Дождь в отражении изумруда

Сердце садануло по ребрам с нечеловеческой силой, выбивая из легких кислород. Цирцея закусила губу и лишь кивнула другу, сохраняя внешнее спокойствие. Это ведь всего лишь Драко, да?.. Сэнтери накинула сумку на плечо и вышла в коридор вслед за целительницей. «А почему нас двое? Всё настолько плачевно? Или пострадавших несколько?"–перебирала варианты девушка. Гермиона шла рядом, напряженно хмуря брови и сжимая в руках палочку. Цея откинула черные волосы за спину и сильнее расправила плечи. Сначала легкие скрутило страхом, но теперь сосуды разъедало от злости. Это же чертов Малфой! Да он на метле сидит пол жизни! Как так-то?! Сэнтери сжала руку в кулак, да так, что ногти вонзились глубоко в кожу. Захотелось садануть кого-нибудь об стол головой. Странное желание, однако. Девушки с Помфри во главе свернули в самый правый коридор и остановились перед дверьми. Цирцея скрестила руки на груди и вопросительно выгнула бровь. «Я веду себя как Тео. Остановите Землю!» Мадам Помфри взмахнула палочкой и перед ней появился пергамент, исписанный мелким убористым почерком. Целительница напряженно вчитывалась в рукописный текст, хмуря седые брови. Цирцея невольно вспомнила мисс Грю. Долорес всегда хмурилась точно так же, когда не получалось довести воспитанницу до агонии. Цирцея прикрыла глаза и потерла переносицу двумя пальцами, сдерживая раздражение. Девушка прислушалась к собственному сердцу и чуть не взвыла от досады. Глупый орган грохотал где-то в глотке, так выражалось, что ей не все равно. Захотелось выпотрошить собственную грудную клетку, лишь бы внешний холод стал внутренним. «Салазар, это же чертов Малфой». Мерлин, это так по-человечески, так отвратительно жалко и неправильно. Грейнджер закусила губу кажется до крови и по цвету напоминала мел кабинете трансфигурации. Такой же белый цвет с оттенком мертвенного синего. Мадам Помфри ещё раз взмахнула палочкой и пергамент растворился в воздухе с тихим хлопком. Целительница нахмурилась и кивнула в сторону самой левой двери. –Может вы всё же объяснитесь? –нарочито вежливо приподняла уголки губ Сэнтери. –Ах, да. Извините, девочки, –устало вздохнула целительница, –Во время игры столкнулись ловцы. Мистер Поттер и мистер Малфой. –Годрикова борода, вы уверены, что мы сможем помочь? –слишком серьезно спросила гриффиндорка, стуча пальцами по собственному древку. Этот противный постукивающий звук почему-то невероятно выбесил слизеринку. «Видит Салазар, к концу учебы у меня будет дергаться чертов глаз"–мысленно закатила изумрудные глаза Цирцея, ещё раз кланяясь в пол маме и как ни странно миссис Грю. –Да-да. От вас требуется обработать открытые раны и по возможности вправить вывихнутые кости. С переломами я справлюсь сама, –тихо продолжила старушка, –Мне просто нужно отлучиться за необходимыми для зелья материалами, –пряснила целительница. –А разве нам позволено применять колдозаклинания на живых людях? –выгнула бровь Цея. –По разрешению преподавателя можно, –ответила Гермиона, пожимая плечами. –Мисс Грейнджер права, –утвердительно кивнула целительница. Цирцея кивнула, коротко играя тонко очерченной бровью. В Шармбатоне ученикам было категорически запрещено применять колдозаклинания на живых существах. Блит например даже к заживляющим зельям на пушечный выстрел не подпускали. Особенно после того случая, когда Агата вместо того чтобы вправить однокурснику нос, свернула его ещё больше в правую сторону. Да, это было на втором курсе, но не то чтобы Блит была и сейчас сильна в подобного рода магии. Агата могла залечить неглубокие раны, остановить внутреннее кровотечение, но травмотологическая магия девушке не давалась от слова совсем. Цея же сама предпочитала не лезть, хотя в целительской магии разбиралась на твердую пятерку. Девушка пару раз вправляла кости особо драчливым однокурсникам, но это по сути происходило нелегально, в какой-то тесной каморке без окон и после отбоя. Ибо за нарушение правил мисс Максим могла и родителям сову отправить. А это было самое прямое нарушение устава школы, а Сэнтери не хотела лишний раз нервировать маму. Поэтому ребята выныривали из кровати после полуночи и встречались уже на выходе. Почему нельзя обратиться к целителю? Ну… если за сломанный нос тебе ничего не будет, то за поджаренную трахею мисс Максим великодушно напишет родителям. А кому это нужно, когда есть вот такие целители-самоучки? Уж точно не чистокровкам с безупречной родовой репутацией. –Мисс Сэнтери, мисс Грейнджер, определяйтесь кто пойдёт к мистеру Поттеру, а кто к мистеру Малфою, ведь…–продолжила мадам Помфри. –Я к Гарри, –перебила Гермиона, на что получила лишь сдержанный кивок. Цирцея подняла изумрудные глаза на гриффиндорку и возмущенно выгнула бровь, нарочито вежливо улыбаясь. Действительно. Грейнджер развела руками, мол уже ничего не поделаешь и перевела шоколадные глаза обратно на целительницу. В карамельных радужках светилось облегчение. Наверное так действительно правильно. Было бы странно, если бы гриффиндорка выбрала помочь слизеринку, представителю самого вражеского для нее факультета. Все-таки деление на факультеты это очень умный, и глупый одновременно, ход. Нет, даже не глупый, просто не до конца продуманный. «А чего ты ждала?"–фыркнул голос Параклеи в голове. В груди заворочалось что-то странное, непривычное, чуждое ей. Цирцея с ужасом отметила, что действительно хочет помочь ему. Наверняка Драко разозлится, он так часто злится и язвит, заливая собственным ядом всё вокруг. Наверное это больно… было бы, если бы она позволяла кому-то подойти слишком близко. Малфой обладал холодной мертвенной красотой и едкой харизмой, по нему вздыхала половина курса, несмотря ни на что. –Мисс Сэнтери, вам левее, –вновь заговорила целительница и указала пальцем на дверь по левой стороне. Гермиона как-то виновато пожала плечами и скрылась за дверью справа. Цея кивнула и откинула черную косу за спину. Сердце пепевернулось и больно ударило девушку подых. Слизеринка достала из кармана собственную палочку и сделала шаг в сторону нужной двери. Сонливость которая наполняла тело свинцом с самого утра куда-то резко испарилась. Брюнетка закусила губу и потянулась рукой к ручке двери. Стук собственных каблуков кажется сейчас был единственным, что помогало контролировать собственные эмоции. Вены выворачивало от неясного страха, ярости и возмущения. Весь этот коктейль из неизвестных ранее или просто давно забытых чувств смешался в крови и грозился вылиться панической истерикой. Это было так до ужаса неправильно. Иронично. Ей не плевать. «Я так ненавижу тебя, Драко». Ручка двери повернулась с тихим скрежетом. Брюнетка толкнула створку ладонью и шагнула внутрь. Слизеринка оказалась в просторной комнате, чем-то похожей на процедурную. В воздухе пахло спиртом и зельями. Цея расправила плечи почти до хруста и закрыла за собой дверь. В помещении основную роль играла кушетка и широкий подоконник. Цирцея прошлась изумрудными глазами по стенам, стараясь отсрочить столкновение с дождливо-серыми глазами как можно дольше. Сердце завибрировало в висках, а сосуды свело злостью. Двоякое чувство. Облегчение в купе с дикой яростью. Хотя она ведь не имела права злиться на него. Цирцея откинула длинную смоляную косу за спину и постучала ногтями по дверному косяку. Она не знала зачем, это была очередная привычка из прошлого. Кажется ещё секунда и мир потухнет перед изумрудными