Дождь в отражении изумруда

Утро вторника встретило Цирцею невнятной ругней. Слизеринка сжала челюсти и натянула одеяло на голову. «Кого там… ветром надуло?..» –недовольно пронеслось в голове сонной ведьмы. Сэнтери упрямо не желала открывать глаз, надеясь выдрать ещё пару клочков необходимого сна. Она почти не спала, вскакивая то от кошмаров, то от иррационального взгляда ртутных глаз. Казалось, что она стала одержима Малфоем. Она видела его и во сне и на яву, пыталась угадать его мысли, понять, просчитать цепочку дальнейших действий. Это точно новый вид лихорадки, по-другому и быть не может. Голоса не замолкали, напротив–даже стали истеричнее. Первый голос, женский, обиженный и немного надрывный совершенно точно принадлежал Гринграсс-старшей. Второй звучал хрипло, оправдательно, извиняясь, немного неловко будто сдерживая крик. Совершенно точно Дафна разговаривала с Блейзом. «А смысл стоять в дверях? Можно разбираться и в более уединенном месте.» –иронично и реально логично встрял голос разума. Цирцея сунула голову под подушку на манер страуса, но обрывки фраз все равно «ласкали» слух девушки. –…Салазар, Даф, ты ведешь себя как малолетняя…–Забини резко замолчал, сдерживая едкое ругательство, рвущееся из глотки. –Кто? –с вызовом фыркнула блондинка громче положенного, –Договаривай, раз уж начал… –Как малолетняя чистокровная дура…–процедил Мулат, судя по звукустукнув кулаком о дверной косяк. –Нет, Блейз… Это ты ведешь себя глупо. Мои слова для тебя пустой звук…–надрывно отозвалась Гринграсс, –Пошел вон отсюда, не хочу тебя видеть сейчас…–совсем тихо, едва слышно выдохнула Дафна. –Ты знаешь, что это не так…–ощерился Блейз, явно не собираясь так просто сдаваться, повышая голос, –Ты просто не понимаешь… Цирцея не видела говоривших, все ещё прячась в одеяле, наивно надеясь на хоть какой-нибудь мало-мальский отдых, но не нужно быть великим провидцем, чтобы услышать в голосе Гринграсс слезы. Почти детские, полные искреннего непонимания и незаслуженной обиды. Сэнтери не собиралась лезть с советами, но и вникать в чужие разговоры не очень-то и хотелось, если говорить откровенно. Кровь пульсировала в висках, требуя отдыха, почти умоляя всех кругом заткнуться. Злость неприятным холодком облила внутренности, заставляя открыть изумрудные глаза. «Доброе утро, называется. Зашибись, спасибо!» –исходилась ядом Цея, но мысленно, понимая, что однокурсникам хуже. Брюнетка резко села на кровати, да так, что перед глазами запрыгали в пьяном танце черные звездочки. Черные волосы, обрадованные свободе облепили шею и спину. Сэнтери молча встала с кровати. На неё обратили внимание, но оба были слишком увлечены собственными разборками. Логично, что они тоже ссорятся. Где есть влечение двух сердец, есть и обиды в обнимку с ссорами. –Пошел вон! –вскрикнула блондинка, пряча заплаканное лицо в ладошках, отступая на пару шагов назад. –Никуда я не пойду, пока ты меня не выслушаешь…–ощерился Забини, заходя в женскую спальню вслед за возлюбленной. –Ты уже все сказал! –ощерилась блондинка, язвительно щуря небесно-голубые глаза. –Прекрати истерить! –процедил сквозь зубы Забини, сжимая челюсти до конвульсивно дергающихся желвак. Цирцея молча выскользнула в коридор с одеждой в руках, направляясь в ванную, напоследок любезно накинув на дверь в женскую спальню Оглохни. Почему-то она была уверена на все сто, что с каникул однокурсники вернутся миролюбивой парочкой слюбленных идиотов. Но всё же поговорить с Дафной нужно иначе она просто сгорит в море обид и переживаний, к тому же любопытство никто не отменял. Причину действительно хотелось знать. Сэнтери закрылась в ванной и уставилась в собственное отражение. Изумрудные глаза сегодня были темнее обычного на пару тонов. Будто кто-то облил зеленые радужки плохо разбавленными чернилами. Раньше такого не было, разве что перед приступами слабости неизвестного происхождения. Цирцея умылась прохладной водой, заставляя зашевелиться волосы на затылке. Девушка глубоко вздохнула, придирчиво глядя на прозрачную гладь зеркала. Брюнетка запустила ладонь в смоль волос и запрокинула голову, требуя пару минут на подумать. Последнее время жизнь почти не давала времени все обдумать как следует, буквально пинала в спину, кружила коршуном, ожидая чужой ошибки. Это чертовски напрягало, злило и… выматывало. Сэнтери всё ещё наивно полагала отдохнуть, когда приедет Агата. Блит… это Теодор в юбке, поэтому скучно не будет точно… Цирцея вновь направилась в собственную спальню, прикидывая насколько она заебется за сегодняшний день. В обще и целом ничего особенно сложного сегодня быть не должно. Уроков вообще сегодня не будет, профессора любезно освободили вторник, дабы позволить подопечным нормально собраться. Действительно много народу покидает Хогвартс на каникулах. Забини уедут до следующих выходных, Теодор пока ничего конкретного не говорил, Гринграсс уезжают на все каникулы, Малфой ни перед кем не отчитывается, из приближенного круга остается Монтегю. Грэхэма забрать вроде как некому, с одной стороны это грустно, но с другой–есть свои плюсы, будет время попробовать себя в роли охотника на полупустом поле, без язвительных комментариев и ора. Девушку задели плечом, грубо вытряхивая из неги мыслей. Сэнтери моментально ощерилась одними глазами, но Блейз даже не заметил, понесся дальше, будто ему под хвост вожжа попала. Ирония тихо хихикнула. Нуу, зато сегодняшний день кровать точно пережила. Цирцея фыркнула и прошептала пароль перед входом в собственную спальню. Портрет послушно отъехал в сторону, являя изумрудным глазам дохрена любопытную картину. На кровати сидела старшая Гринграсс, обнимая подушку, заливаясь слезами. Ближе к центру комнаты стояли Тео и Грэхэм и тупо хлопали глазами, совершенно растерявшись. Сэнтери удивленно подняла брови и поймала себя на мысли, что сама не имеет ни малейшего понятия, что делать в подобной ситуации. «М-да… Довести до слез горазда, а успокоить нет…» –иронично хмыкнула брюнетка про себя. Захотелось пристукнуть Блейза за то, что поставил их всех в такое щекотливое положение. Наверняка у Гриффиндоцев или Пуффендуйцев с подобным проблем не возникает. А Слизеринцы… не предназначены для сочувствия. Для иронии, хитрости, подлости, язвительности–да, а вот для поддержки–нет. В семье не без урода, как говорится. Дафна прибывала в прострации, по покрасневшим щекам стекали слезы, скапливаясь в уголках пурпурных губ блондинки. Монтегю перевел взгляд на Цирцею, будто надеялся на легкое спасение. Брюнетка задумчиво закусила нижнюю губу, вклиниваясь между однокурсников. Тишина, прерываемая лишь редкими всхлипами, добивала всех. Первым сдался Нотт. Брюнет запустил ладонь в волосы и громко выдохнул, потерянным взглядом глядя на блондинку. До безумия смешно, если бы не было настолько грустно. –Прекращай слезоразлив, Даф…–отчего-то сипло сказал Теодор, плюхаясь рядом, –Бля, реально… Затопишь своего же Забини… Грэхэм запрокинул голову, глубоко вздохнув. Цирцея подавила желание дать неудавшемуся психологу в глаз. Девушка потерла переносицу и плюхнулась на пол перед кроватью соседки.