнула по столу ногтями и задумчиво закусила губу. "Ну сломали Теодору нос. Починим, не смертельно"–мысленно оправдывалась девушка неизвестно перед кем. Но тревога в груди сменилась злостью. Чем-то таким привычным, правильным. Сэнтери откинула темную косу за спину и откинулась на спинку стула. "Ещё и ЗОТИ..."—мысленно простонала слизеринка.          Из печальных раздумий брюнетку выпнул звук открываемой двери в Большой зал. Сердце сделало какой-то невообразимый кульбит и улетело куда-то за границы этой Вселенной. Цирцея повернула голову вполоборота и заметила как распахнулись широкие двери. В Большой Зал влетела мадам Пофри, а за ней показались остальные ученики, пришедшие с поля. Видит Мерлин это херовый знак. Целительница буквально взлетела к профессорскому столу. Сэнтери скользнула по пришедшим изумрудными глазами и негромко чертыхнулась. Нотта в толпе не было, как и Монтегю, Поттера, Уизли и ещё пары человек. Забини с Гринграсс стояли рядом с Паркинсон. Блейз злился, об этом слишком красноречиво сообщали сжатые кулаки и напряженные челюсти. Вдруг стало неуютно, чего-то не хватало. Девушка закусила губу и стукнула ногтями по столу. Слизеринцы двигались к столу со странным выражением на лицах. Гриффиндорцы были мрачнее тучи. "Мы выиграли, но... что блять произошло?!" Блейз плюхнулся за стол, чересчур громко чиркнув стулом по плитке. Дафна села рядом и дунула на собственные руки в попытке согреться. Блондинка явно была взбудоражена, но довольна... А вот Пэнси... Слизеринка выглядела как жена недавно отошедшего в мир иной миллионера. Такая же фальшиво грустная, с примесью страха в темных глазах. Цирцея отвела глаза, почувствовав желание согнуться над унитазом. Сэнтери переглянулась с Витторией, но сказать ничего не успела. –Мисс Макгонагалл. Мне нужно два ученика, которые разбираются в колдомедицине...–взволнованным тоном выдала мадам Помфри. –С разных факультетов?–Минерва лишь отстраненно выгнула бровь. –По возможности...–кивнула целительница.         Цирцея медленно встала из-за стола и поймала под локоть Роджера. Парень озадаченно хмурил брови, глядя на целительницу. –Что случилось?–вкрадчиво спросила слизеринка, встряхивая Дэвиса за плечо,–Кто выиграл? –Слизерин. Они столкнулись и...–начал Роджер, но по вздоху Макгонагалл Цея поняла, что времени немного. –Нотт?–холодно спросила Сэнтери, вглядываясь в теплые янтарные глаза парня.         Когтевранец отрицательно покачал головой, а Цея выдохнула. Голос Минервы неприятным эхом прокатился по глотке в желудок. Тревога, херовое предчувствие. —Мисс Грейнджер, мисс Сэнтери, вы освобождены от пар,–отчеканила куратор гриффиндора,–Мадам Помфри вам всё объяснит.          Гермиона вылезла из-за стола, стремительно трансфигурируясь в кусок мела. Цирцея отпустила Дэвиса и уткнулась изумрудными глазами в проход. Там появился Теодор с Монтегю. Нотт с привычно разбитым носом, а Грэхэм с растрепанными волосами, но.... Что-то тут было отвратительно неправильно. Целительница пронеслась по залу к дверям, сделав девушкам знак следовать за ней. Цирцея пошла следом, но у выхода легонько коснулась локтя Теодора. Парень  поднял на неё зеленые глаза и немного нервно ухмыльнулся уголком губ. От этой ухмылки сердце резко дрогнуло, заставляя сосуды скрутиться в трубочку. –Кто?–спросила Цирцея холодным и отчего-то хриплым голосом, титаническим усилием сохраняя спокойствие. –Малфой...—на выдохе ответил Тео.