радужками, а колени подогнутся. Сэнтери перевела зеленые глаза ещё чуть-чуть правее и заметила его. Драко сидел на кушетке спиной к двери. Привычная внешняя раслабленность нарушалась лишь напряженными плечами. Блондин сидел без рубашки, платиновые волосы небрежно спадали на глаза, лопатки выпирали из-за того, что слизеринец опирался ладонями по бокам от собственных ног. Цирцея прикрыла глаза и сделала шаг вперед. Малфой заметил её, она точно знала. Парень нарочито страдальчески простонал, но не сказал ни слова. Девушка пробежалась глазами по телу парня, оценивая повреждения. Вся левая часть мускулистого тела была покрыта синюшными пятнами, гематомами и рваными порезами. Цея вздохнула прикидывая, сколько ребер сломано и возможно ли их вообще собрать воедино. Удар наверняка был сильным, скорее всего Малфой прокатился боком по земле или напоролся на трибуны. Но несмотря на адский внешний вид ран, Драко сидел ровно, даже не морщась, будто ничего и не произошло и его тут задерживают зазря, отнимая столь ценное время. Грудь девушки заполнила злость и неясное сочувствие. Слизеринец повернул голову вполоборота и презрительно скривился. –Салазар, свали отсюда, –зло бросил блондин и запустил руку в собственные платиновые волосы. –Меня попросила мадам Помфри, –холодно ответила Сэнтери, вертя родное дверко между пальцев. Парень закатил глаза и громко фыркнул. Захотелось задушить его подушкой или просто сесть на пол и разреветься. Ему было больно и он так типично для себя пытался сделать больно окружающим, брызгаясь ядом и плюясь оскорблениями. Так по-Малфоевски. Но ранили не слова, не грубость, не колючий взгляд ртутных глаз, изнутри выжигало неясное чувство между рёбер, которое она не должна чувствовать. Хотелось смеяться и орать дурниной, выкорчевывая собственные сосуды вместе со свихнувшимся сердцем. Девушка оправила юбку и скрестила руки на груди. –Свали.нахрен.отсюда. Позови Помфри или кого там ещё направили в няньки, –язвительно бросил Драко, отворачиваясь к окну. –Ладно…–кивнула Цея, откидывая темные волосы за спину, –Я позову Грейнджер…–брюнетка пожала плечами и развернулась к двери. Цирцея шагнула к двери, впервые в жизни согласившись на что-то так быстро. Тоненькая струнка терпения девушки уже слишком ошутимо трещала от натяжения. Хотелось задушиться. Было так невообразимо отвратительно. Нервозность разъедала вены, выворачивала кости. Справедливое возмущение циркулировало в крови, обжигая плоть с внутренней стороны. Брюнетка плюнула на всё и уже подошла к двери. «Черт с ним, пусть разбирается кто хочет…"–устало отмахнулась от себя же слизеринка. Сэнтери вздохнула и уже потянулась пальцами к дверной ручке, когда Драко вновь заговорил. –Не будь дурой, Сэнтери…–грубо, по слогам прицедил блондин сквозь плотно сомкнутые зубы. Цея фыркнула и потянула ручку на себя, но та не поддалась. Внезапно захотелось сесть на пол и расплакаться… Пальцев коснулся приятный терпкий холодок, сопровождающийся легкими мурашками на загривке. Запирающие заклятие. Где-то на подкорках сознания девушка запомнила как чувствуется именно его магию. Девушка медленно развернулась на каблуках и скрестила руки на груди. Терпение растворялось на третьей космической скорости, почти физически таяло в изумрудных радужках, как тает лед на разогретой сковороде. Слизеринка облокотилась плечом на дверь позади и вскинула подбородок. Грубость простить она могла, но дуру… Брюнетка не была глупой и он это знал. Это татально раздражало. –Вот не тебе меня упрекать, Драко. Сначала сам определись чего ты хочешь, –закатила зеленые омуты глаз слизеринка. –Заткнись и делай то, за чем тебя там послали, –презрительно фыркнул блондин, не оборачиваясь. –Не смей так со мной обращаться… Холодно отчеканила Цирцея, делая пару шагов вперед по направлению к кушетке. Слизеринец отложил собственную палочку на подушку и оперся локтями на колени. Плечи поднялись выше уровня шеи, позволяя проследить литые мышцы глазами. Спина была напряжена, скорее всего так физическая боль чувствовалась менее ярко. –А то…что? –в своей любимой колючей манере фыркнул блондин. А ведь действительно… что тогда?.. Она физически слабее. «Но не глупее"–самодавольно фыркнула гордость. Он играет с ней, пытаясь подстроить под себя. «А хрен там"–мысленно возмутилась слизеринка, останавливаясь у кушетки за спиной однокурсника. Брюнетка безэмоционально пожала плечами. –Ты перестанешь стоить в моих глазах хоть что-то…–просто ответила девушка, утыкаясь пустым взглядом в оконную раму. Драко медленно повернул голову, странно скользнул по Сэнтери дождливо-серыми глазами и ехидно фыркнул. –А с чего ты взяла, что мне вообще есть до тебя дело? –жалящим тоном протянул Малфой, вглядываясь в по-кукольному равнодушные изумрудные радужки. Брюнетка холодно пожала плечами и моргнула, придавая взгляду осмысленности. За окном пошел снег и стало вдруг так по-детски тоскливо. Перед глазами появилась мама, которая читала ей зимними вечерами. Это случалось так редко, что девочка запоминала каждый такой вечер в мельчайших подробностях, а потом по нескольку раз прокручивала в голове, засыпая поздним вечером под хлесткие завывания ветра, глядя на медленно падающие на землю снежинки. –Я не утверждаю, это лишь факт, а важен он для тебя или нет… это уже не мое дело, –Цея откинула смоляные волосы за спину, задумчиво закусила губу, обходя кушетку. Малфой саркастично фыркнул и расправил плечи, позволяя рассмотреть повреждения. В легкие контрабандным препаратом проник запах черничного виски, пуская в кровь эйфорическое спокойствие, за секунду успокаивая ополоумевшее сердце девушки. Сэнтери протянула руку и едва-едва коснулась поврежденной кожи на плече Драко. Слизеринец тут же ощерился одними глазами, но больше ничего. Это будто был рефлекс, непроизвольная реакция организма, которую он не контролировал как бы сильно не хотел. Цирцея хмыкнула и взяла в руку собственную палочку. Спокойствие, которое появлялось вместе с запахом черники, алкоголя и грозы, безнадежно утопило волнение, но не ярость. Гнев и возмущение циркулировали в организме в равных пропорциях. Кровь кажется стала гуще и перетекала из сосуда в сосуд крайне медленно, как застывающий на холоде мед. Сердце ушло в нирвану, но разум продолжал шевелиться и возмущаться. Рациональная часть девушки вопила на ухо, что самое время придушить самовлюбленного гада. Цирцея задумчиво закусила губу и скользнула изумрудными глазами вниз по поврежденным ребрам однокурсника. –Сэнтери…–усмехнулся Малфой на выдохе, –Вот… Почему ты, а? Блондин запустил руку в волосы и откинул голову назад. Парень прикрыл ртутного цвета глаза и шумно выдохнул через рот. Он звучал устало, а сам вопрос кажется был адресован и не ей вовсе. Эдакие мысли вслух. Он будто признался в чем-то сам себе, смирился. Цея выгнула бровь и пожала плечами. «Знала бы я…» Она сама регулярно задавала себе этот же вопрос. «Почему я?» Хотелось рассмеяться. Брюнетка усмехнулась собственным мыслям и взмахнула палочкой, призывая обеззараживающий раствор. Слизеринка вздохнула и окунула марлю в емкость, пахнущую спиртным. –Ты думаешь мне так улыбается сидеть тут с тобой вместо пар? –девушка фыркнула, откидывая косу за спину, –Думаю Паркинсон была бы тут куда более к месту, –усмехнулась Сэнтери. –О, Салазар, тебе нравится со мной сидеть… не ври хотя бы себе, Цирцея, –уверенно заявил блондин, склоняя голову вправо, –К