Брюнетка столкнулась глазами с Ноттом, наблюдая со стороны Гринграсс вполне логичную реакцию. Монтегю опустился на кровать с другой стороны, приобнимая Дафну за плечи. Сэнтери взмахнула пальцами, призывая мантию. Девушка тут же натянула предмет одежды и невесомо коснулась ладоней Дафны. Она действительно не знала как поступить. Вообще сочувствие в голове Сэнтери-младшей ассоциировалось только со слабостью, вызывая омерзение. Но Даф не выглядела жалко, просто… потеряно. –Да ты прям психолог года, милый…–тихо фыркнула Цирцея, не сумев сдержать ехидства. –Чьяб корова мычала, красавица…–Теодор закатил в глаза, расплываясь в совершенно неуместной улыбке. –Заткнитесь оба…–почти рыкнул Грэхэм, с укором глядя то на брюнетку, то на друга. Дафна подняла небесно-голубые глаза, тут же сталкиваясь с изумрудными радужками соседки. Цирцея закусила нижнюю губу, тупо хлопая ресницами, до курьезного беспомощно. Блондинка потерла глаза пальцами, глубоко дыша ртом. «Пипец виселуха… Ох выскажу я Блейзу все что о нем думаю…» –пообещала Цея собственным демонам. Теодор саркастично-ехидно вылупился на однокурсника, прозрачно намекая, что сейчас будет длинная тиррада, дружеского и не очень, стеба. –Слышишь, блюститель моральных нравов…–начал Теодор, скрещивая руки на груди, –С каких пор ты в зануды заделался? Может ты по ночам и в церковь ходишь? –показательно подозрительно прищурился Нотт. –Чего?..–не сразу въехал Монтегю, выгибая бровь, –А ты хули на меня наехал? Сам ничерта сделать не можешь и другим не даешь, –колко буркнул Грэхэм. –Два сапога–пара…–закатила изумрудные глаза Цирцея, скрещивая руки на груди. –Ещё одна в моралисты записалась…–всплеснул руками Теодор, нарочито по-бабушкински качая головой. –А ты не…–начала Сэнтери, опасно вставая с пола, нависая над однокурсником. –Мерлин, свалите все…–закатила глаза Дафна, спрыгивая с кровати, заставляя всех ошалело замолчать, –Чего вылупились? Я переоденусь и приду…–фыркнула Гринграсс, показательно распахивая шкаф. Слизеринцы ахринели в край, но перечить не стали, все трое вылетели за дверь как пробка из бутылки. «О, Салазар, день обещает быть интересным»… Громкий хлопок ни в чем неповинной двери выдрал из сладкого забытья, окатывая ушатом гремучей ярости, заставляя жажду крови запульсировать в висках. Драко открыл глаза, прощаяясь с образом Цирцеи перед глазами. Она снилась сегодня всю ночь. Он видел ее везде, стоило лишь на пару секунд прикрыть глаза. Тихим призраком Сэнтери сидела в сознании парня, периодечиски показывая любопытный нос, покрытый толстым слоем напускного холода и спокойствия. Она убивала его изнутри, сводила с ума… Хотя даже не находилась рядом. Паскудное чувство. Тупое желание видеть. Малфой сжал челюсти, запустив пятерню в волосы. Скотское чувство, будто твой рассудок, уже и не твой вовсе, осыпается к чужим ногам как у слюнявого первокурсника при виде смазливой девушки… Впервые было настолько противно от самого себя. Фоссет не казалась хоть сколько-нибудь привлекательной и это… напрягало. Кому нужна эта одержимость? Да кем? Сэнтери. Хотелось биться головой об стол и никогда больше не видеть ледяных изумрудных глаз… или никогда не переставать видеть… не суть. Драко встал с кровати и лениво распахнул шкаф, выискивая цепким ртутным взглядом рубашку и брюки. Сзади раздался грохот, книги полетели со стола на пол. Забини с силой саданул кулаком по столу, едва не ломая столешницу. Малфой сжал челюсти и процедил сквозь зубы. Настроение было больше чем адским, убийственно изумрудным. –Прекрати, Блейз…–опасно тихо произнес Драко, натягивая на плечи рубашку, –Помиритесь…–довольно цинично фыркнул блондин, застегивая пуговицы. Мулат стрельнул убийствинными сейчас шоколадными глазами и опустился на кровать. Забини уперся локтями в собственные колени, обхватив голову руками. Малфой скрестил руки на груди, окидывая собственное отражение придирчивым взглядом. Отношения Забини и Гринграсс–механизм крайне неустойчивый, периодически вызывающий природные катаклизмы из категории драк, криков, ссор, соплей, слез и сломанных кроватей. Это уже не удивляло. Только глухой и слепой не понимал, что эти двое не смогут отлипнуть друг от друга. Уже кажется и физически. –А если нет? –зло процедил Блейз, сжимая собственные волосы, –Наивная, упертая…–простонал мулат, еле сдерживая кусачие ругательства, рвущиеся наружу. –Да. Вы всегда миритесь…–холодно хмыкнул Малфой, то ли поддерживая, то ли упрекая друга, –Два влюбленных идиота…–себе под нос фыркнул парень, закатывая дождливо-серые глаза. Забини резко поднял голову, будто его ударили хлыстом по щеке. От этой ассоциации щеку Драко иррационально обожгло. Кожа помнила удар Сэнтери с ароматом эйфории, безумия и малины. Блейз прищурился и резко вскочил на ноги. Мулат подошел к другу почти вплотную. Ртутные глаза почти до реального звона сцепились с радужками цвета горького шоколада. Забини скривил губы и язвительно процедил: –Кто бы говорил, Драко…–фыркнул Блейз, ехидно усмехаясь, скрестив руки на груди. Драко обернулся и холодно прищурился, рвуще уставившись в глаза напротив. Забини под эмоциями всегда рубит правду-матку, но не всегда предусмотрительно. Блейз злится… и больше именно на самого себя. –Ты на что-то намекаешь? –ощерился Малфой, линчуя голосом, но друг не впечатлился, умудренный многолетней дружбой. –Да я не намекаю…–иронично усмехнулся Забини, шоколадный взгляд обрел какую-то слишком жестокую серьезность, –А прямо говорю. От этого показательно легкомысленного тона внутренности свернулись в тугой узел, грозясь не выдержать притока ярости хозяина. Драко ощерился одними глазами, с вызовом дернув щекой. Что-то Малфоевское противно завопило, призывая заткнуть однокурсника пока не поздно. –Либо договаривай, либо заткнись…–рыкнул Малфой, почти слыша хруст собственной челюсти. –Ты можешь бегать сколько хочешь, –как-то злорадно ответил Блейз, глядя прямоив грозовые радужки напротив, –Но я не слепой. И, слава Мерлину, не тупой… Ты смотришь на Сэн…–начал мулат, ощериваясь одними глазами. Струна терпения блондина лопнула с оглушительным треском, отвешивая парню пиздык по гордости. Малфой неосознанно схватил друга за грудки, до хруста сжимая ткань пальцами. Драко жестко покачал головой, отнекиваясь от самого себя. Что-то внутри злорадно рассмеялось, зная что именно хочет сказать друг. Чью именно фамилию произнести. И где-то глубоко подозревая, что он в чем-то даже прав, пусть Малфой и никогда не признает этого вслух. Забини резко посерьезнел, смолкая. И почему-то до судорог захотелось, чтобы он продолжил выдавать правду прямо в лоб… Потому что Малфой сам сдохнет, если признается себе же. –Не смей…–до рези в ушах ледяным тоном начал блондин, –Просто, блять, не смей думать, что у нас что-то есть…–неосознанно повысил тон Драко, резко разжимая пальцы на рубашке однокурсника. Забини поправил рубашку, вздыхая. Завод ярости кончился сегодня достаточно быстро, выливаясь в безысходность в паре глаз… В двух парах глаз. –Ладно…–Забини поднял руки вверх в примиряющем жесте, –Но ты знаешь, что я прав…–подгадил напоследом мулат. –Ну-ну…–показательно равнодушно фыркнул Малфой, –Салазар… Пошли уже, всевидящее око…–закатил ртутные глаза Драко. Блейз сунул руки в карманы, но противиться не стал. Слизеринцы покинули спальню, прибывая каждый в своих мыслях… Цирцея плюхнулась на привычное место между Ноттом и Монтегю и потянулась за яблоком. Дафна чинно прошествовала мимо, опускаясь рядом с Витторией. Все трое закатили глаза, но от комментариев воздержались. В который раз Сэнтери удивилась суперспособности заплаканных девушек. Ещё полчаса назад Даф больше походила на моложавую вдову через сутки после смерти мужа с толстым кошельком, а сейчас чем-то напоминала Параклею. Хотя нет, неудачный пример. Нет в этом мире женщин, способных посоревноваться с Сэнтери-старшей в самоконтроле… Но факт остается фактом, судорожную истерику теперь ничего не выдавало. Совсем ничего. Реально волшебная способность. «И почему у меня так не работает?» –со вздохом пронеслось в голове Сэнтери-младшей. «А может потому что нужно уметь красится?» –ехидно откликнулся образ Агаты в собственной в голове. Цирцея задумчиво облизнулась и откусила кусок яблока. Почти все были в сборе. Малфой и Забини пришли сегодня позже обычного и оба крайне… злые или как минимум взвинченные. А вот Дэвиса она сегодня не заметила, что по определению было не нормально… –Ты вообще как живешь? –внезапно спросил Монтегю, выдергивая однокурсницу из неги мыслей. –Всмысле? –усмехнулась брюнетка, вопросительно вздернув бровь, задумчиво подкидывая фрукт правой рукой. Теодор кашлянул, удивившись, вынужденно воздерживаясь от язвительного комментария. Цирцея хохотнула, а Нотт закатил глаза, накручивая прядь смоляных волос на собственный палец. Брюнетка закинула ногу на ногу, предусмотрительно отставляя фрукт подальше, до лучших времен. Щеку обожгло пробирающим взглядом расплавленной ртути, но Сэнтери показательно проигнорировала сей факт. Малфой настаивать не стал, безразлично-высокомерно отводя глаза. –Бля…–Грэхэм потер переносицу, несильно хлопнув себя по лбу, –В плане… ты вообще чем питаешься? Ты же никогда не ешь… По крайней мере я не видел…–иронично хмыкнул сслизеринец, закидывая в рот кусок помидора. Теодор глумливо рассмеялся, фривольно закидывая руку подруге на плечи. Цирцея усмехнулась уголком губ и саркастически скрестила руки на груди. –Ооо, она питается…–нарочито одухотворенно проговорил Теодор, шныряя по смоляным волосам пальцами, –Еще как питается… Святым духом. Очень сытно, правда, красавица? –ехидно осклабился брюнет, играя бровями. Цирцея закатила глаза и подняла руки, мол, эту машину идиотского юмора уже не остановить. Монтегю рассмеялся и кивнул с показательно умным видом. Девушка несильно тыкнула парней пальцем в бока. Нотт трагично приложил тыльную сторону ладони ко лбу, мол, убила, а Грэхэм лишь цинично фыркнул. –К сожалению нет. Такого я не переваривая…–фыркнула девушка, ритмично качая ногой под прикрытием стола. –Тогда вопрос на миллион…–осклабился Грэхэм, переглядываясь с Теодором. –…Что ж ты, блять, такое и как ты… существуешь? –поддакнул Нотт, скорчив пугающую рожу. –Нуу…–Цирцея по-кошачьи приподняла уголки губ в прохладной полуулыбке, –На самом деле всё проще. Девственницы…–пожала плечами брюнетка. –Что девственницы? –не понял Монтегю, пока Теодор хрипловато заржал как подбитый заяц. –Мясцом девственниц питаюсь, говорю…–пояснила Сэнтери, показательно кровожадно улыбаясь уголком губ, –А в крови купаюсь… А вы как думали? Красота с ничего не появляется…–с тихим «пшик» Цея развела руками. Слизеринцы дружно рассмеялись вместе с сидящими рядом. Но шутки шутками, а маггловских сказках почему-то многие вечномолодые ведьмы купаются в крови девственниц. За что авторы так не любят невинных девушек–непонятно. На какое-то время ученики заткнулись, углубляясь в процесс приема пищи и собственные мысли. Краем глаза Цирцея заметила движение к когтевранскому столу. Сэнтери обернулась и почти сразу же столкнулась с теплыми янтарными глазами Роджера. Совершенно абсурдная мысли родилась в сознании… «А хотя… Почему бы и нет?» –встряла гордость с поддержкой жажды мести. Слизеринка повисла локтем на спинке стула, ритмично качая ступней под столешницей. Девушка махнула Дэвису рукой, холодно подзывая ближе. –Привет…–улыбнулся когтевранец, застывая в паре метров, явно не пылая желанием оказаться в обществе змей, будто боялся отравиться. И правильно боялся. Глупо отрицать, что градус язвительности и высокомерия за зелено-серебристым столом выше, даже между друзьями. Девушка сдержанно кивнула, прикусывая собственную нижнюю губу. –Я подумала…–Сэнтери кивнула сама себе, умудряясь смотреть свысока, глядя снизу вверх, –Я думаю стоит попробовать…–Цея приподняла уголки губ, в ехидной, самоуверенной полуулыбке. Грэхэм на пару с Теодором как по команде откинулись на спинки стульев, с интересом вникая в представление. Только попкорна не хватает, ей-богу… Затылок вновь обожгло острым взглядом дождливо-серых глаз. Многие слизеринцы отвлеклись от еды, предпочитая яркое зрелище. –Извини, я не совсем понял…–Дэвис нахмурился, явно нереально туго соображая после сна. Сэнтери закатила изумрудные глаза и вскользь глянула за преподавательский стол, убеждаясь, что те слишком увлечены собственным разговором. –А ты подойди на шаг поближе я шепну на ушко, напомню… не съем же я тебя в конце концов…–усмехнулась брюнетка. –Ой не был бы я так уверен…–встрял Теодор, похлопав подругу по плечу, –Ядовитая змеюка, –обворожительно улыбнулся слизеринец. –Это да…–поддержал Монтегю, –Ты бы поосторожнее, Дэвис, не потянешь, –язвительно хмыкнул Грэхэм. Роджер великодушно проигнорировал пламенные запугивания и подошел на два шага ближе. Цирцея резко вытянула вперед правую руку. На тонкие пальцы накрутился сине-бронзовый галстук. Сэнтери резко дернула когтевранца на себя, глядя в теплые янтарные глаза холодными изумрудными радужками. Дэвис покорно наклонился, соприкасаясь с губами слизеринки своими. Полное ахиревание со стороны парня… Цирцея коротко усмехнулась, лениво подаваясь губами навстречу. Сзади что-то громко ударилось об стол, но что именно она не видела. Теплая, ласковая ладонь Роджера коснулась остроконечного подбородка. Запах выпечки, мужского парфюма и чего-то мускусного отозвался неприятным зудом на рецепторах. Вкус орехов и шоколада пробежался по языку, неприятно облепляя гортань. Безразличие. Нет искр перед глазами или щенячьего восторга. Одно большое ничего, холод, трезвость рассудка и будоражущая правильность. Кто-то присвистнул, кто-то захлопал в ладоши, а когтевранцы лишь сочувственно вздохнули. На удивление слизеринцы не стали язвительно комментировать. Хотя… Дэвис ведь чистокровка. А тут это решает всё… Цирцея отстранилась первой и медленно облизнула губы, глядя в янтарные глаза, еле удерживаясь от глумливого смеха в связи со слепым обожанием янтарных глаз. Превосходная игра на публику, буквально не к чему придраться. Роджер ласково улыбнулся, проходясь пальцем по остроугольной скуле слизеринки. Сэнтери невероятным усилием воли сдержала рвущуюся наружу иронию. Холод, безразличие, правильность и спокойствие… Дэвис, ты просто не знаешь, что тебя ждет… Малфой на пару секунд перестал слышать всё, кроме пульсации крови в ушах. Мозг пожирателя прокрутил около пятидесяти самых кровожадных сюжетов в которых, вот новость, жертвой является Дэвис. Самоконтроль улитучивался, растворялся в геометрической прогрессии от одного вида губ Сэнтери в совокупности с ртом Роджера. Захотелось задушить, вывернуть когтевранца наизнанку. Ревность… да, это все-таки именно она, пронзительно закричала на частоте баньши, перемалывая внешний холод в порошок. «А ты разве не этого добивался?» –язвительно осведомился Люциус в голове сына. Да, он хотел этого, но не так же, черт побери. Драко хотел оттолкнуть, указать на ее же место, сломать, довести до истерики, да что угодно, но не это… Он действительно до дрожи в коленях хотел увидеть слезы в изумрудных глазах. Хотя… безбожная ложь. Если бы кроме обиды из этих больших ледяных глаз стали течь слезы, проще было вскрыться, самоконтроль