сожалению Пэнс не такая заучка как некоторые, –язвительно фыркнул слизеринец. –Мерлин, мир не крутится вокруг тебя, –закатила изумрудные глаза Сэнтери, доставая марлю, –И я не заучка, просто умная от приро…–начала было девушка холодным тоном. –Мне тоже не так прям ахуительно классно находиться с тобой в одном помещении, –закатил глаза парень, криво ухмыляясь, –Думаю Теодор был бы тут более к месту, —вернул ее же фразу Малфой. Цирцея вопросительно подняла брови, столкнувшись с крайне недовольными дождливо-серыми глазами. «Звучишь как ревнивый муж, Малфой. Пора в психушку. Вот он, последний звоночек…» Брюнетка отжала марлю пальцами и приложила кусок ткани к коже на плече парня. Драко не поморщился, как обычно бывало когда было касание кожа к коже. Девушка провела обеззараживающим раствором по рваным ранам, стирая кровь. Девушка задумчиво закусила губу, замечая помимо новых царапин шрамы от старых. В них было почти все плечо и часть ключицы. Похожие отметины Цея замечала на собственной коже после Круциатуса. Но её кожа сейчас была почти кристально чиста, колдомедицина несомненно очень нужная вещь. Но жалости не было, как и сочувствия, было… интересно, как бы дико это не звучало. –Мы просто друзья, Драко…–неизвестно зачем сказала Цея, не отвлекаясь от созерцания мускулистых плеч, коротко пожимая плечом. Малфой поднял на неё глаза и прищурился. В голубоватой ртути глаз мелькнуло странное удовлетворение, тесно сплетенное с издевкой и насмешкой. Сэнтери провела марлей по плечу парня вниз, к линии груди, приближаясь в ребрам. Девушка не удержалась и провела ногтем по одному из шрамов, гонимая собственным любопытством. –Мне плевать, Сэнтери…–закатил холодного оттенка глаза Драко, цокая языком, –Трахайся с кем хочешь… хоть с Поттером. Мне похрен, слышишь? Похрен.мне. Чуть истерично продолжил слизеринец, будто пытался вдолбить эту простую истину в собственную голову. Захотелось рассмеяться. Ведь перед ней сидел Драко и пытался убедить себя, что ему плевать. Но ему же действительно плевать, да?.. Так ведь?.. Малфой сейчас не выглядел отталкивающе, даже наоборот. Это эйфоричное спокойствие влекло, подпитывало собственное любопытство, кормило демонов внутри. Что-то похожее происходит с наркотиками. Попробовал один раз, понравилось, но остановиться можно, попробовал два–тормоза медленно слетают. И в один момент наступает предел. В один момент человек понимает, что подсел конкретно и легче выйти в окно, чем отказаться от дозы эфорических чувств. Вот и Цирцея проводила тонким клочком марли по коже Малфоя, чувствуя переплетение мышц под подушечками пальцев, всё больше поддаваясь собственному любопытству. Она пообещала себе, что вовремя остановиться, точнее сможет остановиться… Но сейчас любопытство было сильнее. Не было страха или обид, лишь искренний интерес, безнадежное любопытство. Восхитительная наивность. –Не ври хотя бы себе, Драко…–ехидно подняла уголок губ Цея, –Если бы тебе было плевать ты бы не…–продолжила девушка, расплываясь в злорадной ухмылке. –Заткнись, Сэнтери…–опасно тихо проговорил Малфой, кидая в ее сторону испепеляющий взгляд. В голове девушки промелькнуло воспоминание. «Заткнись, Сэнтери… Просто замолчи…"–сказал Драко в тот самый вечер, который до сих пор иногда снился. Губы вдруг стали влажными, а по венам пронесся электрический разряд. Цирцея облизнулась, запинывая воспоминания в самый дальний угол собственного сознания. Брюнетка чересчур сильно нажала на верхнее ребро Драко, в кровь резко плеснул адреналин в равных пропорциях с яростью. Возможно действительно сейчас стоило бы заткнуться, но Цея терпеть не могла когда её затыкали и сейчас тонкая струна терпения треснула, отвешивая девушке ощутимую затрещину. Стало вдруг так по-детски обидно, ведь она по сути не сделала ничего плохого, а он… просто Малфой. Парень вопросительно выгнул бровь, глядя как марля пропитывается его собственной кровью под давлением тонких женских пальцев. –Прекрати затыкать меня, Драко…–бросила девушка, щуря изумрудные глаза, –Не смей считать меня хуже себя…–ощерилась девушка, чувствуя как холод голоса растворяется прямо на глазах. Блондин удивленно вскинул бровь и схватил запястье девушки собственной ладонью. Слизеринец прищурил ртутные глаза и склонил голову вправо, ему стало интересно. Любопытно блять. Цирцея сжала марлю в кулак, впиваясь ногтями в собственную ладонь. Девушка резко вывернула собственное запястье и откинула импровизированный дизенфектор в сторону. Цея вскинула подбородок, недовольно кривя губы. Малфой фыркнул и взъерошил платиновые волосы. Парень закатил глаза и лег на спину, рястягиваясь на кушетке. –Волнуешься за меня, Цирцея? –самовлюбленно осклабился слизеринец, –И я… не считаю тебя хуже себя…–буквально швырнул ей под ноги Драко. Просто плюнул последнюю фразу с такой злостью будто его поймали на чем-то постыдном. Девушка закатила изумрудные глаза и подняла марлю. Малфой хмыкнул и закинул руки за голову. Блондин едва заметно скривил верхнюю губу от боли в боку. Цея выгнула бровь с долей восхищения. Перелом ребер приносит адскую боль, будто грудную клетку пропустили через мясорубку. Брюнетка вдруг уловила в ситуации что-то до боли знакомое. На секунду слизеринка почувствовала себя на месте Агаты, которая вечно помогала подруге зализывать раны и обдумывать месть. Иронично. Сэнтери опустилась на самый край кушетки и закинула ногу на ногу. Брюнетка закатила глаза и вновь смочила марлю раствором. Цея закатила зеленые глаза и цокнула языком. –Боже упаси, –нарочито суеверно обратила очи к потолку девушка, –Сядь, мне неудобно так…–бросила Цея, откидывая черную косу за спину, неопределенно качнув рукой. Малфой вдруг рассмеялся и подчиняться явно не собирался. По шее девушки пронеслась толпа мурашек, подогревающих кровь в сосудах. Это было почти противоестественно. Слышать смех Драко без свойственной ему ядовитости. Цирцея скрестила руки на груди и выгнула бровь, из принципа не собираясь уступать. Наклоняться и вытягивать руки было как минимум неудобно, а как максимум она не станет ему уступать. –А ты иди ко мне на коленки…–язвительно выдал блондин и похлопал себя по коленям ладонями, издеваясь и унижая в привычной для себя манере, –Будет удобнее, гарантирую…–пошло ухмыльнулся слизеринец. Внезапно стало мерзко. Цирцея скривилась и отрицательно покачала головой. Захотелось отмыться от этого чувства. Будто тебя просто используют, не упуская возможности тыкнуть в собственную неважность носом. По сути ведь так оно и было, но… Сэнтери не могла уйти не попрощавшись. Собственная гордость просто задушит хозяйку если та уступит кому бы то ни было или простит особенно едкое оскорбление. Малфой нарочно выводил ее на эмоции, разум это понимал, но что-то между ребер начинало больно царапать плоть, принося адское жжение в диафрагму. Драко будто мстил ей за что-то. Иногда действительно казалось, что он живет по принципу «паскудно мне пусть будет паскудно и другим». Цея потерла пальцами переносицу и отжала марлю пальцами. Брюнетка еще раз отрицательно покачала головой, чем вызвала новую волну смеха. –Салазар, Сэнтери, –протянул блондин, продолжая язвить, –Неужели стыд проснулся? Тебе это не мешало, когда ты спала со мной прямо на парте в кабинете трансфигурации…–почти по слогам произнес слизеринец. –Прекрати, Малфой…–опасно ледяным тоном произнесла слизеринка, сжимая челюсти и накручивая тонкий пласт марли на ноготь. –Правда кажется слишком жестокой? –хмыкнул блондин, натягивая привычную кривую ухмылку, истинно слизеринскую. –Угомонись! –рявкнула Цирцея, не открывая изумрудов глаз, –Ты думаешь я не понимаю, зачем ты это делаешь?! Да ты сам не понимаешь чего хочешь, придурок! Бесишь меня, Драко! –продолжила Сэнтери, сохраняя последние крохи самоконтроля, –Поэтому не трать мое время и просто. сядь.