к ебяням посыпался бы к ногам девушки как и сам Малфой. Он действительно задел её, Сэнтери обожглась, больно. С одной стороны это льстило, это было правильно, но с другой… отвратно. Просто мерзко. Странный факт, но… Светлые волосы Фоссет показались неухоженной саломой по сравнению со смоляными прядями Сэнтери. Но так правильно. Привязанность это слабость, ревность–тоже слабость. А он Малфой в конце концов. Острая необходимость выпихнуть Цирцею из своей жизни возникла, когда ему пришлось совершить усилие, чтобы оскорбить. Логика и призрачный образ отца хором орали на ухо, что так правильно, что так легче, что это оправдано, что она Сэнтери и ничерта хорошего не будет. Но что-то большое, чертное и теплое потягивалось между ребер, шепча, что попытка-то–не пытка. «Бля-бля-бля. Ненавижу-ненавижу-ненавижу…» –мысленно взвыл Драко. Так будет правильно. Всем так будет проще. Хотя… а какое ему дело до остальных? Эгоизм никто не отменял. Ревность–колючий ядовитый сорняк–пустила корни слишком глубоко, раздирая плоть, мешая яд с кровью, медленно лишая слизеринца рассудка, оставляя лишь клоки оголенных проводов. Хочется ломать, взрывать, убивать все до чего дотягиваются ладони. Хочется задушить девушку за подобный поступок. Он ожидал чего угодно, но не этого. Слез, трагичных сцен, злости, оскорблений, но… не этого. «Ненавижу. Я задушу… задушусь…» Обида в изумрудных глазах отпечаталась коленым железом в памяти блондина, наверняка до скончания веков или жизни. Одно из двух. Никогда раньше он не чувствовал такого отвращения. Кристальное призрение, тесно сплетенное с брезгливостью. Было бы дохрена легче, если бы она сломалась и убежала или распсиховалась, но нет… Такая холодная, режущая обида изумрудных глаза, слова–заточенные в ответ клинки, летящие в горло, такая мертвая точка, что захотелось рассмеяться и… блять, стереть это с аристократичного лица слизеринки. Паркинсон реагировала совсем иначе. Пэнс захлебывалась слезами, извиняясь, извиваясь, вымаливая… Хотя сравнивать Сэнтери и Паркинсон… нужно быть беспросветным умственноотсталым идиотом. Впрочем, наверное хорошо, что Цирцея не стала пресмыкаться, ведь… он бы не смог ей отказать. А так правильно, хорошо… «Тогда какого черта мне так ебано-то, а?!» Драко до бледных костяшек сжал бокал пальцами и все же поставил емкость на стол во избежании разодранных стеклом ладоней. Боль–лишь иллюзия, она не пугает, ничего не должно разрушить его собственную иллюзию льда. Малфой скривился и неосознанно приподнялся на стуле. Ладонь Дэвиса подцепила точеный подбородок, придерживая, жадно слюнявя малиново-лимонные губы. Рука Блейза куском свинца опустилась на плечо, сажая на место. Драко скосил глаза на однокурсника и скревил губы. Забини имел права ехидничать, ерничать или злится, но он лишь отрицательно покачал головой. Блондин хрустнул челюстью и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Холод, сдержанность, немного лени и высокомерия… именно так ощущуются поцелуи Цирцеи. И, блять, сейчас ощущаются не на его губах! Руки иррационально зачесались, требуя долбануть когтевранца мордой об стол и начхать на испорченную скатерть Слизерина. Красный хреново сочитается с благородным серебристым, как и с зеленым. Сэнтери отстранилась первой, облизнулась, заставляя кровь закипать в венах Драко. Малфой сунул руки в карманы и высокомерно скривил губы. Дэвис что-то ошеломленно сказал, вызывая мелодичный эстетичный смех брюнетки. Раньше Малфой сравнивал его с перезвоном хрусталя… Нет, хрусталь живой, ласковый, в это удар иглами по льду… Потом Слизеринка заговорила достаточно громко… или он прислушивался… да какая уже хуй разница? –Ты уезжаешь до конца каникул? –мурчаще произнесла девушка, улыбаясь уголком губ. –Нет… Всего на четыре дня, Цея… А ты разве не уезжаешь? –чуть тише спросил Дэвис и захотелось засмеяться. Роджер действительно был не в теме, это было буквально написано на лбу Дэвиса. А Малфой знал, что Сэнтери будет все каникулы здесь… А он уедет и это… наверное, к лучшему. Будет время выжечь образ Цирцеи из мозга и все будет как раньше… Ведь будет, правда?.. –Нет…–невозмутимо ответила однокурсница, не дрогнув, не опустив подбородок ни на милиметр, –Не волнуйся скучать мне не придется… Мама занята на работе. –О да…–встрял Монтегю, лыбясь во весь рот, двусмысленно фыркая, подогревая желание спалить Большой Зал ко всем чертям, сползая со скользкой темы. –Ургхарт точно не даст тебя заскучать…–фыркнул Теодор, накручивая смоляную прядь волос на палец. Она знала, что он смотрит и ни разу не повернулась. Это бесило. Стало так восхитительно плевать, что скажут другие, пусть хоть поэму напишут… Нужна доза эйфорического спокойствия. Необходима до скрежета в голове и рези в глазах, до сухости в горле и наркотической тряски конечностей. Нездоровая херня. Ты сдыхаешь и продолжаешь жить, медленно дохнешь. Цирцея усмехнулась, переключаясь на друга. Драко присвистнул привлекая внимание. Парень стукнул по столешнице пальцами, глядя свысока. Забини тихо чертыхнулся, но ничего не сказал… Да и бесполезно… –Сэнтери…–холодно протянул Драко, показательно ласково облокачиваясь локтями о стол. Слизеринцы, жадные до зрелищ и скандалов, совершенно перестали интересоваться едой. Когда в игру вступал Драко, игра автомотически становилась голодной. Цирцея медленно повернула голову, высокомерно вскидывая бровь. Драко прошелся по однокурснице глазами снизу вверх, морально насилуя собственный мозг. Чертовы рубашки нужно запретить. Ртутные глаза медленно прошлись по губам девушки, наконец впились в изумрудные, вопросительные сейчас, радужки. Воздух наэлектризовался, еще чуть-чуть и начнет искрить. Злость, ревность, ехидство, эгоизм, правильность… Все смешалось слишком сильно, чтобы остановиться. Да и… зачем? Адреналин херачит в крови, стимулируя нервную систему. Каждый вдох обладает особым смыслом, каждый взгляд–морозит до судорок. Ужасно и прекрастно одновременно… Херовы контрасты. Один большой контраст с зелеными глазами… Девушка не ответила, лишь с вызовом скрестила руки на груди. «Ооо, да, это то что нужно…» –Мамочка предпочла твоему обществу работу, Цирцея? –нарочито участливым тоном спросил Драко, не прерывая зрительного контакта. Короткий, подхолимистый смех Паркинсон и младшей Гринграсс неприятно резанул по слуху Малфоя. Нотт потер переносицу, судя по виду, смирился с предстоящей катастрофой. Какой наивный. Эти глаза бьют намного сильнее рук. Цирцея едва заметно дернула щекой как от пощечины. Блондин прищурился, ожидая чего угодно. Сэнтери медленно заправила за ушко прядь смоляных волос ноготком. На секунду, лишь на мгновение, показалось, что на задворках изумрудных омутов проскользнула грусть и совсем немного тоски. Так по-человечески. Наверное у всех чистокровных колдунов своя семейная драма. Эдакая своеобразная плата за привелегии в магическом обществе. Иронично, глупо, но это так. Кого ни возьми–почти у каждого свои проблемы в отношениях с родней. Цирцея коротко прикусила губы и оперлась о стол локтями. –Да…–брюнетка холодно и отстраненно кивнула, –Моя мама имеет высокое звание… Вместе с привилегиями приходят обязанности. Нужно правильно расставлять приоритеты, Драко…–Цирцея приподняла подбородок и по-кошачьи ухмыльнулась. Привычный холод с примесью спокойствия изменился. Обожглась. Наконец хоть одно из его словесных стрел нашло цель… «Интересно, сколько раз ты обожжешься, прежде чем поймёшь, что плясать рядом с ядовитым костром–хуевая идея, котенок?..» –иронично пронеслось в голове. Сэнтери показательно равнодушно отвернулась, демонстрируя крайнюю степень безразличия. Девушка обернулась к Роджеру и заговорила тише. Та же спокойная вежливая полуулыбка, те же сдержанные и продуманные жесты. Лишь ногти, слегка нервно стучащие по столу, портят картину, выдают напряжение."Палишься, Сэнтери…» –язвительно фыркнул Драко про себя. «Это не она палится, а ты пялишься…» –ехидно влез голос отца в висках. Он задел ее, впервые задел понастоящему, так какого черта нет ни грамма радости или хотя бы злорадства?.. Малфой сжал челюсти и отвел взгляд. Парень переключился на Пэнси, смотрящую щенячьим взглядом. Паркинсон, как же ей не повезло влюбиться в такого как он. Драко правда пытался до нее достучаться, но как-то не срослось. Слизеринка отрицала логичные факты и трезвую аргументация. Напротив скрипнул стул. Захотелось утопиться в кружке чая, ведь Драко точно знал, кто покидает Большой зал. «Нахер всё, нахер ее, нахер Дэвиса… Каникулы в конце, блять, концов. Я вернусь и все будет как раньше…» –уверенно заявил Малфой про себя. Но что-то язвительно добавило, что забыть обо всем не получится. Он почему-то твердо решил добиться от Нарциссы правды… Какой бы она ни была… Параклея потерла переносицу и отложила перо. Душный мотель в Токио едва ли был способен обеспечить нормальные условия проживания ведьмам, привыкшим к комфорту Лондона. Голова болела так, будто по ней колотили кувалдой несколько суток подряд. А ведь до приступа ещё далеко. На очередные переговоры с местной чистокровной знатью из Лондона приехали трое, не считая ближайшей помощницы-секретаря миссис Грю. Кингсли расположился этажом выше, Параклея и Долорес–в соседних комнатах. Сэнтери запустила руки в каштановые волосы, массируя виски. Нервный топот за дверью привел в чувства и сдернул одеяло дремы не хуже ведра кофеина. Женщина непривычно импульсивно закатила шоколадного цвета глаза и заставила себя распрямить плечи. Бессонные ночи из-за перелетов давали о себе знать. Сэнтери твердо решила сегодня выспаться, а завтра написать Цее, но что-то подсказывало, что этим планам не суждено сбыться. Они развалятся как карточный домик в ураган. Дверь в импровизированный кабинет распахнулась без стука. Полноценным кабинетом назвать недокухню-переспальню язык не поворачивался. Пошарпанный стол, холодильник в правом углу, шкаф–в левом, за импровизированной ширмой–скромная, неудобная кровать. Утешало лишь то, что они здесь ненадолго, а следующая остановка–родная Франция. В помещение влетела миссис Грю. Рыжие волосы беспорядочной массой растекались по плечам, придавая хозяйке большей безумности, хотя казалось куда уж больше-то?.. Долорес оперлась ладонями о стол. Страх в смеси с безумным возмущением оказался весьма заразителен и нашел отклик в здоровом раздражении Параклеи. –Слушаю…–холодно осведомилась Сэнтери, нервно откидывая темные волосы за спину. –Нашли новую жертву Макнейра, –со странным придыханием выдала Долорес, глядя в глаза цвета молочного шоколада. Параклея неопределенно махнула рукой, побуждая продолжать. Ведьма никак не могла понять причины столь бурной реакции коллеги. –А почему меня это должно волновать? Бунтующими Пожирателями… точнее их остатками… я давно не занимаюсь…–Сэнтери выгнула бровь, ритмично постукивая пяткой по полу. –Ты сначала дослушай…–судорожно глотнула ртом воздуха миссис Грю, –Грин Эванс Сэнтери…–по слогам произнесла ражеволосая ведьма. Параклея вопросительно выгнула бровь. Грин–ее брат, дядя Цирцеи и его имя не вязалось с контекстом или мозг соображал слишком вяло. –При чем тут Грин? –спросила Сэнтери, озадаченно хмурясь, стуча пальцами по исцарапанной поверхности стола. –Твой брат–новая жертва Макнейра…–дребезжащим тихим голосом пояснила миссис Грю. Давящая тишина на пару секунд комом упала на плечи женщины, придавливая к стулу. Пазл медленно, с тихим противным скрежетом складывался в голове. Понимание разлилось по телу свинцовой тяжестью. Ту стадию когда ты хочешь повеситься сам женщина прошла еще пару десятков лет назад, а вот на стадию жажды мести только перешла. Ярость и холодный расчет–опасная комбинация. «Не правда. Он не мог…» –твердо пронеслось в голове. «Но Макнейр не оставляет следов и свидетелей…» –встряла рассудительность. «Макнейр не работает просто так, без оплаты.» Перед глазами возник образ Цирцеи, у которой итак благодаря Малфоям не слишком то большая семья. Параклея была уверена, точно знала, что ее дочь это не заденет. Цея воспитана иначе. –Мертв?..–ледяным тоном спросила Параклея, кривя губы, чувствуя как пульсирует венка на шее как подстреленная синица. –Нет…–Долорес отрицательно качнула головой, отступая от стола, будто боялась получить в лоб, –Он в Мунго сейчас. –Всмысле? Макнейр не работает спустя рукава…–недоверчиво прищурилась Параклея. –Обливейт…–пояснила Долорес, –Он не помнит совершенно ничего и… не может колдовать. Параклея потерла пальцами виски, чувствуя как ярость разростается в геометрической прогрессии. Женщина трижды прокляла коллег, которые целый месяц не могут поймать гада. Неуловимых нет. Макнейр тоже человек, нужно уметь видеть чужие промахи. По-другому нельзя ничего добиться. Это было чертовски странно, но логично. Грин выбыл. Проклятие делят Параклея и Цирцея, из мужчины нечего вытягивать, коль нет магии. Сэнтери мысленно чертыхнулась и взяла в руку палочку. –Заказчик? –все тем же убийственно равнодушным тоном поинтересовалась девушка, глядя шоколадными радужками в никуда. Долорес замолчала, явно просчитывая что-то в голове. А Грю никогда не была сильна в незаметности. В этом наверное главный минус сдвига в мозгах. –Мы не уверены…–тихо начала рыжеволосая ведьма, но была безбожно перебита подругой-коллегой. –Имя, Долорес, –убийственным голосом потребовала Сэнтери, прикрыв глаза, крутя между пальце родное древко. –Предположительно Беллатрисса Лестрейдж, –сдалась миссис Грю, со вздохом запуская руки в беспорядочную композицию волос. Бам-бам-бам. Перед глазами поплыло и не до конца ясно от чего. Параклея медленно, чинно встала из-за стола. Женщина взмахнула палочкой, просто откидывая стол в сторону, не тратя времени на обход предмета. Грю села на край кровати, закрывая лицо руками. Малфой, Лестрейдж–самые ненавистные ей фамилии. Ярость тесно сплелась с ненавистью и болью, нынешнего и давно минувшего. Сэнтери размеренным шагом покинула комнату. Женщина свернула левее и вызвала лифт. Каждый лязг механизма ощущался куском металла прямо в горло. Параклея поднялась на этаж выше достаточно быстро, хотя эти пять минут и показались вечностью. Шум совственных шагов отдавался дикой пульсацией крови в ушах. Сэнтери сжала руку с палочкой до белый костяшек, до пронзительного хруста древесины. Ведьма взмахом палочки распахнула дверь в комнату министра магии. Сэнтери зашла внутрь и спокойно прикрыла за собой. Внешнее спокойствие совершенно не сочиталось с внутренней ненавистью. Кабинет Кингсли был намного просторнее ее собственного. Широкий стол, два кресла, три комнаты. Сэнтери опустилась в гостевое кресло и закинула ногу на ногу. –Параклея, я тебя не вызывал…–брови Бруствера взлетели вверх в немом удивлении, –Или тебе что-то нужно? Если ты о дальнейшем плане, то… –Нет, мистер Кингсли…–Сэнтери отрицательно качнула головой. Женщина сделала круговое движение ступней, пытаясь успокоиться. Она перебила