на.сраной.кушетке, –отчеканила Цея, открывая зеленые глаза. –Не смей думать, что знаешь меня, Цирцея…–холодно фыркнул однокурсник, впиваясь дождливо-серыми омутами в изумрудные. Блондин страдальчески застонал и вдруг резко вытянул руку. Его ладонь так отвратительно уверенно обвила тонкую талию девушки, что желание задушить самовлюбленного гада возросло до небес. Малфой в одно легкое движение приподнял однокурсницу и действительно посадил себе на колени. Так будто она ничего не весила, будто была какой-то вазой, переставить которую не составляет труда. Так по-собственнически, что захотелось согнуться над унитазом. Раздражение вполне логично облило внутренности Цеи, выворачивая ребра в обратную сторону. Девушка презрительно фыркнула, беря марлю в руку. Хотелось поспорить, но разум вовремя подставил подножку эмоциям. Она ещё найдет способ отыграться. Раздражение, которое диктовал голос разума так отвратительно сильно конкурировало с эйфорией, которая царила в сердце, что хотелось выть. Захотелось вылезти из собственной кожи, облить физическую оболочку бензином и швырнуть Инсендио, лишь бы избавиться от контраста. Нельзя жить в таком адском контрасте, рано или поздно это сожжет изнутри. Малфой был спокоен и до одурения взбудоражен одновременно. Вся её жизнь–один большой контраст. Цирцея закатила глаза и двинула бедром, принимая удобное положение.Опираться руками на плечи Малфоя было явно не очень хорошей идеей, она вообще очень сомневалась, что и без того подбитые кости волшебника выдержат ещё и нагрузку сверху, поэтому единственной опорой остались собственные колени. Брюнетка вздохнула и отработанным движением опустила влажный кусок марли чуть ниже ключицы, на грудь Драко, на верхнюю границу ребер. Сэнтери задумчиво закусила губу, глядя сверху вниз, безэмоционально обрабатывая очередную рану. Драко только сейчас убрал руку с тонкой талии, будто забыл о ней. Его ладони действительно чувствовались настолько правильно, что и Сэнтери их почти не чувствовала. Запах черники и мороза обволакивал легкие, успокаивал взбудораженные нервные окончания. Всё рациональное в ней вопило, что это неправильно, что так быть не должно. Что это нездоровая блять херня. Цирцея провела марлей по рёбрам парня, невесомо, едва-едва касаясь, неосознанно стараясь не причинять боли. Цея вдруг почувствовала, что Драко рассматривает её. Взгляд жидкой ртути не чувствовался колюче, скорее истинное человеческое любопытство. Раньше он часто так делал, но потом… будто потерял интерес, будто избегал изумрудных омутов, показывая её же неважность в дождливо-серых глазах. А вот это было ощутимым пинком по самомнению, но не это главное. Самое странное, совершенно нелогичное и оттого самое интересное это то, что Драко делает. Он огрызается, метает слова подобно заточенным лезвиям, угрожает, но… он ни разу не причинил ей вреда, не считая ополоумевшего сердца разумеется, но это же пройдет, правда?.. Не может же не пройти… Малфой играет с ней, изучает с рвением художника, открывшего новый оттенок зеленого, подпускает ближе, давая иллюзию покоя и отталкивает и так по кругу. Хренов порочный круг. «Малфой, нам обоим явно пора проверить психику…"–мысленно рассмеялась слизеринка с толькой истерики. Цирцея отложила марлю в сторону и вложила в собственную ладонь родное древко. «Как так можно? Три ребра всмятку, это надо было постараться конечно"–мысленно фыркнула слизеринка. «Не дай бог Нотт выкинет что-нибудь подобное. Я пробьюсь в министры, только чтобы запретить сраный квиддич!» Девушка провела кончиком палочки по рваным царапинам, тихо шепча: –Вулнера Санентур…–Цея сделала короткий мах палочкой. Бледная кожа начала стягиваться на глазах, скрывая под собой плоть. Вдруг девушка почувствовала, что кто-то беззастенчиво стащил с ее волос резинку. Смоляные пряди будто только этого и ждали, тут же начали расползаться по остроконечным плечам слизеринки. Брюнетка отвлеклась и подняла изумрудные глаза на Драко, вопросительно выгибая темную бровь. –Так лучше…–нарочито безразлично протянул парень, поднимая уголок губ вверх, в ехидной ухмылке. Цирцея лишь закатила изумрудные глаза, широким жестом отодвигая непослушные темные локоны за спину. Девушка едва ощутимо провела пальцами по некогда поврежденной коже однокурсника, проверяя качество заклинания. Мышцы Драко точечно напряглись под руками брюнетки, хотя внешне он остался совершеннл спокоен. Малфой вообще почти никому не позволял касаться собственной кожи, но не ей. Хотя… Цирцея не то чтобы сильно спрашивала, что ей делать… Это было странно и одновременно непонятно, а непонятное равно интересное. Сэнтери отложила палочку и задумчиво закусила губу. Брюнетка провела ногтем по ключице, которую пересекал наиболее свежий шрам. Смоляные волосы спадали по плечам, обрамляли шею, мешали. Цея сдвинула копну собственных длинных волос на левое плечо и скользнула взглядом по синюшным пятнам. –Драко… почему ты так реагируешь на касания?..–вслух подумала Сэнтери, склоняя голову вправо. Слизеринка пробежалась подушечками пальцев по плечу Малфоя, как будто поясняя что она имеет ввиду. Мышцы уже привычно напряглись, побудимые ей движениями. Блондин посмотрел на нее с какой-то странной эмоцией, неоднозначной. Вдруг Драко приподнялся с кушетки, поднял одну руку и намотал её галстук на собственную ладонь. Парень резко дернул руку на себя, заставляя Цирцею почти упасть сверху и сильнее сжать колени в попытке сохранить безнадежно ускользающее из рук равновесие. Цея вопросительно выгнула бровь, найдя наконец опору в лице многострадальной кушетки. Брюнетка оперлась ладонями по бокам от плеч однокурсника. Малфой резко дернул воротник её рубашки на себя, открывая кожу шеи. Блондин кинул короткий взгляд в изумрудные глаза и положил ладонь на тонку шею. Плечи неосознанно распрямились еще сильнее. Тело Цирцеи будто действовало по безупречно отрепетированному сценарию, не спрашивая мнения хозяйки. –Встречный вопрос. Что у тебя с шеей, Цирцея? –нелогично спокойно спросил слизеринец, проводя подушечкой большого пальца по сонной артерии. Парень склонил голову вправо, выдавая искреннюю заинтересованность. Черные волосы сползли с плеч и теперь растекались по груди Драко нецивилизованной кучей, отвоевывая себе всё новое и новое пространство. Сэнтери закрыла глаза, не в силах успокоиться пока хоть что-то касалось шеи. Сознание приветливо воспроизвело картинку из прошлого. Вот юная наследница Сэнтери сидит на полу в холодном подземелье в министерстве магии и на время заживляет на себе порезы. Девочке семь. На тонкой руке красуется длинный порез, так любезно сделанный миссис Грю пару минут назад. Перед глазами пляшут разноцветные искры, создавая в голове девочки чертов калейдоскоп. Нахолодный пол с характерным звуком падает капля крови. Долорес наблюдает за воспитанницей с психически нездоровым азартом в болотного цвета глазах. Тело девочки мерзнет, по загривку бегут мурашки. Цирцея стискивает зубы и взмахивает палочкой. Кожа стягивается медленно и болезненно из-за не до конца вышкаленной концентрации. По ощущием что-то похожее происходит когда сшивают рваную рану без маггловской анестезии. Девочка прокусывает губу, ускоряясь. По чуть впалым щекам медленно катятся слезы боли, соленая вода собирается в уголках губ, оставляя после себя противный вкус слабости в глотке. Ребенок всхлипывает, когда очередное заклинание отдается слишком неожиданной вспышкой боли. Девочка опускает палочку и голову. Брюнетка вытирает слёзы ладонью и смотрит на миссис Грю. Женщина медленно встает со своего стула и подходит в девочке. Между пальцев Долорес торчит сигарета, которая снабжает тесное помещение зловонным запахом. Цирцея уже знает что сейчас будет, ведь ей нельзя было издать ни звука. Сердце колотится о ребра в предвкушении боли. Миссис Грю опускается на корточки рядом с ребенком и цокает языком. –Ты же знаешь, что тебе нельзя быть слабой, Цирцея. Ты должна быть лучшей во всём, милая…–привычно напутствовала Долорес, –Давай. Цирцея механически кивает и отводит темные волосы в левую сторону, на плечо. Миссис Грю вытягивает руку и прислоняет к бледной коже девочки раскаленный окурок, медленно проворачивает, сбивая пламя. Цея закрывает глаза и громко вскрикивает, чувствоя запах собственной сгорающей плоти. Слезы растекаются по лицу, а крик отлетает от каменных стен и вновь возвращается к девочке… Цирцея закусила губу, задвигая воспоминания в дальний угол сознания. Брюнетка почувствовала, что Малфой сжалился и подвинул руку ей на скулу, отводя особенно непослушную прядку черных волос большим пальцем. –Я первая спросила…–по-кошачьи ухмыльнулась уголками губ Сэнтери, открывая изумрудные глаза. Драко прищурился слишком серьезно, вглядываясь в зеленые радужки. Цея коротким жестом отодвинула прядь платиновых волос с ртутных глаз, за что тут же поймала колючий взгляд. Она не знала зачем, просто потому что могла. Трахея плавилась от такой концентрации черничного виски в одном месте. Ебаный пиздец. Безумие. А сердце, глупый орган, пускало в кровь безнадежное спокойствие на грани сумасшествия. Цирцея дернулась назад, возвращаясь в вертикальное положение. Брюнетка провела пальцем по синяку на ребрах Малфоя, очерчивая контур. –Воспитание отца, –фыркнул Драко, ухмыляясь уголком губ, –Люциус хорошо владел Круциатусом…–безразлично усмехнулся блондин, глядя в прохладные радужки напротив. Он сказал это как что-то само собой разумеющиеся, как говорят, что любят кофе с двумя ложками сахара. Цирцея неосознанно оторвала руку от его кожи. Девушка поймала странное чувство дежавю. Малфой вдруг грубо схватил её за запястье, не позволяя убрать руку. –Мне не нужна твоя жалость, Сэнтери, –колко бросил слизеринец, щуря дождливо-серые глаза. –Мне не жаль тебя, Малфой…–брюнетка покачала головой, –Я тебя понимаю…–как-то слишком безэмоционально усмехнулась Цирцея, по-кошачьи приподнимая уголки губ. Девушка вывернула запястье и взяла палочку. Драко убрал руку и склонил голову вправо, явно ожидая другого ответа, но… это же Сэнтери.Цирцея повела пальцами вдоль синяка на ребрах, который уходил под ремень брюк. Девушка вздохнула и повела пальцы ниже, нашептывая заклинание, снимая гиматомы по возможности. Мягкие подушечки пальцев скользили по груди блондина, очерчивая рельеф мышц. Сэнтери коснулась ногтями торса Малфоя с левой стороны, заклинанием убирая отеки. Без задней мысли одна её ладонь легла на живот слизеринца, пока вторая водила палочкой в воздухе, накладывая заживляющее заклятье. Запах черники и виски кажется уже впитался в смоляные волосы. Цирцея провела палочкой по ребрам и задумчиво закусила губу. Ноготь стал медленно обводить рельеф кубиков Драко, пока мозг прикидывал варианты лечения. «Наверное имеет смысл собрать старую кость и наложить шину, потом можно…"–прикинула Цея. «Стоп! Тебе сказали снять только внешние повреждения!"–завопил в висках голос Агаты. Сэнтери вздохнула и отложила палочку в карман юбки, бездумно царапая ногтями торс парня, очерчивая пальцами кубики внизу живота, совсем чуть-чуть касаясь верхней пуговицы его брюк запястьем. Вдруг Малфой рвано взял её за запястье и поднял выше. Неотработанно. Брюнетка хлопнула глазами, пытаясь проанализировать сей жест. Слизеринец лишь усмехнулся, поднимая уголок губ в своей излюбленной манере. Цирцея уставилась в ртутные глаза в очередной тщетной попытке понять что происходит в голове однокурсника. –Как так получилось? –спросила Цея, невесомо проводя пальцем по искареженным ребрам, –Ты блин летаешь пол гребаной жизни, –фыркнула Сэнтери, застегивая воротник собственной рубашки. –Салазар, не еби мне мозг, Цирцея. Кто ж знал, что Поттер станет бороться до последнего, –презрительно хмыкнул Драко, отчего-то чуть охрипшим голосом. Цея перекинула ногу обратно, сползая с колен Малфоя. Слизеринка оправила юбку и собрала длинные волосы в хвост на затылке, перевязав эту хрупкую конструкцию марлей. Брюнетка хмыкнула и склонила голову вправо, рассматривая блондина. Даже в побитом виде он выглядел адски красиво, не было безупречности, которую видели все в Большом Зале, но его истинно холодная красота осталась на месте. Почему-то уходить не хотелось, хотя головой она понимала, что просидела здесь достаточно. Но взбунтовавшееся сердце колошматило ребра, понимая, что эйфорическое спокойствие испарится вместе с запахом черничного виски и грозы. «Цирцея, ты двинулась…» Драко хмыкнул и запустил пятерню в платину волос. Цея открыла было рот для ответа на грубость, но ее прервал звук открывающейся двери. В помещение влетела мадам Помфри. За седовласой женщиной левитировали разнообразные склянки с зельями. Целительница пробежалась блеклыми глазами по пациенту, скривилась, заметив нарочито высокомерную ухмылку. –Вы молодец, мисс Сэнтери, –улыбнулась старушка, подходя к многострадальной кушетке. –Так я могу идти? –спросила Цея, вежливо приподнимая уголки губ. Девушка заметила, что Малфой закатил ртутные глаза, мол, вали уже ради всего святого. Сэнтери закусила губу, заталкивая рвущийся наружу язвительный комментарий обратно в собственную глотку. Все-таки он самовлюбленный индюк. Мадам Помфри задумалась, расставляя различные баночки. Что-то подобное было в аптечке Цеи. Параклея всегда заботилась о здоровье дочери и снабжала Цирцею лечебными отварами кажется от всего. Начиная от похмелья, заканчивая внутренним кровотечением. Сначала девушку это смешило, но курса с пятого она поблагодарила маму за такую предусмотрительность и дальновидность. После вечеринок в Шармбатоне комната Блит и Сэнтери была самой популярной и вот так новость, именно из-за наличия в ней аптечки. Похмелье толкает людей на отчаянные меры. Но толи еще будет после Рождества в Хогвартсе. Видит Мерлин это будет интересно. Эдакие голодные игры местного разлива. –Мисс Сэнтери, сколько сломанных костей вы обнаружили? –спросила Помфри, что-то подсчитывая на принесенном пергаменте. –Три ребра сломаны, кость плеча тоже вызывает опасения, –холодно отчеканила слизеринка. –Чудесно. Тогда… Вы можете идти, –кивнула целительница, не поднимая глаз. Цирцея кивнула и пошла к выходу из лазарета, кинув последний холодный взгляд на Драко… Очередной пронзительный крик безнадежно разорвал тишину подземелий под Малфой-Мэнором. Нарцисса сидела на коленях в центре помещения, захлебываясь в криках. Легилименция Параклеи всегда чувствовалась как ковыряние раскаленным ножом в извилинах, а разум Малфой сам