главного министра, что противоречило абсолютно всем правилам этикета. Но кого волнует этикет? Точно не министерство. Не было этикета, когда истребляли Пожирателей, не было этикета, когда к невинным применяли Обливейт. Ни этикета, ни жалости. –Слушаю вас, мисс Сэнтери…–чуть нервно кивнул мулат, хмуря густые темные брови. –Вы уже вкурсе, что обнаружена новая жертва Макнейра? –холодно осведомилась Параклея, глядя в окно за спиной волшебника. Зима здесь проявлялась иначе. На улице лил дождь, уже стемнело и общая какафония звуков и грязи полностью соответствовала внутреннему состоянию женщины. Конгсли отрицательно покачал головой, но она заранее знала ответ. Подобные новости сообщает Долорес, а сегодня она первым делом сообщила Параклее. –Мой брат больше не способен колдовать… К тому же его память сильно покорежена, –показательно безразлично заявила Сэнтери-старшая, убирая каштановые волосы с собственных плеч. Равнодушие, умение трезво думать в любой ситуации и верно расставлять приоритеты–за это Сэнтери ценили как работницу, за это её ненавидели и упрекали как мать… Она сама ненавидела себя за это. Но разве можно сейчас что-то изменить?.. –Мерлин всемогущий…–выдохнул Бруствер, потирая пальцами уставшие глаза, –Я окажу любую помощь, ты же знаешь… –Знаю, я пришла не за этим, –продолжила Параклея, все так же глядя вникуда, куда-то сквозь материю, –Потенциальный заказчик–Беллатрисса Лестрейдж, –холодно, беспристрасно сказала Сэнтери-старшая, качая ступней. –Я не понимаю к чему ты ведешь, Параклея… Макнейром занимаются, но он не задерживается на одном месте, что до Беллатриссы, тут иная ситуация, она нужна нам живой…–сказал Кингсли, озадаченно стуча пальцами по столешнице. Параклея кивнула, но от язвительных комментариев, в адрес работы своих коллег, воздержалась. Женщина задумчиво поджала губы, катая на языке привкус собственной ненависти. Лимонный. –Я хочу занятся Макнейром сама по возвращении, –попросила Параклея, наконец глядя в глаза министра магии, –Грин не может колдовать и вы знаете, что это значит, мне необходимо наведаться к Снеггу. Параклея облизнула нижнюю губу, уже чувствуя как «обрадуется» зельевар. Но Северус не пойдет против министерства. –Но это не всё, я же вижу. Я знаю тебя много лет, Параклея, договаривай, –вздохнул мулат, явно напрягаясь всеми фибрами души. –Я требую разрешения на убийство Лестрейдж и, по возможности, Макнейра…–холодно выдала Сэнтери, доведя мужчину до полнейшего иступления. –С Пожирателем делай все, что твоей душе угодно, но Беллатрисса нужна нам живой…–министр отрицательно покачал головой, встал из-за стола, нервно меряя кабинет шагами. Параклея не надеялась на то, что Кингсли согласится сразу. В конце концов он министр и у него свои мотивы, но недооценивать целеустремленность его помощницы тоже определенно не стоит. Сэнтери сложила руки на груди и уставилась прямо в темные, немного осоловелые, глаза. –Лестрейдж приносит слишком много проблем. Мы слишком печемся о ее здравии, поэтому и до сих пор не смогли поймать, –не смогла сдержать иронии Сэнтери, –На Пожирателей можно повлиять не только через Беллатриссу. И вы знаете, что я права, –ровным тоном продолжила Параклея. Министр нервно стукнул ладонью по столу, да так, что на пол слетела ни в чем неповинная чернильница. Сэнтери равнодушно перевела взгляд на окно. Уже стемнело, а сон не шел, убивающая усталость это другое… Все же часовые пояса имеют значение. –Лестрейдж лидер в глазах большинства после падения Лорда. Мы рискуем нарваться на открытый конфликт, будет много жертв, Параклея…–не согласился Бруствер, –Точки влияния есть, но эта–самая открытая и относительно простая. –Конфликта не будет, –уверенно заявила Сэнтери, –Вы правы, действовать через Лестрейдж проще. Но если Беллатрисса погибнет, Пожиратели впадут в отчаяние, потеряв лидера, допустят ошибку. Они знают, что числом не взять, не пойдут на конфликт, это верх тупости…–продолжала аргументировать Параклея таким тоном, будто размышляла о погоде, –Оба варианта нам подходят. Кингсли нервно взьерошил собственные волосы ладонью и в два шага подошел к помощнице. Маг потер переносицу пальцами и заглянул прямо в шоколадные глаза, будто пытаясь прочесть мысли женщины. Бруствер чертыхнулся, отвернулся и вновь осел в кресло. –Ты права…–кивнул Кингсли, но продолжил, –Ты упустила лишь один момент. Белла–родная сестра Нарциссы, она не выдержит еще одного иска…–грустно выдохнул министр магии. –К чему это? Нарцисса в данном случае второстепенный герой, она не в приоритете…–холодно отозвалась ведьма, хотя в груди что-то неприятно хрустнуло, –К тому же… как это отразится на нас? Люциуса нет, как и былого влияния Малфоев. –Это затишье перед бурей. Ты забыла об их сыне. Он–Пожиратель. Очень агрессивный, жестокий и мстительный Пожиратель из рода Малфоев, –пояснил Кингсли, сделав неопределенный жест рукой, –Мальчишка не остановится, он–единственный наследник, многое взял от Люциуса… Это может вылиться в большие проблемы, Параклея…–покачал головой министр. Сэнтери прикрыла глаза, припоминая. «Драко, кажется. Однокурсник Цирцеи, если я правильно помню…» Женщина чуть иронично выгнула изящную бровь, удивленная столь нелепой угрозой. Хотя… Кингсли редко говорит о чем-то безосновательно. –Вы серьезно? Что нам может сделать восемнадцатилетний мальчишка? –едва заметно фыркнула Параклея, –В крайнем случае, я сама разберусь с ним…–заверила Сэнтери, приподнимая подбородок. –Поверь мне, он неслаб, неглуп…–все еще колебался Бруствер, –Хорошо. Я даю разрешение на использование серьезной боевой магии в адрес Лестрейдж и Макнейра, –все же сдался министр магии, потирая переносицу двумя пальцами, –Я надеюсь на твое благоразумие, Параклея. Убьешь только в крайнем случае. В случае чего все последствия на твоей совести… –Я поняла вас, мистер Кингсли…–холодно кивнула Сэнтери-старшая, задумчиво покрутив палочку между пальцев, –Я не стану переступать закон без явной необходимости, это не в моих принципах… Я попрошу Цирцею присмотреться к этому наследничку, –кивнула собственным мыслям брюнетка. –Ты сообщишь дочери? Если нужно, я могу распорядиться и…–начал Кингсли, но Сэнтери подняла руку, прерывая. –В этом нет необходимости. Я напишу ей завтра утром. Цирцея…–женщина запнулась, впервые за полгода позволив голосу дрогнуть, сердце болезненно сжалось, –…поймет. В конце концов Грин жив, остальное поправимо…–ведьма дернула плечом, будто стряхивая с себя пыль и встала с кресла. –Хорошо, поступай как знаешь… Ты просила меня освободить тебя на время бала в доме Малфоев…–вспомнил Бруствер. Сэнтери кивнула, она действительно заговорила об этом, перед вылетом. Им с Цирцеей давно пора поговорить. Сознание сразу же нарисовало лицо Сэнтери-младшей, когда она узнает. А у Параклеи появится новый способ упрекать себя же за то, что не может быть рядом. –Хорошо. Ты можешь не работать с пятницы и до воскресенья, –сухо улыбнулся мулат с неким ободрением в хрипловатом голосе. Параклея кивнула и покинула помещение, не прощаясь. Хоть одна хорошая новость за последнюю неделю. Когда она вернулась в собственный номер, Долорес уже не было. Сэнтери накинула на дверь Оглохни и запирающее заклятие, только после этого женщина сползла по стене на пол. Ярость отступила, уступая место сожалению, тоске, сочувствию и жалости. Параклея закрыла лицо ладонями и громко выдохнула, закрыв шоколадного цвета глаза. Усталость свалилась на плечи