по себе был не слабым и барьеры в голове хозяйки поместья ломались с жутким треском и сопровождались адской болью в висках. Не так давно красиво уложенные темные, с переплетением белого, волосы беспорядочно лежали на плечах, спине, спадали на лицо. Нарцисса откинула голову назад, хватая ртом воздух. Параклея опиралась плечом на кованную дверь, изредка взмахивая палочкой с такой легкостью будто это вообще ничего не стоило. Сэнтери было одета в классический деловой костюм, лицо женщины не выражало ничего. Ни сочувствия, ни усталости, ни злости. Пустота, безнадежность. Каштановые волосы были скручены в аккуратный пучок, что сейчас особенно сильно контрастировало с внешним видом Нарциссы. Параклея опустила палочку, давая Малфой короткую передышку. Двое суток. Два чертовых дня, с восьми утра и до десяти вечера, Сэнтери копалась в голове Нарциссы в попытке найти хоть что-то интересное министерству магии. Малфой была сильна в легилименции поэтому разбивание стен её сознания требовало… усилий. Они обе это знали. Параклея не получала наслаждение при виде чужих мучений, как та же Амбридж, не была помешана на министерстве, как Грю, не страдала паранойей, как Кингсли. Но несмотря на это именно её опасалась Нарцисса. Сердце Малфой из последних сил трепыхалось где-то в глотке, кажется, еще чуть-чуть и физическое тело не выдержит, просто отключится. Женщина собрала остатки воли в кулак и рвано кивнула. Параклея коротко взмахнула палочкой, ловя взгляд темных глаз подруги из прошлого. Виски Малфой пронзило адской болью. Показалось, что в череп вколачивают раскаленные гвозди искареженной формы. Женщина взвизгнула, сдавливая собственную голову ладонями. Перед шоколадными глазами Параклеи стали быстро мелькать картинки воспоминаний. Вот казнь Люциуса, вот метка пожерателя смерти на руке какого-то светловолосого парня, вот Нарцисса пишет кому-то письмо тресущимися пальцами… Но это всё не то, это неважная бурда, которая не интересует ни Параклею, ни Министерство Магии. Сэнтери отталкивается от стены и щурит карие глаза. Терпение работницы Министерства стремительно растворяется. Параклея делает шаг к Малфой и вглядывается в блеклые радужки. Стук высоких каблуков отлетает от каменных стен и потолка, противно режет слух, привыкший к крикам. Сэнтери присаживается на корточки и поднимает пальцами свободной руки подбородок женщины напротив. Помощница Кингсли выбивается из графика из-за чертовой легилименции. Параклея вглядывается в расширенные зрачки напротив, направляя на женщину палочку. Легкие Нарциссы разрываются от криков, которые медленно перетекают в неконтролируемую истерику. Сэнтери сильнее сжимает щеки Малфой, ковыряясь в ее памяти. Блеклые глаза Нарциссы заливаются слезами, сосуды под оболочкой белков лопаются, но не то чтобы Параклею это сильно волновало. Сэнтери щурит шоколадные глаза, перебирая чужие воспоминая. Вот разговор с Люциусом, с Миллером. Это та самая нужная ниточка, которая даст стопроцентный ответ. –Остановись…–едва слышно скулит Нарцисса, пока из носа женщины начинает течь кровь, затекая в рот, пачкая лицо. «Ты сейчас сваришь ей мозг…"–справедливо замечает голос разума. Из темных глаз Малфой стали течь слезы с примесью крови. Но сейчас тормозить нельзя. Она совсем близко. Параклея распахнула шоколадного цвета глаза и зацепилась за то самое воспоминание. Миллер предлагает Малфой сотрудничество и она отказывается, но это не всё, по правой стороне мелькают до боли знакомые черные кудряшки. Сэнтери пытается рассмотреть лицо незнакомки, потому что разум никак не может вспомнить брюнетку. Нарцисса стремительно бледнеет и уже не кричит, лишь сбито хватает воздух ртом. «Ну же, ещё пять секунд…"–мысленно торгуется Параклея. «Остановись! Ты сделаешь из её мозгов запеканку!"–взвизгнул голос Мейсона в висках. Сэнтери отводит палочку и почти одновременно с этим чувствует удар в спину. Стихийная магия. Подлый удар в спину. Нарцисса грудой мяса растягивается на холодном полу и тупо смотрит перед собой. Под бледными глазами растекались дорожки кровавых слез, как и под носом, под подбородком ведьмы. Параклея медленно встала на ноги и повернулась туда, откуда прилетела вспышка. Лопатки саднило, но это оказалось чуть ли не самым неважным. На пороге стояла Беллатриса Лестрейдж собственной персоной. Черное платье слишком старомодного фасона закрывало даже щиколотки новоприбывшей, черные кудрявые волосы свисали с плеч, а черные глаза светились безумным блеском, совершенно не здоровым. Параклея вопросительно выгнула бровь, удерживая холодность на лице. Насколько она знала, Белла была в розыске и являться так открыто… мягко говоря глупо, но все же у нее беды с башкой… А это сейчас не пустой звук. Сэнтери как работник министерства обязана была сообщить Кингсли, но… смысл? Лестрейдж наверняка знала, что её ищут и умудрялась скрываться. Чокнутая новоприбывшая вдруг рассмеялась, заходя в тесное помещение. Краем глаза Сэнтери заметила, что Нарцисса подняла голову, окидывая сестру бессильным взглядом. Параклея сложила руки на груди, холодно глядя на Лестрейдж. Задание было закончено, можно отправляться дальше. Но Беллатриса. Врядли она сможет промолчать. –Какие люди…–протянула кудрявая, смеясь, даже не глянув на сестру, –Я думала ты сдохла вместе с мужем, Параклея. Чертовы предатели крови, –презрительно бросила Белла. –Я бы не советовала действовать так опрометчиво, Лестрейдж. Я все же работник министерства и мне ничего не стоит сейчас заявить на тебя, –холодно осадила Сэнтери, пропуская оскарбление мимо ушей. –О Мерлин, меня не поймали за шесть месяцев, неужели ты думаешь, что сможешь так легко одурачить меня? –самодовольно улыбнулась Беллатриса, кокетливо накручивая кудряшку на палец. –Не стоит лезть не в свое дело, –коротко откликнулась Параклея. –Хм, ты не довольна, что не успела поджарить мозг Нарциссе? Все вы министерские шавки одинаковые бездушные твари, –ощерилась Белла, склоняя голову вправо и наконец глядя на собственную сестру. –Не тебя обвинять меня в малодушии, –фыркнула Сэнтери. Лестрейдж истерично хихикнула и опустилась на корточки рядом с миссис Малфой. –Пошла вон отсюда, –неожиданно, кажется, для всех рявкнула Беллатриса, метая молнии в Параклею черными глазами, в которых переливалась кристалическая ненависть. Параклея презрительно прищурилась и сделала шаг к двери. На выходе женщина остановилась и холодно бросила через плечо: –Нарцисса, я снимаю с тебя обвинения в пособничестве Пожирателям Смерти… Сэнтери покинула подземелья Мэнора и аппарировала как только покинула антиаппарационную зону. Странное предчувствие заскреблось где-то в груди, больно покусывая легкие. Противное чувство. Ты знаешь, что что-то произойдет, но не можешь ничего сделать, просто потому что не знаешь что именно случится. Конечно, она сообщит Кингсли о незванной гостье Мэнора, но едва ли это хоть что-то поменяет. Параклея чувствовала приближение своего личного апокалипсиса, но не могла ничего сделать. Это жгло изнутри, вызывало панику. Перед глазами цвета молочного шоколада почти каждый месяц, а последнее время чаще, появлялись неясные тени и… Мейсон. Он звал Параклею к себе и одновременно говорил, что пока рано. Холодные лапища проклятия зверствовали всё сильнее, женщина лишь надеялась, что Цирцее не так больно, что она не чувствует этого. Что девочка не чувствует раз в месяц как вены разрывает под воздействием темной магии, а