парой килограммов кирпичей, но ведьма упрямо продолжила думать. «Малфои. Какого черта всё настолько запутано? Даже тут вы умудрились вызвериться. Наследник. Черт! Мерлин! Откуда он взялся, черт побери. Всё так чудесно складывалось, так нет, Люциус оставил весточку…» Сэнтери тихо взвыла, глядя в никуда и запустила руки в волосы, чуть сжимая у корней. Макнейр умрет, она сама, лично найдет его и выжжет мозг. Человечество от этого только выиграет. А вот с Беллатриссой сложнее. Ей действительно было жаль Нарциссу. Как бы не было омерзительно и жалко, но давняя дружба не забывается так просто. Это как отдельный вид инфекции. Он вьедается в кожу, проникает в кровь и отравляет весь организм изнутри. Это нельзя остановить, только замедлить… Цирцея шла по коридору Хогвартса, привычно громко стуча каблуками по плитке. Девушка надеялась попасть в спальню и поговорить наконец с Дафной, ибо неизвестно когда конкретно блондинка уезжает. Дэвиса забрал отец ещё днем. Это было действительно долгое прощание, но ненадолго. Иронично. Когтевранец уехал всего на четыре дня, скучно точно не будет… Только теперь брюнетка уже сомневалась, что найдется время посидеть в темноте и тишине, просто подумать. Возможно это и к лучшему. Последнее время мысли сильно рознятся… Брюнетка задумчиво закусила нижнюю губу и прислушалась к себе. Склиское чувство тоски забилось под сердцем, будто предупреждая о чем-то плохом. Будто змея ворочается, трется о кости, задевая плоть. Противное, пугающее и нелогичное ощущение… Нездоровое. Почему-то сейчас Цея была уверена, что с мамой все хорошо, поэтому и отмела это стронное и неясное ощущение. Слизеринка в очередной раз свернула вправо по коридору. Вдруг чья-то лапища беспристрасно поймала ее под ребра с братским закосом. Брюнетка вздохнула и закатила глаза. Девушка подняла глаза к потолку и суеверно тряхнула руками. –Мерлин всемогущий, какое плохое зло я совершила? –наигранно страдальчески простонала Сэнтери-младшая и скрестила руки на груди. В легкие мягко опустился запах кофе с молоком и выпечки… с примесью лаванды. «Лааадно, с этим потом…» Нотт убрал руку и ухмыльнулся, скрестив руки на груди. Цирцея вопросительно выгнула бровь и прошлась изумрудными глазами по однокурснику с ног до головы. «Пиджак? Вместо толстовки? Куда вы дели моего Тео?!» –приахринела Сэнтери мысленно. –Куда летишь? –иронично выгнул бровь слизеринец, фривольно трепая однокурсницу по смоляным волосам. –К Дафне…–Цея зашипела с самой дружелюбной улыбкой, но так глянула на ладонь Тео, что тот тут же убрал руку. –Ответ неверный, красавица, ты идешь меня провожать…–самодовольно ухмыльнулся брюнет, вновь скрестив руки на груди. –С какого это, милый? –девушка криво ухмыльнулась уголком губ, откидывая волосы за спину. –С прямого, –хохотнул парень и в одно движение закинул однокурсницу на плечо, –Салазар, да успеете вы перебрать чужие кости, –закатил глаза Теодор и как ни в чем ни бывало попер её в обратную сторону с бережливостью мешка с картошкой. А Цирцея обрадовалась, что все же пошла сегодня против привычки и выбрала брюки. Смущение? Ха-ха, нет. Просто со стороны итак выглядет… красноречиво. Наверняка если бы была юбка сплетен было бы выше крыши, а так… Дружба. У девушки устали ножки, а Нотт–благородный рыцарь-спаситель. Буэ, поворот как в дешевом маггловском фильме для взрослых. Сэнтери вздохнула и уперлась острыми локтями чуть выше лопаток парня, подперла подбородок ладонью. –И куда ты меня тащишь? –нарочито страдальчески вздохнула слизеринка, даже не пытаясь брыкаться, –Слышишь, аккуратнее, не дрова несешь, –фыркнула брюнетка на очередном повороте. –Ты права, с дровами удобнее, они молчат, –съязвил брюнет, перехватив свою ношу поудобнее. –Ты поосторожней со словами, я ж тебя щас придушить могу как нечего делать, как два пальца в рот, милый…–хмыкнула слизеринка и несильно тыкнула друга ногтем в ребро. –Ой да ладно тебе, –показательно покорно протянул Нотт, вытаскивая ее в главному входу, –Меня сейчас забирают, так что возражения не учитываются. Теодор напоследок подпрыгнул, встряхивая слизеринку на собственном плече. Сэнтери чертыхнулась с самой невинной улыбкой на всем белом, мать его, свете. Нотт усмехнулся и опустил однокурсницу на пол. Впервые за последние несколько лет каблуки показались недостаточно устойчивыми, а перед изумрудными глазами на пару секунд всё поплыло. «Это что? Старость что-ли?» –иронично встрял образ Агаты в голове. На удивление Дафны не было, хотя возможно это и не удивительно. Цирцея откинула волосы за спину и задумчиво закусила нижнюю губу. У двустворчатых дверей стоял высокий мужчина, который был неуловимо похож на самого Теодора. Мистер Нотт-старший. Волшебник наверняка дал сыну время попрощаться с однокурсниками. К своему величайшему сожалению тут же был Малфой с Забини и Паркинсон. «Чудесно…» –иронично пронеслось в голове ведьмы. Цея ещё раз окинула взглядом Нотта-старшего. Мягкие черты лица, волевой взгляд, широкие плечи, но худощавое телосложение. Цирцея вздернула подбородок и поздоровалась с Грэхэмом кивком головы. Запах черники окутал легкие, пуская привычную, но такую неправильную, эйфорию в кровь. Драко стоял как обычно. Руки в карманах, лениво-высокомерно вздернутый подбородок, колючий взгляд и слегка взъерошенные волосы. Черная футболка смотрелась достаточно странно на фоне чисто платиновых волос… Странно, но красиво. Короткие рукава открывали метку на предплечии, поверх узлов вен. Память подкинула как завораживающе ощущаются черные чернила под подушечками пальцев. Сэнтери мысленно взвылы, выпинывая навождение из собственной башки. В конце концов, теперь её это совершенно не касается. –Итак…–пафосно начал Нотт, –Велю вам, сестры и братья… Все пятеро слизеринцев до курьезного синхронно скривились, будто им под нос сунули слизня. Причем несвежего. Пэнси передернула плечами, щуря светлые глаза. –Ты где этой ересь набрался? –фыркнул Блейз, почесав затылок, –Кукуха то уже не та, Тео… –Ой да пошел ты, Забини, –закатил глаза Нотт и скрестил руки на груди, –Это всё маггловедение, –показательно важно изрек брюнет. –Это ебланизм…–холодно ухмыльнулся Драко этой своей змеиной кривоватой полуулыбкой. Паркинсон поджала губы, будто борясь с собой. Все же победила сентиментальность. Слизеринка порывисто привстала на носочки, обнимая однокурсника за шею. Как бы они не грызлись с Цирцеей, Тео дружил с Пэнс и уже не один год. Странная дружба, но дружба. Сэнтери неосознанно обернулась, на пару секунд показалось, что кто-то смотрит из-за угла. Изумрудные глаза пристально, недоверчиво пробежались по коридорам, но так никого не было… или просто не было видно. «Паранойя.» –подытожил голос Блит в голове. Цирцея повернула голову обратно и по-кошачьи приподняла уголок губ. Панси так же порывисто отстранилась и украткой потерла нижнее веко. Сейчас особенно сильно сознание прострелило осознанием, что змеи тоже люди. Они тоже дружат, любят, скучают, привязываются… Только немного иначе… «Провожаем как в последний путь блин…» Хотя есть в этом что-то. Не всем придется сладко в семейном гнезде. К тому же они сейчас расстаются минимум до конца недели… –Пэнс…–Тео улыбнулся, с привычной иронией щуря глаза с расширенными зрачками, –Повеселись… –Насколько ты уезжаешь, милый? –холодно спросила Цирцея на выдохе, задумчиво закусив нижнюю губу. –До следующих выходных…–чуть подумав, сказал слизеринец, кидая короткий взгляд на