кости медленно перетираются друг о друга. Сэнтери прикрыла глаза, а когда открыла уже была на пороге собственного дома. Женщина взмахнула палочкой, распахивая дверь. Параклея шагнула внутрь и скинула осточертевшие туфли на каблуках. Брюнетка села за стол в кухне и призвала фотографию. Обычная фотография в бежевой рамке, которая всегда стоит на верхней полочке, над бытовыми зельями первой необходимости. На маггловском снимке была изображена она с дочерью. Тут Цирцее четырнадцать, девочка выиграла свою первую награду по зельеварению. Тогда Параклея отпросилась с работы и поехала в Шармбатон. На фотокарточке в изумрудных глазах дочки светилось такое до боли искреннее счастье, что хотелось видеть его постоянно. Сэнтери-старшая улыбается уголком губ и достает снимок из рамки. На обратной стороне был еще один снимок. Почти такой же, маггловский, но только черно-белый. С фотокарточки на Параклею смотрел Мейсон Сэнтери, обнимающий её же, только несколько лет назад. Женщина невесомо провела пальцем по хромированной бумаге, будто надеясь почувствовать. Парень улыбался в своей излюбленной кошачьей манере, уголками губ. Острые скулы, самоуверенный взгляд, разноцветные волосы. Всё-таки Цирцея многое взяла именно от отца… Нарцисса открыла глаза и судорожно втянула воздух через плотно сомкнутые зубы. Горло саднило, вены выкручивало наизнанку, а голова болела действительно адски, будто по ней колотили молотком без остановки несколько часов. Малфой заметила что ее перенесли в собственную спальню. Воспоминания остались на месте, но из-за чужого вмешательства хронологический порядок памяти сбился. «…Я снимаю с тебя обвинения в пособничестве Пожирателям Смерти…"–воспроизвела покореженная память женщины. Снимаю с тебя обвинения. Яснимаюобвинения. Несмотря на адскую боль в голове и свинцовую тяжесть во всем теле Нарцисса чувствовала благодарность и… страх. Параклею она знала давно, но ей нечего было терять, она все равно умрет. Годом раньше, годом позже, но результат один. В какой-то момент, когда сердце стало пульсировать в голове с нечеловеческой силой, показалось что Сэнтери действительно расплавит ей мозг, но она остановилось. Нарциссе даже показалось, что она уже чувствовала, как душа вылетает из физического тела, но… нет. Кровавое месиво на лице помогало понять, что она действительно могла сегодня погибнуть, но Параклея вовремя остановилась. Малфой глубоко вздохнула, чувствуя, что не одна в собственной комнате. Легкие распрямились с отвратительной рвущей болью. Будто органы покрыли плотным слоем воска и каждое движение крошит засохшую остекленевшую оболочку. –Зачем ты пришла, Белла? –хрипло спросила Нарцисса, вновь закрывая глаза. –А как же сестринская любовь? Не рада, Цисси? Или общество этой… предательницы крови тебе больше понравилось? –истерично хихикнула Лестрейдж. –Тебя могли поймать…–устало выдохнула Малфой. Нарцисса вздохнула и потерла переносицу пальцами. Женщина щелкнула пальцами, вызывая эльфа.Миппи появилась почти в ту же секунду. Эльфийка опустила уши и виновато посмотрела на брюнетку. –Чем Миппи может помочь хозяйке? Миппи плохой эльф, Миппи не пришла миссис Малфой на помощь…–корила себя эльфийка, заливаясь слезами. Белла закатила глаза и отвернулась к окну. Она всегда терпеть не могла домашних эльфов, предпочитала маггловских слуг. Нарцисса устало вздохнула и приподнялась на локтях. –Хватит, Миппи, –оборвала поток самобичеваний миссис Малфой, –Приготовь спальню для Беллы. Эльфийка кивнула и вытерла слезы грязным фартучком. Существо всхлипнуло и приподняло уши, спрашивая: –Миппи должна сообщить молодому хозяину? –робко пискнула эльфийка, глядя на хозяйку большими небесно-голубыми глазами. –Нет! –рявкнула Нарцисса, разве что не подскакивая на кровати, чем вызвала презрительный фырк со стороны Лестрейдж. Миппи робко испуганно кивнула и аппарировала по поручению хозяйки. Малфой твердо решила, что ничего не скажет Драко, он не должен узнать. Женщина повернулась к Беллатрисе и вопросительно выгнула красиво подведенную бровь. –Почему бы тебе не возродить традицию построждественских вечеров? –растянула губы в улыбке и склонила голову вправо в истинно Малфоевской манере женщина. Нарцисса вопросительно вскинула бровь. Белла не просто так вспомнила про излюбленную традиция Люциуса, к гадалке не ходи. Лестрейдж вообще ничего не делала просто так. А эти вечера… Очередное праздненство чистокровок. На вторую неделю от Рождества в Малфой-Мэноре принято собирать чистокровные семьи для поздравлений. Очередной вечер пафоса и взаимных понтов. На такие вечера обычно приходит вся семья, включая юных наследников. Из-за войны эту традицию пришлось подвинуть, по понятной причине. На таких мероприятиях было принято меряться детьми, превозносить свой род до небес и всем улыбаться, как бы цинично это не звучало. –Зачем? –спросила миссис Малфой, хмурясь, –Хочешь подать голову Параклеи в качестве главного блюда? –невесело усмехнулась женщина. –Не стану пачкать руки…–брезгливо скривилась Белла, глядя сквозь стекло, –Заклятье Забини все сделает за меня… Довольно улыбнулась брюнетка, накручивая кудрявый черный локон на палец, а в темных глазах мелькнул нездоровый садистский огонек. –Зачем тогда? –продолжила допытываться Нарцисса. –Во-первых чистокровное общество должно знать своих представителей в лицо, что бы не путаться с…–Лестрейдж махнула пальцами, подбирая нужное слово, –…отребьем, –презрительно фыркнула женщина и повернулась к сестре, –И неужели тебе не интересно посмотреть на наследницу Сэнтери, Цисси? –Белла прищурила черные глаза, поднимая уголок подведенных ярко-красным цветом губ. Нарцисса подняла глаза на сестру и склонила голову вправо, сердце в груди противно ухнуло, проваливаясь в желудок. В черных глазницах напротив плескался ненормальный азарт, злорадство и злое любопытство… –Ладно…–всё-таки кивнула хозяйка поместья под ненормальным взглядом Беллатрисы, не до конца уверенная в правильности собственных действий… Остаток дня прошел более менее спокойно. Ученики увлеченно обсуждали «аварию» во время матча, вся ирония в том, что в сплетнях активное участие принимали даже те, кого не было в рядах болельщиков. Цирцея даже не стала слушать эту интерпритацию правды, решила, что вечером расспросит Дафну и если повезет–Теодора. Нотт на удивление выглядел за ужином менее побито чем обычно, но почему-то Цея задницей чувствовала, что это ненадолго и Тео явиться за колдомагической помощью в не таком уж и далеком будущем. Слизеринцы прибывали в состоянии высокомерной гордости, но к сожалению гриффиндорцов, справедливой. Оказывается девушка провела с Малфоем не так уж и много времени, Сэнтери даже успела на последнюю пару по трансфигурации. Паркинсон ходила мрачнее тучи и даже в всеобщем празднике взаимной лжи не учавствовала, зато Астория отыгралась за троих. История обростала все новыми и новыми подробностями. К ужину Цирцея подошла позже чем обычно. Изумрудные глаза пробежались по привычной за эти месяцы троектории. Девушка столкнулась с янтарными глазами Дэвиса и получила привычно игривое подмигивание. За столом красно-золотых очень не хватало Гарри, это сразу бросалось в глаза. Он всегда был ключевой действующей фигурой, лидером, на которого можно положиться, которому можно доверять. Ещё одно отличие Гриффиндора от Слизеринца. У змей была своя элита, эдакая правящая верхушка, включающая в себя ребят из самых знатных семей, но это не значило, что им доверяли. У слизеринцев вообще была не слабая проблема с доверием. Но тем не менее… Грейнджер как обычно что-то объясняла Рональду, а вот Джинни не было. «Наверное пошла к Поттеру…"–мысленно пожала плечами слизеринка. Брюнетка поймала еще пару взглядов от знакомых с других факультетов и опустилась на привычное место за столом. Теодор уплетал овощное рагу за обе щеки, о чем-то споря с Грэхэмом. Цирцея закатила изумрудные глаза и взяла яблоко в ладонь. Изумрудные радужки пробежались по присутствующим слизеринцам. Паркинсон, которая сегодня не обвивала ничью руку, казалась совершенно неправильно, почти противоестественно. Стул Малфоя пустовал и Цирцее захотелось запустить непростительное себе же в лоб только потому что она обратила на это внимание. «А почему Пэнси не в лазарете?"