отца позади себя. Забини хлопнул друга по плечу и ухмыльнулся. Мулат обнял Паркинсон за плечи, глядя на уезжающего однокурсника. «И когда они успели помириться?..» Время текло неумолимо быстро, сейчас особенно остро ощущался промежуток на который они расстаются. Уже завтра школа почти полностью опустеет. Монтегю стукнулся с Теодором кулаками в каком-то своем, особенном шарме. Малфой ограничился рукопожатием и к ее собственному удивлению воздержался от едких комментариев. Странно и нелогично. Общая атмосфера изменилась, стало тяжелее, более, тоскливее, воздуха иррационально не хватало. Нотт обернулся на отца и окинул однокурсников привычно ехидным взглядом, правда на этот раз чуть более грустным, задумчивым. Цирцея шагнула вперед и по-кошачьи улыбнулась уголками губ. Сэнтери обвила руками шею друга, даже не встав на носочки, впрочем в этом не было необходимости. Девушка прикусила нижнюю губу, запуская ладонь в темные волосы слизеринца. Брюнетка пробежалась ногтями по спине однокурсника, жадно втягивая в легкие запах кофе с молоком. –Приедешь с побитым носом, я придушу тебя собственными руками, милый…–ласково мурлыкнула Цирцея на ушко Тео, точно зная, что остальные тоже услышать. –Конечно, красавица, уже весь трясусь от ужаса…–иронично фыркнул Теодор, усмехаясь в смоль волос. Цирцея отстранилась и озорно подмигнула другу. Девушка скрестила руки на груди и опустила щеку на плечо Монтегю. Змеи мыслей неприятно сковали сердце, когда она мельком обратила внимание на Малфоя. «А ведь он тоже сегодня уезжает…» –совершенно не к месту пронеслось в голове. Гордость не позволит хотя бы поговорить, да и… смысл? Они–чужие друг другу, а теперь особенно. Между ребер противно завибрировало и невыносимо, до дрожи в пальцах захотелось ещё раз заглядуть в дождливо-серые глаза. Всего разочек, потому что сейчас она провожает не только Тео… Малфой будто услышал ее мысли. Парень дернул челюстью, кинув короткий взгляд на однокурсницу. Цирцея столкнулась с привычно холодными ртутными радужками, чувствуя странное холодное тепло между ребер. Парадокс… Драко первым отвел взгляд, безразлично отвернулся. Обычное, типичное для него, действие отозвалось заточенным кинжалом между ребер. Сэнтери вздохнула, наблюдая как Теодор подходит к отцу, самодовольно лыбится и они вместе идут на выход. У неё никогда не было подобного… Параклея не позволяла прилюдного проявления любых эмоций дочери. Малфой первым равнодушно развернулся и направился прочь, возможно к подземельям… а может к Фоссет. Пэнс стремительно убежала, упорно не желаю демонстрировать половине Хогвартса собственные слезы. Блейз тоже задерживаться не стал, как и Монтегю. А Цирцея осталась, облокотилась о стену ближе к углу и сложила руки на груди. Девушка просто смотрела… Как с Ноттом-старшим разговаривает куратор слизерина со своим фирменным высокомерным взглядом черных глаз. Теодор отошел чуть дальше и облокотился на стену за собственной спиной. Сэнтери откинула волосы за спину и лишь сильнее расправила плечи. Вдруг из дальнего коридора выскользнула женская фигурка в мантии. Виттория Забини. Это надо было видеть. На секунду замерли оба, особенно явно борясь с эмоциями… А потом синхронный поспешный шаг навстречу. Еще один… и ещё… Вита встала на носочки и обняла Теодора за шею. Так отчаянно, так горько, что даже сердце Сэнтери свернулось в узел. Это показалось таким… знакомым. Забини просто уткнулась в шею парня, а Нотт прижался губами к ее виску. Цирцея по-доброму хмыкнула и нетипично бесшумно для себя покинула коридор, сто процентов зная, что никому об этом не расскажет… Хотя поговорит с обоими… Сэнтери спустилась в подземелья со странным чувством. Холод и извечная рациональность дружненько выпихнули грусть и точку, а вот чертово предчувствие усилилось. Грудь обожгло кулоном, хотя она и пыталась подобное игнорировать. Цирцея прошептала пароль и зашла в собственную спальню. Дафна сидела прямо на полу, перед чемоданом. Несмотря ни на что Гринграсс выглядела более или менее веселой. Брюнетка усмехнулась и опустилась на пол, складывая ноги по-турецки. –Когда вы уезжаете? –спросила Цея, принимаясь за сборку вещей в чемодан. Брюнетка подцепила ногтями платье Дафны и аккуратно сложила в дорожную сумку. Блондинка кивнула и как-то грустно улыбнулась. А Цирцея поймала себя на мысли, что именно поэтому никогда не помогала однокурсникам в Шармбатоне со сборами. На душе стало жалко тоскливо. Рациональность, жестокость… ей нельзя позволять себе ласковость и тоску. Это слишком слабо и по-человечески. Не для неё. Сэнтери подняла глаза на подругу и по-кошачьи улыбнулась уголками губ. Брюнетка вздохнула, продолжая складывать одежду выверенными движениями. –Через пару часов, но Астория попросила выйти по-скорее…–откликнулась блондинка, глядя сквозь материю, собираясь с мыслями. Сэнтери коротко кивнула и откинула волосы за спину, тщетно пытаясь скинуть чувство настигающей тоски. Этого слишком много, много эмоций мыслей, событий, ощущений. –Мы собирались поговорить…–тихо начала Гринграсс старшая, поднимая небесно-голубой взор на подругу, та лишь сдержанно кивнула, –Послушай, я… Цея, мне правда не хочется тебя нагружать. Я сама… не до конца понимаю. Просто… Все очень сложно. Блейз…–Дафна запнулась, будто вспоминая на чем именно остановилась, –Он не слушает меня. Упертый и ревнивый…–вздохнула Гринграсс, заправляя светлую прядь за ушко. Сэнтери слушала не перебивая, монотонно собирая вещи подруги. У каждого своя драмма, нельзя обесценивать чужие проблемы, не разобравшись, но… Мир жесток. На отзывчивость и сострадание от отвечает злостью и жестокостью. Такой вот порочный круг. –Даф…–брюнетка задумчиво закусила нижнюю губу, в который раз подумав, что наверное скоро там останется шрам, –Вы помиритесь… –Почему?..–как-то отчаянно спросила Гринграсс спокойным тоном, глядя в никуда, –Это так… неправильно. Эти рассуждения чужого человека показались до смехотворного знакомыми… Неправильно. Все по сути бессмысленно и неправильно. –Потому что вы слишком дороги друг другу…–Сэнтери спокойно пожала плечами, складывая очередную кофту соседки в чемодан, –За вас говорят глаза, жесты… –Это неправильно…–усмехнулась Гринграсс-старшая, закусив нижнюю губу, –Так не должно быть… Он… не тот кто мне подойдет по определению. Тебе легче, Дэвис… с ним правильно. Чистокровка с хорошей репутацией и незапятнаным именем…–вздохнула блондинка, глядя прямо в изумрудные глаза, –Знаешь, я устала, Цирцея… Правда. Мне нужен тайм-аут, –колко ухмыльнулась слизеринка. Девушки закрыли чемодан и наступила гнетущая тишина. Цирцея вздохнула и мягко обняла однокурсницу за плечи. Правильность–относительна, очередной стереотип. Но возможно Гринграсс права, слишком многое решает это неизвестное «правильно». Она обязательно об этом подумает, но завтра, позже… –Я знаю. Используй каникулы по назначению, ладно?..–тихо прошептала девушка куда-то в светлые волосы. Дафна судорожно кивнула, тихо втягивая воздух ртом. В небесно-голубых глазах застыли слезы, которые упрямая слизеринка не желала показывать. Однокурсницы сжато, наскоро попрощались и Гринграсс почти выбежала из комнаты, дабы не разрыдаться. Цирцея легла на пол и уставилась в потолок. Одиночество сейчас чувствовалось особенно сильно. В тишине, в полумраке, в холоде. Она всегда крутиться среди людей, так проще, правильнее, но правда выплывает, когда остаешься наедине с собой. Одиночество–сволочь…