–вполне логичный вопрос пронесся в голове девушки. «А, это же Драко…"–тут же отмела эту мысль брюнетка. Она сомневалась, что Малфой позволит хоть кому-то видеть себя в неидеальном состоянии. Это было так… по-Малфоевски. Цея мысленно закатила глаза, чувствуя прилив глупой детской грусти. Непривычная эмоция кольнула легкие, вгрызлась в трахею. Она так привыкла видеть эту самодавольную мину по диагонали от себя, что теперь будто из грудной клетки выдрали кусок мяса, оставляя противную пустоту. Она так привыкла к колючему взгляду дождливо-серых с ртутным оттенком глаз, привыклась смотреть как непослушная платиновая прядь спадает на глаза Драко… Захотелось задушиться галстуком. Салазар, это нездоровая хренотень! Нельзя чтобы кто-то управлял её эмоциями. Сердце больно щелкнуло по ребрам, прежде чем девушка резким пинком затолкнула ненужные мысли и иррациональные эмоции в недра собственного сознания. –…я же говорю, что огневиски нужно больше…–донесся до слуха брюнетки обрывок фразы Монтегю. –Не, ты такой умный. Думаешь так прям легко отлевитировать восемь ящиков алкоголя в школу?! –справедливо возмутился Теодор, округляя глаза с огромными зрачками. Цирцея хмыкнула, а потом вдруг чуть не подавилась яблоком. Девушка округлила изумрудные глаза и посмотрела на друга. Брюнетка покрутила пальцем у виска, сглатывая кусок фрукта. Тео лишь хохотнул, привычным движением отводя черные длинные волосы за спину однокурсницы. «Восемь ящиков?! Они весь курс споить собрались?! Кошмар какой, да там с двух бутылок половина обалдеет! Куда столько?! Салазар, помоги…» –Ну… не невозможно по крайней мере…–Грэхэм сделал неопределенный жест рукой, мол, не так уж и сложно. –Ага.–фыркнул Тео, усмехаясь уголком губ, –Как два пальца в рот прям, –закатил зеленые глаза слизеринец. –Подождите…–встряла Цея, прыгая изумрудами глаз с Теодора на Грэхэма и обратно, –Какие восемь ящиков? Вам так метлой последние мозги отколашматили что-ли? –Сэнтери усмехнулась уголком губ, откусывая очередной кусок яблока. –Салазар, я же говорил что этого мало…–вполне серьезно выдал Монтегю. Цея кашлянула и все-таки отложила зеленый фрукт подальше, дабы не поперхнуться насмерть. Девушка потерла переносицу, ритмично постукивая каблуком по полу Большого Зала. –Вы весь Хогвартс в недельный запой отправить решили? –вопросительно выгнула бровь слизеринка, скептически хмыкая. –Ну не весь, конечно…–хохотнул Грэхэм, доедая тост. –Не боись, тебя споим в первую очередь, красавица…–нарочито пошло подмигнул Нотт. Цирцея еще раз поблагодарила себя, что оставила идею с плотным ужином на завтра. Брюнетка подняла на брюнета нарочито томные глаза и с придыханием проговорила: –Спасибо, милый…–Цея послала Теодору воздушный поцелуй и закатила изумрудные омуты глаз. –Обращайся, любоф моя…–хохотнул слизеринец под язвительное цоканье со стороны Грэхэма. Остаток ужина прошел в дружеских приреканиях с однокурсниками. Наверное это было странно, но не для змей, которые никогда не упускали случая подколоть кого бы то ни было. Теодор сказал, что зайдет завтра утром и на этом они разошлись. Цирцея спустилась в подземелья непривычно рано. Обычно брюнетка возвращалась минут за пятнадцать до отбоя, за тридцать максимум, а сегодня до отбоя оставался ещё целый час. Девушка прошла мимо общей гостиной, в которой располагался эпицентр сплетен. Сэнтери шла из совятни, отправляла очередное письмо Агате. Цея свернула в коридок к комнатам, не используя люмос. В подземельях никогда не было особенно светло, а зимними вечерами тем более. Каменные стены казались сейчас живыми и очень злыми. Едва различимые тени от дверных ручек замерли на холодном полу, кажется на веки. Какие-то подобные ассоциации возникали, когда Сэнтери-младшая спускалась в подземелья под министерством магии, разве что там было теплее. Почему-то тамошние работники с каким-то нездоровым фанатизмом чтили температуру воздуха в помещении, будто от этого зависела их жизнь… Цирцея шепнула пароль и зашла в собственную спальню. На кровати сидела Дафна, внимательно рассматривая собственные светлые волосы через карманное зеркальце. Цея усмехнулась, стягивая с плеч мантию, снимая форму. Брюнетка переоделась в пижаму и забралась на постель. Холодная ткань покрывала чувствовалась особенно сильно при непосредственном контакте с теплой кожей девушки. Цирцея сняла с волос резинку… а нет, не резинку, кусок марли. Кончики пальцев пронзили странные иголки эйфорического спокойствия. Только сейчас она обратила внимание, что Драко распустил черные волосы, заставляя их разбегаться по острой линии плеч, но резинку от так и не отдал. Девушка мысленно отмахнулась, посчитав, что блондин даже не заметил такой мелочи. Хотя… Малфой и не заметил? Ха-ха, хреновая шутка, нереалистичная… Сэнтери взяла с тумбочки расческу и подняла глаза на соседку по комнате. –Что все-таки произошло во время матча? –спросила брюнетка, со вздохом принимаясь за расчесывание собственных смоляных волос. –Да…–блондинка отмахнулась, ухмыляясь уголком губ в излюбленной манере всех слизеринцев, –Ловцы столкнулись в полёте, шрамоголовый кретин видимо перепутал право и лево… В общем… Малфой поймал снитч, а это главное. Весьма цинично хохотнула слизеринка. Цирцея нарочито оскорбленно распахнула глаза, сдерживая смех. –Ах ты лицемерка…–нарочито поучительно сказала Цея, –Фу такой быть, –брюнетка наигранно провославно погрозила пальцем. –Ой, чья б корова мычала, а твояб молчала, –фыркнула Дафна, невинно хлопая небесно-голубыми глазами. Девушки рассмеялись. Гринграсс шутливо кинула в однокурсницу подушкой, нарочито обиженно оттопыривая нижнюю губу. Цирцея отложила расцеску и обняла снаряд руками, по-дружески показывая подруге язык. –Вот вредная ты, Цея, –цокнула языком блондинка, смеясь. –Ты еще скажи что чем-то не довольно, –самодовольно осклабилась Сэнтери, играя бровями. –Мерлин упаси! –нарочито испуганно округлила небесно-голубые глаза Гринграсс, примирительно поднимая руки вверх. Остаток дня прошел за шутками, дружескими разговорами, взаимными подколами и фантазиями Дафны в отношении наряда на Рождество… Цирцея накрылась одеялом и наконец расслабила одеревеневшие плечи и уставший от вечного напряжения позвоночник. Усталость скинула пару килограммов кирпичей на спину, заставляя глаза слипаться. На секундочку, лишь на мгновение, ей показалось что легкие до боли привычно обволакивает запах черничного виски и девушка поняла, что сегодня ей опять приснится Драко… Её личная загадка, отдельный вид временного помешательства… Цирцея закрыла изумрудные глаза и провалилась в сон…